Другая жизнь Мародёров

      Джеймс Поттер       Он ненавидел себя. Лили плакала по его вине. Он обидел её, сделал девушке больно. Он никогда себе этого не простит.       Лили всхлипнула и хотела прижаться к сильному плечу Джеймса, но тут же отпрянула и вытерла рукавом лицо. В глазах девушки таилась невысказанная боль, жгущая сердце не только ей самой, но и проклинавшему себя парню, стоявшему напротив.       — Лили, разреши мне только всё объяснить... — сдавленно выдохнул Джеймс, с надеждой взирая на заплаканное лицо Лили. Она, будто впав в апатию, безразлично плюхнулась на возникший в центре комнаты диван и обхватила себя руками, сморщив лицо.       — Расскажи, Джеймс. Я не в праве трепать тебе нервы скандалами.       Поттер огромным усилием воли преодолел нахлынувший ступор, подошёл к ней и сел рядом.       — В прошлом году мы с Сириусом ездили на Чемпионат мира по квиддичу. Людей было очень много. Мы были одни, без моего отца, его вызвали на очередную миссию. Бродяга потащил меня на наши места, мы уселись и начали ждать. Внезапно Сириус вскочил и куда-то убежал, пообещав, что ненадолго. Всё бы ничего, но через несколько минут после его ухода ко мне сзади подошёл какой-то человек и силой потащил с трибун. Я попытался вывернуться, но он пригрозил, что прикончит меня прямо на глазах у всех и ему ничего за это не будет. Мне ещё хотелось жить, поэтому я повиновался и проследовал за ним.       Лили едва заметно вздрогнула и повернула голову в сторону Джеймса, по-прежнему изучая каменный пол комнаты и внимательно слушая гриффиндорца. Поттер заметил это и, набрав в грудь воздуха, продолжил. Каждое слово выходило из него будто через силу.       — Минут через десять я оказался в раздевалке. Там-то я и увидел молчавшего, сидевшего на скамейке хмурого Бродягу. Он еле заметно подмигнул мне, мол, всё будет нормально. Я не очень-то в это поверил, уж больно не понравились мне его тёмно-синие глаза. Обычно это не предвещало ничего хорошего.       Я осмотрелся — со всех сторон меня окружали люди. По сигналу одного из окружавших почти все вышли из помещения, оставив меня с Бродягой наедине с тремя людьми — женщиной и двумя мужчинами. Женщина сняла прикрывавшую её лицо тёмную вуаль, и я мгновенно узнал в ней Антуанетту Забини. Бродяга подскочил, как ошпаренный, и быстро подошёл ко мне. Женщина прожгла нас обоих ледяным взглядом и заговорила:       — Я, конечно, предполагала, что вы попадётесь, но чтобы так быстро... — она по-змеиному улыбнулась. Тьфу, слизеринка.       Сириус стоял спокойно и невозмутимо смотрел на мать Блэйк. Они вели между собой какой-то безмолвный разговор. Через мгновение я услышал их голоса, поначалу показавшиеся мне полным бредом.       — Антуанетта, мамаша никак подарила вам настойку из африканской кобры? Приятного чаепития!       — Я бы не стала на твоем месте язвить, Блэк.       — К счастью, я не вы. Поэтому не вам указывать, что мне делать.       — Не забывайся, с кем ты имеешь дело.       — Пока что я никаких дел с вами не имею. И иметь не собираюсь.       Сириус бросил на меня непонятный взгляд, а после снова посмотрел на Забини. Она вопросительно глядела на нас. Мне стало вконец ничего не понятно.       — Вижу, Джеймс, вы до сих пор не в курсе, почему находитесь здесь.       Я утвердительно качнул головой. Женщина сделала пару шагов к нам, так что нас разделяло всего два метра.       — Ваша деятельность затрагивает чужие интересы. Нам безразлично, какими дурацкими выходками вы снова станете привлекать к себе внимание, но на этот раз вы заигрались.       Моя челюсть поцеловалась с полом. Сириус был удивлён не меньше моего.       — О чём вы говорите? — спросил я. Антуанетта подняла брови и прожгла меня неприятным взглядом.       — О том, что вы сделали в парке прошлой ночью!       Я никогда не слышал, как она кричала. Но когда услышал, то думал лишь о том, что до тех пор был счастливым человеком. Её лицо приняло слегка желтоватый оттенок, а Сириус на это лишь ухмыльнулся. Вот только глаза его не улыбались, а напротив, наливались свинцом.       — Вы о том, что мы с командой отца обезвредили банду Пожирателей, напавших на беззащитных маглов? — издевательским тоном прошелестел Бродяга. — Ах, да, забыл. Вы же мизинец левой ноги самого Волдеморта!       — Заткнись, щенок! — каждое слово Забини было пропитано ядом. — Ты всего лишь жалкое отродье!       — Мадам, будьте любезны прикрыть вашу варежку, — гнул своё развеселившийся и вошедший во вкус Бродяга.       От такого наглого и беззастенчивого предложения Забини чуть не изошлась слюнями. Признаюсь, мне тоже это было по вкусу, ведь она это заслужила.       Какое-то время мы ждали, пока позеленевшая до кончиков волос Забини вернётся в своё змеиное обличье, и смотрели друг на друга.       — У нас есть только два выхода, — наконец снова заговорила женщина. Но её интонация ничего хорошего не предвещала. — Либо мы убьём вас, либо вы останетесь живы, но лишь в том случае, если Блэк возьмёт мою дочь в жёны.       — Что?! — Бродяга вскинулся и даже зарычал.       Я поперхнулся, но это не имело никакого значения, потому что моему другу фактически навязывали в невесты отвратительную стерву. Я бросил Забини самый убийственный взгляд из всех в моём арсенале, но она, надо признать, ответила мне холодным молчанием.       — Почему он должен на ней жениться? — я задал самый очевидный вопрос, но ей он таковым не казался.       — Разумеется, вы можете выбрать первый вариант, что, бесспорно, облегчит вашу участь, но... Поттер, а ведь ты не так уж и глуп... Действительно, ты же знаешь, как моя Блэйк любит тебя.       — Она любит только себя, — отрезал я.       — Джеймс, не преувеличивай, — складывалось ощущение, будто слащаво-приторный голос мамаши Блэйк потихонечку проедал мою одежду. — Решено. Условия меняются: в жёны её должен взять ты.       Сириус не выдержал такого поворота и заорал что было мочи:       — Какого чёрта мы вам должны?! Это вы нам должны! Из-за вас вся эта чехарда с мракоборцами и министерством! Джеймс ничего не должен!       Он посмотрел мне прямо в глаза, но казалось, что он посмотрел мне прямо в душу.       — Потому что вы нанесли большой урон! Другого выхода нет.       — Выход есть всегда! — злобно рявкнул Бродяга и скрипнул зубами. — Мы всё равно не примем метку! Никогда!       Забини улыбалась во все тридцать два зуба. Сириус был на взводе и мог в любой момент кинуться и перегрызть ей глотку. Я сжимал кулаки и думал, как бы выпутаться из этого дерьма.       — Итак, что вы решили?       — Джеймс, подумай о Лили... — шепнул мне Сириус. Я ещё больше сник, ведь понимал, что никогда тебя не разлюблю, а жить с этой жабой не смогу. Но ведь и Бродяге было нелегко. У него было тяжёлое детство, я не хотел позволить им вконец испортить ему жизнь.       — Она всё равно не любит меня... — прошептал я в ответ. — Так что...       — Нет, Джеймс! Не делай этого! — завопил друг, но меня было не переубедить.       — Я согласен, — послышался мой голос, и фраза гулом раздалась в моей голове. Я знал, я подписал себе смертный приговор, но иначе поступить не мог. Я думал, что так будет лучше для всех.       — Кроме тебя, — тихо произнесла Лили, со слезами глядя на Джеймса.       — Ведь я думал, что меня для тебя не существует, что ты будешь счастлива с кем-то другим...       — Это я во всём виновата, — глухо и сдавленно заключила девушка. — Если бы не я, этого бы не было.       — Лили, что ты такое говоришь? — встрепенулся Поттер и удивлённо посмотрел на неё. На щеках Эванс заблестели слёзы, которые она быстро стёрла ладонью. — Не говори так, слышишь? Ты лучшее, что могло случиться со мной!       Лили снова расплакалась. Джеймс пододвинулся к ней и обнял. Девушка прижалась и успокоилась. Лишь плечи чуть-чуть подрагивали.       — Что было дальше, Джеймс?       Поттер нахмурился, но продолжил прерванное повествование, поглаживая плечи гриффиндорки.       — Бродяга меня чуть не прикончил, требовал, чтобы на моём месте был он, но Забини не отступала. Было решено, после окончания Хогвартса я должен буду жениться на Блэйк. Нас отпустили и сказали, что ждать осталось недолго. Мы рассказали всё родителям, отец был в ярости. Я говорил ему, что он ни в чём не виноват, но отец никого не хотел слушать. За ужином мы обсуждали произошедшее и пришли к некоторой идее, согласно которой мы с Сириусом освободимся от этого бремени.       Лили с надеждой посмотрела на Джеймса. Он слегка повеселел и улыбнулся, проведя горячей рукой по щекам девушки. Она схватила его ладонь и поцеловала её.       — И что это за идея? — Джеймс чувствовал, как растворялся в зелёных глазах, и с усилием воли ответил, оторвавшись от них.       — Понимаешь, Волдеморт имеет давние счёты с моими родителями. А тут ещё мы с Сириусом, как кость в горле. Всё это было подстроено, мы уже собрали доказательства, что это действительно так. Поэтому скоро эти аргументы и факты будут доставлены Забини. Тут-то она не отвертится.       Поттер сиял. Лили тоже заулыбалась и слегка покраснела. А после снова обняла Джеймса.       Сириус Блэк       Бродяга шатался по замку и свернул в подземелья. Ноги сами несли его туда. Но почему? Возможно, ответом на этот вопрос являлось письмо Регулуса.       Добравшись с помощью мантии Джеймса до гостиной Слизерина, Блэк ждал в условленном месте. Брат должен был выйти с минуты на минуту. Дверь приоткрылась, из-за неё выскользнул слегка напряжённый Регулус и пошёл к той нише, где его ждал Сириус. В коридоре было пусто, поэтому Бродяга решился снять мантию. Братья поприветствовали друг друга рукопожатием и сразу же перешли к делу.       — Сириус, — кротко проговорил Регулус, оглядываясь по сторонам, — в Хогвартсе становится небезопасно. Армия Пожирателей пополняется с каждым днём, единомышленников Сам-Знаешь-Кого становится всё больше. Я боюсь сорваться. А что ещё хуже, мне назначили день, когда я должен буду принять метку.       Бродяга вопросительно вскинул брови и молча смотрел на брата. Регулуса просто трясло.       — Ты можешь перевестись на Гриффиндор, если всё настолько запущено.       Слизеринец сморщился и ухмыльнулся.       — Они меня и там достанут. Ты сам это прекрасно понимаешь, — Сириус нахмурил брови и задумался. — Метку я должен буду принять в середине марта.       Гриффиндорца как ледяной водой окатило.       — Регулус, я сейчас же пойду к Дамблдору и попрошу тебя перевести... Они тебя зомбируют!       — Сириус, успокойся, я выдержу...       — Ни черта ты не выдержишь! Они прикажут тебе убить кого-то, и ты сможешь? — взъерепенился Сириус. — Ты сможешь убить?       Регулус смотрел на брата, словно затравленный зверёк. Слова из головы куда-то вылетели, поэтому парень даже не нашёлся, что и сказать.       — Не-ет... — пролепетал младший Блэк. Его глаза были полны отчаяния. — Но что скажет мама?       Этот вопрос вогнал Сириуса в ступор.       — Да какая разница, что скажет эта горгулья?       — Сириус, — отрицательно замотал головой брат, — я не смогу уйти, как ты. Она умрёт с горя.       — Брат, пойми, она зомбирует тебя, лишает выбора, навязывает отвратительные вещи, не считает тебя за человека. Я не думаю, что она станет скорбеть, если ты уйдёшь. Я бы не пожелал тебе той участи, что она уготовила. А именно — стать пушечным мясом чокнутого маньяка с отклонениями в психическом и физическом развитии.       Регулус слушал брата, понурив голову. Он шумно и глубоко дышал, а спустя несколько мгновений поднял голову и тихо сказал:       — Возможно, ты прав. Спасибо тебе, Сириус.       Он резко обнял Бродягу. Сириус сразу же ответил тем же. Раньше, в детстве, пока мать не видела их, Сириус всегда обнимал и успокаивал брата, когда тот случайно мог стукнуться о дверной косяк или упасть с кровати ночью. Всё это так напоминало былые годы, прежнюю братскую любовь, что в глубине души Бродяги затаилось чувство, что любовь никуда не делась, что всё ещё можно спасти.