Другая жизнь Мародёров

      Дорогие читатели! Выражаю глубочайшее почтение вам за то, что читаете, оставляете комментарии, не забываете! Мне очень приятно выкладывать новые главы, потому что я знаю: их будут читать. Это очень важно для меня, поэтому я решила, что будет нелишним отблагодарить вас. Благодарю вас за терпение и понимание!       Также, дорогие мои, у меня возник вопрос, который срочно необходимо решить, и без вашей помощи тут никак. Для осуществления моей задумки я буду довольно детально описывать «постельные» и прочие сцены, а также сцены довольно немиролюбивого характера. Поэтому образовалась дилемма: ставить рейтинг «R» и писать так, как задумала, или оставить прежний рейтинг, но убирать некоторые детали. Пожалуйста, напишите в комментариях: менять рейтинг или не менять, и объясните, пожалуйста, почему вы так считаете (например, мне ещё нет 18, не хотелось бы видеть в этом фанфике насилие или секс и т.п.). Это очень важно. Заранее большое спасибо!       Джеймс Поттер       Он сам не понял, как всё случилось — что-то, что на мили выше его сил, притянуло его к ней. Лишь оторвавшись от мягких и тёплых, словно медовых губ Лили, он вдруг увидел, что многие смотрят на них. Блэк, заходясь лающим смехом, аплодировал и что-то лепетал удивлённой Марлин, высвободившейся из рук Гидеона Пруэтта. Ремус довольно улыбался, выписывая на каменном полу плавные движения вместе с Мэри. Питер неловко топтался в углу рядом с какой-то девушкой и то и дело поглядывал на Джеймса и Лили. Многие слизеринцы открыто и презрительно высказывались насчёт «зачётного», как сказал бы Бродяга, поцелуя. Хотя какая разница, что думают по этому поводу змеи подколодные? Главное, что думает об этом его девушка.       — Лили, а давай уйдём? — заговорщицки предложил довольный Поттер.       Разрумянившееся лицо Эванс выражало явное смущение. Она быстро окинула взором своих дивных, как считал сам парень, горящих изумрудных глаз Большой зал и согласно закивала. Джеймс взял её за руку и повёл за собой. Всюду танцевали пары, но было довольно много и тех, кто предпочитал оставаться в тени, болтал, стоя у стен, или просто не мог найти себе партнёра. И тут Джеймса осенило: ведь он никогда не знал, что такое быть нелюбимым!       С детства его обожали буквально все. Родители души не чаяли в своём «позднем» чаде, соседи — мальчишки и девчонки, так же, как и он, проживавшие в Годриковой впадине, — все, как один, хотели с ним дружить. В Хогвартсе уже с первого курса его многие стали уважать. Становясь старше, взрослее, он начал замечать на себе внимание девчонок, которые его чуть ли не боготворили. Обладая весьма недурной внешностью и популярностью, он легко мог очаровать буквально любую девушку. Преподаватели также видели в нём таланты и хорошие качества, хотя и не забывали наказывать за проделки. Но самое главное то, что за всем своим выпендрёжем, позёрством он не понимал чувств Лили. Она нравилась ему со второго курса, с того времени он стал следить за тем, кто с ней общается и кому она нравится. Помнится, на третьем курсе она дважды ходила в Хогсмид с пуффендуйцем Чарльзом Кьюэйтом, которому Поттер впоследствии чуть не сломал челюсть в тайном поединке за честь прекрасной юной девы; на четвёртом к ней пытался подкатывать какой-то когтевранец со смешным лицом, похожим на сковородку и украшенным многочисленными веснушками, но тут всё закончилось гораздо прозаичнее — он ляпнул при девушке что-то нехорошее про похождения Нюнчика и вскоре возымел её немилость. Лили постоянно общалась с носатым немытым слизеринцем, который оскорбил её прилюдно, обозвав самым гнусным словом для маглорождённых волшебников. На пятом и шестом курсах к ней уже почти никто не совался. И в этом была заслуга Джеймса. Обладая несравненным талантом, «силой» и авторитетом, он попросту распугал всех конкурентов, тем самым лишив Лили выбора. Он просто навязывал ей своё общество, о чём очень теперь сожалел. Девушка не испытывала к парню взаимных чувств и была, по сути, одинока — никто из парней не решался претендовать на территорию Джеймса Поттера. Для него было непостижимым: как это так получается, что Эванс не боготворит его, как многие другие? Но именно характер Лили и любовь к ней спустили Джеймса на землю. Лишившись больше половины своих дурных, как утверждал дальновидный Лунатик, качеств, он преобразился в совершенно другого, взрослого и разумного человека, при этом не потеряв ни йоты своей неповторимости и индивидуальности.       Выйдя из Большого зала, не разжимая ладони девушки, Джеймс повёл её на Астрономическую башню.       — Здесь очень красиво, — зачарованно сказала Лили, подойдя к перилам у небольшого балкончика, и принялась с нескрываемым интересом наблюдать, как бесшумно ложится на землю и замок предрождественский снег.       Поттер довольно улыбнулся и приблизился к ней, обвив руками её талию и прижав спиной к себе. Некоторое время они молчали и смотрели куда-то вдаль.       — Не хочу уходить, — честно призналась Лили и взяла своими холодными руками руки Джеймса, удобно устроившиеся на её талии.       — Я тоже не хочу. Мне нравится быть здесь с тобой, — так же открыто отозвался парень и вдохнул аромат её лёгких, сладковато-свежих духов. — Но ты замёрзла, у тебя ледяные руки, — сказал Поттер тоном, не терпящим возражений. — Я не хочу, чтобы из-за меня ты слегла с температурой. Вот, надень, — он благородно снял с себя тёплый пиджак и водрузил его на плечи Эванс. Она повернулась к нему лицом, с улыбкой приложила ладонь к его горячей правой щеке и поцеловала левую.       Странное чувство отголоском пронеслось в душе. Пальцы будто онемели, а что-то внизу живота стало стягивать приятной истомой. Но это был всего лишь целомудренный, лёгкий поцелуй! А что же будет, если…       Лили повернулась к нему спиной, а Джеймс, не промедлив ни секунды, снова притянул её к себе и вновь обвил руками её талию. Но одно её непреднамеренное, случайное движение мышцами ягодиц задело горячую мужскую плоть Поттера. Тело будто раскалилось. Он был возбуждён. Внутри заиграло мужское «Я», «Я» настоящего самца. Разум кричал ему: «Возьми себя в руки! Укроти свои похотливые желания! Ты обещал ей!» Почувствовав, как напряглись мышцы парня, Лили высвободилась из его объятий и развернулась к нему лицом. Она была явно обеспокоена, даже обескуражена происходящим.       — Джеймс, прости, пожалуйста, я случайно… Мне очень неловко… — Эванс протянула руку, чтобы положить её на его плечо, но Поттер немного отстранился и сдавленно ответил, не смотря на девушку:       — Лили, прошу, не касайся меня, — он отошёл к стене и опёрся на неё руками, устремив взгляд в пол и переводя дух. — Я не хочу совершить ошибку и сделать тебе больно.       — Но ты бы не сделал, я верю, — она попыталась переубедить парня, но это было очень непросто.       — Лили, сделал. Сказать, что я сейчас чувствую? — он невесело усмехнулся и перевёл взгляд на рельефную стену. — Только потом ты меня знать не захочешь.       — Я бы не делала таких поспешных выводов, — без обиняков заявила Лили и немного приблизилась. Теперь она смогла видеть левую сторону его слегка раскрасневшегося лица.       Превозмогая себя, парень оторвался от стены и, распрямившись и повернувшись лицом к Эванс, посмотрел ей в глаза. В них он прочёл любопытство, сочувствие и какие-то намёки на упрямство.       — Не стоит. Это мужское. И это не то, что ты хочешь услышать, — хмуро объяснил Джеймс и оправил манжеты.       — Я хочу услышать именно то, что ты чувствуешь сейчас и о чём думаешь, — решительно произнесла Лили и подошла к нему чуть ближе. — Я хочу помочь тебе.       Джеймс набрал в грудь как можно больше воздуха, а затем с озадаченным выражением лица, надув щёки, выдохнул. Сжав кулаки и упорно игнорируя позывы бурлящей плоти, он сделал небольшой шаг вперёд и внимательно взглянул на лицо собеседницы. Она ждала ответа, вот только давать его он не спешил.       — Скажи, Джеймс, — негромко проговорила Эванс, не отрываясь от ставших тёмно-карими от желания глаз Поттера.       Он сглотнул и чётко, но негромко ответил:       — Я хочу тебя немедленно, здесь и сейчас. Ты очень сексуальная. Я бы раздел тебя и доставил нам обоим фантастическое, неземное удовольствие. Я мужчина, понимаешь? Но я, как могу, стараюсь не причинять тебе неудобств.       Глаза Лили округлились. Но понять что-либо конкретное по выражению её лица Джеймс так и не смог.       — Теперь ты уйдёшь? — расстроенно спросил Джеймс, ожидая её праведного гнева и опустив взгляд в пол. — Я тебя обидел, не так ли? Поэтому я и не хотел тебе говорить…       Вопреки всем его ожиданиям, Лили стояла на месте и молчала. Решив «разведать» накалившуюся обстановку, он поднял глаза и посмотрел на девушку. Эванс взяла его широкую ладонь в свои и с полуулыбкой ответила:       — Нет, всё хорошо. — Джеймс заметно перевёл дух и успокоился. Так она остаётся? — Ты взрослый парень, и я понимаю, что тебе это необходимо, — Лили смущённо кусала губы, а на её щеках вырисовался прелестный лёгкий румянец.       Джеймс спокойно и внимательно слушал, подмечая каждое её движение. Его разум и чувства разделились на два лагеря, требуя спокойствия и удовлетворения жажды одновременно.       — Но я не уверена, что подхожу для этого. Я не готова… — она неловко улыбнулась. — К тому же меня ещё никто не называл сексуальной.       Она засмеялась. Рассмеялся и Джеймс.       — Но ты действительно очень сексуальная, — заверил девушку Поттер. — Поэтому я ещё больше боюсь, что тебя украдут.       Они снова зашлись смехом.       — Пожалуйста, не говори, что ты мне не подходишь. Если я и хочу это делать, то только с тобой.       Лили обняла Джеймса.       — Прости, что не могу дать тебе того, чего ты хочешь. Но я действительно не могу, — она положила голову ему на плечо, а голос зазвучал как-то расстроенно.       — Не нужно извиняться, ты не виновата. Просто мы так устроены. Мне жаль, что так вышло.       — Извини меня. Впредь я буду осторожнее.       Не сговариваясь, они двинулись на встречу друг другу. Поцелуй, жаркий и требовательный, — вот чем закончилась эта встреча. Не насытившись медовыми губами девушки, Джеймс сделал удачную попытку проникнуть языком в рот Лили: девушка приоткрыла рот, и их языки встретились. Они кружились в ритме жаркого, пылкого, чувственного танго. Джеймс положил руки на ягодицы Лили и поднял девушку. Та, быстро сориентировавшись, обвила его торс ногами, а шею — руками. Он прижал её к стене и целовал, целовал, целовал…       — Сохатый, пулей дуй вместе с Цветочком в Большой зал. Ты ни за что не догадаешься, кто к нам приехал!       Голос Бродяги раздался, словно из ниоткуда. Оторвавшись друг от друга, пара, опустившись с небес на землю, заметила Патронуса — собаку, очевидно, творение Сириуса Блэка. Повиляв хвостом, собака исчезла. Тогда Джеймс, нормализовав сбитое поцелуем дыхание, обратился к Лили, поправляя бабочку:       — Давай посмотрим, что за гости нас посетили, — он потянул улыбавшуюся девушку за руки вниз.       Сириус Блэк       — Вот увидишь, прибегут, как миленькие, — спорил Бродяга, самодовольно улыбаясь и ожидая ответной реплики от Марлин.       Вот уже целых восемь минут они спорили непонятно о чём, вместо того чтобы потанцевать.       — Им сейчас не до тебя, уймись, — осадила блондинка и торжествующе вскинула подбородок.       — А тебе до меня? — нахально поинтересовался Блэк, поцеловав руку удивлённой его вселенской наглостью Маккиннон. — Вот мне до тебя дело огромное, но мне интересно мнение противоположной стороны.       — Блэк, — вырвав руку из цепких рук Сириуса, поражённо возмутилась Марлин, — чего ты от меня добиваешься?       — Твоего расположения.       — А в противном случае? — Марлин играла, а Сириуса это возбуждало. Доиграется ведь…       — Противных случаев не будет. Существуют лишь ожидаемые исходы.       Девушка усмехнулась, приподняв брови и подперев одной рукой локоть другой руки, в свою очередь подпиравшей подбородок.       — У меня сегодня спутник, — цепляясь за факты, девушка с вызовом посмотрела на собеседника.       — Которого я уже спровадил. Слушай, просто станцуй со мной, и я отвалю, хорошо?       Сириус Блэк, первый донжуан Хогвартса и само терпение, начал не на шутку раздражаться.       — Ты можешь просто нормально со мной поговорить? — завелась Маккиннон, уперев руки в бока. — Что мы как кошка с собакой?       — А какой у тебя Патронус? — к слову поинтересовался Сириус. — Кошка, кстати, — засмеялась Марлин. — Белая.       — А у меня собака, — насмешливо фыркнул Бродяга, — чёрная.       — Это, разумеется, всё объясняет.       — Именно.       В середине Большого зала шли бурные приготовления к фееричному шоу: из Северной Шотландии приехала мегапопулярная рок-группа «Ревущие мётлы». Мародёры чуть ли не поклонялись им, обклеили все стены своей Мародёрской «берлоги», даже волшебную карту хотели назвать в их честь. Внимательно наблюдая за суетившимися рокерами, Сириус ждал появления Сохатого, который довольно быстро объявился вместе со своей ненаглядной. Также подошли Ремус и Питер.       — Чёрт побери, это действительно они? — не веря своим глазам, Сохатый в предвкушении потирал руки.       — Конечно, — заверил Блэк, — а ты вот гулял непонятно где.       — Полегче, Бродяга, — остепенил друга Ремус и разумно предложил подойти поближе к сцене.       Приблизившись к эпицентру предстоящего сумасбродства, Мародёры как раз подоспели вовремя — концерт начался.       — А теперь, детишки, мы вам покажем, что такое настоящий рок! — прохрипел в микрофон одетый в чёрные обтягивающие джинсы и чёрную кожаную куртку солист — Джордж «Нимбус» Майлс. — Три! Два! Один! Поехали!       Из колонок потоком ринулись оглушающие звуки. Толпа заревела, поглощая музыку. Гитары Джека «Молнии» Ли, Вуда «Урагана» Стока и Марка «Грома» О’Коннела завопили, усилители затрещали, барабанщик Эрик «Молоток» Флинч приложился к инструменту и стал извлекать из него громкие, чёткие звуки. По первым тактам интермедии слушатели угадали песню: «Stop breaking down».*       Лили Эванс       Волшебно. Это одна из её любимых песен. Но она и в самой сладкой грёзе не могла предположить, что Мародёры, а в особенности Джеймс, любят группу «Ревущие мётлы»!       Джордж «Нимбус» Майлс запел первые строки, и Лили активно подпевала ему:       Мы не одни в сей час,**       А сердце не мотор.       Опасность не минует нас,       И мы поём Хардкор!       Повернув голову в сторону, отрывавшаяся под музыку Лили обнаружила, что Джеймс также активно подпевает «Нимбусу» и, довольный, смотрит на неё. Улыбка на лице Эванс стала ещё шире.       Прекрати разрушение этого никчёмного мира,       Войной и тобой разделённого.       Кровь, убийства превратили меня в вампира,       Никем никогда не любимого.       Сириус дёргался под песню вместе с Марлин. Видимо, они снова нашли друг в друге общее. Было бы замечательно, если бы эти спорщики начали встречаться. Девушка про себя отметила, что они вместе, да и по характеру прекрасно гармонируют друг с другом. Даже спонтанные движения у них выходили как-то одинаково.       Незаметно песня закончилась. «Нимбус» затянул новую, не слишком быструю мелодию, параллельно с голосом электрогитары Джека «Молнии» Ли. По мере развития сюжета знаменитой рок-баллады «To be with you», к «Нимбусу» и «Молнии» подключились и остальные. Джеймс наклонился к поющей Лили и сказал на ухо:       — Это моя любимая песня. А знаешь, почему? Потому что, когда «Ревущие мётлы» объявили конкурс на лучший текст для любовной баллады, я от балды принял в нем участие, написав о тебе, и случайно победил. Каждый раз, когда ты была далеко от меня, я слушал её и вспоминал всё, что было связано с тобой. Особенно я заслушивался ею на летних каникулах.       Лили изумлённо уставилась на Джеймса. Значит, эти прекрасные стихи про неё? Их написал её парень, тот самый задира Джеймс Поттер, ловец гриффиндорской команды по квиддичу?       Божественный, звонкий голос «Нимбуса» напевал:       Я каждый день любуюсь тобой,       Одной, моей, с прекрасной душой.       Рыжие волосы, зелёные глаза –       Тебя послали небеса.       Так вот почему эта песня напоминала девушке её саму! Джеймс несколько смущённо улыбнулся, взял руки Эванс в свои и стал, качаясь из стороны в сторону, подпевать, неотрывно смотря на Лили. Джеймс ещё и смущаться умеет? Лили подумала, что сошла с ума.       Мои пути с твоими сошлись.       Друзья мне говорили: «Очнись!»       Ведь ты не замечала меня,       А я страдал день ото дня.       К сожалению, было так. Тут девушке гордиться было нечем. Песня близилась к припеву.       И, болен с давних лет тобой,       Я рядом сердцем и душой.       И Бога я прошу: «Прости       Мне все мои земные грехи».       Нет, это не признание, это исповедь. С огромной болью в душе Лили смотрела на поющего парня напротив, что держал в своих ладонях её ладони, и сдерживала проступившие слёзы. И тут зазвучали трогательные, проникновенные строки припева в исполнении «Нимбуса»:       Одну тебя из всех люблю,       И жизнь с тобою прожить молю.       На всё готов, и ты меня пойми:       Нет в мире ничего сильней моей любви.       Лили дёрнулась с места и, крепко обняв Джеймса, тихо плакала. Поттер прижал девушку к себе и продолжил подпевать «Нимбусу»:       О, чудо, ты влюбилась в меня!       Нет счастья большего для меня!       И ощутил душевный покой,       Когда ты прошептала мне: «Мой».       Я говорил тебе когда-то давно,       Ты свяжешься со мной всё равно.       Хочу, чтобы ты стала женой       Моей единственной, дорогой.       Джеймс провёл рукой по спине девушки, и та положила голову ему на плечо, даже не пытаясь вытереть слёзы. Второй куплет близился к припеву:       Я буду всегда рядом, защищая.       Ты не умрёшь со мной, я это знаю.       Проклятая война нас не погубит,       Так было, есть и, однозначно, будет.       Лили слегка улыбнулась и поцеловала Джеймса в плечо, прикрытое лишь рубашкой. Пиджак он успел закинуть в комнату, по настоянию Лили. Мол, чтобы не разбрасывал вещи.        Одну тебя из всех люблю,       И жизнь с тобою прожить молю.       На все готов, и ты меня пойми:       Нет в мире ничего сильней моей любви.       Песня закончилась. Лили отстранилась от Джеймса и смотрела на него, не унимая бурного потока слёз. Он такой романтичный! Это шедеврально, не иначе.       — Этой песне уже год — откуда ты знал, что всё именно так сложится? — впечатлённая девушка выжидающе посмотрела на парня и дрожащими руками стёрла дорожки горячих слёз.       — Я не знал, — честно признался Поттер и взял Эванс за плечи. — Но верил. Всё время со второго курса верил, что рано или поздно ты влюбишься в меня, узнав меня настоящего. К тому же мне все говорили, что я тебе нравлюсь, хотя я до последнего не верил, однако надеялся.       — Ты настолько сильно любил меня, что даже написал стихи?       — Почему «любил»? Я и сейчас люблю, даже сильнее, чем прежде. Мне до сих пор не верится, что это не сон и ты стоишь сейчас со мной, а я могу касаться тебя, — Джеймс прижал девушку к груди и поцеловал в макушку. Лили снова заулыбалась.       — Мне тоже не верится… Мне кажется, что ты вообще не ты.       — Это как?       — Я знала тебя шесть лет одним человеком, а теперь открыла для себя совершенно другую личность.       — А вот я всегда знал, что ты такая, какая есть и сейчас.       — Знаешь, мне до сих пор непонятно, почему из всех девушек Хогвартса ты выбрал именно меня? У меня нет ни выдающейся внешности, ни особых талантов, ни каких-то очень хороших моральных качеств.       — Зря ты так говоришь. Ты самый лучший человек.       — Даже лучше твоих друзей? — Лили отстранилась от Джеймса, не расцепляя объятий, и насмешливо посмотрела на усмехнувшегося Поттера.       — Это провокационный вопрос, — заметил он, ещё шире улыбаясь и поглядывая на танцующих друзей. — Неужели ты меня ревнуешь к друзьям?       — Что?! — Лили ошеломлённо уставилась на парня, выпучив глаза от неожиданно-коварного вопроса. — Что ты, ни в коей мере. Вот ещё чего мне не хватало!       — Да ладно тебе, — отмахнулся гриффиндорец, увлекая Лили в новый медленный танец. — Всё равно я люблю каждого из вас по-своему. Но даже без одного из вас моя жизнь не будет прежней, особенно без тебя.       Лили тепло улыбнулась.       — Я никогда тебя не ревновала к друзьям, они — часть тебя.       — Я всегда знал, что ты поймёшь меня, как никто другой.       Пара обменялась нежными улыбками, предназначенными лишь для них одних.       Северус Снейп       Чёрт! Не стоило сюда приходить!       Разозлённый слизеринец не мог найти себе места от отчаяния и боли. Хотелось завыть, как Люпин во время полнолуний, или вообще сброситься со скалы. Было невыносимо видеть любимую Лили, обжимавшуюся с мерзким Поттером. Но они же разошлись, разве нет? Только услышав эту новость, сидя день назад в гостиной своего факультета, от проходивших мимо обожательниц очкастого веника, Северус пришёл в неописуемый восторг. Ему это было на руку, да ещё как, учитывая всю подноготную их отношений! Разумеется, он так и думал, что Поттер не тот, кто нужен Лили, он поиграет и вскоре бросит её. То ли дело — чувства Северуса, они куда глубже, куда старше и куда прозрачнее…       Мальчик пересекал небольшую полянку, усыпанную мелкими белыми полевыми цветами и сочной, ярко-зелёной летней травой. Ветер обдувал его грустное, печальное личико и длинные — до плеч — чёрные, будто смоль, волосы. Они договорились встретиться у волшебного старого дуба, как обычно. Маленькая хрупкая рыжеволосая девчушка уже сидела под деревом и читала какую-то очередную магловскую книгу.       — Что читаешь? — черноволосый мальчик подошёл из-за спины и обошёл дуб, представ перед девочкой. Увидев друга, она радостно заулыбалась и положила книгу на колени.       — А, это ты, Сев! Здравствуй! Присаживайся.       Мальчуган покорно приблизился к собеседнице и сел на траву рядом с ней, оперевшись спиной о мощный ствол старого дуба.       — Так что ты читаешь? — не унимался Снейп. Он заинтересованно смотрел на подругу и ждал её ответа.       — Это «Алиса в стране чудес», — довольно сообщила Лили и подмигнула мальчику. — Сев, ты опять молчишь и не улыбаешься, — она закрыла книгу, всунув закладку. Выражение её лица сменилось на печальное. — Опять дома что-то случилось?       Мальчик бесстрастно наблюдал за тем, как божья коровка пыталась взгромоздиться на упавший зелёный лист дуба. Внутри всё клокотало. Но он уже привык. Привык молчать, привык убегать. Уносить ноги из злосчастного дома, чтобы побыть с той, кто думал о нём, беспокоился. Девочка, что сидела рядом с ним, своими словами, своей заботой словно проливала бальзам на тёмную, израненную душу маленького мальчика. Вот и тогда, посмотрев в бездонные зелёные глаза Лили, Снейп решил поделиться с ней тем, что уже давно терзало его изнутри.       — Отец, — мальчик болезненно скривился, — снова избил мать. А она даже не сделала ни малейшей попытки заступиться за себя! Не понимаю! У неё же есть волшебная палочка!       Ярость исказила мальчишеское лицо. Лили в ужасе ладошкой прикрыла рот.       — Северус, пошли ко мне. — Она решительно встала с травы и отряхнула остатки зелени с сине-зелёного джинсового комбинезона. Ветерок обдувал её веснушчатые щёчки и теребил собранные на затылке в хвост огненно-рыжие волосы, выгоревшие за лето и ещё больше подчёркивавшие цвет её необычных глаз и множество веснушек на лице. — Мама испекла вкусный пирог из черники, что растёт в нашем саду. Тебе понравится! — заметив, как друг насупился, Лили упрямо изогнула брови и протянула Снейпу руку. — Ну, что не так?       — Мне неудобно, — смущённо оправдался худощавый мальчик, из-под ресниц наблюдая за Эванс.       — Сев, ну ты же знаешь, как моя мама хорошо относится к тебе, — Лили упёрла руки в бока и с щедрой, доброй детской улыбкой ангела продолжила уговаривать Северуса: — Тем более что она сама попросила меня передать тебе пирог. Но раз у тебя неприятности, то я предлагаю тебе пойти ко мне и попить чаю. Там ты всё мне и расскажешь.       Мальчик благодарно улыбнулся. Лили вновь протянула ему руку, и он с благодарностью её принял.       — Снейп! А, вот ты где…       Северус спешно обернулся на голос, вынырнув из пучины непрошенных воспоминаний, бередивших кровоточащие раны на сердце, и заметил приближавшегося слегка озадаченного Нотта.       — Северус, я получил рецепт, как ты и просил. — Холёный стройный шатен протянул собеседнику свёрнутый втрое исписанный лист пергамента, уже пару мгновений спустя оказавшийся во внутреннем кармане мантии Снейпа. — Я не знаю, зачем тебе это и что вообще это значит, но я помню, что ты для меня сделал, и поэтому достал эту штуковину, приложив немало усилий.       — Благодарю, Дориан. Я всегда к твоим услугам. — Нотт кивнул и ретировался.       Окинув взглядом зал, Снейп решил не мучить себя и вышел в коридор, направляясь прямиком в кабинет Слизнорта.       Слизеринец достиг нужного этажа, стремглав зашагал к нужной двери и остановился перед ней. Осмотрев вокруг и не обнаружив никого…       — Алохомора! Тьфу, Мерлин, он даже дверь нормально запереть не может!       Он тенью прошмыгнул внутрь.       В кабинете стояла полнейшая тишина, от которой по какой-то совершенно неясной причине закладывало уши. Ах, да. Скорее всего, дело было в Звенящем зелье, брякавшем при каждом движении воздуха, которое профессор вследствие своего прижимистого, скупого характера так и не утилизировал после урока. И вот теперь его бульканье сдавливало барабанные перепонки. Не придавая значения действию этой «звенящей жижи», Снейп пересёк небольшой, но уютный, даже какой-то домашний кабинет, миновав парты с опустошенными котлами и достигнув шкафа со стеклянными склянками различной величины и с различным содержимым. Северус, хорошо разбиравшийся в зельях, без особого труда определил нужные суспензии и сунул в карман пару колб. Закрыв стеклянную дверцу шкафа, где декан Слизерина хранил свою дражайшую, горячо любимую коллекцию, парень уже собирался ретироваться, но вновь окинул взглядом тёмное помещение. Погрязшее во мраке, оно выглядело ещё более таинственным; зашторенные тёмно-зелёным бархатным, тяжёлым тюлем окна не пропускали мягкий, холодный свет растущей, почти полной луны. Но всё же одно окно было занавешено неплотно. Сквозь маленькую щелочку протискивались лунные лучи света. Снейп, озадаченно нахмурившись, подошел к тому окну, правой рукой слегка раздвинул дорогую, приятную на ощупь и хорошо выстиранную ткань и выглянул из окна.       — Сев, а ты знаешь, почему звёзды на небе так по-разному мерцают?       Второкурсники Лили и Северус сидели в послеурочное время в кабинете Слизнорта (по его личному приглашению) и варили Умиротворяющий бальзам. Эванс, забравшись на парту и свесив ноги, читала руководство к приготовлению и придирчиво просматривала лежавшие рядом ингредиенты на годность, а Северус в это время помешивал белую жидкость в котле и удивлённо смотрел на подругу.       — Почему? Не знаю, — пожал плечами мальчик.       — Мама мне всегда говорила, что так звёзды показывают свою индивидуальность и борются за титул самой красивой звезды, — Лили беззаботно улыбнулась и туже затянула хвост на макушке.       — Как по мне, так это чушь, — скептично отверг информацию Снейп и сел рядом с Эванс.       — Это почему? — изумилась девушка. Её брови резко подпрыгнули вверх.       — Потому что звёзды все одинаковые и это всё кажется из-за заклинания зрительного обмана.       — Думай как хочешь, — слегка раздражённо сказала Лили. — Мы с тобой стали много спорить, как мне кажется. Вот хотя бы взять твой круг общения…       — Лили, — оборвал её Снейп, — не начинай. У меня нормальные друзья.       — Да что же в них нормального? — гриффиндорка в отчаянии всплеснула руками. — Они же вечно всех провоцируют и задирают.       — Будто Поттер, Блэк и Люпин никого не задирают! — в сердцах бросил слизеринец.       — Они тоже далеко не идеал, Северус. Однако шутки у них безобидные.       — Не верю, что ты их выгораживаешь, — в глазах мальчика замаячили обеспокоенность и лёгкий испуг.       — Ох, Сев, я не собираюсь их выгораживать! — запротестовала девочка. Она в смятении нахмурила брови. — Просто их проделки — всего лишь пакости, а проделки твоих дружков — не безобидные шуточки, а нанесение вреда. Причём намеренное.       — Ты неправа!       — Сев. У тебя зелье убегает. Я не намерена продолжать тягаться с твоим упрямством. Лили вспорхнула со стола, подхватила сумку, книги и вышла из кабинета. *«Stop breaking down» — Прекрати разрушение. ** В этом и дальнейших эпизодах приведён якобы русскоязычный вариант. Простите, поэт из меня на букву «ЗЮ», но что сочинила, то и написала. По крайней мере, когда я пела это под гитару, звучало убедительно. Все тексты моего авторства, то бишь оригинальные.© *** To be with you — быть с тобой.