НеоКультурные Проблемы

Сычен закусывает нижнюю губу и пальцами лезет под юбку, пытаясь поправить съехавшее бельё, которое неприятно впивается жёстким швом прямо между ягодиц, и это бесит ужасно. Он правда очень сильно сожалеет, что ему это пришлось надеть, что это чудовищно неудобно, что девушкам тоже приходится это носить. Но наказание есть наказание, тем более за костюм платит не он. Смотрит в горящие глаза Юкхэя и в голове проносится куча жутких мыслей. Лучше бы согласился на пробежку в одном белье вокруг общежития Дримов. — Я просто тебя сфотографирую. На огромных каблуках больно стоять, края чулков слишком высоко подняты, бельё всеми своими швами врезается в промежность, юбка короткая. А Юкхэй так смотрит, что всё предыдущее — цветочки по сравнению с тем, что у него открыты ключицы. — Ты же никому их не покажешь? — Сычен имеет в виду фото, да и смущён по максимуму, но Юкхэю вообще всё равно. — Нет, конечно. Только для личного пользования. Умом Сычен понимает, что сам дурак, что мог отказаться, и что Юкхэй просто любит смотреть на… и как это назвать? Мужчин в чулках. И платьях. Сычен не знает слова, которым это можно обозначить. Он же всё равно по девочкам, этот Юкхэй (ведь да, Вон?). Но сердцем он почти кричит от ужаса, что этот грязный извращенец будет дрочить на его фото. Хотя знает, что не будет. Как девушки это носят?.. Юкхэй тянет руку Сычену, помогая пройти к дивану, чтобы тот уже не стоял на гудящих от боли ногах. Дун ему правда очень благодарен, потому что если он сейчас заплачет от боли, тот будет только рад пофотографировать растекающуюся по щекам тушь. Все знают, что Юкхэй странный. И он это знает. Но в своё время этот умник решил, что просто будет жить со своими странностями, в конце концов, он никому не причиняет вреда. Донён вот даже с радостью напяливает на себя парик, юбку и бегает с этим ненормальным в кафе. Вот и фотографировал бы Донёна. — Но ты проиграл в споре, а за язык тебя никто не тянул, — резонно сообщает Юкхэй ещё неделю назад, когда говорит о конкретной дате наказания. — Мало того, я дал тебе выбрать из трёх вариантов, так что, пожалуйста, не называй меня извращенцем. Юкхэй просит положить ногу на ногу и чуть поднять юбку. Не критично, поэтому Сычен подчиняется и слышит внезапное «у тебя красивые коленки». Аж воздухом давится. — Ты не умеешь признавать себя проигравшим? Или тебе так противны женские вещи просто потому, что они женские? Донён спрашивает это, когда Сычен приходит к нему с просьбой помочь с бельём, потому что если ещё и это купит Юкхэй, будет максимально позорно. А теперь ему приходится мотать головой чтобы защититься от Кима не имея достаточного словарного запаса. — Юкхэй никогда не пристаёт, он не любит никого насильно принуждать на что-то большее. Просто сфотографирует, положит к себе в папку и, скорей всего, даже не вспомнит, — Донён сменяет гнев на милость, потому что ну что с этих китайцев взять, когда языковой барьер не барьер, а бетонная стена толщиной в полтора метра. Но Сычена это не успокаивает. Откуда вообще Донён знает, при каких обстоятельствах Юкхэй может распустить свои руки. — Подними голову, — Вон даже не артикулирует, булькает где-то за объективом, поднимая лицо Сычена за подбородок. Тот не замечает, как поджимает губы от нервов, отчего фотограф вздыхает. — Сычен, я не готов торчать тут целый день, как бы мне не нравилось твоё шикарное нижнее бельё жемчужного цвета. Ты красивый, очень, но я просто хочу немного твоих фото. Побудь моделью, просто попозируй мне, и я тебя даже трогать не буду. Сычен чувствует себя смущённым, но с Юкхэем согласен: терпеть весь день боже-это-чёртово-бельё он не сможет, поэтому кивает, поднимает лицо к камере и приоткрывает тёмные губы. Вона аж трясёт от увиденного. — Это хорошо, Сычен. Давай попробуем по-другому, я думаю, у тебя получится. Дун меняет позы, стараясь быть сексуальным и, насколько это возможно, невинным. Но в душе ему хочется ругаться всеми нехорошими китайскими словами и частью корейских, которым его научил Джехён. Одежда его не смущает уже ни капли, но неудобства, связанные с ней — ад на земле. Жёсткие кружева, швы в максимально нежных местах, сбивающиеся подъюбники… Сычену искренне жаль всех девушек, что приходят к ним на концерты, фансайны, встречаются ему на улице. — Ты нервничаешь всё ещё? — Юкхэй искренне удивлён, потому что с начала съёмки проходит уже минут тридцать. Но Сычен почти шипит в ответ. — Да не могу я больше, у белья такие неприятные швы, они меня убивают. Он заводит руки за спину, чтобы в очередной раз поправить орудие пыток из красивых вышитых завитушек, но встречается со спокойным взглядом Юкхэя. Желание открыть окно становится невыносимым. Дун ещё не решил, чтобы проветриться или чтобы выйти в него. Но прямо сейчас за него решит Вон. — Так может, снимешь его? Сычен чувствует, как его раскрытая шея краснеет вместе с ушами.