***
- А я напоминаю, что на следующей неделе у нас зачет за весь семестр! Поэтому хорошо готовимся и на пару не опаздывать! - преподаватель задвигает стул, собирает со стола журналы и покидает аудиторию, спешно попрощавшись. - Вот т-т-только латыни гребанной мне не хв-в-атало для п-п-полного счастья! - Оксана стаскивает халат и как попало запихивает в сумку. - Да ладно вам, прорвёмся! - подал голос с задней парты Женя. - Ага, с боем...- тяжело выдохнул Вася, запинывая ногой стул под парту. - Не с боем, а с богом, Вась! Че раскис-то? Вон какая неделя насыщенная предстоит, тут уж только в ту субботу выдохнем, - Арс хлопает одногруппника по плечу, стараясь подбодрить. - Да он ныть заколебал, сидит всю пару и заладил: чеяживускорейбысдохнуть, - Евгений кривлялся, как мог. Антон же стоял позади и умолял себя не обнимать Попова при всех, дождаться уединения. Мысленно бьет себя по рукам за одну только идею дотронуться до сениной руки и увести его подальше от этой мирской суматохи в их мир, в их спокойствие.***
Уже по традиции парни готовятся к зачету по анатомии вместе. Так легче, так нужнее. Шастун с громким хлопком закрывает атлас и хватается за голову руками. - Не могу я больше. Читаю я эти точки крепления, а что толку? Завтра зачет, а у меня будто пусто в голове. - Тебе так только кажется, честное слово. Ты всё знаешь, вон как долго учил. Просто паникуешь. Хочешь, погоняю тебя? - Арс откладывает учебник, вставая с нагретого места. - Хочу, - Антон сглатывает, до этого в голове и задней мысли с подоплекой не было. Арсений подходит почти вплотную, медленно стаскивает с себя футболку, оголяя подкаченный торс. - Я называю мышцу, а ты показываешь её на мне, называешь точки крепления и функцию, идёт? - Идёт, - младший встает с дивана, оказавшись почти лицом к лицу к парню. - Ну тогда... дельтовидная. Антон, ни на секунду не замешкавшись, прикасается к плечу Арса. Мягко ведет ладонью по красиво очерченным линиям. - Мышца имеет три группы волокон. Передняя начинается от верхней поверхности латеральной трети ключицы. Латеральная группа - от акромиальной части лопатки. Задняя - от нижней части заднего края ости лопатки на всем её протяжении до медиального края. Все три пучка соединяются и переходят в общее сухожилие, и крепятся к дельтовидной бугристости на плечевой кости. Попов замер. Почти не дышит, тяжело воспринимая ответ парня. Вообще трудно что-то слушать, когда сильная рука так уверенно нажимает на нужные точки. - А теперь скажи что-нибудь на латыни. Хитро улыбнувшись, Шаст произносит почти шепотом, - Vita brevis est, ars longa. * - Иди сюда, - Арс, не в силах больше держать себя в руках, утаскивает парня в поцелуй, постепенно приобретающий горизонтальное положение. - Я хочу кое-что попробовать. Ты доверяешь мне? - в глаза смотрит, не отворачивается. - Смотря о чем ты, - врёт и не краснеет. - Ты только не бойся, - почти умоляет. - Мне не страшно. С тобой нет, - выдыхает в губы. Попов аккуратно уводит поцелуй на шею, стараясь не оставлять следов выше ключиц, мягко стаскивает с Шастуна свою же футболку, ведь Антон, растяпа, пролил на свою сок. Парень повинуется, поддается наитию, почти не дышит, а когда вспомнит, как это делается, начинает судорожно восполнять запасы кислорода. Выдох - загнанный, тяжелый, вдох - прерывистый, просящий. Арсений уже подобрался к штанам, одной рукой пытается их стащить, второй всё время касается груди Антона, чтобы тот чувствовал присутствие и не терялся. И кажется, что влюбиться в него - словно пойти на войну: никогда не вернешься прежним. Прижимается ближе. На сантиметр ближе. На сколько можно, на толщину кожи. Целует колом стоящий член, ловя себя на мысли, что так правильно. Так нужно и важно. Чувствует, как его руку с силой сжимают, слышит, как с губ срываются стоны. И сам боится, только не признается никогда в этом. Вбирает по самое горло, скулёж и стоны перекрывает звон в ушах от собственного возбуждения. Повторяет лишь то, что делали когда-то с ним, не более. У Антона вселенные взрываются, крышу сносит от ощущений прежде не испытанных. Тело само подаётся вперед, вдалбливаясь в тёплый рот. Большего и не надо, это пока предел. Стыдливо кусает собственные пальцы, чтобы не кричать. Всхлипывает, боясь развязки. Второй рукой путается в тёмных волосах, задавая темп. Изливается на живот, потому что стесняется. Потому что не хочет, чтобы Арс спермой захлебывался. Почти плачет от удовольствия, его накрывает волной стыда, но Попов вовремя прикрыл ему рот поцелуем. В ванной Антон поднимает глаза в зеркало, видя всё того же парня. Чуть измученного, взъерошенного, раскрасневшегося, но более ничего не изменилось. Это так странно, что от первого раза все ждут чего-то другого.***
- Расскажи мне сказку. Или про мир. Или про большой взрыв, - Шастун, словно ребенок, примостился на плече у старшего. - Спи, родной, завтра день тяжелый, - проводит рукой по соломенным волосам. - Пожалуйста, - сонно, еле слышно. Его так мало. Предательски мало. - Я ведь могу тихонько говорить что угодно, ты же вот-вот уснёшь, - в ответ лишь тихое сопение. - Ты знаешь, после большого взрыва время возникло мгновенно, а пространство расширялось постепенно. И всё пространство моих мыслей сейчас - это ты. Время циклично, и я люблю тебя во всех его проекциях. Тебя нет ни в одной сказке, но у тебя она своя. И мир вокруг вдруг становится лучше, и кунсткамера превращается в планетарий, когда ты рядом. Слышишь? - всё шепотом, не всё вслух.