***
Стас сидел в коридоре больницы, и тщетно пытался осознать происходящее. Еще час назад к нему вышел доктор, и как единственному родственнику (а Стас назвался братом Олега, благо внешне они были немного похожи), сказал, что врачи сделали все, что могли, но травмы были тяжелые и несовместимые с жизнью. Отдал ему вещи Олега и документы, что были при нем. «Что же ты наделал, Птица? Что я наделал? Зачем я тебя позвал в этот клуб?» — Вам плохо? Может быть, врача позвать? — сердобольная медсестра поднесла ему стакан воды. — Нет, спасибо. Скажите, когда я могу забрать… его, чтобы похоронить? — Это Вам надо переговорить с Александром Михайловичем, заведующим отделением. Хотите, я Вас к нему провожу? Сейчас, только позвоню, узнаю на месте ли он, — и она отошла позвонить. «Зачем ты ушел без меня, Птица? Где ты теперь летаешь? Где витает твоя душа?» — Он здесь! Он очнулся! Скорее, иди сюда! Стас вздрогнул и повернул голову. Рядом, возле соседней палаты, суетилась какая-то рыжеволосая женщина. Она звала своего мужа, вытирая слезы, которые катились, по ее щекам, не переставая. «Вот, кто-то очнулся. Кто-то живой. Но не ты, Птица». — Пойдемте, — медсестра тронула Стаса за плечо, — Александр Михайлович ждет Вас. Стас поднялся, и они оба направились в кабинет заведующего отделением.***
Когда Олег очнулся, он снова лежал на кровати. «Это сон. Просто дурное видение. Сейчас я открою глаза, и все будет по-прежнему. И никакого нового тела я не знаю, и никакого говорящего Ангела я не видел». — Антошенька, сынок! Как ты нас напугал! Олег повернул голову, и тихо простонал. Это был не сон и не видение. А кошмарная реальность. Рядом с ним сидела женщина, с волосами такими же как у того парня, которого он видел в зеркале. По-видимому, это была его мама, раз она называла его сынок. И все остальное ему не привиделось, раз он до сих пор находился в теле того парня. «И имя какое-то… Антон. Ничего этот хранитель не мог подобрать получше. Раз уж мне в этом теле маяться, то хоть бы имя было порядочное. Тошенька — Антошенька. Кошмар!» — Этот твой дурацкий мотоцикл! Я его просто ненавижу! — всхлипывала женщина, и гладила его по руке. «Ага, он еще и мотоциклист. Уже хоть что-то, проясняется». — Извините… мама. У меня голова болит… я ничего не помню. И никого не узнаю. Простите. — Ничего страшного, — успокоил ее доктор, который стоял с другой стороны кровати, — такое бывает после сильного сотрясения. Я ему назначу таблетки, уколы, и все будет в порядке. Женщина снова зарыдала, и обняла сына, прижав всем телом к себе. И тут Олег увидел, как мимо открытой двери его палаты прошел Стас с какой-то медсестрой. Сердце дернулось, и стало биться в бешеном ритме. Ему хотелось вскочить, бежать за ним, орать на всю больницу, что он здесь, он жив. Но он только сидел, молча, словно его привязали к этой дурацкой кровати, и не мог даже пошевелиться. А как бы он объяснил Стасу, что произошло? Как бы он вообще предстал перед ним в таком виде? Олега душили слезы, но он не хотел плакать и показывать свою слабость при чужих людях. Он откинулся на подушку и прикрыл глаза. — Я устал, у меня болит голова. Можно я еще немного отдохну, посплю. — Конечно, сынок, — сказал мужчина, по-видимому, отец парня и, обняв женщину за плечи, направился с ней к выходу. — Наташ, перестань реветь. Ну что ты, самое страшное уже позади. Главное, что он живой. А дальше мы со всем справимся. Ну, пойдем. Парню, действительно, надо отдохнуть. Он столько всего перенес. Они вышли из палаты, оставив Олега одного, в полной тишине. После их ухода зашла медсестра, сделала уколы, накормила таблетками и, улыбнувшись, удалилась прочь. А он лежал неподвижно, смотрел в потолок и думал. Теперь ему предстояло очень много думать. «Как сказал тот мужчина? Самое страшное позади? Для кого? Для них? А для меня все только начинается. Мне надо хорошенько продумать, как теперь жить. В новом теле и с новыми людьми. Ведь я ничего о них не знаю. А Стас? Как мне забыть его? Господи! — Олег перевернулся на бок, — зачем ты мне оставил память? Лучше бы оставил мое тело»… Дальше мысли стали путаться, а глаза от усталости и принятых лекарств, закрываться. И через пять минут он провалился в сон.***
На следующее утро Олег чувствовал себя намного лучше. Голова болеть перестала, да и плечо не беспокоило так сильно. Он знал, что его новые родственники приедут только после обеда, ближе к вечеру, поэтому, у него было время, чтобы хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию, и свое новое положение. «Да, положение у меня незавидное. Вокруг все чужое. Чужие люди, чужая жизнь, чужое тело. И как с этим жить? Когда все вокруг не мое. А главное, рядом нет его. Я живой, а он об этом даже не узнает. Стоп. Что там сказал Ангел? Надо использовать шанс? А если я его упущу? — он потер пальцами виски. — Это будет самая большая ошибка. Потому что если я не использую этот шанс, то подаренная жизнь, мне будет уже не нужна. Так, Олег, не раскисай. Ты еще не проиграл эту жизнь, значит, надо бороться». Он снова подошел к небольшому зеркалу на стене, и взглянул на свое новое лицо. Перевел взгляд на тело, и провел по нему руками. «Ну, тело ладно, можно походить в спортзал, подкачаться. А вот что делать с этой рыжей мордой? Ведь Стас не взглянет на меня такого рыжего. Тут надо будет подумать, прическу сменить. Интересно, а чем этот парень занимался раньше? Учился, наверное. Только где? И кто его родители? Да вопросов больше чем ответов. Ладно, проблемы буду решать по мере их поступления. Сейчас главное вылечить все травмы, а дальше… будет видно». Настроение от таких оптимистических планов сразу повысилось. И если вчера все это казалось катастрофой, то сегодня уже вырисовывалась перспектива будущего. И Олег, уже твердо решив привыкать к своему новому имени Антон, стал дожидаться визита своих новоиспеченных родителей, чтобы поближе с ними познакомиться.