Гребень Берегини

      Возвращаясь вечером с драконбольной тренировки, где Софья намерено задержалась, чтобы не идти обратно в замок вместе с остальной командой, она услышала любопытный разговор. Это случилось, когда Валялкина поднималась по Главной лестнице, таща с собой оттягивающий руки пылесос, впереди раздались голоса Сарданапала и Медузии, недолго думая, она спряталась в нишу за одни из рыцарских доспехов.       – Какой ответ дал Величар? – отразился от стен голос Сарданапала.       – Официальное расследование служб магпорядка зашло в тупик: мальчика никто не видел или не хочет говорить, что видел. Возможно, здесь замешаны мертвяки, а ты их знаешь… – Медузия тяжело вздохнула. – Величар сказал, что след надо искать в Тибидохсе, но он не сможет прибыть в замок как магфицер, не вызвав подозрений у Союза или Магщества.       – Это патовая ситуация, – развёл руками академик.       – У меня есть одна идея, но я не уверена, что она тебе понравится, – осторожно начала Горгонова. Получив кивок от Черноморова, мол, «говори», она продолжила: – Наш преподаватель по Основам боевой магии Бобкин не слишком хорошо справляется со своими обязанностями: преподаёт одну теорию, а практике внимания почти не уделяет, вот я и подумала, возможно, нам стоит заменить его более опытным магом?       – На что ты… Меди, ты ведь не предлагаешь пригласить Величара в школу? – изумился академик, от волнения слишком сильно дёрнув бороду, на что та обиженно исчезла. – Он магфицер, а не преподаватель: одно дело ловить преступников, используя боевую магию, и совсем другое – преподавать её в школе. Боюсь, для детей это будет слишком опасно.       Постепенно преподаватели приблизились к той самой нише, за которой пряталась Софья. Она затаила дыхание, гадая про себя: кто такой этот Величар? Про пропавшего мальчика Валялкина уже слышала, но благополучно забыла, занятая своими проблемами, а он, тем не менее, так и не нашёлся.       «Несчастный ребёнок», – с грустью подумала она.       – Не опаснее чем то, что творится сейчас, – возразила Горгонова, змеи на её голове беспокойно зашевелились. – В качестве преподавателя Величар сможет расследовать пропажу мальчика и гребня, не привлекая к себе внимания, а процесс преподавания мы сможем проконтролировать лично.       Умения убеждать в своей правоте Медузии было не занимать: годы жизни бок о бок с магами научили её быть более дипломатичной, тогда как раньше она предпочитала обращать несогласных в камень.       – Мне кажется, или вы с Величаром уже всё решили? – с толикой укора в голосе спросил академик.       – Мы обсудили этот вопрос, но окончательное решение за тобой, – честно призналась Медузия.       – Хорошо, я подумаю до вечера, а сейчас… Меди, не могла бы ты через полчасика принести в мой кабинет календарный план за пятый курс, у меня есть кое-какие идеи по подготовке к ТУП?       – Разумеется, – ответила Горгонова и удалилась в сторону учительской.       Дождавшись, когда она спустится на несколько лестничных пролётов, Сарданапал повернулся к нише и как ни в чём не бывало сказал: – Можешь выходить.       ***       Валялкиной пришлось неохотно выбираться из своего убежища, со стыдом она думала, что скажет академик на её неподобающее поведение: тайком подслушивать преподавателей – не лучший поступок для светлого мага. Медузия наверняка бы наложила на неё противный сглаз типа «слоновьих ушей».       – Извините, я не хотела подслушивать, просто так получилось, – покаялась Софья.       Сарданапал хмыкнул в усы, но притом недовольным не выглядел.       – В нашей жизни редко что-то случается просто так, как правило, необходимо, чтобы кто-то приложил усилия, – философски изрёк он. – Как, например, в драконболе. По-твоему, есть у нас шансы на победу?       – Эм… думаю, да, – резкая смена темы разговора выбила Софью из колеи, и в этом был весь директор – человек-загадка.       – Что ж, это замечательно: хорошие новости нам бы не помешали, – академик тепло улыбнулся Софьи: – Пройдёмся?       Он указал рукой вверх, очевидно, приглашая Софью пройтись до верхнего перехода в Башню привидений. Валялкина кивнула в ответ, несмотря на то, что хождения по лестнице с пылесосом изрядно её утомляли, отказывать Сарданапалу она не хотела: не каждый день с тобой по душам желает поговорить директор школы.       – Ты ведь уже знаешь, что не так давно пропал один из учеников нашей школы, поэтому мы – учителя усилили меры безопасности. Поклёп проводил в начале семестра вводную по новым школьным правилам и техники безопасности, не так ли?       – Да, проводил, – ответила Софья, однако она не стала уточнять, что большую часть этой лекции Поклёп кричал на них, отплевывая слюной, и грозился зомбировать за любое нарушение или хотя бы за что-то похожее на нарушение, будь то даже слишком громкий чих.       – Вот и отлично: мне бы очень не хотелось, чтобы ещё с кем-то из детей случилась беда, – директор печально вздохнул, облокотившись на перила. – Поэтому, надеюсь, ты понимаешь: в случае игнорирования тобой и Мам-Ягуном правил я буду вынужден вас строго наказать. Мне придётся перевести вас обоих на Тёмное отделение.       Софья вздрогнула от слов директора, ей вновь захотелось сбежать из школы и вернуться в тайгу. Прошедший месяц не уменьшил болезненность от разыгравшихся после несчастного случая событий. И с возможностью перевода Софья никак не могла смириться.       – Я… я больше не нарушаю правила, – Софья сглотнула вставший в горле комок.       – Что ж, меня это очень радует, Софья, – глаза директора весело блеснули за очками. – Эм, позволь спросить, а зачем вы вообще собирались лететь на Лысую гору?       Вид у Черноморова был как у доброго дедушки, слегка пожурившего любимую внучку и теперь желающего знать, зачем дитятко плохо поступило. Софье вдруг захотелось всё ему рассказать, может даже поплакаться, но она сдержала себя. Не хватало ещё так подставиться и выдать директору про нелегальное посещение запретной секции или про то, как они с Мамом чуть не стали поздним ужином нежити.       – Мы слышали кое-что, но это так – сплетни, – уклончиво ответила Софья. – Про одно кольцо.       – Про какое кольцо? – заинтересовался Сарданапал.       – Нууу… – Софья перешагнула через одну ступеньку, давая себе время поразмыслить. – Кольцо, которое управляет нежитью.       Сарданапал задумчиво последовал за Валялкиной. Зажимы на его разноцветных усах забавно позвякивали в такт шагам.       Наконец, академик хмыкнул, погладил вернувшуюся бороду и изрёк: – Вероятно, речь идёт о кольце Кеннета Фроди. Единственный условно светлый артефакт, способный управлять хмырями. И вы решили искать его на Лысой горе?       – Да. То есть не само кольцо, а сведения о нём, – исправилась Софья. – Мы хотели знать, не украл ли его кто.       Можно сказать, что Софья почти не погрешила против истины, скрыв лишь источник информации, во всяком случае, она так считала.       – Кольцо никто не крал: ещё при жизни Кеннет Фроди подарил его Древниру, а тот, в свою очередь, завещал Тибидохсу, – сказал Черноморов.       – Тибидохсу?! – изумилась Софья. – Значит, всё это время кольцо было здесь?!       – А как по-твоему, мы заставляем хмырей помогать отстраивать школу? – хитро усмехнулся Сарданапал.       Валялкина была поражена услышанным, теперь ей очень хотелось спросить про артефакт, хранившийся раньше в Шепчущей галерее. Что это может быть? Наверняка, что-то связанное с Древниром, ведь даже кольцо оставил Тибидохсу он. Пока Софья напряжённо думала, как ей лучше об этом спросить, они с директором поднялись до перехода в Башню приведений.       – Софья, – вернул её из размышлений голос Сарданапала, – Это, конечно, не моё дело, но вы с Мам-Ягуном поссорились?       Вопрос был, мягко скажем, не из приятных, и Софья внутренне поморщилась, от этой попытки влезть в её личную жизнь.       – Мы не ссорились, – ответила она, – просто я решила, что по-отдельности нам будет лучше. Безопаснее для Мама и для меня.       – Вон оно что, – протянул академик. – Неужели Мам-Ягун жаловался на тебя или обвинял в том несчастном случае? Никогда бы не подумал, что правнук Ягге такой эгоист.       – Вовсе нет! – вступилась за бывшего друга Софья. – Он ничего такого не говорил – это я так решила!       – Ты решила наказать Ягуна, потому что ОН виноват в случившимся? – уточнил директор.       – Нет-нет, конечно же нет! Мам ни в чём не виноват, это я виновата: втянула его в неприятности! – вспыхнула Валялкина.       – Знаешь, Софья, я всегда считал Ягуна разумным и самостоятельным юношей, да и не я один. Он явно не бесхребетный слюнтяй, не способный сказать «нет» кому угодно, в том числе тебе. Может быть, всё же стоит хотя бы поговорить с ним, узнать его точку зрения, а уже потом решить дружить с ним или нет?       Директор тепло улыбнулся и, дружески похлопав Софью по плечу, направился в свой кабинет. Валялкина ещё минут пять простояла, смотря вслед Сарданапалу, но по сути она ничего не видела, пребывая в лёгком ступоре. Когда разговор зашёл о Ягуне, Софья и думать забыла про артефакт: её мысли занимал бывший друг… а может и не бывший. Сарданапал прав, надо хотя бы поговорить с Мамом и объяснить, почему она себя так вела.       ***       Софья вернулась к себе в комнату, решив немного отдохнуть и привести мысли в порядок: что ни говори, а вечер дал много пищи для размышлений. Ситуацию с Мамом она решила оставить на «десерт».       Раскинувшись морской звездой на кровати, Валялкина принялась созерцать потолок, заодно прокручивая в голове свой разговор с директором и тот, что состоялся у него с Горгоновой.       «Выходит, что кольцо никто не крал, и мы с Мамом могли и не лететь на Лысую гору. Но в школе всё равно чёрт-те что творится: если нежитью управляли не с помощью кольца, а я не думаю, что Сарданапал такое бы прошляпил, значит, это что-то ещё… Гипноз? Жезл некроманта? Предмет Оборотного мира?».       Софья вспомнила мерцающий над ямой с нежитью шар, и, если это была не магия кольца, значит, шар мог оказаться чем угодно. В магическом мире вся загвоздка в том, что предметы не всегда являются тем, чем кажутся. Она уже провела параллели между галереей, нежитью, тем, кто управляет этой нежитью и потерянным артефактом. Софья, к своей досаде, так и не успела спросить, что это за артефакт, отвлёкшись на разговор о Мам-Ягуне, и теперь момент безвозвратно упущен. Но и без того пазл начал понемногу собираться.       «Что мы имеем? Некто, вероятно, очень могущественный, снял охранные чары с галереи, чтобы забрать хранившийся там артефакт, но не смог получить его. Артефакт исчез, и теперь этот некто ищет его, управляя нежитью. Выходит, что так. Артефактом наверняка является вещь, принадлежащая Древниру».       Софья глубоко вздохнула: больше идей не было, а на потолке обнаружилось тридцать восемь трещин и один подозрительный подтёк. Тибидохсу не помешал бы хороший ремонт. Вот у неё дома нет никаких трещин и подтёков – отец всё чинит сам. Да, Иван Валялкин, хоть и лишился магии, но не стал беспомощным и мог что угодно сделать своими руками: и зверя вылечить, и дом починить, и обед приготовить. Софья очень гордилась своим отцом. Мамой она тоже гордилась, но та была часто загружена делами: занимаясь разведением драконов или своим хобби – экстремальным магическим пилотажем, поэтому с папой Софья проводила больше времени.       «Надо бы позвонить родителям, а то они наверняка по мне соскучились».       Ей пришла в голову мысль: как же переживают родители того мальчика, что пропал из школы. Шапкина, кажется. Но почему он пропал? Почему его не могут найти ни учителя, ни службы магпорядка, ни какой-то магфицер Величар? За пять лет, что Валялкина училось в школе, подобного не разу не происходило, да и вообще на её памяти не было ни одного правдивого рассказа о исчезнувшем ученике, только страшилки. Возможно, они что-то упускают?       – Искать след в Тибидохсе, – прошептала она.       А что, если пропажа мальчика связана с пропажей артефакта? Раньше Софья не объединяла эти два события вместе. Тогда получается, что мальчик пострадал по вине того, кто жаждет получить артефакт.       У Софьи разболелась голова, она повернулась на бок к тумбочке, где лежали её женские помощники: косметичка, зеркало, расческа, журнал «Космоведьмочка».       «Надо себя хоть в порядок привести, а потом идти к Маму». Какая-то мысль упорно беспокоила Софью, но она отмахнулась от неё, как от назойливой мухи. Ей надо было решить, как поступить с Мамом: рассказать ему всё как есть про услышанный совет в магпункте и слова Ягге или утаить часть правды и сказать, что она сама дошла до таких суждений.       Промучились минут пятнадцать, Софья поняла, что так и не может выбрать как ей поступить, а значит оставалось только импровизировать.       ***       Стуча в дверь комнаты Ягуна, Софья запоздало подумала, что его может там и не оказаться. Но Ягун был на месте и открыл почти сразу, даже не спросив, кто это. Замерев на пороге, он с минуту разглядывал Софью, а потом, не говоря ни слова, отошёл в глубь комнаты, пропуская девушку. Валялкиной сразу стало неуютно.       «И зачем я только сюда пришла», – подумала она, проходя вслед за Ягуном.       Софья не знала, с чего начать разговор, да и что вообще говорить. Решив импровизировать, она сама себя загнала в тупик, и теперь между ней и Мамом повисло неловкое, как кит в аквариуме, молчание. Но надо было хоть что-то сказать, потому что Мам, судя по всему, этого делать не собирался.       – Привет, – неуклюже обронила Софья и замялась.       Она стискивала рукава толстовки, натягивая их как можно ниже. Всё происходящее было похоже на пытку: Ягун стоял у окна, отрешённо созерцая осенний пейзаж, хотя Софья прекрасно видела, что его спина напряжена, а лицо застыло, словно маска.       – Мам я… – начала она, но осеклась. – Прости меня!       Последнюю фразу Софья крикнула и, не выдержав напряжения, подбежала к Маму, обняв его со спины. На какое-то время ей удалось смутить и даже обескуражить Ягуна. Придя в себя, он развернулся и обнял Софью в ответ.       Валялкина почувствовала, будто тугая веревка, скручивающая её внутренности весь этот месяц, развязалась. Кажется, теперь всё будет хорошо. Софья всхлипнула, сильнее прижавшись к своему вновь обретённому другу, чтобы он не видел её слёз. Но разве она могла знать, что Мам скорее умер бы, чем упрекнул её в слабости.       Он легонько поглаживал Софью по спине, успокаивая, пока та не перестала всхлипывать.       – Ты простишь меня, Мам? – спросила девушка куда-то в ключицу Ягуна.       Мам глубоко вздохнул, как атлант, держащий непомерно тяжёлые своды Тибидохса и ответил:       – Прощу, если ты мне пообещаешь никогда так больше не поступать: не избегать меня, отказываясь объяснять причину. Я не знал, что и думать, ты могла хотя бы поговорить со мной.       – Обещаю, – клятвенно заверила Софья, попутно кивая и размазывая тушь по рубашке Ягуна.       – Тогда прощаю, – сказал Мам, между тем добавив: – Так в чём я был виноват?       Софья задумалась, не зная, что рассказать Ягуну: порочить имя его прабабушки не хотелось – это выгладило мелочно, да и сама ситуация казалась теперь глупой и не стоявшей всех тех переживаний.       – Ни в чём, – наконец решилась Софья. – Я просто надумала всякой ерунды и очень расстроилась. Не обижайся на меня, ладно?       – Ладно, – ответил Мам и улыбнулся.