Гребень Берегини

      Едва не опоздав на занятие, Софья успела в последний момент проскользнуть в кабинет, когда новый учитель по Основам боевой магии уже собирался закрыть дверь. Она поискала глазами друга и, обнаружив Мама на третьей парте в последнем ряду, устремилась к нему.       Глядя на неё, друг выглядел немного взволнованным, и Софья понимала почему: за последнюю неделю она заметно осунулась, под глазами залегли глубокие тени, а скулы, кажется, готовы были порвать тонкую бледную кожу. И всё потому, что она не могла нормально есть и нормально спать. Софье снились странные, пугающие сны, содержание которых после пробуждений ей не удавалась вспомнить. Просыпаясь посреди ночи, она чувствовала себя уставшей и разбитой, но больше не могла уснуть.       Про деревянный гребень под своей подушкой, обнаружившийся в день выписки из магпункта, Софья никому не рассказала. Её встреча с мальчиком, блуждание в тумане, невероятно прекрасный свет – всё это казалось Валялкиной сном, очень реалистичным, но всё-таки сном. Но найденный гребень утверждал обратное. Софья знала, что старинное резное украшение и было тем самым светом, поскольку, даже поменяв форму, оно притягивало взгляд, заставляло прятать себя и молчать. Каждый раз, когда Софья решалась рассказать о гребне Маму или Ягге, её горло будто перехватывало невидимой удавкой, и девушка не могла вымолвить ни слова.       Чтобы хоть как-то успокоить Ягуна, Софья вымучено улыбнулась, пытаясь усилием лицевых мышц, создать иллюзию, что с ней всё в порядке.       – Слово! – грянуло с кафедры. – Важнейший элемент магии. Словом можно оживить, а можно и убить.       За кафедрой стоял невысокий мужчина средних лет и довольно приятной наружности. Подтянутое тело и скупые жесты выдавали в нём человека военного, а пронзительный, холодный взгляд и глубокие морщины между бровей, говорили о суровом характере их обладателя. Софья раньше других узнала, что Бобкина заменит новый учитель. Для многих же это стало сюрпризом, и весь вчерашний вечер старшекурсники шушукались и строили предположения: кто это будет? Его, как и любого нового преподавателя желали поскорей оценить и проверить на прочность. Тут и там раздавались шепотки.       – Вам уже рассказывали о власти слов и их значимости. Любой мало-мальски грамотный маг знает, что заклинание, есть ни что иное, как вербализированная магия… но заклинания не просто набор слов – это знания, – спокойный и невозмутимый новый учитель стоял, как скала среди волн. – Мало зазубрить несколько фраз и использовать их. Такое отношение к магии – глупое и потребительское. Оно не делает вас лучше лопухоидов и нисколько над ними не возвышает. А между тем, вам дан огромный потенциал от рождения, который необходимо раскрыть. Ваш разум, так же как и ваше магическое ядро, нуждается в развитии. Готовые, пережёванные другими знания не сделают из вас выдающихся магов. Учитесь познавать мир, учитесь создавать новое. Учитесь думать, в конце концов, – уже в полнейшей тишине преподаватель взял паузу. – Если предел ваших мечтаний – кое-как окончить школу и отправится в мир лопухоидов, чтобы там изредка дурачить несчастных чем-то вроде Хап-цапа – это ваше право, и можете даже не напрягаться на моих занятиях, удовлетворительно я вам поставлю. Для тех же, кто желает познавать, я открою много нового, о чём вы даже и помыслить не могли. И самое главное, научу думать самостоятельно.       Громкий, хорошо поставленный голос разносился по аудитории подобно ураганному ветру, заставляя учеников замереть под воздействием этой подавляющей стихии. Ни у кого не возникло даже мысли возразить или пошутить, как любят это делать подростки: слишком явно от нового преподавателя сквозило стальными принципами боевого мага. Софья поняла теперь беспокойство Черноморова, но она слишком устала, дабы самой переживать из-за учителя, который может своими взглядами подпортить успеваемость или даже здоровье выпускному классу. Всё на что уходили её силы – это держать глаза открытыми и подпирать стотонную, судя по ощущениям, голову. Из ступора её вывел голос из соседнего ряда.       – Не слишком ли много вы на себя берёте?       Софья повернулась на звук. Ну, конечно, это был некромаг Бейбарсов. Кто ещё мог столь откровенно грубить.       – Вы подвергаете мои слова сомнению, молодой человек? – воздух в классе сгустился, напитавшись опасности. Учитель смерил Бейбарсова ледяным взглядом. – Некромант.       – Разумеется. Вы грозитесь сделать из нас выдающихся магов, основываясь лишь на нашем желании познавать и ваших якобы невероятных педагогических талантах. Звучит как очередной пустой трёп из рубрики «Стань миллиардером за сто зелёных мозолей», – Бейбарсов усмехнулся. – И да, я действительно тот, кем вы меня назвали. У вас предубеждения против некромантов?       – Только одно: я считаю, что их в данной школе быть не должно, – отрезал новый учитель. – Вы представляете слишком большую опасность для остальных учеников.       Класс загудел, как потревоженный улей: подобной прямолинейности не ожидал никто. Тибидохские преподаватели не говорили таких вещей, даже самые ярые светлые обходили тему пребывания некромагов и некромантов стороной. А директор и попечительский совет вообще выступали за политкорректность в отношении к другим магам. Это было негласное табу: даже если кто и недолюбливал некро, то говорить о своей неприязни вслух запрещалось. Простая перепалка грозила перерасти в нешуточный скандал.       – Вот значит как, – голос Бейбарсова буквально иррадиировал едва сдерживаемую злость, – Хорошо, что теперь у нас есть учитель-ксенофоб, который укажет некромантам на их место в обществе.       Присутствующие замерли в предвкушении, ожидая ответной реакции на слова Бейбарсова, но благоразумно держали рот на замке. Многие темные с неодобрением смотрели на новичка, светлые же наоборот выражали немую поддержку.       – Не благодарите, я здесь ещё и для того, чтобы принять у вас внутренний выпускной экзамен по Основам боевой магии, с допуском или не допуском до ТУП, – неожиданно беспечно отозвался преподаватель. – И я не потерплю, чтобы на моём занятии школьник вёл себя так нагло и вызывающе. А теперь закройте рот, если вы хотите быть допущенным хотя бы к вышеназванному экзамену, – разворачиваясь к доске, пояснил учитель, а потом добавил: – И на случай, если вам захочется пожаловаться, знайте, у меня полный карт-бланш от директора Черноморова.       Удивлённо переглянувшись, ученики раскрыли свитки, Бейбарсову же ничего не оставалось кроме как пылать ненавистью молча. Для него, как для одного из лучших учеников Тибидохса, угроза недопуска была весомой, но Валялкина не сомневалась во вредной натуре некромага (для себя она его называла только так), и что он так просто не простит своё унижение.       – Запишите тему сегодняшнего занятия: «Богинки. Способы обнаружения, распознания и применяемые против них заклинания». И, да, разрешите представиться – Величар Черноморов.       ***       Кое-как высидев, положенные сорок пять минут, Софья накарябала едва ли читаемым почерком задание на дом. В других обстоятельствах её бы расстроила подобная небрежность, как и прослушанный урок, но на данный момент ей хотелось только одного: куда-нибудь уйти. Неважно куда, главное двигаться, ибо сил держать глаза открытыми уже не было никаких.       Стоя возле парты, Валялкина сомнамбулично закидывала в сумку один предмет за другим, пока не получила ощутимый тычок под рёбра.       – Ай!       Девушка резко развернулась и встретилась глазами с крайне недовольной жизнью Гломовой.       – Чего раскорячилась тут, Валялкина, ни пройти, ни проехать, на телеге не объехать? Дай нормальным людям дорогу!       Не сразу отреагировав на подначку от накала наглости тёмной и недосыпа, Софья ещё с десяток секунд бессмысленно таращилась на Гломову, не понимая, что от неё хотят.       – Валялка, ку-ку! – Гломова пощёлкала перед её носом пальцами. – В этом скворечнике пусто?       Наконец, Софья уловила суть происходящего и уже собиралась ответить Гломовой, а лучше как следует шлёпнуть по руке бесцеремонной ведьмы, но её прервал Бейбарсов.       – Хватит Лолита, пойдём, – подтолкнул он тёмную вперёд, – этот хмырь на нас смотрит.       Решив всё же не вступать в дальнейшую перепалку, а послушаться некромага, Гломова милостиво прошла мимо Валялкиной. Разумеется, для этого манёвра у неё было вполне достаточно места. После чего за ней устремились оставшиеся ученики, включая Бейбарсова, его компанию и трёх некромагинь.       Когда процессия закончилась, Софья, не мудрствуя, сгребла оставшиеся вещи в сумку, и отправилась вон из класса.       На ступеньках лестницы её догнал Мам, о существовании которого Софья попросту забыла.       – Соф, что это было? – недоумённо спросил Мам-Ягун. – Ты ни о чём не хочешь со мной поговорить?       – Нет, доктор, я ни о чём не хочу поговорить.       От меланхоличного ответа Софьи, Ягун только больше завёлся:       – Я же вижу, что с тобой что-то не так. Ты ходишь целыми днями, как пыльным мешком пришибленная, а на тренировках едва не валишься с пылесоса. Если у тебя проблемы со здоровьем – обратись к моей прабабусе. Она поможет, и лишних вопросов задавать не будет.       – В отличие от некоторых, – пробурчала Софья.       – Что?! – Ягун замер на месте, явно обидевшись на последнюю реплику.       – Ничего. Прости Мам, я просто устала. Вся эта подготовка к экзаменам ужасно выматывает.       Софья врала не краснея, но сказать правду она просто не могла: её опять сдерживала таинственная сила, невидимой рукой пережимая горло.       – Ладно, – согласился Мам, – но ты не слишком перегружайся, до экзаменов ещё семь месяцев, а здоровье беречь надо, – проинструктировал он подругу, немного успокоившись, но тут же снова спохватился. – Постой! Мы же не на Зелья идём, это дорога из замка.       – Да, я хочу немного пройтись, подышать свежим воздухом… побыть одной, – с нажимом добавила Софья. – Прикроешь меня? Пожалуйста.       Получив утвердительный ответ и попрощавшись, Софья, наконец, могла не притворяться, что всё нормально. Ей было очень плохо.       ***       К середине ноября на Буян пришла зима. Озёра сковывал тонкий, ещё хрупкий лёд, изморозь лежала на голых ветках деревьев, небо всё чаще было затянуто бело-серыми тучами, а туман в лощинах стоял почти до обеда. По-зимнему холодным стало и это утро.       Софья, кутаясь в плотную длинную мантию, брела к парковым скамеечкам. Морозный воздух немного разогнал её сонливость, заставляя тело дрожать и сжиматься, поэтому накладывать «согревающие» Валялкина не стала.       Выбрав такое место, где её не будет видно из замка, Софья убрала заклинанием грязь со скамейки и устало на неё опустилась. Здесь, в полудиком парке Тибидохса, на щербатой, местами прогнившей скамье, она могла почувствовать себя спокойно. Никто не станет её искать и беспокоить. Единственный, кого могло бы взволновать её отсутствие, сейчас занят на Зельеварении.       Несколько раз глубоко вдохнув осенний эфир, Софья потёрла озябшие руки. В школьной сумке, помимо учебников и свитков, лежала любимая книга «Грозовой перевал», несколько лет назад купленная в Москве. События этого романа казались ей фантастическими, даже не смотря на то, что главные герои – лопухоиды, и трагичными одновременно. Между тем они каким-то неведомым образом находили отголосок в жизни самой девушки. Когда у Софьи случалось особо скверное расположение духа, она перечитывала роман. Вот и сейчас Валялкина выуживала из сумки томик в потёртой обложке, но неожиданно её рука наткнулась на сложенный листок пергаментной бумаги. Не то, чтобы в листке бумаги было что-то удивительное, в конце концов, именно на таких она записывает лекции и домашние задания, однако она точно помнила: никаких листочков с надписью «открыть лично Софье Валялкиной» она не оставляла. Почерк с острыми кучными буквами ни о чём не говорил Софье: подобного не было ни у Мама, писавшего размашисто, как курица лапой, ни у других друзей девушки. Кто же этот таинственный адресант?       Софью мучило любопытство, но разворачивать лист она не спешила, мало ли, может он проклят. А послание тем временем нагрелось, и уголок бумаги начал тлеть. Валялкина поняла, что если сейчас не откроет его, то оно просто сгорит. Быстро развернув бумагу, девушка пробежалась глазами по содержанию и, ничего не поняв, прочла ещё раз: «Приходи сегодня одна в полдвенадцатого ночи в Заповедную рощу».       Похоже, кто бы ни был отправитель записки, он назначил ей встречу. И за сим всё: никаких тебе «Здравствуй, дорогая Софья! Буду с нетерпением ждать нашей сегодняшней встречи у пятой ёлки, возле второго дуба. Твой друг, Вася Пупкин», и объяснений, зачем ей ночью тащиться в такую даль. Кто вообще так поступает?       Листок всё-таки вероломно вспыхнул в руках Валялкиной, (она едва успела его откинуть), и оставил на припорошенной снегом земле, маленький чёрный след.       «Вот тебе и ответ», – мысленно констатировала девушка. – «Никто приличный так не поступает».       Ещё с утра в сумке не было ничего постороннего. Ведь не было же? Софья постаралась припомнить, но твёрдой поддержки в лице своей старушки-памяти не нашла.       «Ладно, предположим, записку мне подбросили с утра. Это кажется вполне вероятным. Скорее всего, это случилось на Боевой магии, когда я собирала вещи, а Гломова нагло выделывалась. Может она и подложила? С неё станется заманить меня ночью в лес, а самой сидеть в комнате и посмеиваться, как она Валялку обманула», – сделав себе пометку, при следующей встречи как-нибудь пакостно проклясть Лолиту, Софья продолжила, – «А если не она? Ведь там были и другие: из тёмных – Бейбарсов, Багров, Свеколт, Купцова и некромагини, а из светлых – Жикина, Пень-Дыр и Говоруновы. Да нет, светлые вряд ли стали бы мне такие туманные, самосгораемые записки подкладывать, особенно Говоруновы. Значит, кто-то из тёмных. Мне слабо верится, что некромагини решили подобной ерундой заморачиваться: для них окружающее люди малозначимые персонажи. Тогда остаётся Бейбарсов, Багров, Свеколт, Купцова и, возможно, Гломова. Купцову и Свеколт тоже вычёркиваем: первая слишком адекватная для таких ночных встреч, вторая слишком умна. С Багровым мы вообще не контактируем, кроме как на тренировках, так что это либо Бейбарсов, либо Гломова. Гломова меня достаточно ненавидит, а Бейбарсова достаточно ненавижу я».       Валялкина зашла в тупик в своих рассуждениях. По всему выходило, что записка – дурацкая шутка Гломовой, но интуиция почему-то отказывалась верить. Тревожное и щекочущее чувство возникало у неё внутри при мысли о походе в Заповедную рощу. Какой у Лолиты почерк она, хоть убей, не помнила.       «Так и быть, схожу, и если это выходка Гломовой, она у меня получит, однако, если за всем стоит Бейбарсов… его тоже не ждёт ничего хорошего».       Софья так увлеклась попытками угадать, кто назначил ей встречу, что совершенно забыла и про холод, и про усталость: неразгаданная тайна, как глоток горячего крепкого кофе, разбудила в ней былую энергию и жажду к приключениям. Дойдя до предела, украденных гребнем сил, она получила второе дыхание и обрела способность ясно мыслить. Что её ждёт? Неизвестность. Но она ни страшит Софью и ни оставляет равнодушной, только радостно будоражит.       ***       В одиннадцать вечера Софья уже бодро шагала по направлению к Заповедной роще, путь ей освещал маленький магический шар, созданный простым Посветикус немногус. Без него не было видно не зги. Наверное, жителям мегаполисов показалось бы странным, почему вся прилегающая к школе территория и даже парк, никак не освещается ночью, но всё просто – в Тибидохсе не было электричества. Высокая концентрация магии не позволяла прижиться лопухоидным технологиям, выводя из строя любое современное оборудование. К тому же, Тибидохские учителя справедливо полагали, что в тёмное время суток школьникам расхаживать вне стен замка не стоит. Разумеется, юные дарования были иного мнения и частенько совершали вылазки из замка на свидание или по иным причинам. Даже сейчас, когда действовал строгий запрет.       Валялкина не боялась встречи с человеком, написавшим письмо, скорее немного опасалась за свою репутацию, в случае, если её обманула Гломова. Но приняв решение, Софья не желала поворачивать назад.       Стремясь побыстрее попасть в рощу, Софья вошла в неё со стороны Малой башни, там, где деревья ближе всего подходили к стенам замкам. Сама Заповедная роща была лишь небольшим лиственным леском, за которым раскинулся огромный непролазный Дремучий лес.       Насколько глубоко ей надо зайти в Заповедную рощу, да и где вообще её будет ждать таинственный незнакомец, Валялкина не знала, поэтому ориентировалась лишь на свою интуицию: немного потоптавшись у приграничных деревьев, Софья решила продвигаться дальше.       Температура опустилась довольно низко, уходя в минус, кусая за нос и щёки лёгким морозцем. Навстречу Софье так никто не вышел, не было слышно ни шагов, ни хруста веток, и Валялкина начала думать, что её обманули.       «Вот дурёха!» – отругала она себя. – «И чего я в этот лес попёрлась?! Явно же Гломовская подстава! Теперь будет весь год издеваться!».       Резко развернувшись, она пошла обратно и едва не споткнулась, когда на её пути выросла тёмная фигура.       Холод пробежал по спине Софьи, заставляя всё тело одеревенеть, а сердце бешено стучать в груди. Её глаза и рот были широко открыто, но закричать девушка не могла. Фигура медленно надвигалась.       – Кажется, это твоё, – произнесла фигура. К ногам Софьи полетел какой-то предмет, и она рефлекторно посмотрела вниз.       Свет магического шара высветил металлический конус, отразившись бликом от его поверхности.       Софья медленно подняла предмет – это оказался её магический фонарь. Сильно изжёванный и деформированный зубами нежити, но всё ещё узнаваемый.       Валялкина вскинула голову, напротив неё стояла Томира Кош – одна из некромагинь, за спиной которой появились две другие: Яна Смирнова и Вериника Шведова.       – Вы, вы… что вы хотите? – запнулась Софья.       Страх не хотел выпускать девушку из своих когтистых лап.       – Мы хотим его – гребень, – отозвалась Вериника Шведова.       Её всегда тихий, безэмоциональный голос казался сейчас ужасно неуместным. Смысл слов дошёл до Софьи чуть позже.       – Как вы узнали? – удивлённо спросила Софья.       «Ладно, некромагини нашли мой фонарь в подвалах, но как они могли узнать о гребне, ведь я о нём не говорила даже Ягуну?»       – Ну же, Валялкина, соображай быстрее! – нетерпеливо бросила Томира. – Кто, по-твоему, управлял нежитью и чем?       – Кольцом Кеннета Фроди, – быстро ответила девушка.       – Кольцо Кеннета Фроди? – протянула Томира, – Это то, которое таскает с собой Сарданапал?       Только сейчас Софья поняла, как глупо звучат её слова, ведь Сарданапал сам сказал, что кольцо хранится у него, и никто посторонний им не пользуется.       – Жезл некроманта или предмет оборотного мира, – мертвенно произнесла Софья. На неё накатило понимание происходящего, все нити сплелись воедино, образовав чёткий и безжалостный узор. Она всё это время заблуждалась, полагая, что нежитью управляет кто-то пришлый, тогда как ответ скрывался внутри стен школы.       – Значит, вы и Бейбарсов управляли нежитью? Вы пытались убить нас с Мамом! – яма, заполненная нежитью, до сих пор иногда снилась ей в кошмарах. И уж некромант тут точно замешан.       – Кирилл Бейбарсов? – искренне удивилась Томира. – Ты его здесь видишь?       – Это не значит, что он тут ни при чём! – возмутилась Валялкина. – Только некромант может управлять жезлом!       – Верно, – согласилась некромагиня, – Но некрокристалл может использовать и некромаг, когда он достаточно силён… или, например, когда их трое.       Улыбнувшись ласково, как волк ягнёнку, Томира продолжила:       – Если бы ты не смотрела сквозь призму неприязни и обиды за своего отца, то поняла бы, что Бейбарсов, пожалуй, единственный человек, который мог бы нас остановить, знай он, что нам удалось достать некрокристалл. А некрокристалл… может ты не в курсе, как раз таки является предметом оборотного мира.       – Что это за гребень? Зачем он вам? Как вы вообще о нём узнали? – вновь спросила Софья.       – От Абдуллы – библиотечного джина, он питает симпатию к тёмным магам, особенно некромагам, поэтому он рассказал нам, и горячо презираемому тобой Бейбарсову, о том, что хранилось раньше в Шепчущей галерее. И мы с девочками решили найти гребень, – ответила на вопрос Яна Смирнова. – Зачем он нам – тебя совершенно не касается. Тем временем Вериника Шведова вытащила откуда-то из-под мантии шкатулку, на вид очень старую и оббитую незнакомыми Софье рунами. Она подошла ближе к Валялкиной и щёлкнула замком, однако сразу открывать шкатулку не стала.       – Думаю, время на болтовню окончено, положи сюда гребень Софья, – Вериника протянула шкатулку и чуть приоткрыла поморщившись.       – Вы всё врёте, если бы вы так хотели найти гребень, то нашли бы! Ко мне он вообще случайно попал! – резко ответила Валялкина.       Софью ужасно злило, что некромагини требуют у неё гребень. С какой стати она должна его отдавать? Тем более не говорят, зачем он им и кому принадлежит на самом деле.       – Не будь дурой, Валялкина, нам пришлось немало потрудиться, чтобы ты вошла в контакт с артефактом. Если ты так хочешь знать, это гребень Берегини – древний и условно светлый артефакт, связанный с магией воды. Мы надеялись, что он выберет тебя, и не ошиблись, – поведала Томира. – И кстати, раз уж нас вечер откровений, то не мы одни дёргали за нити.       Кош цинично ухмыльнулась.       – А теперь отдай гребень, Софья, или одним светлым магом сегодня станет меньше.       «Они всё лгут! Они убьют тебя в любом случае! Им нельзя доверять!» – в висках Софьи стучала паническая мысль, бросавшая её в жар и вызывающая сильное беспокойство. Сознание Валялкиной путалось, мешая сосредоточиться на грозившей ей опасности, а опасность была вполне реальна. Ещё никогда прежде другой человек не пытался убить Софью, и она наивно полагала, что такое с ней никогда не случится. Не здесь, не рядом со школой и учителями. Но иллюзия безопасности рухнула.       – Это вы убили Шапкина! – выкрикнула Софья.       – Мы пока тут никого не убивали, но убьём, если не отдашь гребень! – парировала Шведова и надвинулась на Софью, к ней присоединились и другие некромагини. Софья попятилась назад. Она осознавала, что ей не скрыться: одной против трёх некромагов, у неё даже днём нет ни единого шанса, а хитрые бестии заманили её в лес тогда, когда наиболее сильны.       В голове само собой всплыло: «После разрушения охранные чары повредило, и никто, кроме призраков, уже не мог войти в галерею. Артефакт же, даже будучи заключённым чарами, продолжал фонить, выживая из башни всё тёмное, в том числе и чёрных магов».       Повинуясь инстинкту, Софья достала гребень, тот ярко засиял, хотя, после памятной ночи больше никогда так не делал, и, вытянув руку по направлению к некромагиням, чиркнула им в воздухе, после чего стремглав бросилась бежать.       ***       Софья бежала, что есть сил, совершенно не разбирая дороги. Ветки хлестали её по лицу, цеплялись за одежду. Натруженные ноги болели. Она несколько раз упала, разодрав колено и ладони. В груди жгло от сбитого дыхания, а глаза ужасно слезились. Но, не смотря на это, Валялкина боялась даже секундного промедления, за собой она слышала писк и ругательства нежити. Некромагини не церемонились, отправив за ней стаю злобных существ, которые если догонят, то набросятся на неё как крысы.       Неожиданно над головой у Валялкиной пролетела большая птица, едва не задев когтями. Только отличная реакция драконболиста спасла девушку, и она успела пригнуться.       Хруст веток позади нарастал: нежить гналась за ней, нещадно ломясь сквозь сухостой, ориентируясь на запах пота и свежей человеческой крови.       Ужас, темнота и бесконечный чёрный лес окружали Софью со всех сторон. И когда ей уже показалась, что она не выберется живой, деревья расступились, освобождая место поляне.       Софья остановилась, вновь вызвав магический шар, и огляделась, соображая, куда она попала. Ей нужно было сориентироваться и продолжить бежать, а тело отчаянно требовало передышки.       Узкая полоса безлесная разделяла, как пробор, два участка деревьев: Заповедную рощу и Дремучий лес. Невдалеке Софья слышала журчанье реки. Возможно, это была река Серебрянка, а возможно какая-то другая, о существовании которой Валялкина даже не знала.       Она должна была решить, куда ей двигаться дальше: вперёд, в Дремучий лес или повернуть назад, попытавшись обогнуть нежить, и выбраться к замку. Первый вариант имел весомые недостатки – Дремучий лес огромен, в нём легко заблудиться и доподлинно неизвестно кто там обитает. И второй вариант не идеален – шанс, что она не напорется на нежить под предводительством некромагинь, невелик. В Роще она тоже может заплутать и тогда ей конец.       Софья остро пожалела, что не умеет телепортироваться или что у неё нет с собой хотя бы пылесоса.       «Наверное, такая умница, как Свеколт, придумала бы выход. Ах, почему я не читала больше книжек».       Горестное размышление Софьи прервала большая птица, вылетевшая из леса. Громко хлопая крыльями, она пересекла поляну и взгромоздилась на ближайшее дерево с противоположной стороны. Валялкина с удивлением узнала трёхглазого ворона, спасённого Тарарахом.       – КАР-Р-Р! – поделился своей мыслью ворон.       – Извини, у меня нет времени на светские беседы: за мной гонится нежить и я должна бежать, – ответила Софья.       – ГР-Р-ЕБЕНЬ! ГР-Р-ЕБЕНЬ! БЕ-Р-РЕГИНЯ! – не унималась птица.       – Что? – Софья собралась было уходить, но замерла на месте, как вкопанная. – Откуда ты знаешь про Берегиню?       – БЕ-Р-РЕГИНЯ! – прокричал ворон и вспорхнул ввысь, теряясь в ночном небе.       Валялкина опустила голову и увидела, что из леса вышел человек, закутанный в мантию. Лицо его скрывал большой капюшон. Софья попятилась, её посетило острое чувство дежа вю: где-то и когда-то она уже видела подобную картину.       Тем временем человек немного приблизился, двигаясь плавно, словно плыл по воздуху, и, взявшись за застёжку, скинул мантию.       Сердце Софьи пропустило удар. Перед ней стояла женщина пугающей красоты. Её длинные белокурые волосы струились до земли, а одежда напоминала наряд древнерусских княгинь. Похожая на человека, она точно не могла им быть, слишком правильными были её черты, слишком ярко горели глаза в ночной темноте. Да и сама она испускала какой-то слабый, сумеречный свет.       – Здравствуй, Софья, – услышала Валялкина мелодичный голос. – Имя моё – Берегиня.       Славянская богиня едва склонила голову, представившись. Височные кольца на её расшитой драгоценностями повязке качнулись, заиграв переливами.       – Я хозяйка гребня, что сейчас у тебя. Несколько веков назад я дала его светлому стражу Древниру для защиты замка и Жутких ворот, теперь хочу получить назад, как и было обещано.       – Здравствуйте... – только и ответила Софья.       Ну вот, она у финишной черты. Перед ней та, кому принадлежит гребень по праву – древняя славянская Богиня, и Софья должна его отдать. Только отдавать почему-то совершенно не хотелось. Тихий скребущийся в голове голосочек заговорил:       «Не отдавай гребень. Гребень – это сила и власть. Знаешь, сколько дел ты с ним можешь сотворить? Станешь великим магом, всех свои обидчиков накажешь, откроешь тайные двери. Оставь его себе!».       Софья изумлённо потрясла головой. Откуда взялся этот голосок? Он путал её чувства, взывал к самому тёмному, что в ней есть: к алчному, мстительному, к гордыне.       «Может оставить его себе?» – спросила у себя Софья и ужаснулась. – «Нет! Я не такая, я хорошая!»       Дрожащей рукой она вытащила гребень и протянула Берегине, боясь передумать:       – Возьмите.       – Ты прошла испытание, дéвица: гребень не завладел твоим разумом. Я рада, что не ошиблась в тебе, – сказала Берегиня и гребень, взмыв с ладони Валялкиной, перелетел к ней. – За то, что ты оказалась достойна и вернула мне гребень, я отблагодарю тебя, предостерегу о грядущих событиях.       Софья замерев, слушала, а Берегиня, взяв прядь своих волос, стала её расчёсывать. В напряжённой тишине, Софье показалась, что речка стала журчать сильнее. Наконец Берегиня произнесла:       – Месяц полный пройдёт и судьба повторится,       Только в зеркале всё будто бы отразится:       Тот, кто раньше был горд, тот назад отойдёт,       – Не огонь, словно лёд в его сердце хранится;       Тот, кто раньше был слаб, тот уже не солжёт,       – Его красная нить до конца станет виться.       Выход ищет назад, кто за гранью томится.       Смелый славу пожнёт…       Но спасёт лишь тот,       Кто любовь оттолкнет       – Тёмных вод убоится.       Софья поражённо слушала, слова лились прямо ей в мозг, минуя уши, и навсегда отпечатывались там. Берегиня произнесла настоящее пророчество с доступной лишь древним божествам точностью и иносказательностью одновременно.       – Прощай, Софья, и живи в радости, – сказала Берегиня и ослепительно засияла, будто на поляне взошло солнце.       Белый невыносимо яркий свет заполнял собой всё пространство, вытесняя тьму за далекий рубеж.       Софья зажмурилась, но каким-то неведомым образом она видела и слышала больше, чем когда-либо могла. Слышала, как трещат сухие деревья, как истошно верещит нежить, и видела, как на границе леса телепортируются некромаги, чтобы их не накрыло магической волной.       Она стала единым целым с этим потоком силы и светлой магией, понеслась вместе с ним через весь остров, чтобы на Буяне наступило завтра.