Дима
Удобнее устраиваюсь на диване в гостиной в ожидании переодетой Арины. Она вот-вот поднимется, чтобы продемонстрировать мне свою новую домашнюю одежду и тапочки с мехом. Я знаю, у меня отменный вкус! — Ты идиот! — девушка появляется передо мной, а меня распирает смех. — Не, в принципе, нормально! — пытаюсь говорить адекватно, смотря на обтягивающую футболку и длиннющие штаны, которые наровят упасть на пол с бедер Арины. Это так смешно! Но, Боже, она выглядит классно даже так. — Ты издеваешься? Откуда ты взял эти размеры? — Скажи, прошлые мои покупки были нормальными? — Да, — она не понимает, к чему я клоню. — Ну, значит это Артур напутал что-то, ведь, если бы покупал я, то выбрал бы все размер в размер! — Кстати, откуда ты тогда так четко угадал? — Долгая история, — решаю умолчать я о том, что хорошенько изучил ее тело, каждую деталь, пока следил за ней. Да, я настоящий маньяк! Я был просто помешан. — Ладно. Пойду примерю остальные футболки. — А я приготовлю что-нибудь и до конца разберу пакеты. Мы, то есть Артур по нашему списку, закупились на пять тысяч рублей, не считая одежды. Это и овощи, куча разных фруктов, мука, масло, маргарин, всё, что нужно для выпечки, два килограмма мороженого, пять батонов булки и три буханки хлеба, мармелад, конфеты и печенье к чаю, сам чай — пять коробок по сто пакетиков с разными вкусами, вафли, зерна кукурузы для поп-корна, кофейные зерна, капсулы для кофе-машины, батончики, шоколадки. В общем, всё то, чтобы нормально жить. Ирония в том, что мы купили это на те деньги, что переводил мне когда-то отец Арины, то есть он обеспечивает ее существование в заложниках. Это и смешно, и нет. — Остальные вещи гораздо лучше! — девушка заходит в гостиную в свободной белой футболке и розовых штанах и садится на диван, пока я убираю все продукты по их новым местам, — джинсы — супер, футболки мне тоже очень понравились, толстовка, которая сиреневая, вообще обалденная. Спасибо, — я не вижу ее улыбку, но я ее чувствую. — Я рад, что тебе понравилось, — отвечаю, продолжая свое дело, — что сегодня будем готовить? — А что у нас есть, я даже не знаю, с чем имею дело, — слышу, как она встает с дивана и идет ко мне, я же от нее отвернут к холодильнику. — Смотри, — показываю ей полки в нем. — Сегодня у нас паста с томатами и сливочным сыром! — она с торжественным выражением лица дает мне пачку с итальянской пастой и указывает на сыр. — Ты же совсем не готовишь дома, да? — Всё когда-то впервые! — заявляет она, полная энтузиазма и радости. По ее виду не скажешь, что она страдает, испытывает боль или одинока. Наверное, по мне тоже, хоть меня и гложет изнутри.Арина
Мы досматриваем первую часть Гарри Поттера и Дима выключает экран. В этой комнате, называемой кинотеатром, экран во всю стену, огромные колонки и нереально-удобные кресла, некоторые из которых массажные, но самое главное — здесь темно, потому что, во-первых, это подвал, а во-вторых, искусственного света очень мало, как и в настоящем кинозале. — Супер! — возмущаюсь я, — Ничего же не видно, надо было сначала свет включить. — Давай руку, — в миг он оказывается рядом со мной, но я не успеваю испугаться и хватаюсь за него, — дойдем до двери, а там свет. — Быстрее, я боюсь такой темноты! — паника действительно начинает хватать меня за горло, становится тяжело дышать, тут еще и окон нет! Наконец-то мы выходим и я бегу наверх, пока клаустрофобия не пришла к своей подружке — боязни темноты, а то иначе у них двоих начнется конгресс и я сойду с ума. Кошмар, это уже началось, раз я такое несу! Как только я захожу в гостиную, всё становится по-прежнему: паника уходит, страх пропадает, я продолжаю жить. Не хочу ждать, когда поднимется Дима и начнет меня успокаивать, как он это обычно делает, поэтому сразу иду за книгой в холл, там вроде немаленькая библиотека. Давно уже хочу почитать что-нибудь новое, а тут такая чудная возможность сделать это. И я опять вспоминаю об Асе, мы с ней вместе думали о том, что можно почитать на досуге. Я скучаю по ней. Меня обидело то, что Дима и Виктор не разрешили увидеться с подругой, но они правы, а это причиняет мне боль — родители могли подкупить ее, всунуть свои грязные деньги моей лучшей подруге, которая так нуждается в средствах к существованию. Мы познакомились с Асей в пятом классе — она перевелась к нам из другой школы. У меня тогда было много «друзей», ребят, которые хотели со мной гулять, играть, но не дружить. Их привлекала красивая цветная бумага, яркий пенал и крутой по их меркам рюкзак, девочкам нравились мои резинки, а сотовый телефон, которого не было ни у кого, кроме таких «мажористых» детей, как я, вообще сражал всех наповал. Ася на это всё смотрела с открытым ртом, потому что видела такие новшества впервые. Однако, она не просила поиграть в змейку на телефоне, не брала без спроса мою канцелярию, считая, как все, что у меня такой полно. Она просто сидела со мной за партой, разговаривала обо всем на свете, рассказывала о своих двух братьях и трех сестрах. Для меня тогда было удивительно — так много детей в одной семье, а она удивлялась, что я совсем одна. Она звала меня к себе в гости: постепенно я познакомилась со всеми членами ее большой семьи, а она ходила ко мне, но так и не познакомилась с папой за эти почти восемь лет нашей дружбы. Ася очень добрая и отзывчивая, смелая и дерзкая, она красивая во всех смыслах! По секрету, год назад я была в отношениях с ее старшим братом Максом, но мы с ним расстались, потому что ему нужен был секс больше, чем любовь и взаимопонимание. Тогда Ася долго с ним не общалась в знак солидарности со мной, хоть я ее и не просила. Она крутая, я по ней очень скучаю! Я прогоняю все ненужные мысли и встаю перед стеллажом, чтобы выбрать то, что более менее меня заинтересует. — Я тебя было потерял, — в арке появляется единственный мой сосед по дому. — Мне просто захотелось побыть одной и почитать, можно? — не отрываясь от неизвестных заглавий, отвечаю ему. — Да, конечно, — он уходит, но возвращается, — хотел узнать: где мы будем спать? — Мы? Я планировала занять голубую спальню, та, что хозяйская, а ты спи, где хочешь. — Э, ну, ладно, — кажется, он надеялся на нечто иное, — вчера мы спали вместе. — Так, окей, раскладываю:, — я поворачиваюсь к нему, чтобы видеть выражение лица, — ты — мой похититель, я — твоя заложница, мы не пара, не родственники, мы никто, почему мы должны спать вместе? Я не знаю, кто разрешил тебе ложиться рядом со мной вчера, я просто смирилась, проснувшись утром и увидев твое лицо. Так было и в первый раз, когда мы проснулись вместе. — Ты была вынуждена просыпаться рядом со мной, да? — подытоживает он, немного опустив голову, — У нас была одна кровать, но я мог спать на полу, это ты хочешь сказать? — он начинает повышать голос, становится жутко. — Дима, согласись, мы друг другу никто, зачем нам спать вместе? — тихо и максимально спокойно говорю я, машинально пячусь назад. — Потому что я не хочу, чтобы мы воспринимали друг друга врагами! Я не причиню тебе больше боли, пойми это! — он кричит, а желваки его напряжены, видно вены на руках, — Я же обещал! Я покаялся! Арина! — он весь покраснел, видно, что он на грани, а мне страшно — на что он способен. Он подходит ближе, а я встала и не могу пошевелиться: нет смысла бежать, бить, что-либо делать — «будь, что будет». А он смотрит в мои глаза, прикасается к ссадине на подбородке с явным трепетом, его веки медленно опускаются, он сглатывает, произнося: — Я никогда больше не причиню тебе зла, — опускается на колени, обвивает руками мои ноги, прижимается ко мне. Я стою в полнейшем шоке… — Дим, встань, пожалуйста, — завороженно, произношу. — Не воспринимай меня больше как своего похитителя, пожалуйста, пусть даже это и так, но они все мучают своих заложников, а я тебя больше не буду трогать, не буду обижать, я не смогу даже просто, ведь я слабею перед тобой, я гибну без тебя, — он говорит это на одном дыхании, словно куда-то торопится. — Дима, я тебя услышала, я тебя поняла и простила, только встань, пожалуйста, — уже почти умоляю. Мужчины еще никогда у моих ног ничего не просили, я прямо опешила! — Обещай, что больше не станешь называть меня так? Похититель, — вставая на ноги, просит парень. — Обещаю, но спать мы все равно будем порознь, хорошо? — Арина, ты права в том, что мы никто, просто меня обидело то слово. — Ладно, я поняла. — Спасибо, — он целует меня в щеку, а я, испугавшись, отпихиваю его. — Я это по-дружески, — смеется он, — читай, а я найду чем заняться, — и он уходит, оставляя меня одну со своими дебильными мыслями по поводу этого мега-странного диалога.***
Вечер наступает незаметно, учитывая, что я прочитала книгу по домоводству в один присест, ни разу не оторвавшись. На часах показывает только десять часов, а у меня уже глаза закрываются. Я убираю книгу на место и иду в коридор. Найти Диму или просто пойти спать? Пожалуй, устрою себе вечер одиночества и выберу второй вариант. Сходив в душ, натянув новую пижаму и расправив, наконец, постель, которую я заправила чистым бельем еще днем, ложусь в прохладную большую кровать и выдыхаю. — Наконец-то этот день закончился! Я так устала, — говорю вслух на выдохе и выключаю свет. Глаза закрываются и я отдаю себя царству снов… Я гуляю по полю в летнем платье голубого цвета, у меня босые ноги и как-будто крылья за спиной. Всё так волшебно и красиво. Но в одно мгновение я оказываюсь в клетке, я маленькая. Я канарейка, которая молчит, а не щебечет или поет песни. Мимо клетки проходит сначала мой папа, а потом и мама. Затем ко мне подходит Анна, она начинает говорить со мной, дает мне еду. Она уходит, а клетка открывается и я вылетаю. И теперь я не канарейка, а чайка, летающая над теплым, зовущим за собой морем, я совсем одна, мои сородичи улетели далеко-далеко, я это знаю, но ничего не делаю. Я сажусь на карниз какого-то дома, ко мне присоединяется ворон. Он начинает говорить со мной, мы говорим очень долго, а потом я с ним улетаю, но наш полет не может быть долгим: в него попадает меткая стрела, пронзая тело насквозь… — ААААААА! Не-е-ет! — я подскакиваю на кровати, хватаясь за голову. Перед моими глазами четкая картина окровавленного тела птицы. Я всегда понимала все символы, которые являлись мне во снах, но эти я понимать не хочу. Снова ложусь и закрываю глаза, но не могу их не открыть, ведь вижу, будто Диму убили. Убил мой отец. Не знаю почему, но меня всю передергивает, будто от холода, но я укутана в одеяло, окон здесь нет, чтобы мне дуло. — Арина, ты делаешь это, потому что иначе не можешь, а спать хочется! Только из-за этого! — убеждаю я себя, выходя из комнаты в поисках Димы. На самом деле, мне понравилось спать с ним, он же мужчина, да с таким телом. Он теплый, большой и сильный. И он заботится обо мне. — Дима? — захожу в желтую спальню и сразу смотрю на кровать. Он здесь, ура. Но он меня не слышит — слишком крепко спит. Такой красивый. Я снимаю тапочки рядом с кроватью и ложусь, пристраиваясь рядом с парнем. — Ммм, — мычит он, — Арина? — недоумевает он, а мне смешно. — Ага. — Почему ты здесь? — он даже не двигается, а ведь занимает большую часть кровати! — Просто обними меня и давай спать? — сама не верю, что говорю это! Жуть! — Ты лунатишь? Арина? — он начинает щипать меня, идиот. — Эй! Я серьезно. — Да? — в темноте я вижу его блестящие глаза, он счастлив. Я киваю, после чего он двигается к краю и сковывает меня в объятья, утыкаясь носом в мою макушку. — Спокойной ночи, — шепчу, устраиваясь удобнее. — Спи сладко, дурочка… Он совсем тихо, почти одними губами добавляет «моя», думая, что я не замечу, но я слышу очень хорошо.