Сломленный, Сломленный Навсегда. Дни, в которых ничего нет.*
Лето в Японии — довольно тяжелое время, потому что наступает сильнейшая жара, и многие предпочитают скрываться в своих квартирах, чтобы хоть как-то обезопасить себя от воздействия солнца. Таканори же это не волновало совсем — он вышел на улицу в длинной рубашке и черных джинсах. Зачем он согласился на эту прогулку — сам не знал, но посчитал это хорошей возможностью отвлечься от навязчивых мыслей и воспоминаний, которые не переставали его душить. Время поджимало, Накамуры нигде поблизости не наблюдалось, а звонить парню Матсумото даже не думал — не хотелось показаться слишком навязчивым и жаждущим внимания, что было совсем не так. Наконец, с другой стороны дороги к остановке подъехал долгожданный автобус с номером пять, и Така взглядом выцепил знакомую фигуру — Бакаги, выскочив из автобуса, тут же направился к пешеходному переходу. Перейдя дорогу, парень коротко поклонился и поздоровался: — Привет, Така, хорошо выглядишь. Таканори поздоровался в ответ и отвел взгляд. Почему-то он никогда не мог смотреть спокойно на Накамуру, и, когда он это делал, ему хотелось тут же убежать куда подальше, лишь бы хотя бы ненадолго почувствовать себя в безопасности. Словно этот парень мог съесть его одними глазами. Они прошли несколько километров, прежде чем ноги привели их к мосту. Жара стояла просто невыносимая, и всю дорогу Така только и думал о том, как бы не свариться, но вот на мосту оказалось довольно прохладно, да и приятный ветерок дул в спину, что немного подбадривало парня. Така подошел к краю моста и оперся обеими руками о железную перекладину, внимательно глядя вниз. — Интересно, сколько метров отсюда до воды? — Таканори тихо озвучил свои мысли. — Думаю, не меньше двадцати, — так же тихо ответил Бакаги. Таканори развернулся и с удивлением заметил, что Накамура оказался рядом, совсем близко, и, не сводя взгляд, смотрел на него. «Наверное, он хороший… — на секунду подумал Така. — Но почему тогда я совсем ничего не чувствую?» Бакаги был совсем рядом, и Таканори задержал дыхание, чтобы не сойти с ума от этой близости. Нет, ему совсем не нравилось такое расположение парня… — Думаю, тут правда больно умирать, — Матсумото снова перевел взгляд на воду, тихо вздохнув.Скрытыми ранами Переполнен, Переполнен, Окрашен.
Накамура ничего не ответил, продолжая все так же смотреть на Таку. Матсумото лишь глядел на воду, не смея даже снова посмотреть на одноклассника в ответ. Поблизости совсем не было людей, только издали доносились звуки стройки. Еще одна мысль посетила дурную голову Таканори, которая впоследствии совсем не хотела исчезать: «Даже если больно… Я ведь больше ничего не буду чувствовать после, да?» Этого хотел Хироши? Убить в себе все чувства лишь одним действием? Перетерпеть ужасную боль одну минуту, чтобы больше никогда, никогда не чувствовать того, что сделал с ним этот «жестокий» мир? «В жизни нет смысла… Этот мир уже ничего не спасет». Хотел ли Таканори закончить свою жизнь подобным способом? «Нет, нет, нет, я должен жить дальше… должен, потому что… почему?» Разве он что-то кому-то должен? «Безумство какое-то». Така едва подавил в себе желание плюнуть в воду, но тут же взглянул на небо и красивые пейзажи Японии, простирающиеся где-то вдали. Одно действие, и тебя нет. Таканори направился вдаль, к выходу с моста, и Бакаги, как верный пес, поплелся за ним. Когда они снова оказались на земле, Накамура вновь попытался завести разговор, что оказалось совсем безуспешным: Матсумото лишь что-то мычал в ответ и ни в какую не хотел идти на контакт, погрязнув в мыслях, сдавивших его голову. К тому же, ветер был только на мосте, поэтому жара снова растянула свои грязные лапы вокруг парней. Така даже подумал, что должен уйти домой, но что будет там… Что ждет его в одинокой квартире, где стены только и делают, что сжимают разум, толкая на необдуманные поступки и перекрывая легким все пути к кислороду? Они шли все дальше и дальше. Бежали сквозь резко нахлынувший поток машин, пару минут стояли у речки, после чего продолжали путь. Матсумото никогда прежде не был в этих краях и внутри себя даже благодарил Бакаги за подаренную ему возможность увидеть великолепные пейзажи родной страны вживую. Они проходили мимо рельс, и Така, смеясь, прилег на одну из них, глядя в бесконечное небо. Бакаги стоял рядом, с улыбкой глядя на парня. Он увлеченно рассказывал какую-то историю из своей жизни, но Таканори не слушал его, продолжая думать о своем. Ему казалось, что дождь — это слезы, которые роняет небо в моменты, когда ему особенно грустно и одиноко. И Матсумото на какой-то момент действительно почувствовал себя небом — несмотря на то, что вокруг него было много людей, друзья и парень, которому он нравился и который уделял достаточно внимания, всеми силами стараясь показать, как же сильно Таканори для него важен, он чувствовал себя одиноко… Где-то там, под сердцем, болело до безумия сильно. Матсумото закрыл глаза, чувствуя, как его постепенно начинает одолевать дремота. Через какое-то время он действительно начал засыпать, самым краешком сознания слушая рассказ Накамуры о его любимой группе. Теплые руки крепко прижимали мое озябшее тело к себе. Сегодня на улице особенно холодно, и я почувствовал, что если в ближайшее время не окажусь в помещении, то определенно простужусь и Акире, как самому заботливому парню на этом свете, придется опекать и лечить меня. Мы присели на маленькую лавочку, ожидая, когда нужный автобус подъедет и заберет меня домой. Акира все это время бережно, как мне хотелось думать, прижимал меня к себе, действительно боясь, что я заболею, о чем он уже говорил много раз, — погода выдалась совсем не подходящей для долгих прогулок. Друзья Сузуки уже давно разошлись по домам, оставив нас наедине, но я тоже должен был уехать, хотя мне безумно хотелось побыть рядом с Акирой еще хотя бы немного. Но нет. Нельзя. Именно в такие моменты я начинал жалеть, что живу с семьей. — О чем думаешь? — внезапно нарушил молчание Сузуки. Я лишь пожал плечами, сильнее прижимаясь к теплому парню. Завтра он отправится на концерт со своей «стаей», пока я буду сидеть дома и грустно ждать хотя бы его сообщения, не надеясь даже на то, что он позвонит. Я ненавидел весь мир за то, что меня не отпустили на концерт каких-то крутых групп, которые любил Акира. Он имел определенные связи, общаясь с различными интересными музыкантами, тогда как я просто хотел быть рядом, чтобы поддержать его и также насладиться прекрасной музыкой. Проблема была лишь в том, что концерты эти проходили в Токио, и, конечно же, мои родители не хотели отпускать меня туда неизвестно с кем. «Когда приведешь сюда своего Акиру, тогда и поговорим.» — все, что могла ответить мама на мои глупые попытки уговорить ее дать мне хотя бы немного денег на проезд — кое-какие запасы у меня уже были. Мои родители совсем не такие, как родня Сузуки. Акира — немного избалованный мальчик, и, чего уж греха таить, родители позволяют ему делать все, что душе угодно. И семьи наших друзей такие же. За всю свою жизнь я ни разу не был в Токио, и это удивительно, ведь путь от Одавары до столицы страны составляет не более двух часов. Мысль о том, что мы могли бы вместе сходить на этот чертов концерт, гулять по красивым улицам столицы и наслаждаться обществом друг друга, не покидала меня ни на секунду. — Эй, — Акира осторожно коснулся моей щеки, — ты все еще грустишь из-за того, что не сможешь съездить с нами на концерт? Я шумно выдохнул, уже готовясь ответить на это вопрос, но Сузуки меня опередил, продолжив: — Знаешь, у нас будет еще куча концертов. И осенью у этой группы новый концерт, мы ведь сходим туда, да? — парень посмотрел на меня с надеждой во взгляде, заставив этим улыбнуться краешками губ. — И летом на фестиваль вместе съездим. Только нужно дожить до этого. Ну, если ты меня, конечно, не бросишь к тому времени. Я резко поднял взгляд, посмотрев в его карие глаза, и понял две вещи. Первая — я ни за что его не брошу. Вторая — я серьезно влюбился. — Така… Таканори! — послышалось совсем рядом. Матсумото резко распахнул глаза, и первое, что он увидел — обеспокоенное лицо друга, который грубо тормошил его за плечи. — Какого… — прохрипел Така, пытаясь понять, что же, черт возьми, происходит. — Там… поезд, — воскликнул Бакаги и, не дожидаясь ответа Матсумото, решительно схватил парня, отодвигая его в сторону, и вот уже они оба лежали на земле, слушая дыхание друг друга. Где-то совсем рядом послышался звук проехавшего поезда. Как только поезд остался где-то вдали, Таканори вскочил на ноги, отряхиваясь от маленьких травинок, попавших на его одежду. Накамура тут же повторил действие Матсумото. Они продолжили прогулку, как ни в чем не бывало. Бакаги старательно делал вид, будто не было никакого поезда вовсе, а Таканори пытался убедить себя в том, что происходящее реально и он действительно мог бы умереть, если бы не одноклассник, находящийся в трудный момент рядом. И почему-то Матсумото пожалел, что все не произошло так, как должно было. Бакаги показал свой дом, музыкальную школу, в которой учился когда-то, жилище его друга и много других красивых мест, но Таканори больше не мог в полной мере наслаждаться прогулкой — ему безумно хотелось домой, забиться в дальний угол, чтобы никто больше не смел нарушать его покой хотя бы оставшуюся часть дня, который хоть уже и начинал подходить к концу, но на улице все еще было светло, без единого намека на закат. И в какой-том момент Матсумото не выдержал, сказав Накамуре о том, что ему срочно нужно вернуться. В этот раз Бакаги не стал возражать и спокойно воспринял потребность Таки побыть в одиночестве. Он проводил Матсумото до остановки, и, когда приехал нужный автобус, неожиданно заключил в объятия явно не готового к такому повороту парня. Таканори смутился, так и не сумев обнять одноклассника в ответ, но все же мило попрощался и разорвал это некое подобие объятия настолько быстро, насколько мог, поспешно забегая в автобус. — Ты как-то говорил, что хотел бы дойти до другого конца города… Знаешь, однажды мы действительно сделаем это, — последнее, что услышал Така перед тем, как закрылись двери автобуса. Перед глазами проносились деревья, обшарпанные здания, мост и болезненные воспоминания, которые Таканори больше не пытался отгонять от себя, поняв, что это абсолютно бесполезно. Он думал о Широяме. Думал о друзьях, которые так внезапно перестали с ним общаться и будто забыли о его существовании. Он думал об Акире. О том, что, возможно, теперь он согревает кого-то другого — того, кто действительно заслуживает быть любимым Сузуки. И именно в этот момент Матсумото понял, что так больше не может продолжаться.Я умело сложил все вместе. Возможно, конец будет плохим. Этот разговор везде такой же.
Где-то вдалеке сверкнула молния, и уже через несколько секунд воздух снова пропитался сыростью от и до. Дождь. С утра до вечера, иногда прекращающийся — но лишь на мгновение, чтобы потом с новой силой омыть холодные земли. Я стоял рядом с навесом, спрятав руки в карманах своей тоненькой кожаной курточки. На сцене выступала группа, названия и песен которой я даже не знал. Справа от меня, шагах в пяти, танцевал Сузуки Акира, окруженный своими верными друзьями. Он даже не смотрел в мою сторону, весело улыбаясь и подпевая группе, которая, по-видимому, интересовала его не меньше, чем предыдущая. Рядом со звукорежиссером сидел Тацуя, и они о чем-то мило беседовали. Юу поблизости не было — он резко куда-то испарился вместе со своей розововолосой подружкой. Ютака танцевал недалеко от Акиры, не обращая на меня совсем никакого внимания, даже когда я попытался с ним поздороваться. Меня нет. Меня нет. Меня нет. Хотелось сбежать. И лишь отчаянная надежда доказать всему миру и самому себе, что все не так плохо, как кажется на первый взгляд, держала меня в этом месте до последнего. На улице начинало темнеть. В какой-то момент я обнаружил, что уже несколько минут наблюдаю за красивым профилем Акиры, который почему-то перестал танцевать и остался один, тогда как его друзья резко куда-то запропастились. И я, сам не осознавая, что делаю, решительно приблизился к своему уже бывшему парню, будто загипнотизированный. Акира неожиданно развернулся ко мне, глядя мне прямо в глаза таким затравленным взглядом, что мне даже стало неловко и я вмиг пожалел о том, что смог поддаться этому дурацкому порыву. — Зачем… — шепотом произнес я, снова теряясь в его пронзительных омутах, так же, как и раньше. — Зачем ты снишься мне каждую ночь? Я почувствовал сильное желание припасть к земле и долго биться головой об острые камни, а потом, покуда совсем не останется сил, впитаться в сырую от дождя почву и сгнить где-то там, глубоко под ней. — Не знаю, — ответил Сузуки, когда я уже совсем потерял надежду уловить от него хоть что-то, и я вздрогнул, впитывая в себя каждую частичку этого мелодичного голоса, который полюбил так сильно, что мою грудную клетку сдавливало каждый раз, стоило мне его услышать. — Уходи. Я думал, что хуже быть уже не может. Я думал, что в нем еще остались хоть какие-то чувства ко мне, но последнее слово окончательно разрушило все мои нелепые надежды. Мои наивные мечты были так глупо уничтожены жестоким человеком, которого я любил всем своим ничтожным черным комком в груди, и я поклялся себе больше никогда и ни при каких обстоятельствах не сметь назвать это сердцем. Жалкий. «Уходи», — снова эхом раздалось в моей голове. Я сделал два шага назад, прежде чем сорваться и рвануть прочь из этого проклятого места, чувствуя, как по щекам катятся и смешиваются со слезами плачущих небес мои собственные нелепые слезы. Акира больше не смотрел на меня, и это было к лучшему. Сегодня он снова смог убедиться в правильности своего решения оставить меня. «Уходи», — слово, навсегда вплетенное в мою память. «Уходи», — я больше не могу устоять на ногах. «Уходи», — продолжал звучать в моей голове голос Акиры. «Уходи». «Уходи». «Уходи». Я не заметил, как обычные слезы переросли в сильную истерику. Я бежал без оглядки, кричал, падая на землю, и ненавидел весь этот мир за то, что разлучил меня с Акирой. Но еще больше я ненавидел себя за то, что пришел на этот глупый фестиваль, не подумав о последствиях и будто совсем не догадываясь, что здесь будет Сузуки. Я чувствовал себя слишком жалким для того, чтобы существовать. Для того, чтобы меня мог любить Акира. И я был готов сделать все, что угодно, лишь бы вернуться обратно в тот мир, где мы были вместе. В тот мир, где меня любили.Я все разрушил. Почему я все разрушил?..