***
Нэнси прижималась к Сэм. Она практически лежала на ней, закрыв глаза. По удачному совпадению, месторасположение Нэнси осталось практически прежним — в углу, возле окна, до которого она теперь едва могла дотягиваться, и рядом с Сэм. Она часто прижималась к ней, пытаясь успокоить себя, не в силах спокойно смотреть на Шарлотту, которая, как на зло, сидела прямо перед её глазами. Потому что каждый раз, когда она видела её, то возвращалась в тот самый день, который она по-праву может назвать худшим в своей жизни. Теперь, что бы не делал Дог, как часто и жестоко бы её не избивал, Нэнси больше это не впечатляло. Она не знала, что теперь он должен был бы сделать, чтобы шокировать её вновь. Сэм была единственным утешением. Она никогда не осуждала и могла в полной мере оказать необходимую помощь. Несмотря на свою депрессивность, она могла поддержать так, как может только тот человек, который действительно понимает. Их объединяло общее горе, но Сэм знала, как справляться с этим. Она рассказывала Нэнси о том, как можно жить иначе, даже находясь взаперти. Оказалось, что единственным спасением для Сэм были её собственные фантазии, в которые она погружалась с головой — настолько глубоко, что иной раз и забывала о реальности. — Твои мечты — это место, куда есть проход только для тебя, — говорила Сэм, закрыв глаза. — Туда нет доступа никому, кого ты не хочешь там видеть. Это место твоего комфорта, место, где ты можешь быть в безопасности. Твоё личное пространство, закрытое для других. — Хоть где-то можно быть в безопасности, — протянула Нэнси, улыбаясь. — О чём ты думала сегодня? — Ну… — задумалась Сэм и немного покраснела. — Я представляла, что гуляю по пляжу. С тобой. Мы загорали, плавали в море и пили много коктейлей. Я даже на секунду ощутила вкус дайкири у себя во рту. — Значит, я всё же не незваный гость? — спросила Нэнси, не скрывая свою радость. — Да, — посмеялась Сэм. — Выходит, ты живёшь в мире иллюзий? — Выходит, что так. Реальность давно бы меня съела. Иногда, правда, можно возвращаться к своим воспоминаниям и проживать счастливые моменты своей жизни вновь и вновь. Но таких моментов у меня слишком мало… Главное, чтобы было, что вспоминать. Но теперь появилась ты. Поэтому мне больше не одиноко. — Мне тоже. Знаешь, у меня не было друзей, пока я не попала сюда. — Я твой первый друг? — Да. У меня были приятели, с которыми я общалась в университете… Но я бы не назвала их друзьями. Если бы я не оказалась здесь, то не нашла бы такого прекрасного друга. — Оно того не стоит, — покачала головой Сэм. — А я думаю, что стоит, — ответила Нэнси и обняла подругу. Их разговор прервал шум с улицы. Даже Франи и Дебра проснулись. Девушки переглянулись между собой. — Нэнси, выгляни в окно, — попросила Франи. — Это Роттен? — Сейчас, — кивнула та и поднялась с пола. Она привстала и попыталась дотянуться до окна. Но нога, привязанная цепью к полу, позволяла ей видеть лишь небольшую часть ранчо. Осмотревшись, Нэнси застала Дога, который увидел что-то вдалеке. По звукам, это была машина, и она, судя по всему, приближалась к участку. Дог бросил всё, что находилось у него в руках, и побежал к дому. Совсем скоро девушки слышали его за дверью. Он что-то неразборчиво говорил и носился по гостиной, после чего вновь вышел на улицу. В этот раз более спокойным шагом. Автомобиль остановился неподалёку. Совсем скоро из него неспешно вышел Роттен. Франи как в воду глядела. — Там Роттен приехал, — сказала Нэнси, спускаясь на пол. — Я уж думала, он никогда не появится, — как-то облегчённо вздохнула Франи. — В смысле? — удивилась Дебра. — Ты что, хочешь уйти? — Да, хочу, — уверенно кивнула Франи. — Здесь у меня никаких шансов выбраться, зато куча шансов умереть. Я жива, только потому что мне везло. Но везение рано или поздно кончается. — Я понимаю, — вздохнула Нэнси. — Прости, что так вышло. Я идиотка. — Ты идиотка, — подтвердила Франи, — но я тебя тоже понимаю. Не вини себя. Больше повторять не буду. — Надеюсь, у тебя всё будет хорошо, — сказала Сэм. — Обязательно будет, — улыбнулась Франи. — Надеюсь. Если у нас ещё не будет возможности попрощаться, то… Удачи вам. — И тебе, — ответила Нэнси с толикой печали в голосе. У двери слышались шаги и разговоры. Послышался скрип деревянного пола и звуки открывающихся замков. Пленницы опустили глаза и сжались. Они надеялись, что никаких неожиданностей не будет, что их осмотрят, заберут Франи, и уйдут. Когда дверь открылась, на пороге появился Роттен. Он выглядел спокойным, но серьёзным. Осмотрев девушек, которые были у него перед глазами, он стиснул брови к переносице и повернулся к Догу. — Их стало меньше, — грозно заявил Роттен. — Ну… — замялся Дог. — Они попытались сбежать не так давно. — И как далеко они зашли? — Смогли выбежать на улицу. Роттен нахмурился сильнее. Он был явно недоволен тем, что только что услышал. — И по чьей вине они смогли убежать? — Э-э-э… — Дай догадаюсь. По твоей, не так ли? — Ну, возможно, по моей, но… — стал оправдываться Дог, но Роттен не дал ему закончить. — Я не наблюдаю здесь Анны, — недовольно сказал он. — И слабо верю в то, что ты убил её. Где она? — Она наверху, — быстро ответил Дог и попытался натянуть на себя улыбку. — Я просто не успел с ней закончить. Не думал, что ты сегодня приедешь. — Не успел закончить, значит, — задумчиво протянул Роттен. — Приведи её сюда. — Нет необходимости, Роттен, — заметно занервничал Дог. — Она почти мёртвая. — Ты будешь почти мёртвый, если через минуту она не будет стоять передо мной. Стиснув зубы, Дог смиренно кивнул и скрылся из поля зрения. Роттен, не спускаясь в подвал, продолжал осматривать девушек с ног до головы. Франи покрылась испариной и почему-то не решалась сказать ему, что хочет работать. Нэнси понимала, что она попросту боится заговорить, хотя её спокойное лицо этого не выдавало. Это было неудивительно — Роттен был не в самом приятном расположении духа, во-первых. Ну, а во-вторых — неизвестность того, что будет дальше. Неизвестность пугает сильнее прочего. Вновь послышались шаги. Совсем скоро появился Дог, а затем и Анна, которую другие пленницы сперва и не узнали. Анна заметно прибавила в весе — это первое, что бросалось в глаза. Её тело вновь обрело женские округлости, которые отчетливо было видно. Она выглядела хрупкой, но теперь уже не костлявой. Она стояла в чистой белой майке и шортах, уверенно устремив взгляд на Роттена. Её пепельно-чёрные волосы, которые ещё совсем недавно свисали до бёдер и сыпались, образуя проплешины, сейчас были обстрижены до середины шеи и выглядели мягкими, блестящими и пушистыми. Её кожа была больше не трупного серого цвета, а живая, золотистая. Теперь Нэнси знала, как может выглядеть Анна. Она была красива. Но эта красота шокировала даже Роттена, который недоуменно осматривал пленницу с ног до головы. Никто не мог понять, как это произошло. — Почти мёртвая, говоришь? — приподнял бровь удивлённый Роттен. — Ну и как долго ты держишь её у себя под боком? — Я… — потупился Дог. — Не знаю… Месяц? — Ты совсем из ума выжил, идиот? — явно злился Роттен. — Она не должна спокойно здесь расхаживать! Она приведёт сюда копов и сдаст нас всех, грёбаная ты псина! — Слушай, Роттен, я контролирую ситуацию, этого не произойдёт. — Да я уж вижу, как ты контролируешь ситуацию, если у тебя эти шлюхи по всему участку бегают, — прорычал Роттен. — Мой тебе совет — найди себе нормальную бабу. А то окончательно чокнешься. — Непременно, — сквозь зубы процедил Дог. — Что я тебе говорил про социальное неравенство? — Говорил, что ты это не одобряешь. — Вот именно, Дог. Хорошо, что ты помнишь. Ещё бы делал, что говорят, то у меня вообще не возникало бы желания пристрелить тебя. Я рассчитывал на твоё благоразумие и даже приготовил небольшой подарок. Но, видимо, не стоило. — Всё в норме. Тебе не за что беспокоиться… Роттен медленно протянул руку к Анне и убрал волосы с её лица. Она смотрела ему в глаза и не шевелилась, в отличии от Дога, который явно не одобрял прикосновения своего работодателя. — Кто родился? — спросил Роттен вновь спокойно, словно его злости никогда и не было. — Что? — Кто у неё родился? — Девочка, вроде как. — И что ты с ней сделал? Этот вопрос застал Дога врасплох. Очевидно, он не знал, что ответить, чтобы угодить. Но что бы он ни сказал, одобрения он не получит ни в каком виде. — Бросил в колодец, — ответил вскоре Дог. — Ты полный ублюдок, — покачал головой Роттен и подтолкнул Анну в подвал. Она плавно спустилась вниз и села рядом с удивлённой Нэнси, после чего опустила голову вниз. Непривычно было видеть её в одежде. Да и в целом странно то, как хорошо она выглядела. Теперь от неё приятно пахло и веяло теплотой, которая исходила от ожившего тела. Девушки не могли не смотреть на неё с изумлением. Роттен завёл руки за спину и немного подумал, после чего спустился вниз. Но как только он встал на пол подвала, перед его глазами оказалась Шарлотта. Роттен пошатнулся и сделал пару шагов назад. Его глаза округлились. Он был, мягко говоря, удивлён увиденным. Это стало для него неожиданностью. Стало ясно, что ничего подобного он раньше не видел. Дог тут же прищурился, ожидая шквала помой в свою сторону. — Ты ёбнутый на всю голову, мать твою, псих, — ошеломлённо выдал Роттен. — Зато теперь она никуда не убежит! — пожал плечами Дог. — Господи, — продолжал восклицать Роттен. — А руки то за что тогда? — Она ударила мою собаку, — ответил Дог. — Чёрт, а я уже подумал, что ты потерял хватку, — внезапно для всех улыбнулся Роттен. — Умеешь удивлять, ублюдок. Твой больной мозг иногда выдает хорошие идеи… За неё заплатят огромные бабки, если она не сдохнет. — Серьёзно? — удивился Дог. — Это шикарно. Я заберу её у тебя. По ней то ты страдать не будешь? — Нет. — Тащи пока её наверх, — приказал Роттен и поднялся к двери, — а я сейчас вернусь. У меня в багажнике две шлюхи валяются. — Новый завоз? — Старый, скажем так. Одну убей сейчас, на глазах у её подружки, да по-сочнее. Вторую оставь себе и попытайся довести её до истерики, но не убивай. Она мне живая нужна. — Как скажешь, — усмехнулся Дог. — Провинились? — Скажем так, требуют воспитания, — посмеялся Роттен. — Ты их знаешь. Они здесь уже были. Решили, что если станут шлюхами, то у них появится больше шансов для того, чтобы свалить. — О, вечно они думают, что у них получится убежать! — артистично закатил глаза Дог. — Постарайся как следует, и больше у них не возникнет такого желания. Роттен вышел на улицу, а Дог быстро спустился в подвал. Он поднял на руки Шарлотту, мимолётом взглянув при этом на Анну, а затем молча унёс её наверх и захлопнул за собой дверь, не произнеся при этом ни одной издёвки. Франи выглядела напряжённой. Сейчас все, в общем то, были на пределе. Анна уставилась глазами в пол, в то время как все остальные, включая Нэнси, рассматривали её с ног до головы. — Извините, — прошептала вдруг Анна. — Что произошло? — решилась спросить Сэм. Она была явно озадачена, хотя редко чему-то удивлялась. Анна ничего не ответила. — Дог оставил тебя жить там, наверху? — недоумевала Дебра. — Ты потрясающе выглядишь, — заметила Нэнси. — Я хочу быть рядом с сыном, — совсем тихо ответила Анна. — И не только с сыном, — как-то резко отреагировала Сэм. Нэнси показалось, что она не рада такому раскладу. — Почему он не убил тебя… — Сэм, не говори так, — удивилась такому странному поведению подруги Нэнси. — Если то, что ты рассказывала мне, правда, то Дог и не должен желать ей смерти. Он бы убил её уже давно, если бы хотел. Но даже Роттен знает, что он этого не сделает. — Это верно, — кивнула Сэм, — но я уже видела, как он пытался. Поскольку Дог периодически выпускал Анну повидаться с Бабби, мне приходилось наблюдать их в окне. Иногда Дог стоял под тем настилом и целился в них из винтовки. То в Бабби, то в Анну. Словно не мог решить, кого застрелить в первую очередь. Я видела такую картину как минимум семь раз. И знаешь, почему он всё время пытается это сделать? Потому что она знает его настоящее имя, знает достаточно о нём самом и о его жизни, но главная причина в том, что Дог знает, что привязан к своей жертве и его это просто бесит. — Оу… — Нэнси нахмурилась и обратилась к Анне. — Тебе не страшно? Та отрицательно покачала головой. — Ты теперь не будешь сидеть здесь с нами? — Полагаю, что не будет, — пояснила Сэм. — Ей и там хорошо. — Сэм, — нахмурилась Нэнси, — если кому-то лучше, чем тебе, то это не повод для злобы. Лучше порадуйся за своего друга. — Она права, — подтвердила Дебра. Сэм замолчала. Она глубоко вздохнула и кивнула головой. — Я просто переживаю, — добавила она, обратившись к Анне. — Мне сложно мириться с изменениями. Извини. Их разговор был резко прерван истошными воплями, которые послышались с улицы. Нэнси тут же ринулась к окну. Она увидела какую-то женщину, не самого приятного вида. Её одежда была порвана, а юбка и вовсе валялась на земле. Она ползла по земле, предпринимая попытки подняться, но туфли на огромной платформе и тонком каблуке не позволяли ей сделать этого. Совсем скоро показался и Дог, а затем Роттен, который за волосы держал другую девушку. Он задирал её лицо так, чтобы она всё видела. — Где мои бабки, а, патаскуха?! — кричал он ей на ухо. — Отсоси, — предприняла попытку усмехнуться девушка. — Тогда знай, что она подохнет по твоей вине. Смотри что я сделаю с тобой, если не скажешь мне, где мои сраные деньги. Дог приближался к женщине, что ползла по земле, с винтовкой. Он ехидно улыбался и с наслаждением любовался тем, как она пытается убежать. По нему было видно, что он знает, что делает. Вскоре Дог резко схватил её за ногу и притянул к себе. Эти действия были отточены до автоматизма. Женщина взвизгнула. Она цеплялась пальцами за землю, но это не помогало. Её ногти просто ломались. Не успев что-либо понять, Дог перевернул её на спину и вставил винтовку ей прямо в промежность. — Давно хотел посмотреть, что будет, — сказал он и посмеялся, после чего резко сунул дуло оружия вглубь женщины. — Как тебе это нравится, а? Она закричала и пыталась что-либо сделать. На её руках оставалась кровь. Вторая девушка, которую держал Роттен, с ужасом наблюдала за этой картиной. Совсем скоро Дог спокойно спустил курок. Раздался выстрел. Разорванные органы разлетелись в стороны. Её живот взорвался. Девушка начала вырываться из рук Роттена, который с ехидной улыбкой наблюдал за происходящим. А Дог просто посмеивался и смотрел на разлетающиеся в радиусе нескольких метров органы и куски плоти. Нэнси показалось, что он сделал это слишком быстро. С натянутой улыбкой и без энтузиазма. Будто бы всё, что он говорил, лишь попытка угодить Роттену, который желал зрелища. Будто ему самому это было вовсе неинтересно. — В триста шестьдесят седьмом номере мотеля «Блю Пэй», — тараторила женщина, глубоко дыша и не отводя глаз от своей умершей подруги, — под кроватью… — Вот видишь, это не так уж и сложно, — ответил Роттен. — В любом случае, Дог займётся твоим воспитанием. Ты, наверное, по нему совсем соскучилась. — Нет! — завизжала женщина и стала вырываться ещё усерднее. — Это не честно! Я же сказала, всё сказала! Отвези меня обратно! — Ох, — артистично покачал головой Дог. — Не прилично так сопротивляться! Я вот рад, что ты вернулась. Смогу закончить всё, что не успел. — Иди к чёрту! — закричала она прямо в его лицо. — Не беспокойся, дорогая. Вспомни былые деньки! Разве нам было не весело? О, будет ещё веселее. Нэнси села на пол и настороженно взглянула на Франи. Та побледнела в несколько секунд. Очевидно, такого развития событий она не ждала. Это заставило Франи ещё раз задуматься над тем, действительно ли ей стоит идти работать на Роттена. — Ну что? — спросила Нэнси у неё. — Не знаю, — покачала головой та. — Всё ещё хочешь отсюда слинять? — Да. Надо просто быть аккуратнее, чтобы не вернуться сюда… — Я так понимаю, они тоже хотели бежать. — Наверно… — Как видишь, у них это не вышло. — А я всё же рискну. Вариантов у меня всё равно немного. Франи пыталась говорить уверенно, но было заметно, что она убеждала саму себя. Ей было не по себе. Со лба скатывался пот. Но отступить бы она не смогла. Здесь ей всё равно не жить. Она слишком отчетливо это понимала. Дверь вновь открылась. Испуганная женщина полетела вниз. Она приземлилась лицом на пол и больше не кричала. Даже не шевелилась. Сэм, как подобает врачу, тут же потянулась к ней, чтобы осмотреть, не повреждено ли что-нибудь. А Роттен посмеялся. Он хотел было уже уйти, как Франи решилась заговорить. — Я хочу работать, — сказала она. Роттен приподнял бровь и переглянулся с Догом. Видимо, они тоже не ожидали, что после такого кто-нибудь решит говорить о том, чтобы уйти из подвала. — Хочешь работать? — переспросил Роттен с некой насмешкой. — Да, — кивнула Франи. — Почему она ещё живая? — обратился Роттен к Догу. — Я планировал заняться ей сегодня, — пожал плечами тот. — Чёрт с ней, веди её в машину, — махнул рукой Роттен без особого энтузиазма и вышел. — Надеюсь, ты не успел наградить её какой-нибудь венерой. Дог спустился в подвал и, отпихнув ногой новоприбывшую женщину, приблизился к Франи. Он посмотрел на неё с ухмылкой и высвободил ногу от цепи. — А я только хотел развлечься с тобой вечерком, — заявил он с насмешкой. — Вот незадача, — саркастично ответила Франи. Дог мог легко ударить её за такой ответ. Но Франи, как оказалось, мало его интересовала. Он косился на Анну, а та на него. В таких обстоятельствах сама Франи смогла бы скорее дать ему оплеуху. И, видно, ей бы очень этого хотелось. Но Дога это не беспокоило. Он едва заметно кивнул Анне, после чего она быстро поднялась с пола и просто вышла из подвала. Нэнси думала, что её трудно чем-то удивить. Но это действительно поразило. И не только её. — Нашёл себе подружку? — усмехнулась Франи. — Закрой рот, вшивая дрянь, — прорычал Дог и схватил пленницу за волосы. Он вышвырнул её из подвала, а на то же место прицепил новоприбывшую. Нэнси смотрела в окно до тех пор, пока Франи не села в машину Роттена и не скрылась с ним за пределами ранчо. И всё же, ей повезло, что Роттен приехал именно сегодня. Потому что именно в этот день Дог собирался убить её. — А она симпотяжка, — как ни в чём не бывало заявила неизвестная женщина, поднимая лицо с пола. — Привет, Сэм. Незнакомка сдвинула на место разбитый нос, ни разу не пискнув от боли, вытерла кровь всей длиной плеча, и расслабленно откинулась назад. Она выглядела потаскано. Её кожа была обгоревшей и дряблой. Из воротника растянутой чёрной майки вываливалась обвисшая грудь, а короткая джинсовая юбка задралась наверх, как пояс, открывая вид на не самые приятные глазу места. Женщина пальцами попыталась пригладить свои бронзовые кучерявые и слипшиеся волосы, но это не дало никакого улучшения. В полумраке она выглядела не самым лучшим образом, но при свете дня ещё хуже. — Здравствуй, Марта, — без энтузиазма ответила Сэм. — Девчуля хороша. Может быть она даже не сдохнет от СПИДа. — О чём ты? — возмутилась Нэнси. — Возможно, если она не испортится сразу, её продадут жирному старому и очень богатому ублюдку. Они любят милашек-симпотяжек. — Понятно, почему тебя ещё не продали, — съязвила Сэм. — Ах ты стерва, — усмехнулась некая Марта. — Вот по кому, а по тебе я скучала. — Хотела бы я сказать, что взаимно, — вздохнула Сэм, — но не стану. Ты довольно утомительна. — Мои клиенты тоже так говорят, — хрипло посмеялась Марта и махнула рукой. — Ты знаешь, куда отвезут Франи? — спросила Нэнси. — Ту, которую Ксандер только что забрал? — уточнила с улыбкой Марта. — В публичный дом на Чейлс-стрит. Промзона. — Как ты сказала? Ксандер? — округлила глаза Нэнси. — А, вы всё ещё называете его Роттен? — Марта вновь расхохоталась. Её смех был очень громкий, писклявый и хриплый. Совсем неприятный. — Его зовут Ксандер Миллз. Но вряд ли он был бы рад вам представиться. — Но откуда ты знаешь? — удивилась Дебра. — Я знаю его лет двадцать, девчуля. Он вырос на моих глазах.***
— Советую поискать Франсин именно там, — порекомендовала Нэнси. — Промзона на Чейлс-стрит, — ещё раз повторила детектив Раст, повернувшись к стеклу. — Не знаю, найдёте ли вы её там. Её могли продать. Правда, я не в курсе, как хороши сейчас продажи интеллектуально развитых девушек. — Наши детективы непременно отправятся туда и сейчас же начнут собирать досье по имени Ксандер Миллз. Глаза Дженнифер Раст горели. Она была полна радости и энтузиазма от информации, которой её балует Нэнси. Благодаря этому делу невзрачный детектив приобретёт большую популярность у местных СМИ и начальства, благодаря чему её карьера пойдёт в гору. Нэнси так же прекрасно понимала, что и сама обретёт популярность как несчастная жертва обстоятельств, великая мученица, которая выжила и первым же делом прибежала в полицейский участок. Звучит совсем не весело. — Сколько сейчас времени, Дженнифер? — спросила Нэнси, выжидательно сложив руки. — Четыре часа дня, — сообщила детектив. — Мы разговариваем с вами девять часов. — Это ещё не предел… — задумчиво пробормотала Нэнси и погрузилась в свои мысли. Девять часов. Всё утро и половина дня. Времени оставалось всё меньше. Нэнси боялась, что рано или поздно оно закончится. Она не просто боялась этого, а буквально ужасалась одной такой мысли, что совсем скоро её отпустят. Её заберут родители, которые будут неделями плакать и ворковать над её постелью, будут круглосуточно обнимать и целовать её лоб, приговаривая, как сильно они скучали и как верили в то, что их дочь когда-нибудь вернётся. Но вскоре они с ужасом осознают, что их ребёнок так и не вернулся домой. Их волосы встанут дыбом, когда они наконец признают, что перед ними стоит совсем другой человек — обезумевший, сломанный и слишком чужой. Отчаяние посетит их тогда, когда они поймут, что любовь не излечит хроническую боль их дочери, когда они поймут, что Нэнси давно мертва. От неё осталась лишь оболочка. Пустая и изношенная. Нэнси просто не знала, что ей делать после того, как всё закончится. Возвращаться к обычной жизни? Но как после того, что произошло, после того события, которое поменяло всё мировоззрение Нэнси, — перевернуло с ног на голову её мир — можно было просто вернуться в привычную жизнь? При всём желании сделать это было уже невозможно. — О чём вы задумались, Нэнси? — внезапно спросила детектив Раст. — Ох, вам это не будет интересно, — махнула рукой та и цокнула. — Лучше к сути. Марта рассказала нам много нового. Сказала, что когда-то давно была соседкой Роттена. И, я так понимаю, не самой приятной соседкой. По её лицу было видно, что бухать она любила. В общем, Роттен, а точнее Ксандер Миллз, рос на её глазах. Его семья была очень бедна. Но в какой-то момент всё резко переменилось. Марта рассказала о том дне, когда она стала первой жертвой Роттена и его товарищей. Они заставляли её заниматься проституцией, а деньги отдавать им, под предлогом смерти. Потом это переросло в целый картель, построенный на проституции и продажи девушек. Странно, что ваши доблестные детективы не замечали этого. — Скоро всему этому придёт конец, — заверила Дженнифер допрашиваемую. — Больше никто не пострадает. — А что если я вам вру, Дженнифер? — Что? — Что если всё, что я вам рассказываю — ложь? В какой момент вы стали верить мне на слово? — Мы нашли некоторые подтверждения вашим словам. — А что если год назад меня вовсе не похитили? Что если я просто укатила в закат вместе с бандитом, которого полюбила всем сердцем? И что если я просто придумала эту историю, чтобы оправдать то, что на самом деле я убила Ксандера Миллза и закопала его в лесу? Что если я просто устала быть в бегах? Пропавшие девушки были на слуху, так что если я просто придумала ранчо и взяла за основу вырезки из газет о пропавшей Шарлотте Бэрроу и Франсин Марианн Лаберж? Вы ведь так и не нашли это ранчо. Не знаете, кто такие Дог и Дэрли. А с фантазией у меня хорошо и вы могли это даже заметить. В дверь постучали. Это было как раз вовремя, поскольку Дженнифер окончательно запуталась. Она не знала, что ответить, так что решила отложить этот сложный мыслительный процесс на потом. В комнату вошёл очередной детектив с документами, которые он положил на стол перед своей коллегой. — Если кратко? — спросила она, обращаясь к мужчине. — Бордель на Чейлс-стрит наши ребята закрыли три дня назад, — быстро ответил тот и поспешил удалиться. Он оставил детектива Раст наедине с ещё одним сложным вопросом. Взяв в руки документы, она быстро прошлась глазами по отчётам операции, после чего нахмурилась. — Что я вам говорила? — улыбнулась Нэнси. — Не думаю, что вы лжёте, — быстро ответила Дженнифер, не отрываясь от документов. Она быстро перелистывала их, что-то выискивая. — Как я понимаю, три дня назад наши детективы наведались в это место. Они обнаружили там девяносто восемь девочек и женщин, а так же два трупа. У одного из них не было конечностей. Судмедэксперты констатировали смерть от удушья. Она, видимо задохнулась… мужской биологической жидкостью. — Спермой? — уточнила Нэнси. — Да, — поморщилась Дженнифер. — Тело сейчас в морге. Опознать его не удалось. — Возможно, это Шарлотта! Какое чудо, что она нашлась! — Не сказать, что чудо… — пробормотала детектив Раст и продолжила изучать документы. — Никого, по описанию, похожей на Франсин обнаружено не было. — Вы всех убили или допросили кого-то? — Допрос был. К сожалению, главный виновник был убит. Все задержанные ссылались на некого мужчину, которого они называли «Штурман». Он был застрелен при попытке сопротивления. Его не удалось опознать. — Это друг Роттена. И, кстати, правильно пишется «Штурмманн». Я вспомню настоящее имя, если вы дадите мне какое-то время. Он не был главным, Дженнифер. — Откуда вам всё это известно? — Марта рассказала. Она много трепалась и, как заметила Сэм, была весьма утомительна. Но зато теперь я могу рассказать всё это вам. Понимаете, Штурмманн не мог быть главой. Звания их организации были основаны на званиях СС и Третьего рейха. Я хорошо с этим знакома, как вы понимаете. Я ведь немка, куда ещё стереотипнее! Логично будет предположить, что главным будет тот, кто носит кличку «Фюрер». — Вы делали акцент на кличке Ксандера Миллза… — Да, Дженнифер. Вы догоняете! Роттен, как «Роттенфюрер». Руководитель звена. — Чёрт возьми! Мы задержали человека, которого называли Фюрером! — Вам стоит проверить его, Дженнифер. Очень рекомендую. Странно, что вы сами не догадались. — Но, если наш отдел арестовал всех, кто был так или иначе связан с вашим похищением, то почему никто не упоминал ферму, на которой всё это происходило… Она ведь имела прямое отношение к борделю. — Кроме Роттена, Штурмманна и Фюрера никто больше не знал о существовании этого места. Это было сделано в целях безопасности и было необходимым условием, при котором Дог и Дэрли согласились работать на организацию. Штурмманн познакомился с Догом в тюрьме. Первый сидел за сутенёрство, второй за изнасилование. Они были, если можно так сказать, друзьями. Так что Штурмманн одним из первых узнал о том, что Догу по наследству досталось ранчо. Это было идеальным вариантом. Там нету людей. Далеко до цивилизации. Зато была мотивация у тех, кому принадлежит это место. Дог не мог больше справляться со своим безумием, а Дэрли нужны были деньги. В итоге все остались в плюсе. — Это вам тоже Марта рассказала? — Не совсем. Кое-что я всё-таки узнала сама. Нэнси прикрыла глаза на кое-то время. Она вновь обратилась к самым тёмным уголкам своей памяти, выискивая в подсознании тот самый день. Дженнифер терпеливо выжидала, не спеша и не задавая лишних вопросов. — Знаете, Дженнифер, — вдруг открыла глаза Нэнси и вальяжно хлопнула рукой по столу, — вы даже представить себе не можете, как меняются желания людей в зависимости от того, где они оказались. Можно, конечно, жаловаться на тех, кто от жизни хочет только пожрать, поспать, и поваляться на солнышке. Это кажется довольно низменным, не достойным человеческого разума, не так ли? Но вам так кажется только потому что всё, о чем мечтает этот человек, у вас уже есть. — К чему вы клоните? — приподняла бровь детектив Раст. — Это довольно простая истина. Здесь нет ничего сложного, — продолжила, как ни в чём не бывало, свой монолог Нэнси. — Когда-то и я думала о возвышенных вещах. Я думала о том, как устроен наш мир, о том, есть ли в жизни бесконечность… У меня были высокие мечты. Планы, расписывающие всю мою дальнейшую жизнь! И никогда бы я не подумала, что совсем скоро то единственное, о чём я буду мечтать — еда, вода и тепло. О ресурсах, способных поддерживать мою жизнедеятельность. Как простое животное. И никто больше. Вы спрашиваете, к чему я клоню, Дженнифер? К тому, что простое низменное желание открыло мне глаза на поистине возвышенные вещи. — О каких вещах вы говорите? — В тот день я мечтала принять горячий душ. Мне было очень холодно. — Вы мечтали о горячем душе и поэтому вам открылись секреты мироздания? — Ни совсем. Связывать эти две вещи одной прямой линией было бы странно! Вы иногда такая непробиваемая, Дженнифер! Вы замечали, что я немного наглый человечишка? — Мягко сказано. — А всё почему? А? — Понятия не имею, Нэнси. — А всё потому, что мне сошло это с рук.***
Нэнси жалась к спящей Сэм. Но ни тепло тела, ни тепло горячей трубы её больше не согревало. Тремор охватил всё её тело, зубы стучали. Организм пытался справляться с переохлаждением. Но становилось только хуже. С каждой минутой. Сегодня был особенно холодный день. По крайней мере, Нэнси так казалось, поскольку холод становился невыносимым. Ей думалось, что на улице действительно холодно. Но все остальные девушки спали. Марта даже храпела. Но Нэнси не могла. Стоит признать, что на секунду она даже задумалась о том, что может умереть от такого холода, если уснёт. Вряд ли бы это произошло, конечно, но такой страх всё же проскальзывал. Всё, о чём мечтала сейчас Нэнси — просто принять горячий душ, чтобы получить хотя-бы минуту тепла. Самую малость. За дверью еле слышно расхаживал Дэрли. Никто бы не заметил этих шагов, если бы не было настолько тихо. Обычно, даже поздним вечером, был слышен включенный круглосуточно телевизор, тихие разговоры и громыхание бутылок. Но не в этот день. Даже Марта вскоре умолкла. Сегодня Нэнси слышала только собственное дыхание, то, как стучат друг об друга её зубы и сопение Сэм. Те самые тихие звуки, неуловимые в дневное время суток. — Эй, — тихо шепнула Нэнси неизвестно зачем. Из-под двери подвала просачивались тени. Нэнси поняла, что Дэрли стоит за дверью, прислушиваясь. Он заметил её голос. И это было удивительно. Нэнси улыбнулась и отдалилась от Сэм. Она выползла на середину комнаты. Настолько, насколько позволяла её цепь. — Эй, Дэрли, — ещё раз, но более громко прошептала Нэнси, улыбаясь, словно это какая-то игра. — Что? — тихо спросил Дэрли, словно ему была так же сильно, как и ей, не безразлична тишина, в которой он находился. — Подойди, — попросила Нэнси, пытаясь тянуться ещё ближе по направлению к двери. Послышался звон открывающихся замков. Дверь немного приоткрылась. Из щели высунулось заспанное и уставшее лицо Дэрли. В темноте он выискал Нэнси и после этого они оба оказались в тупике. Зачем она его позвала? Зачем он откликнулся на эту просьбу? Что теперь говорить? Ситуация сложилась странная, учитывая то, что Дэрли не позволялось разговаривать с пленницами как с людьми, равными ему самому. И, похоже, этот диссонанс не мало удивил его. В этот момент у него появился шанс увидеть в Нэнси живое существо. Чтобы как-то развеять неловкую обстановку, Нэнси решилась выдавить из себя наглость, на которую у неё никогда раньше не хватало решимости. Она решила заявить о своей человечности. — Мне холодно, — сказала Нэнси шёпотом. — Я хочу принять горячий душ. — Что? — удивился от такого заявления Дэрли. Он немного помолчал, обдумывая эти слова. — Нет. — Почему? — приподняла бровь Нэнси. — Нельзя, — кратко ответил Дэрли. — Кто сказал что нельзя? Дог? Он сказал, что мы должны сидеть здесь. Он ничего не говорил про душ. — Вот и сиди здесь. — Он что, твой начальник? Дэрли свёл брови к переносице и повернул голову набок. — Хватит пудрить мне мозги, — буркнул он. — Я не собираюсь убегать, если ты об этом, — заверила того Нэнси. — А даже если бы и хотела, то ты что, с измождённой голодом женщиной справиться не в состоянии? — Будешь сидеть здесь, — твёрдо ответил Дэрли. — Но мне очень холодно. Даже зубы стучат! — в подтверждение своих слов, Нэнси поспешила продемонстрировать свои тридцать два белоснежных. Дэрли хотел было уже закрыть дверь, как очередное наглое заявление пленницы остановило его. — Правильно мне говорили, — фыркнула она. — Ты ничем не лучше своего безумного братца. Дэрли отвел глаза в сторону и задумался. Затем он медленно повернулся к девушке и встретился с её настойчивым взглядом. — Не лучше, — тихо ответил он и закрыл за собой дверь. Попытаться стоило, пусть это и не сработало. Хотя доля огорчения всё же проскочила в сознании Нэнси. Ей хотелось верить, что Дэрли не такой, как его брат. Она была уверена в своих догадках. Хоть сам Дэрли в этом сомневался. И всё же, безумный парадокс, как сильно отличаются Дог и Дэрли. Словно совершенно разные люди, не имеющие друг с другом ничего общего. А всё-таки родные братья. Что же такого случилось с Догом, что он буквально сошёл с ума? И если было нечто ужасающее в его жизни, то почему Дэрли остался нормальным? Нэнси сомневалась, что когда-нибудь сможет понять это. Но эдакий феномен был удивительно интересен, и не только ей одной. Внезапно вновь послышался звук открывающихся замков. Нэнси подняла взгляд наверх и вновь увидела на пороге Дэрли. Он тихо спустился вниз и приблизился к девушке, после чего, звеня ключами, стал выискивать нужный ключ от цепи. — Пять минут, — пробурчал он себе под нос. — Попытаешься сбежать — убью. — Как скажешь, — усмехнулась Нэнси и потёрла ногу, с которой только что были сняты кандалы. Дэрли взял Нэнси под руку и повёл наверх. Его ладонь была очень горячей и приятной. Резкое прикосновение тепла к её холодному телу вызвало мурашки, которые пробежались по всей поверхности кожи. Яркий свет ударил ей в глаза. Она дрожала и спотыкалась. Но Дэрли по позволяя пленнице падать, тащил её наверх. Через считанные секунды они оказались за дверью подвала. Но эти секунды показались Нэнси вечностью. Когда глаза больше не болели от яркого света, девушка осмотрелась. Впервые она могла свободно осматривать помещение, в котором находится уже так долго. Паника, страх и угроза смерти всё время мешали ей видеть то, что находится перед носом. Но сейчас никаких тревог не было. Нэнси перебирала пальцами ног, будто бы пытаясь закутать их в мягкий ворс ковра, на котором она стояла. Вокруг было на удивление чисто и свежо. Большой диван из охрой кожи, массивное кресло, чистый кофейный столик, длинные, касающиеся пола, занавески, приятный запах и комфортная температура. И ни одной пылинки. Ни одной ненужной вещи. Даже детские игрушки — солдатики — были выставлены аккуратно в ряды на полке. Из-под стеклянных вставок на дверках шкафа виднелись книги, обучающие математике, английскому языку, географии и литературе, а рядом с ними — коллекционные машинки, по-видимому, так же принадлежащие Бабби. Паркетный пол блестел, как и любая другая поверхность. Эта идеальная чистота вызывала ещё больше вопросов. Любому вошедшему сюда человеку было бы сложно даже предположить, что в этом доме происходит нечто ужасное. И самой Нэнси, если бы она не была пленницей, никогда бы не пришла такая мысль в голову. — Хватит смотреть, — пробурчал Дэрли и попытался увести девушку и гостиной, но она оставалась стоять на месте, осматриваясь. — Здесь очень мило, — сказала она, изумлённая таким диссонансом. Дэрли не нашёл, что ответить. Он попытался вновь утянуть Нэнси за собой, но его напора оказалось недостаточно. Девушка медленно, смакуя каждый свободный шаг, направилась к лестнице на второй этаж, у которой её ждал напряжённый Дэрли. Он наблюдал за каждым движением пленницы, практически не моргая. — Понимаю, почему Дог был так возмущён, когда мы залили его ковёр кровью, — едко усмехнулась Нэнси. — В душе грязь. Зато в доме чисто. — Или иди за мной, или я верну тебя на место, — заметно нервничал Дэрли. — Хорошо, — кивнула Нэнси и приблизилась к лестнице. — Ты ведь никогда никого не убивал своими руками, верно? — Только косвенно, — едва заметно кивнул Дэрли и облизнул пересохшие губы. — Значит, я могла бы быть у тебя первой, — слегка улыбнулась Нэнси. — Но не думаю, что ты этого достоин. После этого Нэнси свободно отправилась на второй этаж. Дэрли взял её за локоть, но это не играло большой роли в передвижении пленницы. Поднявшись вверх по лестнице, Нэнси открылся вид на широкий коридор, по обе стороны которого располагались двери. Одна из них — самая дальняя — была обвешана детскими рисунками. Другие были совершенно одинаковые и ничем не примечательные. Но Нэнси прекрасно знала, за какой из этих дверей её пытали и насиловали. За самой дальней от двери Бабби, расположенной в противоположном конце коридора. Но и эта дверь выглядела так же, как и все остальные. Сделав шаг вперёд, Нэнси пошатнулась. Ей показалось, будто кто-то ещё здесь есть. Но это было всего лишь зеркало. Длинное, от потолка и до самого пола. И абсолютно чистое. Тогда-то Нэнси и увидела себя. Впервые после стольких месяцев. Ей захотелось закричать во весь голос, когда она увидела свой тощий, измождённый вид. Она видела каждую косточку, что только была в её теле. Рёбра можно было пересчитать по пальцам. Толщина ног была примерно такой же, как и у рук. Каждая вена, каждое сухожилие на шее, каждый угол таза были словно с силой обтянуты бледной сухой кожей. Ломкие волосы оседали на острых плечах. Шрамы, синяки и ссадины покрывали всё тело. Живот выгнулся внутрь. А под глазами тёмно-синие, никогда не уходящие, круги. Нэнси не узнавала своё лицо: запавшие глаза, втянувшиеся щёки, острый подбородок, тонкие потрескавшиеся губы. Ходячий скелет. Это было так на неё не похоже, что стало страшно. Хотелось верить, что это кто-то другой, но только не Нэнси. Но от осознания того, что это она, девушка погружалась в ужас. Она закрыла рот своей костлявой рукой, пытаясь не зарыдать. Но сдерживать себя было слишком сложно. Слеза скатилась по её щеке. Дышать становилось трудно. Нэнси пошатнулась и могла бы упасть, если бы Дэрли вовремя на подхватил её. Он быстро повёл пленницу в санузел и усадил на край ванны. Нэнси дрожала теперь уже не от холода, а от ужаса. Ей хотелось забыть то, что она увидела, стереть этот образ из своей памяти. Но это было невозможно. Дэрли смотрел на узницу и не знал, что ему делать и зачем он вообще выпустил её из подвала. Но он уже это сделал. — Я… — протянул Дэрли, обдумывая слова. — Я бы хотел освободить тебя… — Но не можешь, — кивнула Нэнси, холодно разглядывая пол. — Для начала освободи себя. Нэнси сама включила себе горячую воду в ванне и села внутрь. Тепло окутало её тело. Но внутри по-прежнему было холодно. Дэрли сел на стул рядом с дверью и отвернулся, словно ему нельзя было видеть девушку голой. Это было бы даже забавно, не будь обстановка столь напряжённой. Горячий пар тут же разошёлся по всей комнате. На считанные мгновения можно было забыть обо всем. Нэнси окунула голову в воду и задержала дыхание. Она ощутила лёгкость. Тепло заставляло покинуть леденящие души мысли и чувства. Хотелось сберечь каждый миг, насладиться каждой секундой. Но такое упорство причиняло больше вреда, чем пользы. — Что заставило тебя сделать из себя заключённого? — вдруг спросила Нэнси, не оборачиваясь. — Деньги, — кратко ответил тот. — Слабо верю, что такой человек, как ты, мог бы быть жадным на деньги, которыми почти нет возможности пользоваться, — продолжила Нэнси, размышляя вслух. — Тогда они были мне нужны, — покачал головой Дэрли и помолчал. А со временем всё же решился уточнить. — Один близкий мне человек слёг с лейкемией. Страховка не покрывала расходы. — Частая история, — кивнула Нэнси. — Твоя девушка? — Невеста, — ответил совсем тихо Дэрли. — Ты вылечил её? — Она умерла десять лет назад. — И ты не смог уйти, — Нэнси обернулась и встретилась с Дэрли взглядом. — Этот разговор останется в тайне. Спасибо.