Всё было, как обычно

      Три дня назад Раф пришёл в себя. Но изменений так и не было. Донателло продолжал работать в лаборатории в поисках противоядия, но ничего не выходило. Все попытки получить антидот не увенчались успехом. Любое вещество, которое пробовал Донателло, только на время убивало яд или вообще усиливало его. Но, как говорится: «на ошибках учатся», и Донни уже исключил некоторые препараты на основе исследований. Конечно, кроме подборки нужного вещества Донателло выяснил состав яда и теперь в свободное от опытов время, искал нужные средства в интернете. В ходе опытов Донни смог получить сыворотку, которая стабилизирует яд, ведь ещё никто не знает, что будет, если клетки яда будут продолжать мутировать в организме брата., — Дон, ты сидишь тут уже три дня. Может, хоть поспишь? — Леонардо очень беспокоило состояние брата. Сидит, никуда не выходит. Даже не ест! Одно только кофе и пьёт. — Лео, ты же знаешь, я не могу. Мне нужно найти состав противоядия. И это куда важнее, чем сон. — Донателло не любил когда его отвлекали. Тем более, на такие мелочи, как сон! Подумаешь, не поспал. Привык уже не спать по несколько суток. — Вот здесь я с тобой не соглашусь, брат. Сон — важная вещь. По-твоему, если ты упадёшь в обморок от недосыпа, от этого будет польза, да? Думаешь, сможешь помочь Рафу на усталую голову? Поспи час, и потом работай себе, сколько хочешь на свежую голову. — Говорил гению лидер, подталкивая к выходу. Заметив, что брат хотел что-то сказать против этого, Леонардо предупредил. — И не смей возражать. Иначе мне придётся тебя насильно заставлять спать, понял меня? — Донателло освободился из рук брата, утвердительно кивнул и, решив, что сон ему не навредит, отправился в свою комнату. В надежде на то, что за один крохотный час ничего не произойдёт Донателло лёг в кровать, и как только его голова коснулась подушки, он провалился в сон.

***

      Рафаэль лежал на кровати в мыслях о своей никчёмности. Он не против попробовать встать, но не сможет. За эти три дня он уже пробовал — не получилось. «Да что он вообще обо мне знает?! То, что я делал, так это было только потому, что думал, что при смерти был. Струсил?! Я вообще ничего не боюсь! Просто… не знаю, получится ли? Ну, не попробую — не узнаю!» Раф попытался сделать рывок и кинуть себя вперёд, чтобы хоть как-то приподняться, но ничего не вышло. От такого рывка он только упал с кровати. «Что ж, по крайней мере смог упасть — уже что-то. Не так как я планировал, но я почувствовал тело. А ещё я почувствовал соприкосновение с полом.» Не успел он окончательно порадоваться тому, что почувствовал тело, пусть даже на мгновение, как за дверью послышались шаги. Раф знал, кому они принадлежат и от этого становилось тошно. «Тебя только, старший, мне сейчас не хватает.» В дверь постучали и это стало доказательством того, что это действительно был Лео. Микеланджело влетает сразу без стука, как вихрь. Донателло вообще не заходит. — Раф, можно войти? — уже открыв дверь и зайдя за порог комнаты, спросил Леонардо. — Ты уже зашёл — заметил Рафаэль. Войдя в комнату и прикрыв за собой дверь первым, что увидел лидер, было распластавшееся по полу тело брата. — Раф, какого? — Леонардо просто не мог подобрать слов. Быстро подбежав к Рафу, он подхватил его на плечи и перенёс обратно на кровать. — Что? Слов найти не можешь? — От правды своих слов Рафаэль скривил губы на подобии улыбки, но той, которая есть у Рафа — поддельная. Немногие удостоились чести увидеть настоящую улыбку Рафаэля, а ведь она ему идёт. Леонардо такой правильный, начитанный и казалось, мудрый не по годам, не знал что сказать. А ведь раньше бы наговорил брату того чего он всё равно слушать не стал бы. А всё от чего? От того, что Раф теперь вроде как калека и ещё он, Лео, сейчас ему подкинет всяких словечек. Жалость — вот как это называется. Раф ненавидит жалость в свой адрес, к другим — сколько угодно, но не к нему. — Раф, что случилось? Почему ты на полу лежал? — Задал, возможно, самый банальный в этом мире вопрос Леонардо, но сейчас ему хотелось знать. — А по твоему, что могло случиться? Ничего. Просто встать попробовал. Не получилось вот и всё — пояснил ему без грусти Раф. Но смотреть ему в глаза Леонардо больше не смог. Там было столько… горечи? Ну, может быть, но ещё больше там было веры. Веры в хорошее, во что-то светлое, чего никогда не было в глазах Рафаэля. А может и было, просто заметил это лидер только сейчас. Как он мог это пропустить?