Лос-Гатос

      Семь тридцать утра. Каве пришла на работу. Она родилась в Лос-Гатосе, закончила местную школу, колледж, университет, но работу по специальности ещё не находила. И не хотела. Она была юристом и в известной степени замечательным. Но работу в Лос-Гатосе найти не могла, что само по себе удивительно.       Где больше всего убийств на Земле?       В Лос-Гатосе.       Где тебя изобьют (изнасилуют) за неверное мнение?       В Лос-Гатосе.       Где больше всего уголовных исков?       В Лос-Гатосе.       Где экономические корпорации-гиганты ведут друг с другом разорительные судебные войны?       В Лос-Гатосе.       Где юристы нужнее всего?       В Лос-Гатосе.       Где жила Каве, замечательный юрист без работы?       В Лос-Гатосе?       Да, именно в нём.       И причины, почему она не могла найти работу, мы никогда не узнаем. Итак, юристка-неюристка Каве пришла рано утром на работу.       Она работала в поместье семьи Ириарте (ударение на последний слог). Огромная и влиятельная семья-осьминог, родившаяся (где?) в Лос-Гатосе, распространившая свои щупальца на весь Первый Континент и далеко за его пределы. Надо сказать, это не семья в привычном нам смысле слова. Её образовало около десятка разных неродных друг другу династий, некоторые из которых за сорок лет существования Ириарте успели перемешаться. Так что это была скорее политическая сеть и духовная семья. Членов семьи Ириарте звали «ириями». Ирий, ирийка, ирии.       Каве была официанткой. Сюда было очень сложно попасть, но она попала. Потому что она была замечательным официантом? Вовсе нет, она была замечательным юристом. Почему она стала официантом на поместье семьи Ириарте, кем так сложно стать? Потому что эта семья родилась в Лос-Гатосе. Большей характеристики, я полагаю, вам уже не требуется. Всемирный XLI Съезд Ириев начинался через два с половиной часа с огромного банкета. На него прибудут люди со всего мира, чтобы обсудить судьбы своих государств и полисов. Чтобы позлорадствовать и порадоваться. Чтобы выпить и поесть. Чтобы почувствовать себя частью огромной семьи. Каве не понимала эту семью, даже не задумывалась понимать. И живых ириев видела только на трибуне. Например, была доктор Кассиопея из Края Теней, преподаватель Каве. Она тоже стояла за трибуной, Каве не говорила с ней лично. Она сдавала ей экзамен, но это не было разговором.       Вышла главная экономка поместья — Мистен. Мудрейшая и очень строгая женщина, которой пришлось 25 лет работать в поместье, прежде чем стать частью семьи. Становление принесло ей гордость и ощущение, что эту гордость у неё хотят отобрать. Но это было не так. Для ириев она была ирием, для неириев — тоже ирием, но с намёком на сноба. Мистен не была снобом. Строгой — да, но снобизмом здесь вовсе не пахнет.       Каве считала её ирием с намёком на сноба. Не отчётливо считала, проговаривая мысли про себя, а считала в подсознании.       Мистен со строгостью главной экономки раздавала распоряжения, как обслуживать гостей.       «Ирии из Страны Луны не пьют кофе и алкоголь. Только чай. Только зелёный или пуэр». Каве внимательно слушала, но не всё запоминала. И слава Транзакции. Благодаря досадной ошибке она получила необычайный рост карьерный и жизненный. (Где ошибки могут улучшить жизнь? В Лос-Гатосе). Но об ошибке позже.       Мистен раздала свои указания. Она не надеялась, что кто-то запомнит или не запомнит их, они должны их запомнить, а остальное ей не представляется важным. Это поместье семьи Ириарте, вот и всё.       Каве вместе с двадцатью пятью другими официантами и официантками прошла в огромную залу. Стены её были оббиты красным жаккардом. Под потолком висела огромная люстра, больше, чем в капелле Транзакции на площади Сейд. Горели свечи и камины. Были расставлены столы. У стены напротив двери виднелось возвышение — для речей, важных объявлений и выступлений. Чуть раньше — оркестровая яма.       Два с половиной часа прошло. Каве должна была быть готова разносить еду. И остальные тоже. Двое крупных молодых людей в длинных оранжевых фраках и белых галстуках-бабочках раскрыли двери в залу с выгравированными на них очковыми кобрами.       В залу начали входить гости.       — Я Ири, привет! — прошептала стоящая возле Каве миловидная низенькая официантка с собранными в хвост тёмными волосами.       — Э, добра. Каве, — сдержанно представилась Каве, неловко улыбнувшись. Она была слегка удивлена, что с ней заговорили именно сейчас, когда здесь никто почему-то (на всякий случай и от греха подальше) заговаривать не решался.       — Знаешь, мне очень нравится следить за ириями. Я помешана на этой семье! Некоторые связывают это с моим именем, но правда в том, что оно никакого отношения к Ириарте не имеет! — Ири оказалась необыкновенной энтузиасткой, — я могла бы тебе представлять входящих гостей!       Каве откровенно пугала настойчивость фанатичной девушки (будущей коллеги-неофициантки-неюристки) и даже раздражала, но Каве подумала, что узнать побольше о семье, в чьём доме она подрабатывает, было бы неплохо.       В невидимом помещении за залой стоял ужасный гул. К дверям подбежали люди, необходимые, чтобы сопроводить ириев до их столов. Из оркестровой ямы доносился ненавязчивый лёгкий джазовый мотив (в нём чувствовались развитие, эволюция и конфликт).       В залу вошла группа людей из человек десяти. Среди них были в основном женщины. Все они были в шикарных платьях haute couture, каждая из них привлекала к себе внимание Каве.       Ири начала говорить, а Каве чуточку к ней нагнулась:       — Это ирии из Восьмиречья. Вот эта дамочка в голубом — виднейший медик своей страны, Кардеа, а в чёрном обтягивающем платье с интересным кулоном — госсекретарь Восьмиречья, Ясмина. С властью, данной Рыжим Богом!       — Скорее змеиным богом, — бросила Каве неуместный комментарий о влиянии семьи и сама же ужаснулась своей дерзостью. Она повернула голову на фанатичную девушку-энтузиастку, боясь, что этот комментарий её заденет. Но та лишь добродушно рассмеялась.       — Каве, какая ты остроумная!       Показались четыре человека. Высокая молодая девушка с чёрными кудрявыми волосами до лопаток, с ярко накрашенными красной помадой губами и в чёрной толстой накидке, изящная супружеская пара и низенькая женщина со светлыми недлинными волосами.       — А это ирии из Страны Луны. Низенькая блондинка, — Минора, безусловный авторитет в государстве! Рядом с ней Данте и Лучия с дочерью Шиллой. Данте — сын крёстного отца, Роя Аластора, однако Данте, его супруга и дочь не самые влиятельные люди в своей стране, хотя и уважаемые, — Ири говорила о политке, как о кулинарном рецепте, с жадными глазами, облизывая накрашенные светлым лиловым оттенком помады (он ей не шёл) губы.       Вдруг раздался невыносимый гул. В залу завалилась шумная компания. В основном среди неё были молодые парни и девушки в кожаных курточках с характерным гербом на спине — венериной мухоловкой. Единственным, кто не был облачён в такую курточку, был высокий мужчина в дорогом чёрном костюме. С короткими стриженными (undercut) рыжими волосами, ядовитыми светло-зелёными глазами и выразительными скулами.       (О них можно порезаться, ару! — скажет потом Киттен).       Он покровительственно смотрел на эту шумную компанию, будто они были его детьми. Со взглядом гордости, полным намёка на что-то непредсказуемое. (Я ими горд, ведь они перережут вам глотки, если вы меня не послушаете. Уже готовы, взгляните только на них).       Ири брезгливо сморщилась.       — Дикобразы!.. — комментировала Ири. Каве знала, кто такие дикобразы. Это были члены группировки под названием Дионея. Про них ходило много страшилок, однако она не обращала на них своё внимание. Ведь она не видела дикобразов лично. Они убивали? Может быть. Но двоюродного брата бывшей одноклассницы, сестру жены брата подруги, шестиюродную бабушку крёстной однокурсника. Её это, вроде как, и не трогало даже. Тем не менее, увидев их воочию, в чёрных кожаных курточках с красивым молодым человеком в костюме, она слегка испугалась. По её спине пробежал холодок.       — В костюмчике — это лидер? Фенгирд или Фенрид?       — Фенгрид. Один из влиятельнейших ириев, создавший собственную группировку. Но слушай: этот Фенгрид может и числится ирием, вряд ли в его душе есть место для Ириарте.       — Почему ты так думаешь?       — Не знаю. Не чувствую я в нём ирия!       Каве не стала пытать подробности, как именно Ири ощущала в ком-то ирия. Группы шли и шли. Прошли представители всех государств, о чьём существовании она знала (даже печально известного жестокого Края Теней). Ирии разной внешности, разных одеяний и цветов кожи. Ири познакомила Каве с Кассиопеей, Тигровой Королевой, Совиной Королевой, Ястребиной Королевой, Отри, Митри, Августом, Медовым Королём и многими-многими другими.       Начали заходить жители полисов. Каве очень заинтересовали жители далёкого полиса Ользендора. Большая их часть была темнокожей, с яркой красной краской на лице и золотыми украшениями по всему телу. Они были почти голые, и кроме украшений их тела прикрывали только набедренные повязки. Возглавляли процессию из Ользендора доктор Псо и доктор Винтер.       — Ользендорцы, потомки жителей Берега Крови. Жестоко уничтоженное Краем Теней государство, чьи жители в изгнании ходили по пустыням, пока Транзакция не сотворила полис Ользендор! — чуть ли не плача объясняла Ири.       — Я бы не советовала тебе так грустить, это же предания «Книги Семидесяти Двух». Неизвестно, насколько они правдивы, и правдивы ли вообще.       — Ты можешь не быть религиозной, но отрицать, что политика Края Теней и сегодня такая же жестокая, может только совершенно аполитичный человек!       Каве не стала спорить.       Последними вышли ирии из самого Лос-Гатоса, родины Ириарте. Это была самая многочисленная из группок (и это они шли без ириев-дикобразов, которые тоже жили в Лос-Гатосе, но потребовали для себя отдельного стола и отдельной группки), однако она составляла менее одной пятой от всех ириев. Замыкали эту группку члены администрации Лос-Гатоса и его мэр, Арран, красивая чернокожая женщина среднего роста с необыкновенными кудрями и огромными кольцевыми серьгами. Арран была потомком мигрантов из Ользендора.       Ири познакомила Каве также с Мартом, Лилианой, Мелтером, Пестолором и прочими лосгатосцами.       Оставалось ещё два ирия, которые не заходили, ожидая, когда все рассядутся. На это потребовалось минут пятнадцать. Когда это всё же произошло, под громкие аплодисменты и возгласы в залу вышел невысокий мужчина пятидесяти девяти лет. Выглядел он на лет двадцать моложе настоящего возраста и был одет в бордовый идеально сидящий костюм. В подкрашенных чёрно-седых волосах красовалась маленькая корона со змеем на вершине. Сопровождал его другой мужчина, шестидесяти лет. С длинными чёрными прямыми волосами. Он был облачён в огромный просторный синий балахон.       —Это Рой Аластор, крёстный отец семьи. Возле него Райвэн, капитан, — сказала с то ли заговорщическим, то ли благоговейным шёпотом Ири. На самом деле, это было не представление, ведь Каве и так знала, кто это. Ири сказала это, чтобы подтвердить самой себе, что да, это именно он, она видит Роя Аластора. Больше она не комментировала главу семьи и его помощника, потому что сама с завороженным взглядом наблюдала за их шествием. Почти сорок один год существовала семья, и всё это время её возглавлял Рой Аластор. Он основал её, когда ему было девятнадцать. Молодой. И теперь о нём знал весь мир. Некоторые считали его зачинщиком войн, а некоторые наоборот думали, что он спасал народы от агрессивных государств.       Все ирии уселись за столы. Стол Роя стоял ближе всех к поднятию напротив двери, куда он поднимется, чтобы произнести свою стандартную речь в честь годовщины семьи. Ничего нового, стандартные слова и тосты, чтобы у всех всё было хорошо, все были счастливы и здоровы.       В этот день, однако, речь Роя Аластора отличалась от речей предыдущих лет. Никто ещё не знал этого, потому некоторые, не дожидаясь речи, напились вина. Он поднялся на возвышение.        — Дорогие ирии. Сегодня в девять часов вечера будет сорок один год с появления нашей семьи. Сорок один год, как я, Райвэн и многие другие известные вам люди договорились, что мы создадим самый прочный в истории союз, прочнее тех, что пытались насильственными узами брака создавать разные королевские династии. Мы создали семью Ириарте, нашли людей в разных уголках мира, которые ныне заседают в государственных секретариатах, президиумах, администрациях. Везде, где есть власть, есть ирий, — Рой сделал глоток воды из стоящего на трибуне стакана, — за сорок лет я видел много потрясений, кризисов и радостей. Из всех невзгод наша семья вышла сильнее, чем прежде. Мы стали эталоном сплочённости, многие бандочки Лос-Гатоса пытаются повторить эту сплочённость, не зная, что среди них уже есть наш информатор. Однако сейчас настало время объявить, что сегодня, 10 мая 16016 года, я ухожу с поста крёстного отца семьи Ириарте, — Рой остановился. В зале послышались удивлённые возгласы. Никто не понимал, что происходит, ведь Р. Аластор правил с 15975 года, никто даже не думал представлять кого-нибудь другого лидером семьи. Некоторые начали плакать, а Ясмина случайно облила себе платье вином. Что говорить, непосвящённая во внутренний мир семьи Каве тоже высоко подняла левую бровь от удивления. Шок энтузиастки Ири даже нельзя описать словами.       — Я попрошу Лилиану Фэшиар Ириарте подняться ко мне для инаугурации в качестве нового лидера семьи, — ропот усилился. Из присутствующих Лилиану лично знали только жители Лос-Гатоса. Из этого ропота пыталось вырваться мощное возмущение, громадное «фи», однако никто это «фи» выразить не осмеливался, ведь это решение Роя Аластора. Где-то глубже громадного «фи» лежал страх, вопрос «Что дальше?»       Лилиана, низенькая девушка с русыми волосами в белом лёгком платьице, которой на вид только исполнилось шестнадцать (возраст совершеннолетия в Лос-Гатосе), поднялась на возвышение к Рою.       — Я хочу объяснить, почему я остановил свой выбор на Лилиане. Все вы прекрасно знаете, что из-за конфликтов Риккардо с более мелкими группами, а затем и с группировкой Дионеей, нашим союзником, — Рой посмотрел на Фенгрида, тот самодовольно кивнул ему, — крупная часть нашей семьи решила покинуть Лос-Гатос и перебраться в более безопасные полисы. Ирийское население в Лос-Гатосе начало уменьшаться. Но начиная с января благодаря Лилиане мы смогли пополнить население семьи новыми ценными людьми, которые понимают, кто они и зачем они. Несмотря на свой юный возраст, она руководила этим маленьким подразделением Ириарте, помогая нам укрепить позиции семьи на её исторической родине. Она сможет стать достойной заменой мне, и да поможет ей Транзакция! — Рой сделал паузу, оглядывая публику глазами. Он видел свой народ обескураженным. Богатые, счастливые, сытые, они боялись. Он понимал, что сейчас в семье настанут трудные времена, одни из самых трудных, но ведь они бы в любом случае настали. Надо было найти удобный момент, чтобы уйти. Несмотря на конфликт Риккардо и Дионеи, Ириарте его никак не касалась, и Рой решил, что сейчас как раз самый удобный такой момент. Для адаптации Лилианы и всей семьи. Он прошёл к Лилиане и встал сзади неё. Рой снял свою корону. — Я провозглашаю Лилиану Фэшиар Ириарте крёстным отцом семьи Ириарте! — он надел на неё корону, — Да поможет ей Транзакция!       — Да поможет ей Транзакция! — синхронно повторила зала за Роем.       Фенгрид не повторял. Только что кивавший Рою, он разозлился столь внезапному выбору. Он ожидал кого угодно, но не Лилиану. У него было много друзей в Ириарте, но деятельность Лилианы в Лос-Гатосе его раздражала. Она казалась ему провокационной. Она испытывала его терпение, игралась с ним, как с мячиком. Он это так не оставит.       Кардеа, Шилла, Арран и все-все-все с надеждой смотрели на Лилиану, задаваясь бесконечными «чтодальше?»       Каве и Ири пришлось спрятать свои эмоции (Ири это удавалось с большим трудом) и приступить к разносу еды и напитков, ведь большая часть официантов и официанток уже была задействована.

***

      Каве предстояло обслужить ириев из Страны Луны. Она пробралась к их столику через лабиринт проходов залы, держа в руках маленький блокнотик и ручку.       — Добрый день, напитки? Кофе? Вино? — Каве уже устала, потому что перед этим обслужила приличное количество столиков, так что забыла упомянуть чай, что было крайне непозволительно перед лицом лунных ириев.       Лунные оскорблённо посмотрели на официантку. Данте уже сделал вздох, чтобы высказать Каве мнение о её некомпетентности, но Шилла (с ярко накрашенными губами, чёрной накидкой поверх платья), решила помочь Каве и специально перебила его.       — Как вас зовут? — произнесла лунная с неестественной интонацией. Интонацией синтезатора речи из онлайн-переводчика.       Каве была немного в замешательстве.       — Каве, мадам.       — Каве, проведите меня, пожалуйста, в ближайшую дамскую комнатку! — Шилла улыбнулась, при этом вопросительно приподняв брови.       — Это немного не моя компетенция, я...       — Каве, вы не поняли меня. Вы проведёте меня в туалет, иначе в вашей компетенции будет отстирывать мои трусики от менструальных выделений.       Данте и Лучия широко раскрыли глаза, как бы призывая взглядом свою дочь замолчать. Минора подавилась фуа-гра.       Каве была шокирована (кудаяпопала?).       — Ладно, следуйте за мной, — обречённо ответила официантка.       Каве повела Шиллу через узкие ряды между столиками залы, выводя её к маленькой дверке с правой стороны от возвышения. На котором час назад сменилась власть. Девушки зашли в длинный с претензией на старину коридор, светящийся огнями факелов, затем завернули в декорированную зелёной мозаикой комнату. В ней было семь дверей, каждая в отдельную кабинку. Напротив — огромное зеркало с длинной раковиной под ним.       — Это дамская комната, так?       — В Лос-Гатосе нет дамских комнат, мадам. У нас общие туалеты.       Шилла с выпученными глазами обернулась на Каве. Лунный мопс.       — Прошу тебя, ради Транзакции. Шилла. В крайнем случае Шилла Данте, не мадам, — фыркнула девушка. Пытаясь отойти от культурного шока, она закрылась в кабинке туалета.       Каве оставалась ждать Шиллу.       Вдруг в одной из кабинок прозвучал шум смыва, и из неё вышел рыжеволосый мужчина в костюме. Фенгрид. Он прошёл к раковине, вымыл тщательно руки и повернулся к облачённой в форму официантки Каве.       Увидев его, девушка испугалась. Она вспомнила взгляд лидера Дионеи на своих «детей» (покровительственный с намёком на агрессию). Страх значительно усилился, когда Фенгрид обратился к Каве.       — Ты не должна обслуживать гостей?       — Должна, но мадам попросила меня...       — Я всё слышу! — раздался приглушённый крик из кабинки Шиллы.       — Шилла попросила меня провести её в уборную, — поправив себя виноватым голосом объяснилась девушка.       — Тогда тебе стоило отвести её к другим людям. Показывать поместье — вне твоей компетенции, — придирался к девушке Фенгрид. В его глазах читалась животная похоть. Он домогался до неё. Лидер сделал шаг поближе к Каве. Бедная официантка начала потеть, её зрачки расширились.       Дверь кабинки Шиллы распахнулась, и та вышла оттуда с радостным выражением лица. Она подошла к молодым людям.       — Я сказала Каве, что в её компетенции будет стирать мои трусики, если она меня в туалет не отведёт! — опять с интонацией синтезатора речи объяснила Шилла.       Каве уже не удивлялась этой фразе, Фенгрид же притворился, что обсуждать свои трусики с незнакомыми людьми в туалете — это вполне нормально, и никак внешне не проявил своё удивление.       — Шилла, вы моя двоюродная сестра, верно? — переключил своё внимание лидер на иностранку.       — Это зависит от того, кто вы!       — Я Фенгрид, лидер Дионеи, — мужчина протянул ей свою руку, как бы знакомясь.       — В таком случае да, вы племянник моей мамочки, Лучии, она о вас рассказывала! — обрадовалась девушка, затем повернулась к Каве. Она указала пальцем на протянутую руку Фенгрида и шёпотом уточнила, — что мне с ней делать?       — Вам надо её пожать, Шилла, — Каве была удивлена. «В Стране Луны не жмут руки при знакомстве?»       — А, да, конечно! — улыбнулась Шилла, обхватила руку Фенгрида двумя руками и буквально начала на неё нажимать.       В воздухе повисло неловкое молчание.       — Вы не поняли, вам надо протянуть свою правую руку и чуть-чуть обхватить ей его руку! — объясняла Каве.       Шилла разомкнула руки и взглянула в глаза Каве.       — Айгу! — воскликнула она, — айгу! — ещё громче возмутилась своему невежеству Шилла, повернувшись теперь на Фенгрида. Затем она последовала инструкциям Каве и неуклюже пожала своему двоюродному брату руку. Познакомилась с ним по-лосгатосски.       Фенгрид был ошарашен.       — Приятного вам дня, кузина, — медленно проговорил мужчина, уже не в силах скрывать зародившийся внутри сознания вопрос (она сумасшедшая?) и покинул уборную.       — А теперь слушай, зачем я тебя сюда привела! — деловито и активно жестикулируя начала объяснять Шилла, — лунные не пьют кофе! Лунные не пьют, упаси Транзакция, вино! Мы пьём чай! Зелёный или пуэр! — Шилла сделала паузу, — и если бы я не перебила отца, это могло бы закончиться твоим увольнением.       — Благодарю вас, мад... Шилла, — успела исправиться Каве.       — Замечательно, чудесно, раз ты всё поняла, я тебя покину, — опять неестественно сказала Шилла. Она стремительно вышла из уборной, цокая каблучками. В коридоре девушка обогнала Фенгрида.       Каве чувствовала себя выжатой. Лимон-официантка-юристка-неюристка. Прошла только половина смены.