Королева коньков.

К концу третьей и началу четвертой четверти Маша с головой окунулась в подготовку к «Хрустальному коньку». Сергей Васильевич учил с ней программу, в которой стояли всего два тройных прыжка: тулуп и сальхов. Комбинации вращений средней трудности. Заурядные спирали без усложнений. Дорожки шагов, мало чем отличавшиеся от тех, что разучивались для сдачи первого спортивного разряда. Словом, программа состояла из старья, которое Маша прошла давным-давно, еще с Тамарой Витальевной. Ничем новым в ней и не пахло. И в то же время новым было все. Сергей Васильевич разобрал освоенные Машей элементы на песчинки и каждую из них методично раздраконил. – В тебя въелись приемы, которые сослужили бы тебе плохую службу: через год-другой уперлась бы в технический потолок – и привет, остановка роста! Их надо сровнять с землей, заново распахать поле, пройтись по нему бороной, удобрить и только после этого сеять что-то новое, – толковал он. – Будем танцевать от печки! Маша согласно кивала, но ее ноги и руки таким «танцам» решительно противились и даже объявляли бойкот. Не так-то просто было втолковать им про «технический потолок»: они цепко держались въевшихся приемов, и привычные элементы вытанцовывались по-новому со скрипом. Маша стискивала зубы, чтобы не впасть в отчаяние. Шутка ли – столько лет учебы, считай, прошли впустую, ухнули в никуда… Программу для «Хрустального конька» гоняли на каждой тренировке, и с музыкой и без музыки, однако львиную долю времени Сергей Васильевич теперь транжирил на прыжки и вращения. Вернее, на подготовительные упражнения, которыми он тиранил Машу изо дня в день и которые сам величал «грунтовкой». – Предположим, ты художник. Берешь ты холст и думаешь: «Нарисую-ка я чудесную картину маслом». Но поверхность у холста рыхлая, краску она принимает плохо, для работы неудобна. Плюс ко всему холст впитывает краски, которые его разрушают, а потом разрушаются сами. Поэтому, перед тем как писать картину, художник грунтует холст. Знаешь, каким должен быть грунт? Идеальным! Тонким, прочным и эластичным. Надежным фундаментом для краски. Если художник с грунтом схалтурит – беда. Краска начнет отслаиваться, осыпаться, линять и плесневеть. И вот берет наш художник белила, гипс или мел, добавляет масло или клеевой раствор, смешивает с медом или глицерином в строжайших пропорциях. И кропотливо покрывает грунтом холст. Эту работу никто никогда не увидит и не оценит, но без нее картине не бывать. Так и тебе, прежде чем приступать к картине, нужно загрунтовать холст, чтобы убрать его недостатки! Недостатков был пышный букет. Группировалась Маша медленно и неплотно, разгруппировывалась то слишком рано, то слишком поздно. Начальная скорость вращения была недостаточной, а в полете, во время прыжка, Машу заносило, как грузовик на крутом повороте, – смещалась «ось вращения», которой полагалось быть строго вертикальной. Над «грунтовкой» Маша корпела по большей части в зале. На специальном тренажере – крутящейся круглой платформе – шлифовала позиции для «троек», крюков, скобок и прочих фигур. Чтобы овладеть быстрой и плотной группировкой, подолгу воевала с амортизаторами. Разноцветные резиновые жгуты прикреплялись к стоячим опорам, походившим на рамки металлоискателя, и к обеим рукам. Желтые были легкорастяжимыми, красные и зеленые – потуже, синие – самыми неподатливыми. Стоя между рамками, Маша совершала группировку и разгруппировку, то стягивая, то отпуская амортизаторы. То же проделывала с надетыми на кисти рук утяжелителями, которые Ирина Владимировна мило именовала «браслетами», хотя смахивали они на кандалы, а упражнения с ними – на каторжные работы. – Терпи, казак! Скоро ты приучишься создавать «вращательный удар», – подбадривал Машу Сергей Васильевич, – то есть мощный импульс, который придаешь себе в тот момент, когда группируешься для вращения или прыжка! Не обошлось без кандалов и на льду. Нацепив их на руки и щиколотки, Маша спрыгивала с той самой подставки, которую Сергей Васильевич хранил за бортиком и которая предназначалась для тренировки выезда из прыжков. От Маши требовалось пять, десять, двадцать раз подряд приземлиться в правильной позе, сохранить равновесие и осанку. Случалось, Сергей Васильевич отменял тренировку – выделял ей свободное время; но Машу оно только тяготило. Привычка проводить время «просто так» осталась в прошлой жизни. Маше давно уже не приходилось отбиваться от походов в «Макдоналдс», выдумывать истории про соседок и собак. На переменах она чувствовала себя как отрезанный ломоть. Пересидеть в классе, пройтись туда-сюда по коридору – вот и вся перемена. Маша привыкла быть добровольным изгоем и все же иногда ощущала уколы одиночества. Особенно когда смотрела в спины одноклассникам, которые шумливой компанией высыпали из школы и отправлялись на тусовки сериальных фанатов. Краем уха Маша слышала разговоры про «Доктора Кто» и «Супернатуралов», как между собой именовали сериал «Сверхъестественное», но не прислушивалась – названия ей ни о чем не говорили. Смотрела она в основном диски с выступлениями фигуристов, а в своих кинематографических предпочтениях была отпетым ретроградом и консерватором. Как когда-то она без конца перечитывала «Волшебника Изумрудного города» и «Карлсона, который живет на крыше», вызывая мамино раздражение, так теперь регулярно пересматривала с десяток фильмов. Добрую их половину Машины одноклассники знали только по названиям, а о второй половине скорей всего и слыхом не слыхивали. Наборчик, надо сказать, был разношерстным. Маша любила «Квартиру» с Моникой Белуччи и Венсеном Касселем – за сюжет с «сюрпризами», который раскручивается то с одного конца, то с другого, а то и с середины, и последовательность событий начинаешь понимать только к концу фильма. «Дежа вю» с Дензелом Вашингтоном – тоже за навороченный сюжет, в котором герой перемещается в прошлое, всего на несколько дней назад, чтобы предотвратить теракт и спасти девушку Клэр, но обнаруживает, что там, в прошлом, он уже побывал и теперь повторяет свои же действия… Ценила «Адвоката дьявола» с Аль Пачино; уважала «Маску» и «Пятый элемент»: уж больно ей нравилось, что под комедийной оболочкой прячется глубокий смысл, а серьезные идеи подаются в шутку, как случайные оговорки. Но самым любимым был «Пролетая над гнездом кукушки». Своим умом Маша дошла, что в фильме изображена не психиатрическая больница, а общество – система, которой противостоит Личность. Система побеждает, но выход все равно есть. Финальный эпизод, когда Вождь отрывает от пола неподъемную душевую установку, вышибает ею окно и бежит по траве к лесу, всякий раз смотрела затаив дыхание. И гордилась, что постигла философский смысл фильма. Любила Маша и фильмы с Энтони Хопкинсом. Хотя ни один из них не значился в заветном списке, сам Хопкинс ее завораживал. Ей казалось, что в нем есть какая-то высшая мудрость и что он понимает о жизни нечто очень важное. …Под конец третьей четверти зачастили контрольные. Маша через пень-колоду пыталась к ним готовиться, но не могла усадить себя даже за шпаргалки: мозги намертво заклинило на «Хрустальном коньке», который, как огромный магнит, притягивал все без остатка душевные силы. И Маша начала избегать контрольных. Сперва осторожно: если контрольная была на первом уроке, намного опаздывала и выдумывала всякие форс-мажоры, начиная с будильника, который почему-то не прозвонил, и заканчивая поездом, постоявшим двадцать минут в тоннеле. Потом стала «заболевать» – проще говоря, прогуливать. С утра вместе с мамой выходила из дома и доезжала с ней до кольцевой, где должна была пересесть на другую линию. Но вместо этого переходила на противоположную сторону платформы и ехала обратно. Забрасывала домой школьную сумку, брала коньки и тренировалась на катке возле дома, уже не замечая непрошеных зрителей, тыкавших в нее пальцами. Правда, каток в конце марта растаял, а для роликов было пока рано, но Маша не угомонилась – продолжала заниматься дома, на полу. В последнюю неделю перед «Хрустальным коньком» она интуитивно почуяла какую-то опасность. Слишком уж часто она пропускала по одному дню – не заработать бы себе на голову лишние неприятности. И Маша дала себе слово больше не рисковать и не пропустить ни единого урока. Ей казалось – если всю неделю она с виду дисциплинированно будет ходить в школу, то и на соревнованиях выступит удачно.