Выпускайте кракена!

      Морская вода вошла в его легкие, как благословение Бога. Чувствуя, как теряет сознание, он видел картины странные и удивительные. Ему грезились подводные чертоги, где пировали праведники, в их числе Бейлон; он видел город из чёрного маслянистого камня, безлюдный и зловещий; видел подводные вулканы и слышал клокочущую в них лаву; видел зеленокожих людей с рыбьими головами и с перепонками на пальцах, выходящих из моря на сушу; видел иссохшее белое дерево с огненно-красным глазом посередине, чей взгляд наполнил его ужасом; видел дракона такого огромного, что он выхватил кракена из морской пучины и сожрал его. Не все видения были ему понятны, но последнее из них несло в себе предостережение, ясное и пугающее. Затем сознание покинуло его.       Он вернулся к жизни в мучительной боли, откашливая морскую воду, пока один из его утопленников ритмично давил ему на грудь. Значит, Бог не принял его. Значит, Мокроголовый всё ещё нужен Ему здесь.       — То, что мертво, умереть не может, — произнёсли утопленники хором.       — Оно восстаёт вновь, сильнее и крепче, — ответил жрец. Огонь бежал по его жилам. Он ощущал себя помолодевшим.       Это было его второе утопление. Лишь один человек превзошёл его в святости: Тарл Трижды Тонувший, истинный праведник, избранник Бога. Именно Тарлу они обязаны возрождением древней традиции, когда корону из плавника не передавали от отца к сыну, а вручали наиболее достойному.       Бог не допустил, чтобы королём стал Вороний Глаз, но и Виктарион короны не получил. Между отвратительным безбожником и честным праведником капитаны выбрали нечто среднее: неопытного мальчишку, слишком долго прожившего в зелёных землях и заразившегося там вредными идеями. В прежние времена короли соли и камня не нуждались в деснице — и уж тем более в бабе. Хорошо ещё, что у Аши хватило ума не претендовать на Морской Трон: кто знает, как покарал бы их Бог за подобное кощунство.       Слабый король, сокрушался жрец, облачаясь в сине-зелёные одежды. Войне он предпочёл мир; всему Северу — жалкий его огрызок; а каменной жене с островов — драконью королеву на краю света. Жена с зелёных земель до добра не доведёт, Эйрон знал это по отцовскому опыту. Третья жена лорда Квеллона была из Пайперов. С большой розовой грудью, но слишком мягкая и слабая. Урригон погиб из-за неё: мейстер залечил его до смерти. Островитянка никогда бы не позволила серой крысе, добровольно надевшей цепь, прикасаться к мужчине.       — Коня! — приказал он утопленникам.       Он не любил лошадей. Твари с зелёных земель, от них мало пользы на островах, где главное средство передвижения — лодка; но если надо быстро добраться куда-то в пределах одного острова, приходится ездить верхом.       Он доскакал до ворот Пайка, миновал стражу и вошёл в тронный зал как был: босой, грязный, с водорослями в волосах. Лощёный Цареубийца начал смеяться, но один взгляд жреца заставил насмешника замолчать.       — Чего тебе, дядюшка? — спросил мальчишка на Морском Троне.       — Ты по-прежнему намерен жениться на Дейнерис, племянник?       — Конечно, — удивился тот.       — Бог послал мне видение. Этот брак не принесёт нам ничего, кроме бед.       Звучный голос жреца разнёсся по всему залу. Малый Совет растерянно молчал. Слабаки, с презрением подумал Эйрон.       — Этот брак — одна из лучших идей Теона, — сказала Аша. — Дейнерис нужны корабли, чтобы добраться до Вестероса, а нам нужны драконы, чтобы отстоять нашу независимость, когда Железный Трон захочет покуситься на неё.       — Нам не нужны драконы! — загремел Эйрон. — Или вы забыли судьбу Харрена и его сыновей? Драконы помогли Завоевателю поработить нас. Из-за драконов мы лишились всего и стали нищими! Вы думаете, Дейнерис станет вашим орудием? Глупцы! Никто не в силах укротить дракона. Она уничтожит Старый Закон и отнимет нашу свободу!       — Полностью согласен, — негромко сказал Цареубийца.       — Но, дядя, — сказал Теон. — Если у нас не будет драконов, нашу свободу отнимет лорд Тайвин.       Цареубийца фыркнул.       — Да никому ваши острова не нужны. Оставьте Вестерос в покое, и Вестерос оставит в покое вас. Мало ли на свете мест, где можно пиратствовать?       — Отступать поздно, дядя, — сказала Аша. — Виктарион, наверное, уже добрался до Миэрина. Скоро Дейнерис будет здесь. В её войне против Железного Трона мы должны встать на сторону победителя. На сторону драконов, дядя.       — Драконов можно убить, — сказал Цареубийца.       — Но людей убить легче, — возразила Аша.       Он плюнул, развернулся и ушёл. Как донести истину до тех, кто не желает слушать? Цареубийца единственный, кто поддержал его — из верности Ланнистерам, а вовсе не потому, что поверил в предостережение, нашёптанное волнами.       В порту ему встретилась толпа невольников. Северяне, лишившиеся крова в ходе войны, отныне их судьба — трудиться в шахтах и на полях, пока железнорожденные пируют и веселятся. Их вид доставил ему удовлетворение. Грязные, измождённые, в основном старики и дети, реже женщины (все некрасивые), мужчин нет совсем. Всё как и должно быть. Красивые женщины становятся морскими жёнами, мужчин убивают — так велит Старый Закон.       Один из северян, совсем ещё мальчишка, упал перед ним на колени.       — Благослови меня, святой человек, — сказал он.       — Ты не железнорожденный.       — Но я хочу быть одним из вас!       Перебежчик. Понимает ли он, на что идёт?       — Тебе придётся нелегко, — предупредил жрец.       — Пожалуйста!       Он ударил его посохом по спине.       — Железнорожденные не просят. Они платят железную цену и берут своё. Всегда!       Глаза мальчишки зло сверкнули.       — Я запомню.       Мокроголовому понравилась его реакция.       — Как тебя зовут и откуда ты родом?       — Ларенс Сноу. Я бастард лорда Хорнвуда и жил в Темнолесье, пока его не сожгли.       Жрец полил его голову морской водой.       — Бог, утонувший за нас. Да возродится раб твой Ларенс из моря, как возродился ты. Благослови его солью, благослови его камнем, благослови его сталью. То что мертво, умереть не может!       — Оно восстаёт вновь, сильнее и крепче, — ответил мальчишка.       — Встань.       Ларенс Сноу подчинился. Морская вода тонкими струйками стекала по его тёмным волосам.       — Что мне теперь делать?       — Я не твоя нянька. Найди себе место сам — у рыбаков, в таверне или у одного из капитанов. Докажи, что ты мужчина, добейся уважения и богатства. А если тебе это не по силам или не по нраву — возвращайся к невольникам.       Мальчишка, пошатываясь, ушёл. «Он усвоил урок», — подумал жрец. — «Если повезёт, у нас станет одним хорошим воином больше».

***

      В таверне ему подали выдолбленный каравай с рыбной похлёбкой внутри. Платить ему не пришлось: Мокроголового все знали и все уважали. Насыщая бренную плоть, жрец прислушивался к разговорам.       — Никто не видел Гилберта Фарвинда после вече. Говорят, он и все его родичи обернулись тюленями и поплыли на закат, искать те самые земли, о которых он нам рассказывал.       — Брехня! Нет там никаких земель, один океан. А вот на Севере земли хоть отбавляй. Не понимаю, почему мы должны отказываться от неё? Если бы королем стал Виктарион, он бы не упустил такую добычу.       Жрец мысленно согласился. Да, Виктарион был бы куда лучшим королём, чем его слабый и нерешительный племянник.       — Какую добычу? Я был там: мы с ребятами Дагмера порубали немало северян под стенами Темнолесья. И вот что я вам скажу. На Севере много леса и волков, зато богатств мало. Если король не хочет платить нашими жизнями за камни и шишки, то я только за.       — И я! Был я там в прошлую зиму и, должен сказать, страшнее зимы я не видывал. Снега выпадает в три человеческих роста, а холод такой, что сопли в носу замерзают. На кой нам Север? А вот Простор…       — Без драконов? Лорд Тайвин сделает с нами то же, что и король Роберт одиннадцать лет назад.       Жрец молчал, медленно закипая.       — Вот бы Утёс Кастерли захватить! Золота там, говорят, немерено.       — И захватим. Вот вернётся Виктарион с драконами, женится наш король на Дейнерис — весь Вестерос будет наш.       Жрец больше не мог это слушать.       — Дурачьё! — загремел он. — Драконы нас погубят!       Воцарилась тишина. Вся таверна смотрела на него. Хозяин заведения бросил протирать кружки и вышел из-за стойки.       — Мы железнорожденные, — начал Эйрон. — Из моря мы вышли, в море и вернёмся. Утонувший Бог даёт нам силы, и Он же примет нас в свои чертоги после смерти. Драконы — твари огня и воздуха, они — порождение Штормового Бога, воплощённое зло! Пусть они останутся в Миэрине, а Виктарион вернётся один. Мы отстоим нашу независимость сами, с божьей помощью и доброй сталью! Адские твари нам не нужны!       Жрец привык, что его слова имеют вес. Не все с ним соглашались, но все прислушивались; он никак не ожидал, что ответом на его страстную речь станет смех.       — Да он пьян!       — Ты сдурел, Мокроголовый?       — Считаешь себя умнее короля и его десницы?       Жрец огрызнулся:       — Король — глупый мальчишка, а его сестра — наглая девчонка, которую давно пора выпороть!       Тут вмешался хозяин:       — Эта наглая девчонка одолела Станниса Баратеона, которому твой любимый Виктарион проиграл. А благодаря этому глупому мальчишке мои сыновья, простые рыбаки, смогли выстроить дома на мысе Морского Дракона. У старшего две жены, каменная и морская, а у младшего только морская, и все трое беременны. Скоро у меня родятся внуки. Им не придётся горбатиться в шахтах или драться за свою жизнь. Они получат достойное будущее, потому что у короля Теона хватило ума взять лишь то, что мы можем удержать, а за счёт остального обеспечить мир с Ланнистерами.       — Ложный мир! Как только Дейнерис будет здесь…       — Если войны не миновать, уж лучше быть на той стороне, у которой есть драконы.       Хозяин таверны почти дословно повторил доводы Аши. Все посетители закивали, а Эйрон вдруг почувствовал себя очень усталым. Он сгорбился и пошёл прочь.