POV: Патрик
После этакой странной процедуры, хладнокровная девушка чуть ли не за ручку отвела обратно в палату. По дороге мы шли молча, будто бы погрузившись в странную пучину неловкости и хладнокровия. Казалось, что в запутанных коридорах стало гораздо холоднее, а все это из-за ауры, исходящей от девушки. Такой холодной и даже жуткой… Вопрос: все врачи такие жуткие или как?.. Так или иначе, но по прибытию к нужной двери, девушка отдала некоторые распоряжения по поводу того, чтобы я собирался, ведь меня отвезут прямо домой, а потом тут же собиралась уже уходить в свою обитель, оставив сконфуженного меня одного в темном и страшном коридоре, освещенным несколькими яркими лампочками (Возможно, под светом страх должен отступить, но нет, черт возьми. Казалось, будто там темно и страшно). Но, собрав все свои силы в кулак, я отдернул ее:
— А-а… как вас зовут? — мне невероятно сильно не хотелось оставаться одному, так как из-за этих переживаний обострилась моя фобия.
Девушка-ледышка остановилась и как-то смущено посмотрела в мою сторону боковым зрением, но оборачиваться не стала. Она кашлянула. Я с небольшим румянцем стоял и проклинал себя за такой «глупый» вопрос. Зачем мне знать имя незнакомой девушки, которая чуть не разрезала меня, а потом еще и запретила приближаться к Полу?! А… вдруг он ей «понравился» и она «заревновала»? Тьфу! «Зараженные»!..
— Грей… — тихонько пробурчала девушка, а затем резко обернулась, снова приняв свою чёрствую манеру — подопытный, не называй меня по имени здесь. Тут — ты его не знаешь.
Все мое недоверие улетучилось вмиг. Что-то милое показалось мне в ее резкой смене настроения и казалось, будто эта ледышка на мгновение растопилась и показалась ее истинная ранимая натура. Хотя, откуда простому и глупому человеку знать о том, как и отчего «холодные» люди становятся менее непричастными к окружающему миру? Так или иначе, но я как-то глупо улыбнулся и с прикрытыми глазами произнес ее имя. Грей отчужденно что-то фыркнула себе под нос, но, казалось, будто она пыталась тем самым скрыть смущение. Черт, даже девушка-ледышка может стать милой… Ну, а я продолжал улыбаться, ведь, как-никак, это мой первый «друг-девушка». Если она сказала свое имя, значит мы друзья, ведь так?.. Так или иначе, но на мгновение я даже позабыл о том, что сказала мне Грей пол часа назад. А вдруг, это имеет какой-то важный смысл, который в будущем спасет мне жизнь?.. Ну не убивать же Пол меня будет! Ха!
Но наша «милая беседа» продлилась лишь это маленькое мгновение. В следующую секунду в дверь настойчиво несколько раз постучали. Я вздрогнул, а Грей испустила легкий вздох. Возможно, она поняла, кто был этим гостем. Слегка заикаясь от неожиданности, я говорю, чтобы тот, кто был за дверью, мог спокойно проходить. Гость так и сделал и из-за двери неловко тут же показалась голова Пола, а потом уже и все остальное тело. Я молча стоял, совершенно уже не ожидая, что доктор придет ко мне сегодня, но я был рад видеть его. Даже на мгновение показалось, что у меня кольнуло сердце и пробежалась какая-то дрожь внизу живота, но, стоило мне обратить на это внимания, как все тут же исчезло. Показалось? Не знаю. Но, опомнившись, я поздоровался с ним. А Грей, завидев Пола, казалось, стала еще холоднее, чем раньше. Она культурно поклонилась, как это принято при приветствии в Японии. Профессор слегка кивнул ей, а затем обратил все свое внимание на меня.
— Ну как, ein experiment, твой первый опыт? Будораживающе, ja? — казалось, что Пол был сильно перевозбужденным, когда говорил об этом. Он выглядел подобно маленькому ребенку, который только что получил долгожданного робота. Но он вовремя опомнился и кашлянул, затем уже начал говорить в своей излюбленной дружелюбной манере. — Я наблюдал за тобой через то большое черное окно и видел, в каком смятении ты был. Ich verstehe*, как-никак, это твой первый опыт. Только жаль, что наш доктор так ничего и не сделал, но зато тут же остановил эксперимент… Что-то случилось, Гэрри?
(Ich verstehe* — понимаю (нем.))
Пол грозно сверкнул своими глазами в сторону Грей, будто бы метая молнии, а потом и вовсе повернулся к ней. Она что-то тихонько рыкнула, но, кивнув, стала оправдываться:
— Профессор, — начала она, опустошенно смотря на пол. Может ее расстроило то, что имя было названо неправильно? — мне жаль, что так получилось. Дело в том, что подготовки у подопытного было мало, и его сердцебиение настолько участилось, что было просто невозможно продолжать эксперимент. Вдруг, он расплачется или испустит мочу, если я начну…
После этаких обидных слов, мне стало то ли стыдно, то ли обидно. Неужто я выглядел так, будто сейчас описаюсь со страха? Я никогда не писался со страха и не плакал тем более! К счастью, Пол поднял правую руку, будто бы говоря Грей, чтобы она прекратила оправдания. Та замолчала.
— Я ручаюсь за то, что ein experiment будет полностью подготовлен морально к процедуре через три дня, не более. Я лично займусь его подготовкой. А пока ты отстранена от этого дела и не имеешь права даже приближаться к нему до тех пор, пока я не разрешу вернуться. Свободна.
Меня одолевали смешанные чувства от всего происходящего, но я продолжал молча смотреть, постепенно погружаясь в свои мысли. Между тем, Грей поклонилась, хладнокровно развернулась, а потом молча вышла из палаты. Я стоял в ступоре. «За что Грей отстранили от меня? С ней все будет хорошо? Пол лично займется подготовкой меня к экспериментам? Почему через три дня? Прям-прям лично, вообще никого не будет? Когда начнутся наши «занятия»?» — эти вопросы, подобно вихрю, вмиг заполонили мою голову, и я уже ничего не видел перед собой. Наверно, я бы так и простоял еще долгое время, но вдруг почувствовал, как меня что-то тронуло. Что-то очень теплое. Я распахнул глаза. Перед собой я увидел обеспокоенное лицо Пола и то, как он с нежностью держал мою руку. Он несколько раз повторил «ein experiment», а потом с улыбкой посмотрел на мое вспыхнувшее лицо.
— Не пугай меня так, ein experiment. Я уже начал думать, что ты сейчас в обморок упадешь! — он медленно отпустил меня, отчего рука тут же заныла о холоде и требовала руку назад.
— В-волновались? — неожиданно для себя, тихо произнес я. Я уставился на свои разбросанные вещи на кровати, отражающиеся в маленьком настенном зеркале (Раньше я его не видел). Только бы не смотреть в глаз доктора.
— Ja
— А если… со мной что-нибудь случилось бы?.. — казалось, будто я не мог контролировать свой язык и он говорил сам. Это пугало, ведь он произносил то, что тут же приходило на ум.
— Ох, was für eine blöde frage*! Конечно бы я сделал все возможное, чтобы помочь тебе, ein experiment, ведь ты
нужен мне, ты
важен мне, — Пол истинно не понимал, почему я задаю такие вопросы. А если и догадывался, то очень хорошо скрывал это.
(was für eine blöde frage* — что за глупый вопрос! (нем.))
Именно в этот момент я очень четко почувствовал, как кольнуло мое сердце. Глаза мои тут же невольно расширились и казалось, будто сердечко мое сейчас разорвется на множество маленьких частичек. Сильное желание заглянуть в глаз Пола одолело меня и я все же сделал это. Ох, этот пустой черный глаз, выражающий настороженную, но все же доброжелательность, и эта бинтовая повязка на другом глазу… Как же это прекрасно! Он смотрел прямо мне в глаза, отчего совершенно не хотелось отворачиваться, а лишь еще глубже окунуться в эти неизведанные глубины этой личности… Низ живота, будто завибрировал, а затем почувствовался легкий дискомфорт. Боже, что со мной?! Нет… нет… нет!.. Я же не мог… я…
Не мог заразиться…
Я тупо хлопал глазами и тщательно сосредоточился на ощущениях, одолевающих меня сейчас. В голове так и вспылили слова учительницы про первые симптомы заражения. Легкое покалывания сердца и дискомфорт снизу живота. Легкое, блять, покалывание. Кажется, будто сердце сейчас разорвется. У меня какие-то осложнения? Или это все просто самовнушение? Может какая-то другая болезнь?
— Ein experiment? — Пол немного забеспокоился из-за моего продолжительного смятения.
— П-Пол… — неожиданно для себя, начал я, — а… как долго вы работаете с «зараженными»?..
Ученый явно не ожидал такого вопроса и слегка насторожился.
— Шесть с половиной лет. Почему тебя это интересует?
— Я… Нет. Ничего. Забудьте.
Я лишь отвернулся. Пол еще какое-то время задумчиво стоял, а потом тихонечко вышел из палаты, дав мне время на переодевание. Даже как-то непривычно одеваться в свою школьную одежду. Она такая тесная и… душная. Как я раньше не замечал, что в помещении немного трудно дышать?
Через пять минут, я осторожно вышел из палаты и осмотрелся. Обычный коридор с лампами. Ничего особенного не было. Но в конце коридора что-то привлекло мое внимание и, не обращая внимания ни на кого и ни на что, стал присматриваться. Складывалось впечатление, что это был какой-то силуэт, смотрящий прямо в душу. Он просто стоял там, не шевелясь. А потом резко проскочил в дверь позади него. Это была необычная дверь. Она выделялась на фоне других черным оттенком, за место бежево-голубого. Непреодолимое желание пойти именно туда одолевало меня, но я с трудом держался, так как не хотел заходить в неизвестную дверь за странным человеком без сопровождения. Даже мелкая дрожь прошлась по телу.
И вот, заметив, наконец, знакомое лицо, я снова залился легкой краской. Я выгляжу так глупо, подобно девчонке из смазливого аниме. Еще и эти странные вопросы, легкое осознание, которое так и не удалось принять самому. Наверно, Пол теперь считает меня очень странным. А вдруг, он подозревает, что я, возможно, «зараженный»? Ну, нет. Я не «заразился». Я не «влюблен». Я всего лишь боюсь незнакомых людей и все это выражено страхом, да! Глупость с «влюбленностью» лишь моя собственная иллюзия и нужно отвлечься от всего этого раз и навсегда. Нужно жить также, как и всегда, черт возьми. Только с ежедневными встречами с Полом, а потом и экспериментами… Черт.
А Пол лишь молча смотрел на переменчивость эмоций на моем лице, хмуря свои брови. Страх, непонимание, смущение, чувство ненависти к самому себе. И все это за несколько секунд. Вдруг, ученый таинственно улыбнулся, взял меня одной рукой за плечо, и стал выводить из этого злосчастного коридора. Я смутился, но старался больше этого не поддавать. Хотя, лицо мое снова было похожее на огромный помидор. Помидорище. Ну почему его прикосновения, даже такие незначительные, вызывают у меня такую приятную дрожь?!
— Ein experiment, — тихо начал Пол, — могу я попросить тебя позволить мне одеть на тебя эту черную повязку?
Я хотел было спросить «зачем», но тут же передумал, так как ученый выглядел серьезно. Я остановился с трудом и кивнул. Тот принял это за согласие и, вытащив из кармана черную повязку, ловко обвязал ею мои глаза. Затем он прошептал мне на ухо: «это нужно, чтобы ты не пытался добраться до выхода самостоятельно. Мы не хотим, чтобы ты сбегал…», отчего по телу снова пробежалась дрожь. Правда, на этот раз с жгучим и неприятным предчувствием. Так важно, чтобы я никуда не уходил? Странно это все…
И вот снова
темнота. Пол вел меня аккуратно через лабиринт из коридоров, то и дело останавливаясь перед очередной дверью. Не думаю, что даже с открытыми бы глазами запомнил, где выход. Слишком уж было все запутано. Как только мы не заблудились. Ах, да, за шесть лет все так запомнилось, что можно все закрытыми глазами и задом наперед пройти и не ошибиться. И вот, наконец, я почувствовал легкое дуновение ветерка, после выхода из очередной двери. Наконец, свобода! Повязка была медленно снята и в глаза неожиданно ударил яркий свет. Я прищурился и с несколько секунд совершенно ничего не видел. Зато потом привык к свету и, о чудо, я прозрел! Как я и думал, мы были в том самом здании, которое неоднократно показывали по телевизору. «Главная государственная лаборатория Лондона им. П. В» — таково было название сия лаборатории. Кратко — «ГГЛЛ». Не очень удобное название, но все уже привыкли.
Меня подвели все к той же машине и усадили. Я с опаской оглянулся и стал искать источник прошлого удара по голове. Пол виновато улыбнулся.
— Joey ist nicht mehr*. Он отстранен за сильное причинение вреда моему ein experiment, поэтому можешь не боятся. Да и других подобных раз не будет. Мы доверяем тебе!
(Joey ist nicht mehr* — Джоуи больше нет)
Эти слова немного обнадеживали, но меня беспокоило то, с какой таинственностью Пол сказал на немецком «Джоуи больше нет». Его же просто уволили, ведь так? Очень на это надеюсь, хотя они же не такие психи, чтобы избавляться от всех людей, которые совершают ошибки!
Конец POV: Патрик
***
— Погоди. Ты серьезно хочешь сделать это? Прямо… сейчас?!
Сильный стук по поверхности стола. Один, злобно злобно скалясь, по недоброму посматривал на второго. Тот лишь пожал плечами.
— Другого выхода нет, ты же знаешь. Если мы потеряем еще одного подопытного, то СМИ поднимет такую шумиху, что эксперименты придется прекратить раз и навсегда.
— Да… в таком случае, мы никогда не приблизимся к лекарству от «любви». Я прекрасно понимаю, но разве это не слишком рискованно?
Волнение нарастало, в комнате становилось душно.
— Доктор знает, что делать. Он в жизни не оступится, даже если морально будет не способен.
Один встал, другой слегка отступил назад. Нельзя. Плохо-плохо…
— Я… знаю…
— Вот и умница!
Лицо было добродушным, но хозяин этого лица был настроен далеко не на добрые поступки. Он ударил второго по животу, отчего тот упал на пол, слегка задыхаясь. Улыбка. Ему нравится все. Душа горела в медленном огне, захватывая своими языками и разум. Страх сковал мысли. Он не хочет. Ему не нравится.
Он хочет бежать.
