Лучезарный

– Знаешь, мне кажется, чего-то не хватает. Виктор посмотрел на своего парня, устроившегося на диване. Юрка вытянул одну ногу, другую согнув в колене, и читал какую-то книгу в коричневой обложке. Виктор никогда не отвлекал его от чтения – Юрка заканчивал одиннадцатый класс и собирался сдавать литературу, поэтому усиленно налёг на классику в последнее время. Если мужчина правильно слушал, то его парень читал «Войну и Мир», потому что в прошлом году ему успешно удалось забить на огромные четыре тома, которые пылились у Виктора в квартире с незапамятных времён. Юре книга нравилась, а когда ему что-то нравилось, он никогда не отвлекался по пустякам. Поэтому Никифоров заинтересованно хмыкнул и посмотрел на блондина. Всё-таки его парень идеален. Особенно в этих чёрных, обтягивающих где надо и не надо лосинах. – Может быть, сексуальной жизни? – Виктор спрятал улыбку за рукавом. Парень всегда так очаровательно смущался на его подколки. – Может быть, – ровно, не отрывая взгляда от страницы, кивнул парень. – Думаю, надо попробовать что-то новенькое. Ну, костюмчики там разные, бондажик или что там ещё способствует разнообразию? Виктор подавился воздухом. Вот это поворот. Он закашлялся, и когда дыхание снова нормализовалось, подавился уже слюной. – Старый извращенец, – Юра только головой покачал и перевернул страницу. – Я вообще не об этом. И, позволь спросить, что тебя не устраивает? Я в том смысле, что вчера ты особо не жаловался, когда, вместо того, чтобы нормально поесть блинов с маслом, ты пользовался маслом (да и столом тоже) явно не по назначению. Любой другой тебе бы уже прописал кулаком, а я у тебя такой терпеливый. Виктор слегка улыбнулся уголками губ. Как же, терпеливый. Скорее похотливый. Ну, или любящий, тут уж как посудить. Он ведь сам такой же, так что грех жаловаться. Бери, пока дают, как говорится. А брать он хотел всегда и много. – Мы сбились, – Юрка всё же книгу отложил и улёгся на живот. – Так вот. Тебе не кажется, что твоей псины давно не видно? Оу. Оуу. Немного неловко. Виктор и думать забыл о своём любимце. Они взяли себе некое подобие отпуска, и первые дни тупо раскладывали вещи и валились под вечер на кровать уставшими, как собаки. Сегодня был первый их нормальный, полноценный выходной без уборок, раскладываний/перекладываний вещей ( в том числе и мебели), и по этому поводу голова Виктора была девственно чиста. Он схватился за телефон, который не брал в руки уже некоторое время (дня четыре. Удивительно, что фанаты ещё не вломились в их скромное жилище, потому что уже свято уверовали, что с их кумиром что-то случилось. Ах, да. О нём же ещё не знают). Стольких пропущенных от матери он ещё не видел. Ну, может только в детстве, когда он с парнями упёрся за лес на горки на весь день и матери ничего не сказал. Влетело ему тогда знатно, но сейчас-то он самодостаточный молодой человек, которому практически тридцать. Подумаешь, замотался и оставил собаку чуть дольше, чем просил взять на передержку. Склероз и в тридцать развиться может, тут уж как матушка-природа пожелает. – Ну так что там с Маккачином? – Мне конец, Юра, конец. – Да с тобой-то всё понятно, я про собаку спрашиваю. Виктор испустил лёгкий вопль негодования и покосился на Юрку. Тот пожал плечами. – А что ты ожидал? Мама – это святое. Не взял трубку больше двух раз – оскорбил святыню и накликал гнев. Уж поверь, мне дед таких люлей вставлял, аж вспоминать страшно. – Он поёжился, и вот тут Виктор действительно струхнул. – Мне-то сейчас ничего не будет. Я уже взрослый. – Для мам это не имеет значения. Ты всегда для них маленький. Но, прости конечно, сейчас ты ведёшь себя, как ребёнок, и даже я б тебе всыпал, ссыкло ты этакое. Тёть Вера чёткая женщина, понимающая. Просто набери номер и поговори с ней. Виктор поник. – Дай телефон, – Юра закатил глаза и вырвал мобильник из похолодевших рук. – Я тебя в контактах нахрен переименую. Добавлю к основному имени слово «тряпка». Пусть все знают, кто у меня жених. – И как же я у тебя забит? – Виктор разом воспрянул, и его глаза заблестели ярким голубым огнём. – «Любимый». Однако, после нашего маленького дельца, ты станешь «Любимой тряпкой» и, прости, этого никак не изменить. О, здрасьте, тёть Вер, это я, Юра. Виктор ударился головой о диванную подушку. Про собаку забыл, маму боится, лишился уважения любимого человека… Его жизнь катится в бездну, определённо. *** – Я вот тебя не понимаю, – Юра нажал на звонок пару раз и облокотился на стену. – Твоя мать – милейшая женщина. Да она и мухи не обидит без надобности. – Вот именно, что без надобности, – буркнул Виктор, закутываясь поглубже в воротник пальто. Дверь открылась, и Виктор почувствовал, как его прекрасная платина седеет. – Н-нож? – мужчина отпрянул назад, глядя на женщину в домашнем милом фартучке. И ножом в руке. – Здрасьте ещё раз, тёть Вера, – Юра ослепительно улыбнулся и шагнул к порогу, обнимая стройную женщину. Та растаяла, ещё увидев своего милого мальчика улыбающимся (и Виктору практически было не обидно от того, что под «милым мальчиком» явно подразумевался не он). – Готовите что-то? – Привет, Юрочка, – захлопотала женщина и пропустила их в квартиру. – Да вот, решила вспомнить молодость, былые годы. Когда мы ещё с мужем были молоды и красивы, я обожала готовить мясо. – Да вы и сейчас прекрасно выглядите, – Юрка скинул свою куртку и толкнул Виктора, чтобы тот не стоял бревном. – Ой, Юрочка, прекрати, – залилась она румянцем, а потом повисла тишина. Виктор неловко кашлянул. – Мам? – и кивнул, как идиот. – Привет, Витя, – ласково пропела мама и потянулась, чтобы обнять его. Всё ещё с чёртовым ножом. – Позже поговорим, – жёсткости в её голосе можно было позавидовать. Виктор вздрогнул и натянуто улыбнулся, соглашаясь. Маккачин ждал их на кухне, преданно заглядывая им в глаза. Мужчина мысленно проклял себя несколько раз. Как можно было забыть о том, кто с тобой прошёл столь долгий путь? Маккачин видел его отношения, ссоры и примирения, он видел, как Юрка сказал ему «да», видел, как они спорили и как могли сидеть на диване и целоваться под тупую комедию. А он просто взял и забыл. – Мы не надолго, только не обижайтесь, – Юрка застрял где-то между порогом и самой кухней. – Сами понимаете, другой конец города, а завтра последний выходной. Хотелось бы выспаться, – и в этот момент Юрка делает самую большую подлость, на которую только был способен в этой ситуации: он проскальзывает у Виктора под рукой со словами «Пойду, руки помою» и скрывается за дверью в ванную. Мама смотрела на него, чуть хмурясь. Не очень плохой знак, но и хорошим его точно не назовёшь. – Виктор, – она покачала головой, – я жду объяснений. Всё, на что хватило мужчину, было тихое: – Мам. И, боже, наверное, он умрёт от собственного позора, потому что теперь уж Юрка (который точно сейчас прижимается к двери, подслушивая) обязательно переименует его контакт. Поэтому: – Прости. Просто неделя была ужасно загружена, и я, кроме как о сне, думать вообще не мог. Виктору немного стыдно. – Эх ты, дурачок, уж матери-то мог и сам позвонить, а не парня своего подсылать, – женщина улыбнулась и притянула его к себе. Он уткнулся ей в шею, вдыхая домашний родной аромат. – Ужин? – С удовольствием. Просто Виктор не мог ей отказать. Где-то на фоне ехидно хихикал Юрка и заливался лаем Маккачин. *** Виктор налетел на тумбочку в темноте и зашипел. Юра пихнул его в бок и продефилировал на кухню, будто видел в темноте не хуже, чем при свете. Маккачин выдернул из его рук поводок и помчался за Юркой. Филя окинул его надменным взглядом и потопал в том же направлении. Виктор только вздохнул. Его парень немного обижался, потому что к девяти они опоздали из-за того самого ужина, а он хотел-таки домучить третий том, чтобы со спокойной совестью начать четвёртый. Он не поддался стадному чувству и пошёл в гостиную. Некоторое время он позалипал на стык пола и стены, машинально сделав пометку о том, чтобы хорошенько там помыть, а затем потянулся за книгой. Хм, а Юрке действительно чуток осталось. – Почитаешь вслух? Виктор даже не вздрогнул. Его парень походил на кошака больше, чем мог себе представить. – Конечно, – и он открыл книгу. Где-то на моменте признания князя Андрея Юрка сник и уткнулся ему носом в плечо. Виктор обнял его за плечи и продолжил прервавшееся чтение. – Прекрати уже, а, – Юрка шмыгнул носом. – Моё ты сентиментальное сокровище, – Виктор мягко рассмеялся ему в макушку. – Нет, просто Наташа тупая. Такого мужика, да в могилу свести. – Люди падки на красоту. Тебе сейчас столько же, и всё ещё возможно. Внезапно кольнуло в районе сердца. И ведь правда. Всё ещё возможно. Он сжал свои руки сильнее. – Если это было завуалированное сравнение с Наташей, я тебя прибью, Никифоров, – Юрка в одно движение оказался у него на коленях и плавным движением вытянул у него книгу. – И если уж сравнивать, то я буду скорее князем Андреем. – И почему же? – Я такой же смелый, красивый, временами эгоистичный и безумно влюблённый в свою Наташу. Юрка с немного распухшими глазами и носом смотрелся очаровательно в его руках. Он улыбнулся: – Как скажете, князь, – и закрыл глаза. Юра не заставил себя ждать.