***
— Я действительно училась в частной школе для девушек. Наверное, эта школа по строгости даже рядом с ней не стоит, — говорила Сынван, сидя на диванчике в библиотеке, — Недавно папу повысили, и мы переехали в Сеул. — В Сеуле тоже есть частная школа для девушек. Из неё выходят самые настоящие королевы. Такие же строгие, гордые, непреступные. Почему именно наша школа? — Чону сидит напротив девушки, выслушивая её историю. Ким был прав, она совсем другая. Училась в Соединенных штатах по обмену, потом вернулась домой, после чего её родители сразу устроили в школу, где она воспитывалась в жёстких условиях. Не удивительно, что она такая. Все девушки в их классе были самые обычные, ничем не примечательные, а она была сдержанной, с королевской грацией и манерами. — Я не хочу, — просто отвечает она, — Я хочу учиться в обычной школе, быть обычной ученицей, найти себе друзей наконец. — Разве там у тебя не было друзей? — Чону сильно удивляется. Странно, что у такой хорошей девушки нет друзей. — Была одна подруга. Но родители потом отдали её в школу с уклоном на английский язык, — Сынван говорит с заметной грустью, она все ещё скучает. — У нас много отличных девчонок, ты среди них обязательно найдёшь себе подруг, — и это правда, многие захотят с ней подружиться. — Ты так думаешь? — спрашивает девушка, и в глазах её теплится надежда. Чону улыбается, накрывая её тонкое запястье своей ладонью в ободряющем жесте. — Конечно! Хочешь, я буду твоим первым другом? Она впервые за их знакомство улыбается искренне. — Хочу! Чону смотрит на время на телефоне. До звонка ещё шесть минут. Он встаёт, забирая свой рюкзак и рюкзак девушки, кивая ей на выход. — Пойдём, у нас сейчас химия. А после уроков я тебе покажу всю школу.***
— Хули они по школе кругами ходят? — Лукас появляется в раздевалке как гром среди ясного неба. Да ещё и дверью хлопает так, что она едва с петель не слетает. Лукас злой как черт, а это значит, что сегодня без травм не обойтись. Все члены команды, даже те, кто старше него, крупно вздрагивают. Джэхён в этом случае предпочитает не подшучивать над ним, потому что ситуация серьёзная. — Да пусть ходят, они тебе мешают что-ли? — с безразличием замечает Чон. Они с Тэёном ожидали забавной реакции от Юкхэя, и поначалу все так и было. Младший просто сваливал все на неприязнь к девушке из Тэгу. Но все постепенно постепенно перерастает в ненависть. И не только к ней, но и к самому Чону. — Вполне нормальное явление. Она здесь ничего не знает, а он хочет ей помочь адаптироваться в новой школе. Или тебе будет легче, если она останется изгоем? — молодец, Джэхён, до совести достать пытаешься. — Ну... Нет. Джэхён театрально выгибает бровь. — Я сделаю вид, будто поверил тебе, — говорит со вздохом, закрывая шкафчик, — Ты такой злой. — Какой есть. Чон предпочитает больше не тратить свои силы на нравоучения младшего, все можно оставить на потом. Приходится поторопить игроков, которые приготовилась к импровизированному спектаклю, в котором в роли героини-истерички Юкхэй. — Так, парни, сегодня мы должны все хорошо отработать, потому что дальше будут завалы с учёбой и собираться мы будем уже не так часто, — делает всем объявление Чон, становясь в центр раздевалки. Галдящие спортсмены с воодушевленным криком выбегают из раздевалки, желая начать разминку, только Юкхэй еле плетется сзади всех. Нет ни малейшего желания делать что-либо, но и просто развернуться, ссылаясь на плохое самочувствие, нельзя. Все поймут, что он врёт. Ни к чему им сейчас в команде разногласия. — Юкхэй, закрой раздевалку на ключ, — где-то слышится голос Джэхёна сквозь гул множества звуков. То, что он чувствует - это как минимум ненормально. Ведь он сам хотел, чтобы Чону отстал от него со своими влюбленными глазами, которые Юкхэй всегда находил, даже в толпе, томными вздохами и обезоруживающей улыбкой, которая заставляла чувствовать себя безумцем. Ким может бесконечно бесить младшего, заставляя того думать, что было бы неплохо вновь прижать Чону к стене, перехватывая запястья, чтобы увидеть страх в чужих глазах, чтобы Ким понял, на что нарвался. Но потом стоит Чону виновато улыбнуться, обнажая ряд белых зубов и тихо сказать "прости, возможно я тоже не прав", как Юкхэя заедает совесть, и он посылает в всем известное направление трех букв свое желание доминировать, потому что, блять, Вон Юкхэй, как ты можешь так думать о нем? А сейчас все может измениться. Появилась такая же правильная, как и сам Чону, девушка, с которой Ким сначала подружится, потом, возможно, у них могут возникнуть чувства, и он забудет о Лукасе, а собственные попытки подступиться к нему будут казаться ему до нелепости смешными. Вроде бы все идёт так, как Вон и хотел, так почему же он не радуется? — Юкхэй, закрой уже эту блядскую дверь, — голос Джэхёна звучит уже прямо над ухом. Сколько он тут уже простоял? Минут десять? Пятнадцать? Наверно долго, если капитан пришёл его искать. Тренировка проходила напряженно. Тренер был недоволен Юкхэем, тот постоянно нарушал правила, из-за чего начинал выходить из себя. — Юкхэй, фол! Юта, два штрафных броска! — кричит тренер уже пятый раз за всю игру. Накамото, охая, принимает мяч из рук Вона и плетется к штрафной линии. По-хорошему его уже должны были удалить с площадки, но ещё были надежды, что парень сможет взять себя в руки. Первый бросок - мимо, второй бросок - тоже мимо, хотя было очень близко. Тренер устало трет глаза руками, эта тренировка должна была быть максимально продуктивной, но пока все наоборот. Особенно чутко напряжение чувствовал капитан команды, но сделать с этим ничего не мог. - Юкхэй, сядь на лавочку, отдохни немного, - говорит тренер, решая, что Вон просто устал, а сейчас он посидит, понаблюдает за игрой, и начнет работать лучше. Но он не начнет. - Я не устал, - начинает возмущаться Юкхэй, но так вовремя встречается со взглядом Джэхёна, который вмиг утихомиривает его пыл, - Ладно. Нехотя он плетется с площадки к самой отдаленной от всех лавочке и садится на нее. Нервным движением руки он взлохмачивает чуть влажные волосы и опускает взгляд в пол. Он не хочет смотреть, как хорошо идет игра без него, как ловко справляется его команда в его отсутствие. - Тренер, можно выйти? - кричит Лукас через весь зал. - Покурить? - так же голосит мужчина, не отрываясь от наблюдения за игрой. - Нет, воды попить, - и видя, что тот ему не особо верит, складывает руки в умоляющем жесте, - Честно, просто воды попить. покурю я, когда домой идти буду - Ладно. Я засекаю время. Если вернешься позже, чем через пять минут и от тебя будет вонять сигаретами, клянусь, будешь бегать десять кругов вокруг школы. - Понял, принял, осознал, - тараторит Юкхэй и выходит из зала. Не столько хочется пить, сколько просто побыть в одиночестве хоть эти пять заветных минут и привести за это время мысли в порядок. Если это возможно, конечно. Холодная вода совсем не помогает, но Вон продолжает набирать ее в ладони и выплескивать на лицо, будто таким образом все ненужные мысли разом покинут его голову. Но, нет. Все чувства наоборот обостряются, тем самым вызывая непонятные вспышки злости. Злости на себя в первую очередь. К счастью, длится это не долго. Злость как внезапно появилась, так внезапно и исчезла. Настало долгожданное спокойствие. Будто все проблемы разом оставили его. Удивительно, даже курить перехотелось. Юкхэй открывает окно нараспашку, подставляя лицо холодному ветру. Осень уже поздняя, с каждым днем становится все холоднее, даже первые заморозки появляются. Как же чист воздух вечером! - Отдыхаешь? - раздается голос, который Юкхэй ожидал услышать в последнюю очередь. В отражении стекла Вон без труда может заметить рыжие волосы и гадкую ухмылку своей "собеседницы". Можно считать, что все попытки успокоиться были предприняты зря. "Как там говорят... Пиздец приходит не один?" - У меня к тебе сейчас очень много вопросов, но, к сожалению, время не позволяет задать их все, поэтому я ограничусь только тремя. Итак, какого хера ты делаешь в мужском, мать его, туалете? - В мужском туалете можно курить. Следующий. - Это ты распускаешь сплетни про меня и Чону? Она нагло смотрит ему в глаза и усмехается. Оказывается, это очень неприятно, когда твою защитную реакцию используют против тебя. - Да. Юкхэй чуть не задыхается от вновь накатившей злости и просто не знает, куда себя деть. Руки чешутся вырвать этой стерве несколько прядей, выпустить злость, что долго копилась из-за этих слухов, и плевать, что она девушка. Это не "слабый пол", при желании она может подмять под себя всю школу. - Зачем? Что тебе от меня нужно? - срывается Вон, повышая голос. - Это уже четыре вопроса, - ее спокойный тон добивает его. Все в ней бесит, абсолютно все: ее мстительность, прилипчивость и конечно же вранье. Она врет, что все еще любит его, мстит за то, что он так с ней поступил, а на самом деле это ее уязвленная гордость заставляет идти ее на такие поступки. - Хотя ты можешь и не отвечать, я догадываюсь, - ухмылка выходит какая-то нервная, неуверенная, и Юкхэй, видя, что девушка собирается закурить, устремляется к выходу, - Ты отвратительна. Пройти мимо нее спокойно не удается. Прямо у дверного проема она выставляет руку вперед, останавливая парня на полпути, и в глаза сморит злобно, почти с ненавистью. - Не тебе меня судить, Юкхэй, - гневно, сквозь зубы бросает она, специально делая акцент на слове "тебе". Вон небрежно сбрасывает ее руку со своей груди и быстрым шагом идет обратно в спортзал. Он ведь тоже не ангел, и да, она права, не ему ее судить. Он сам точно такой же. Отвратителен Обратно в зал он возвращается весь бледный, и выглядит еще хуже, чем раньше. Это замечают все, а особенно тренер, который действительно засекал время. Вон опоздал на три минуты, но мужчина не осмеливается объявить это всем, потому что Юкхэй сейчас реально в край заебанный, ну зачем ему делать еще хуже? Шутить, конечно, очень интересно, но здоровье учеников, все же, превыше всего. Особенно перед соревнованиями. - Выглядишь ну очень хреново, - без тени стеснения говорит мужчина, - Ты не заболел? - Возможно. Я не очень хорошо себя чувствую, - почти и не ложь. - Я заметил. Обычно, когда ты бездельничаешь на тренировках, Джэхён может на тебя просто накричать. Тогда работоспособность сама увеличивается. А сейчас... Я вижу, что ты стараешься, но вот никак не получается. Даже стыдно становится. Вон пока не решил, за что именно, но ему сейчас стыдно, и это факт. - Ладно. Иди лечись. Напиши мне или Джэхёну, когда доберешься домой. Юкхэй кивает, как китайский болванчик и покидает зал, обещая себе, что завтра такого не повторится. Завтра он все силы потратит, чтобы и тренер, и Чон были довольны его работой, а сейчас он может только быстрым шагом идти к раздевалке, надеясь, что никто из парней не увязался следом, благородно вызвавшись проводить бедного больного Юкхэя до дома. Уже на улице Вон прячет лицо в шарф, потому что похолодало слишком резко, и решает не идти сегодня к Чону, потому что велика вероятность, что и там он найдет, из-за чего вспылить. Лучше уже провести остаток вечера дома за ненавистными уроками. И себе не портить настроение, и другим. Вы: Сегодня я не приду. Приятного вечера. Юкхэй и сам не понял, как у него получилось такое грубое сообщение, ведь он пытался отменить встречу вежливо. Он не сказал Чону сегодня ни слова, и из-за этого появляется ощущение, будто день прожит зря. Он даже успел соскучиться без этого ворчание от того, какой он, Юкхэй, неисправимый. Ответ на сообщение приходит только через десять минут, хотя обычно Чону отвечал сразу. Чону-хён: Почему? Ради мести Вон выдерживает минуты три, прежде чем ответить, чтобы Ким не думал, что ему нечем заняться, но потом до него доходит, что ему действительно нечем заняться, раз он додумался до подобной херни. Вы: Заболел Чону-хён: А я говорил тебе, что уже холоднее становится, одеваться надо. Ты меня слушал? Вы: Да-да, я понял. Спасибо за беспокойство. Чон-хён: Юкхэй, лечись, пожалуйста. Ладно? Вон представляет, с какой интонацией это сказал бы Чону ему лично, и ему становится стыдно вдвойне. Он подвел Джэхёна, почти обманул тренера, а сейчас врет Чону. А тот ему верит и искренне беспокоится о нем. Теперь Вон в полной мере ощущает себя отвратительным. И всегда он таким был? Нет, не всегда. Никогда раньше он не врал окружающим. Вон всегда говорил правду. Было неприятно ее слышать, особенно от него, но зато он был честен. Горькая усмешка в который раз появляется на его лице. Он печатает последнее сообщение и убирает телефон в карман куртки. Вы: Ладно. А дома еще придется врать маме, почему он так рано вернулся.