Так и ползли недели, одна за другой, все шло своим чередом. Фрэнк и Джерард стали больше общаться, проводя время вместе. Обычно они ходили в их любимое кафе (до знакомства с Айеро Уэй не знал про него, но во время совместной прогулки Фрэнк рассказал ему о том, что там делают отменный кофе, и, кстати, не соврал), иногда они оставались у кого-нибудь из них дома, запасаясь пачками чипсов и смотря фильмы про Человека-Паука. Фрэнк все так же работал с Майки, раскладывая комиксы по полкам, а Джерард священником в церкви, которая, оказывается, находилась недалеко от дома Айеро. Младший уже привык к тому, что когда они прощаются, Уэй обязательно что-нибудь ляпнет на латыни. Майки, кстати, все еще не знал, что эти двое общаются, да и они не горели желанием рассказывать это, чтобы избежать потока вопросов.
Наступила суббота, а это значило, что ровно через неделю улицы города будут украшать разнообразные привидения, около каждого дома будет стоять тыква, а дети, стучась в двери домов и протягивая мешочки, будут кричать: «Конфеты или жизнь!». Ну, а еще Фрэнку исполнится двадцать два.
Айеро не особо любил этот праздник. Нет, не Хэллоуин, а свой день рождения. Просто это довольно странно — поздравлять человека с тем, что он на год стал ближе к старости, не так ли? Так странно видеть, как твое время уходит, понимать, что тебе двадцать один, а ты все еще не повзрослел и не добился особых высот. Это удручает, и думать о таком совсем не хочется.
Солнечные лучи пробивались через неплотно закрытые жалюзи, светя прямо в глаз парня. Издав не то страдальческий, не то усталый стон, он лениво стянул с себя одеяло, медленно, потягиваясь, встал с кровати. Наверное единственное, что Фрэнк ненавидел до дрожи в коленях, так это вставать рано в выходные дни, хотя можно поспать до обеда. Но с организмом не поспоришь, так что Айеро, надев на себя первую попавшуюся футболку, пошел на кухню, чтобы заварить себе кофе.
На кухонном столе царил беспорядок: везде валялись тетрадки, в которых были написаны песни, непонятные каракули, пачки из-под чипсов, пару кружек. За эти несколько дней он безусловно загадил всю квартиру, поэтому было принято решение, что в следующие выходные он займется уборкой, но, скорее всего, этого не будет.
Сегодняшний день Фрэнк назначил днем «ничегонеделания», то есть он собирался смотреть фильмы, читать комиксы и есть всякую дрянь дома, но его телефон раздал пищание, что означало, что ему кто-то звонит. Посмотрев на экран, Айеро понял, что это Уэй-старший.
— Да, Джерард, я слушаю, — парень поставил кружку в раковину.
— Привет, у меня есть тут к тебе просьба, — послышался с той стороны знакомый голос.
— Выкладывай, что у тебя там.
— В это воскресенье я буду проводить первую в своей жизни большую службу, на которую придет вся верующая часть города, знаешь, я пиздец как буду нервничать, и…эм… не мог бы ты придти на нее, типа дружеская поддержка и все такое…?
— Оу, хорошо, — немного удивившись этой просьбе, проговорил Фрэнк, — Тогда напиши мне адрес и во сколько, по рукам?
— Конечно. Спасибо, Фрэнки! — радостно пропел Джерард, тут же прерывая разговор.
Достав из шкафа пару пачек чипсов и банок газировки, Айеро направился к себе в комнату, чтобы начать свой день «ничегонеделания». Кинув это все на кровать, он начал перебирать диски, чтобы выбрать что смотреть. После пролистывания пары папок, его выбор пал на Судную Ночь*. Вставив диск в дисковод, Фрэнк удобно разместился у себя на кровати, приготовившись к просмотру.
В комнате было довольно тепло, может быть, даже душно, но Фрэнку нравилось это. Он расслабился и старался не думать ни о чем, кроме того, что творилось на экране. Завтрашний день и правда немного его пугал. Фрэнк не разбирался во всех этих церковных вещах, но понимал, что Джерард ужасно волнуется и, возможно, Фрэнку придется успокаивать разбушевавшееся создание.
Эти мысли не радовали его, так что, предварительно распахнув окно, чтобы было чем дышать, самым лучшим вариантом было думать о чем-то приятном: вроде их общения или тех дней в магазине с Майки. Благодаря свежему воздуху, теперь стало намного легче думать о чем-то легком и непринужденном, например, о сюжете фильма.
Когда титры уже подходили к концу, Айеро мирно посапывал на подушках. Лучи все еще ярко светили через прикрытые жалюзи, птицы не напевали свои песни, а прохладный ветер не залетал в открытое окно и не освежал комнату.
***
Солнце заходило за горизонт, оставляя на небе лишь огненную полосу. Ветер гнал лиловые облака на север. Фрэнк закуривал очередную сигарету, идя к дому своего нового друга — тот не скинул информацию о завтрашнем дне, и поэтому парню пришлось взять ситуацию под свой контроль.
The Fray — Never Say Never
Дождь снова омывал улицы Нью-Джерси, что несомненно начинало подбешивать. Перепрыгивая через лужи и ругаясь себе под нос, Айеро добрался до дома Уэев. Без всяких раздумий он нажал на кнопку звонка около двери. Послышался скрип, и дверь открылась. Перед собой Фрэнк увидел парня, который еле стоял на ногах. Черные волосы были похожи на гнездо, а в руке были бутылка из-под виски и тлеющая сигарета.
— Джерард? — Айеро прошел в прихожую.
— Фрэнки-и, — Уэй повис на парне, который пытался устоять на ногах, — Я скучал, mio amore*.
— Уэй, сколько ты выпил? — скидывая с себя парня на диван и садясь рядом, спросил Фрэнк.
— Вот, — помахав перед лицом парня полупустой бутылкой виски, хихикнул Джерард, — Un po', mio dolce*.
— Что?
— Ничего, — парень поднес огонек к очередной сигарете и потянулся к бутылке с вином, стоявшей на столешнице, — Держи, — Уэй протянул напиток Фрэнку.
— Нет, я не буду, — отнекивался тот.
— Ну Фрэнки-и, немножко, за компанию, — настаивал Джерард.
— Совсем немножко и все.
***
Спустя тридцать минут пьяные в хлам парни лежали на ковре около дивана и пьяно хихикали. Уэй лежал на коленях у Фрэнка, а тот в свою очередь зарылся пальцами в волосы старшего.
— Gioia mia, gioia mia, gioia mia*, — пьяно шептал Уэй, вдыхая запах парня.
— Я же говорил совсем ч-чуть-чуть.
— Упс, — Джерард глупо улыбнулся на слова своего друга.
Их пьяную дискуссию прервал звук открывающейся двери и голоса. Один был мужской и, кажется, знакомый, а второй принадлежал девушке.
— Майки и Алисия пришли, — прошептал Джерард.
— Брат! Я дома… Ой, — только что зашедший в комнату Майки явно удивился, — Фрэнк? Джерард?
— Привет, М-майки, как дела? — Айеро убрал челку с глаз, — Оу, привет, Алисия!
— Что тут происходит?
— Завтра у меня служба, вот мы и решили расслабиться, — ответил брату Уэй.
— А Фрэнк-то тут при чем?
— Он мой собутыльник, — Джерард пожал плечами и снова отпил из горла, передавая бутылку Айеро.
— Иисусе.
***
Утро парней началось с неимоверной головной боли. Фрэнк со стоном разлепил глаза, осматриваясь и приходя к выводу, что он не у себя дома. Чуть поодаль от него спал Джерард. Его губы были слегка приоткрыты, а мокрые волосы разбросаны по всему лицу, изо рта вырывались тяжелые выдохи, грудная клетка бешено поднималась и опускалась, стало понятно, что ему снится кошмар.
— Джерард, — Фрэнк дернул приятеля за плечо, — Эй, парень! — в ответ лишь послышался вздох. — Дже-ерард!.. У меня стигматы*!
— Что?! — Уэй сел на кровати, тяжело дыша, — Какие стигматы, дурак? Ты зачем меня, блять, так пугаешь?
— Тебе снился кошмар, у тебя скоро служба, а ты не хотел просыпаться. — Айеро встал с кровати, — Сейчас шесть утра, твой брат сказал, что начало в семь, так что поторопись!
— Хорошо-хорошо, — пробурчал парень.
Спустя пару минут Джерард уже носился по комнате, ища свою колоратку и проклиная весь мир. Открыв все шкафчики, пошарив на всех полках, он лишь закатил глаза и раздраженно вздохнул.
— Ты случаем не это ли ищешь? — Фрэнк помахал перед парнем воротничком.
— Ага, спасибо, — Уэй выхватил вещь из рук Айеро и судорожно начал застегивать ее на себе.
Джерард был облачен в рясу, что несомненно была ему к лицу. Его облачение священника составляли подризник, епитрахиль, пояс, поручи и фелонь. И, Господи Иисусе, Фрэнк никогда не видел парня горячее, чем Уэй в своем наряде. На его шее висел крест, черные волосы падали на глаза, которые были аккуратно подведены черной подводкой. Словно тот сошел с обложи журнала «Самые сексуальные священники Америки.»
— Ты готов?
— Да.
***
Фрэнк сидел на первых рядах, так что он спокойно мог видеть алтарь, около которого должен находиться его друг. Джерард не соврал, везде и в правду было куча народу. Очень верующего народу.
Наконец, послышался голос Уэя, и в нос ударил запах фимиама.
— Gloria Patri et Filio, et Spiritui Sancto. Sicut erat in principio, et nunc et semper, et in saecula saeculorum. Amen! — послышался громкий голос Джерарда, который чуть ли не кричал, смотря на всех, кто пришёл.
Служба началась.
