***
Уже через несколько минут объявят посадку на рейс «Сочи — Санкт-Петербург». Виктор снова вернётся в свою пустую квартиру, и жизнь войдёт в обычное русло: тренировки, дом. Хотя сейчас распорядок дня Никифорова был почти такой же, только к «тренировки, дом» добавлялись ещё многочисленные полёты на соревнования. Внимание Виктора привлекает чей-то разговор позади него. Никифоров оборачивается и видит еле сдерживающего слёзы фигуриста из Японии, который занял шестое место. Его пытается успокоить тренер, но по реакции японца Никифоров видит, что это бесполезно. Виктор не понимает почему, но ему хочется успокоить этого парня, сказать, что не всё потеряно. Да только вот, Никифоров не знал ни имени, ни фамилии этого японца, а обращаться на «эй», как-то не хотелось. Всё-таки некультурно как-то. Виктор подходит ближе к парню и говорит: — Может, фото на память? — Никифоров сам не понимает, почему сказал именно это, ведь он хотел успокоить. Но слова уже не заберёшь. Парень поднимает голову на Виктора, устремляет на него свой бездонный взгляд полный печали и боли. — Нет, — коротко отвечает юноша. Внутри Никифорова что-то внезапно щёлкает, сердце начинает биться чаще. По всему телу расплывается какое-то тепло, не такое как от одеяла или от горячей воды. Это тепло греет душу, которая совсем уж замёрзла. Когда Виктор очухивается от этого состояния некоего полёта мыслей, то рядом уже нет того парня, а на весь зал раздаётся голос: — Начинается посадка на рейс: «Сочи — Санкт-Петербург».***
Никифоров уже вторую неделю проводит в состоянии опустошённости, будто бы у него украли самое дорогое, что у него было. Виктор даже не может нормально посещать столь любимые тренировки, ведь в мысли его заняты не тулупами, не акселями, а спортсменом из Японии, имени которого Никифоров даже и не знает. «Я что, влюбился с первого взгляда?» — задаётся вопросом мужчина, потом сам над собой смеётся — «Да быть такого не может». Оказывается, может…***
Лёжа на кровати перед сном Виктор рассматривает потолок, замечает, что изломы узоров обоев при ночном свете напоминают лицо того самого японского спортсмена. Виктор быстро поднимается с кровати, включает свет и понимает, что обои, как обои. Ему привиделось. — Ты спятил, Виктор. Ты точно спятил, — говорит мужчина сам себе, выпивая стакан молока. Ночью ему впервые снится он.***
«я, обезумев, бросаюсь за каждым прохожим».
Виктору кажется, что он медленно, но верно сходит с ума, когда видит в продуктовом магазине его. Мужчина не верит своим глазам, встряхивает головой, силуэт японского спортсмена пропадает, словно его и не было. Мираж. — Виктор, ты свихнулся, — тихо говорит Никифоров. В душе мужчине немного страшно, ведь раньше с ним такого не было. Совсем не было. Неужели он и вправду влюбился?***
Когда Виктор узнаёт всю информацию о Юри Кацуки, то сразу же решает полететь в Соединённые Штаты Америки в город Детройт, ведь по идее именно там должен жить японский фигурист. — Ты что, спятил? — задаёт вопрос Юрий, узнав о намерениях друга. — Ты же его не знаешь и видел только один раз. Виктор согласен с Плисецким, он и вправду спятил, помешался на этом Юри, который даже фотографию с ним не захотел сделать. — Мне кажется, что он мой соулмейт, — пытается хоть как-то оправдать свой странный поступок Никифоров. — Да ты точно спятил. Соулмейт, блять, — не выдерживает Юрий. — Какой, блять, соулмейт? Даже я не верю в эти мамины сказки, а я тебя младше почти в два раза. — А я верю, — говорит Никифоров. — Иначе, как объяснить, что меня тянет к этому Юри, словно магнитом. — Ты не спятил, ты ебанулся. Юра прав. Виктор ебанулся.***
Когда Яков узнаёт, что Виктор хочет прекратить тренировки на некоторое время, то он в ярости. Он кричит на Никифорова, говорит об его эгоизме, о чести Родины и ещё о тысячи вещах, которые, по его мнению, должны быть причинами, по которым Виктор не должен улетать из России. Никифоров же всё спокойно выслушивает, но делает всё по-своему — покупает билеты в Детройт. Яков в ярости.***
Когда Никифоров прилетает на место назначения, то первым делом же направляется в Детройтскую школу фигурного катания, ведь именно там обучался Кацуки. Да, только вот судьба не благосклонна к Виктору, совсем. В ответ на вопросы о Юри Никифоров получает лишь то, что Кацуки забросил катание и вернулся на Родину в маленький городок Хасецу, который находился в Японии. Виктор с досадой выходит из здания школы, попутно пытаясь протиснуться сквозь толпы фанатов. Оказывается, даже в Америке у него были поклонники. «Получается, я зря сюда летел, хотя теперь я хоть знаю город, в который вернулся Кацуки», — с этой мыслью мужчина решил найти гостиницу, чтобы отдохнуть от утомительного перелёта, а завтра он возьмёт билет и полетит «на крыльях любви» к своей родственной душе. Во всяком случае, Виктор надеялся, что Юри окажется таковым, иначе все эти перелёты и пропуски тренировок окажутся напрасными. Во сне Виктор снова видит Юри и от этого душе мужчины как-то тепло.***
Перелёт до Хасецу выдался непростым. Виктор был полностью измотан, но несмотря на это он должен был найти Юри. Никифоров идёт по городским улицам, которые слишком узкие по сравнению с питерскими и народу куча. Чемодан Виктора медленно катится, спотыкаясь о каждую кочку. «И почему в этом маленьком городе так много людей?» — задаётся вопросом Никифоров, как вдруг в него врезается какой-то парень. — Ой, извините, — произносит тот. Виктор смотрит на этого паренька и замечает схожие черты лица. Внутри него снова что-то щёлкает, как в аэропорту, а по телу расплывается какое-то приятное тепло. Парень уже хотел было уйти, но Виктор окликает его. — Юри, — произносит он чётко. Кацуки непонимающе смотрит на него. Застывает. То ли от шока, то ли ещё от чего-то. — Виктор Никифоров? — заикаясь, произносит он. — Извините, что я тогда отказал вам в совместном фото, я был тогда не в духе. — Ничего страшного, — улыбаясь, отвечает Виктор. Его душе тепло и как-то спокойно, впервые за эти несколько недель. — Конечно, это не моё дело, но зачем вы сюда прилетели? — задаёт вопрос Кацуки. — Ну если быть честным, то я приехал именно к тебе, — говорит Виктор, ожидая ответной реакции. Щёки Юри краснеют, и от этого парень становится ещё более милым. Никифоров слегка касается кистью руки обнажённой кожи Кацуки и ощущает на своём запястье некое жжение. — Ай, — тихо попискивает Юри и смотрит на свою руку. Парень долго рассматривает своё запястье, будто бы не веря в происходящее. На душе Виктора наступает полный покой, когда он видит на своём запястье и запястье Юри одинаковые символы снежинок, которые полностью идентичные. Он не зря проделал этот путь. — Мы что, соулмейты? — не веря, спрашивает Кацуки. — Да, — отвечает Виктор. В этот момент им кажется, что на столь узкой улице, набитой кучей людей, кроме них никого нет.***
Обратно в Санкт-Петербург Виктор возвращается с Юри. Поднимаясь по лестнице в подъезде, Никифоров произносит: — Ты только не пугайся, но в моей квартире сейчас живёт мой друг, который совсем не знает о том, что я приеду не один. И, пожалуйста, не слушай, что он будет тебе говорить. — Хорошо. Повернув ключ в замочной скважине, Виктор открывает дверь и видит на пороге офигевающего Юру. — А это ещё кто, блять? — произносит Плисецкий. — Это Юри, — отвечает Виктор. — А что такое блять? — с любопытством спрашивает Кацуки.