Работа есть работа

      Машина останавливается в паре дециметров от зеленой иномарки, выскочившей на пути у Попова, оставив за собой темные полосы на асфальте от резкого торможения. Она чудом не перевернулась, ведь скорость была выше среднего, благо движения было немного в гору, что вероятно и спасло. Как и в первый раз, Арсению требуется несколько секунд, чтобы прийти в себя. Сейчас это сложнее, но он все же поворачивает голову на пассажирское сидение и чуть ли не скулит от радости. Антон в порядке. Антон пристегнулся. У Антона сработала подушка безопасности. Он живой. Шастун также медленно переводит нечитаемый взгляд на Арса и одну долгую минуту даже не моргает. Вот уж видимо чего он не ожидал, так это аварии в свой день рождения… Попов шумно выдыхает, понимая, что в этот раз ему придется все разруливать и нехотя переводит взгляд на дорогу. - Ммм, понятно… - немного облегченно говорит мужчина, спустя, может, минуту. Антон часто моргает, словно возвращаясь обратно в реальность, и также смотрит на пустую дорогу. - Этот гад смылся? – тихо шепчет он, – Вот скотина! Чертов ублюдок, он нас чуть не прикончил! – по мере «разговора» голос Антона повышается, – Бля, Арс, ну ты видел вообще? Вот су… Его прерывает громкая телефонная трель. Парень, продолжая чертыхаться, лезет в карман легкой куртки, а вынув телефон, с секунду думает, прежде чем нажать «ответить». - Тош, привет! – разносится по тихому салону веселый голос Кузнецовой. Антон убавляет динамики до минимума и отворачивается от Попова. - Привет… - Арсу не слышно совсем ничего, а еще он не видит лица Шаста, чтобы понять о чем речь – Когда приеду? Я… - хочет было продолжить он, но на локоть мягко ложится чужая рука, чуть поглаживая вдоль плечевой кости. Блондин головы не поворачивает, но это ведь и не нужно… - Ир, я сегодня приехать не смогу. У Сереги вечеринка, он уже объявил, что я там буду, люди ждут… Что? Нет, прости, она закрытая, ну, то есть, во-первых, добираться далеко, во-вторых, там куча пьяных мужиков, да и там ты никого не знаешь… Серегина компания… Арсений дожидается конца разговора. За это время он, наконец, покидает самую середину дороги (благо машин в эти часы здесь почти не бывает) и пристраивается на обочине, нервно цепляясь руками за руль. Пережитый страх, сковывает движения, но вести машину он еще может, что определенно радует. Сегодня его забирать некому. Наверное, помогает еще и то, что брюнет не меньше сейчас волнуется из-за собственных опрометчивых действий. Он старается не волноваться, но… - Что это значит? – Антон поворачивается к нему лицом. - О чем ты? – низким хриплым от волнения голосом спрашивает Арсений, не отводя взгляда от дороги, – Куда едем? - Все зависит от того, что это значит, - с нажимом в голосе повторяет Шаст, видимо странным образом осмелев. Арс кидает на него косой взгляд. Светлые волосы разметались, ворот куртки распахнут, а в глазах будто что-то зажглось, но Попов не понимает, что именно. - Что если то, о чем думается в самом начале? – витиевато отвечает на вопрос Арсений, судорожно пытаясь придумать, как бы сформулировать мысль так, чтобы не пришлось бросать громких слов. Но этого, как оказалось, не требуется. - Окей, тогда поехали домой, - ровным голосом выдает Антон. - Домой? – разочарованно тянет Попов. Серьезно, все вот так и закончится? - Ну, да. До твоего дома отсюда же недалеко? – глаза блондина самую малость щурятся. Попов заискивающе смотрит на него, а затем кивает сам себе и трогается с места. Оставаться здесь и дальше бессмысленно и невыносимо. Всю дорогу парни молчат. Не то чтобы им не о чем было поговорить, просто, кажется, они поняли друг друга без слов. Вот и все. Продолжают молчать они и когда заходят в подъезд, и поднимаются на нужный этаж, даже когда Попов распахивает дверь, приглашая внутрь. Антон не спеша снимает с себя куртку, вешает ее на вешалку и проходит вглубь квартиры, не дожидаясь хозяина. Тот и не против, но слишком удивлен, чтобы вести себя менее скованно, поэтому просто наблюдает за блондином, который словно и не волнуется ни разу. Он садится на небольшой диван в зале, скрестив руки и ноги, и наблюдает за Антоном, что расхаживает по квартире, внимательно изучая окружающую атмосферу. - У тебя нет фотографий? – не глядя в сторону Попова, интересуется он, проводя рукой по столу с бумажками и блокнотами. - Ты имеешь ввиду альбом? Нет, здесь ничего нет, - рассеяно качает головой Арсений, и закусывая нижнюю губу. - Какой же ты тормоз, Арс… - весело фыркает Антон, развернувшись к нему всем корпусом, – Ладно, тогда, может расскажешь, зачем привез меня сюда? - Я не… - начинает было брюнет, но ему не дают закончить. - Нет, не так. Что все это значит? – Шастун якобы возмущенно поднимает бровь, – Ты так и не ответил. Я вот точно знаю, зачем я тут, но знаешь ли ты? - И зачем же? – Попов не отрывает взгляда от приближающегося Антона и неосознанно понижает голос, добавляя моменту остринки. - За тем, о чем думается в самом начале? – широко улыбается Антон, присаживаясь на диван и положив руку на бедро Попова, чуть надавливая. - Хм, ну тогда все ясно… - расслабляется Арсений и улыбается в ответ, – Тогда, я знаю, что делать. Брюнет подается вперед и притягивает Антона к своему лицу, накрывая его губы своими, и поглаживая чужую шею. Парень не сопротивляется, отзывается на касания, но губ не разжимает, заставляя Попова начать несильно покусывать их, посасывать, притягивая Антона все ближе и ближе. В какой-то момент тело перестает подчиняться играм разума и Шастун сдается, открывая рот и бешено врываясь языком в рот расслабившегося было Попова. Из нежного и заискивающего поцелуй становится сумасшедшим и страстным, Антон чуть ли не откусывает язык Арсу, постоянно увлекая в своеобразный танец им, и заставляя того едва слышно выдыхать каждый раз, когда парень увеличивает напор. Антон четко не осознает момент, когда начинает стаскивать с «коллеги» одежду, очнувшись лишь когда вдоль его позвоночника пробегают холодные пальцы, а губы Попова перемещаются на шею, засасывая ее участок и оставляя яркое красное пятно. Антон неосознанно вздыхает на это, проглатывая собственный стон, и отталкивает Попова спиной на поверхность дивана, нависая сверху. От неожиданно нахлынувшего возбуждения картинка размывается, он видит лицо Попова лишь отдельными пятнами, но и этого хватает, чтобы резко распахнуть его рубашку и ухватиться зубами за сосок. Краем сознания он понимает всю неправильность ситуации, но остановиться уже не может, да и не хочет, если быть откровенным. Сейчас, в этой самой квартире больше никого нет, никто не узнает что случилось в этих стенах кроме них двоих, так что заморачиваться по поводу чужого осуждения или отвращения он не будет. А перед Арсом ему не стыдно. Не в этот раз точно. Руки Арсения блуждают по чужому телу, натыкаясь на кожаный ремень, немедленно расстегивая его и отбрасывая в сторону, попутно задев чужое возбуждение, что отдается несдержанным стоном и сильным укусом в район плеча. - Шаааст, сейчас самое время прекратить, если ты не готов… - шепчет брюнет, расстегивая чужую ширинку и поглаживая низ живота Антона, на что получает лишь утробное рычание, – Тогда, кто первый? - Пхаха, Арс… - вдруг фыркает Антон, отрываясь от чужого тела и заваливаясь на бок, чтобы не навернуться с дивана, – Почему ты такой, а? - Что не так? – недоуменно поднимает брови Попов, вглядываясь в раскрасневшееся лицо парня напротив, который безудержно смеется, прикрывая глаза рукой, – Почему ты смеешься? - Пхаха… - не может остановится Антон, ухватываясь рукой за Арса и притягивая его ближе, накрывая губы своими и все еще чуть пофыркивая от смеха. - Я тебя не понимаю… - шепчет ему Арсений, продолжая освобождать от одежды, и умышленно задевая вставший член, заставляя блондина шумно выдохнуть и перестать смеяться. - Тебе и не надо… - неожиданно хрипло отвечает Антон, впиваясь пальцами в затылок Попова и целуя его в ключицу, – И вообще, не думал, что ты любитель поговорить во время секса… - Ммм, а ты об этом много думал? – бархатистым голосом выдыхает Арс, когда Антон начинает ласкать его правый сосок, то посасывая его, то покусывая, – И, неужели ты хочешь сказать, что сейчас у нас будет секс? – не сдерживается от колкости мужчина, чуть подаваясь бедрами вверх и соприкасаясь членами с партнером. Они еще в одежде, но ощущения уже крайне острые, так что Антон от неожиданности снова стонет. - Дааа, - сглатывает парень, уцепившись за чужую ширинку, – Однозначно будет. И не один раз, раз уж ты заговорил о том, кто будет первым…       Антон не обманул. Этот вечер официально считается самым долгим и развратным в его жизни. Точнее не вечер, а ночь, ведь Арс окончательно вырубился только когда за окном установилась непроглядная темнота, а цифровые часы пропиликали трижды. Тело все еще помнит каждый укус, каждый толчок, каждый чужой стон и от этого сносит крышу. Вдвойне приятно, когда эти воспоминания перемешиваются с собственными несдержанными вздохами и саднящим анусом, но не будем вдаваться в подробности. Антон бы и сам не прочь просто завалиться спать и перестать думать о том, что он идиот. В книгах и фильмах говорят, что осознание произошедшего приходит только на утро, давая разуму передышку, но Антон ведь не герой романа… Навязчивая мысль врывается в голову как только Арс под ним громко охает и откидывается на подушку, покусывая губы и расслабляясь. Она накатывает волнами, и Антон еле может сдержаться, чтобы спокойно пролежать несчастные десять минут, давая Попову время уснуть. Затем вскакивает и, судорожно собрав вещи, вылетает из комнаты, одеваясь прямо на пороге, и захлопывая входную дверь. В голове крутится одна мысль: «Нужно домой!». Правда, Антон не может ответить на вопрос, а где он – этот самый дом. Но мысль все равно не оставляет, так что Антон скуривает целых четыре сигареты подряд, стоя у подъезда Попова и переступая с ноги на ногу. Он не жалеет о случившемся. Нет, не жалеет. И имей он возможность повернуть время вспять – он бы ничего не изменил. Но в тоже время в голову бьет осознание, что это ничего не меняет. Все ранее волнующие его вопросы так и остались открытыми, секс с Поповым не решил ни одного из них. Ко всему прочему, они только прибавились, ведь теперь Шастун официально признавал, что ко всему прочему еще и хочет Арсения, что только усугубляет ситуацию. От всего этого хочется выть, Антон просто не может жить в этой неопределенности. Стоило бы поговорить с Арсом обо всем этом, но для этого не стоило сбегать, сразу после всего произошедшего. Да и что бы он ему сказал? Что жалеет? Или что любит? Ни один из этих ответов не дадут Антону ничего, они только все усложнят. Это решение он должен принять сам. Парень уже не до конца уверен, что не сошел с ума, ведь в голове продолжает биться: «Нужно домой!», разрывая едва связные мысли на куски и путая все карты. Еще немного и он рухнет на землю от усталости и головной боли. Нужно что-то делать. Прямо сейчас.

***

Антон не поехал «домой». И к Арсению он не вернулся. На самом деле, он понятия не имел, что ему теперь делать. Он тупо брел от чужой съемной квартиры в сторону «кольца». Ну, по крайней мере, это было по плану, и это направление показали гугл карты… Было уже темно, хотя в Москве в любое время суток светло из-за негаснущих вывесок магазинов, фонарей и бесконечного потока машин. Шастун все думал и думал о произошедшем, но что ему делать – было загадкой неразрешимой. Его разрывало на две части, и решить, какая из них ему важнее, он не мог. Нет, не так. Он знал, что на данный момент те чувства, которые в нем вызывал Арсений, были важнее. Он знал, что, вероятно, уже не испытает чего-то подобного, ведь что-то схожее расцветало в его груди только при первой влюбленности чуть ли не пятнадцать лет назад… Как он оказывается стар в свои двадцать девять… Половина жизни уже за плечами. Именно поэтому он и не мог отдаться этим самым «чувствам». Ему уже не двадцать, перед ним не открыт весь чертов мир. Его путь выбран, цели в жизни тоже. Осталось лишь расставить приоритеты, но это так непросто. С одной стороны Ирина, с которой будет дом и семья. Дети, о которых Антон все чаще задумывается, стабильность и спокойствие. Даже если не с Ирой, это ему может дать любая женщина. Но не Арс. Он может дать Шастуну то непередаваемое чувство волнения и трепета (Антон бы назвал это влюбленностью, но это слишком…), ускользающей из рук молодости, понимание и свободу, которой Шастуну, оказывается, не хватало все эти годы. Но не дом. Не семью и детей, не семейный уют. Он никогда не станет любящей женушкой пекущей блинчики. Да и слава Богу, ведь Антон привязан к Арсу именно за его продуманность; серьезность, которая в любой момент может смениться приступами веселья и безудержного смеха; и ту самую неопределенность, что витает между ними. Это своего рода адреналин – каждая стычка с Поповым… Холодный воздух и уединение никак не помогали в принятии решения, да и не сказать, что он сильно на это надеялся. Парень, чуть поведя плечами, рассеянно достал из кармана мобильный и открыл «Телефонную книгу». В голове стояло множество вопросов, и только один человек мог дать ответы на них. Только он смог бы до конца понять и дать объективную оценку всему. С секунду парень мялся, не решаясь беспокоить. Еще и поздно ночью. Но выхода у него не было, вопросы без ответов прожигали его разум, и казалось он не выдержит больше ни единой ночи без ответов… - Алло? Привет, это Антон. Ты дома? Мне очень нужно поговорить…

***

- Я думала, ты будешь пьяным… - сонно протянула Оксана, оглядывая Антона с ног до головы. Он даже не улыбнулся, протискиваясь в дверной проем, под протестующий вскрики девушки вроде «Может я не хотела тебя пускать», «Я все Ирине расскажу» и «Старый извращенец». Сняв обувь и куртку, он прошел на кухню, где приглашающе горел свет. На столе стояло два стакана, открытая бутылка коньяка и заварочный чайник. Шастун на это только фыркнул и практически упал на ближайший стул. - Ну, ты и королева драмы, Шаст. Чего тебя в свой День Рождения ко мне вообще принесло? – бубнит себе под нос Фролова, садясь напротив и вопросительно вскинув бровь, якобы спрашивая, что они будут пить. - Уже не мой День Рождения… - невесело отвечает блондин. Его рука уже тянется к бутылке с коньяком, но замирает в паре сантиметров, с секунду зависая в воздухе и падая на стол, – Чаю. Девушка внимательно следит за ним, чуть приподняв правую бровь. - Что случилось, Тош? – мягко спрашивает она, скрестив руки на груди и требовательно глядя в лицо напротив. Она, наверное, должна злиться на Антона, ревновать к нему Арсения, винить в неразделенной любви, ну или просто ненавидеть за то, что он месяцами ее избегал, но… Сейчас она ничего этого не чувствует. Она видит лишь, что к ней пришел какой-то совсем другой Антон Шастун, которого она прежде никогда не видела и не знала… А еще, что этому Антону очень плохо… Она просто не может оставить все как есть, когда он сам постучал в ее дверь… - Ох, Окси, я что-то такого натворил… - поджав губы, объявляет Антон и вываливает на Оксану все, что накопилось за последние пару месяцев. Его взгляд периодически темнеет, а иногда неловко бегает по комнате, ведь он боится, что после этого рассказа девушка просто выставит его за дверь. Еще бы. Он ей сейчас задвигает о чувствах двух недогеев, один из которых ее старый друг, который вот-вот должен жениться на ее подруге, а второй ее обреченная любовь, которая, по факту, вторая в жизни… И Антон обо всем этом знает, но он все равно здесь. На удивление Шастуна, девушка на протяжении всего рассказа ни разу не закатывает глаза или не прикрывает лицо рукой и вообще не выдает никаких отрицательных эмоций. Она просто задумчиво смотрит в лицо друга и иногда кивает, словно знала все это с самого начала. Когда рассказ окончен, в комнате повисает тишина. Несколько долгих минут они оба просто молчат, напряженно изучая человека напротив. - Что ты хочешь услышать, Антон? – голос Фроловой разрывает повисшую паузу, – Я не знаю, что тебе посоветовать в этой ситуации. Единственное, что могу сказать – это решение, которое повлияет на всю твою последующую жизнь. Это точка невозврата, после которой, как говорят «либо пан, либо пропал»… Антон молчит. Он ждет продолжения, ведь знает, что Оксана – единственный человек, чьему совету он последует и единственный, который всегда оказывается прав. Даже если другие этого не видят или не признают, он знает – это так. - Просто подумай, что для тебя важнее сейчас… - продолжает она, – Думать о завтрашнем дне правильно и нужно, но мы живем всего один раз и нельзя сейчас идти по течению, нельзя просто наплевать на свои чувства, решив что так правильнее и проще… Если для тебя отношения с… - девушка немного запинается, произносить это вслух сложнее, чем ей могло показаться, – ...Арсом важнее сейчас, если он заставляет тебя чувствовать себя живым, то забудь о том, что правильно. Эти чувства – вот, что правильно и за это стоит бороться. Она говорит эти слова с полнейшей убежденностью, но внутри все разрывается. Как парадоксально, ведь этого совета она и придерживалась, начиная «отношения» с Поповым и посмотрите на нее сейчас… Антон по-прежнему молчит, но Фроловой больше нечего сказать. Она открывает бутылку коньяка и наливает себе немного. Антон не отрывает от нее взгляда. Он ведь знал, что Оксане будет больно. Знал, что этим разговором разбивает последние кусочки ее сердца. Он знал и пришел. Он просто чертов эгоист, коим не был с раннего детства! - Спасибо, Окси… - кивает парень, резко поднимаясь со стула, – Я пойду. И он стремительно выходит из комнаты, натягивает одежду и обувь и выходит в подъезд, прикрыв за собой дверь. Оксана и хотела бы его остановить, но на это просто нет сил. Она просто допивает свой коньяк, споласкивает бокал и идет в кровать. Вряд ли ей удастся сегодня поспать, но она надеется, что это будет зачтено где-то там. Она ведь хороший друг? Это ли не лучшее доказательство? Она позволила окончательно себя разбить ради дружбы, ради счастья друга… Да, она определенно хороший друг. И это все, что у нее есть.

***

      Утро начинается не с кофе. Ну, не для Антона точно. Он долго ворочается в кровати, прежде чем встать. Еще дольше проводит в душе. Думает заказать завтрак в номер, но даже при мысли о еде ему становится нехорошо. В голове все прокручивается предстоящий разговор, но найти правильные слова, кажется, не в его компетенции. Наконец, покончив с утренними хлопотами, он собирает вещи и спускается вниз, отдавая девушке с ресепшена ключ и оплачивая номер. Добирается до «дома» он на общественном транспорте, что должно было отвлечь, но навевает только еще более тяжелые мысли. В итоге, стоя перед дверью квартиры, он думает лишь о том, что делает что-то неправильно, но в тоже время знает, что по-другому не сможет. - Антон? – как только дверь открывается в прихожую выбегает Ирина с красными от слез глазами и подрагивающими руками. Она стремительно подходит к парню, и крепко обнимает его за талию, шепча что-то о том, как волновалась и как она рада, что с ним все в порядке, – Где ты был? Я так волновалась, звонила Сереже, но он сказал, что ты до него вчера так и не доехал и… - голос девушки дрогнул, когда она подняла взгляд на лицо парня. Точнее на шею, на которой красовалось алое, все еще горящее на коже Антона, пятно. Руки падают с талии, а сама Кузнецова делает пару шагов назад. - Ир, ты… - А еще он сказал, - прерывает того Ирина уже более холодно, – Что и обещавший привести тебя Попов тоже до него не доехал и трубку не берет… - заканчивает девушка, не отводя взгляда от прикусившего губу Антона, – Это сделал он? Она делает небольшой шаг вперед и кончиками пальцев касается раненой кожи. Антон молчит, но ответ ясен обоим. - Я хотел поговорить с тобой о свадьбе… - наконец, негромко выдает парень, дотрагиваясь до протянутой руки девушки и мягко опуская ее вдоль туловища. - Не надо, Антон. Правда, просто не надо… - севшим голосом говорит она, чуть качая головой. - Нет, ты не понимаешь. Я хотел предложить отложить ее еще на пару месяцев. Мне кажется, еще рано для таких перемен, может, сначала попробуем перебраться в Москву, и если все будет хорошо, то… Парень замолкает. Ирина тоже молчит. Она не смотрит на него. Она просто уходит в гостиную и садится на диван. Шастун следует за ней и садится напротив, не отводя своего взгляда. Несколько минут они просто внимательно изучают друг друга. - Антон, если я соглашусь, то хочу кое-что в ответ… - тихо говорит девушка. - Я не уйду с работы, - мотает головой парень, – Тогда и переезд бесполезен, если… - Я не прошу тебя уйти с работы… - мягко перебивает его Ирина, – Я даже не буду просить тебя прекратить общаться с… ним. И ваш Артон остановить я не смогу, но… - она вздыхает, – Просто обещай мне, что этого, - она чуть вздергивает головой, указывая на засос, – Больше никогда не повториться. Обещай мне… Антон вздыхает. Вот он. Тот самый момент, после которого пути назад не будет. Если он сейчас это сделает, то своей рукой подпишет себе приговор на радужное будущее с красивой девушкой, которая подарит ему детей, внуков, которую не стыдно показать родителям и обществу, отношения с которой принесут покой и надежность, но в тоже самое время бесконечную безнадежность на… Чувства? Он до сих пор не может обозвать то, что испытывает к Арсу, что и определяет его выбор. Если бы это была любовь, он бы понял, да? Он бы не стеснялся этого, не боялся чужого осуждения? Он бы просто делал то, что подсказывает ему внутренний голос и был бы доволен своим решением, так ведь? - Обещаю. Он больше ничего не говорит. И Кузнецова это понимает. И принимает. - Я договорилась о встрече с подругой. Ты ведь никуда не уходишь? – Антон отрицательно машет головой, на что девушка кивает, – Я вернусь через пару часов… Ирина подходит к Шастуну и оставляет быстрый поцелуй на его не двигающихся губах. Никакой встречи с подругой нет. Но есть Антон, который только что отказался от многого. Она понимает это. Знает, что еще, быть может, пожалеет, что заставила его сделать это, но не может ничего поделать. Делить его с кем-то она не готова, но и отпустить выше ее сил. И если Шастун готов дать ей обещание, упростить ее задачу, то… Пусть будет так. Время все расставит по своим местам, так ведь говорят. Время покажет… А что Антон? А он просто продолжает молчать, как внешне, так и внутренне. Ничего не изменится, как и сказала Ирина. Он будет ходить на работу, общаться с Поповым и «Артониться». Все будет как раньше. Все встанет на места и забудется. Это называется бежать от проблемы? Совсем нет. Антон свой выбор сделал. Остается только надеяться, что работа будет по-прежнему приносить былое удовлетворение и легкость. Когда-то будет.

«Работа должна приносить не только деньги, но и удовольствие. Конечно, у большинства людей особенной любви к своей работе нет, но это все их заморочки» Помните? Арсению не повезло в этом плане. Но работа есть работа.