Пьяные танцы

Быстрыми шагами, хватаясь руками за шероховатые стены, я включил свет в узком помещении туалета и склонился в спазме над унитазом. Мерзкий рвотный звук, выплескивающейся из меня жидкости, заставлял мои ладони мелко дрожать. Горький привкус во рту, и от ужасного запаха собственной рвоты, желудок болезненно скручивает, и я откашливаюсь, широко открывая рот. Рвать больше нечем, но спазмы не прекращались, и облокотившись спиной о белые панели, которыми были обшиты стены в туалете, я прохрипел так громко, как смог: "Воды!". В глазах мутно, тело крутит и мерзкая сладость никак не уходила из моего тела. Услышав булькающие звуки из водяного баллона, я обрадовался, что мои мольбы все же были услышаны. Торопливые шажки, и вот надо мной обеспокоенно склонилась Настька, протягивая в мои дрожащие руки кружку с водой. Я благодарно киваю, и быстро осушаю чашку. Протягивая пустую посудину подруге, я, тяжело дыша, задрал голову к потолку. А всегда ли эта лампа горела так ярко? Наверное, нет. На секунду в глазах потемнело, и среди этой темноты заплясали искорки, чуть опаляя мои глаза. - Еще воды? - спрашивает Настя, но я отрицательно машу головой, жестом прося ее подождать. В коридоре появляется Сережа. Похоже, что только этих двоих действительно беспокоит мое самочувствие. Правда Сережу не могло не улыбать мое состояние. - Ну что, как он? - спрашивает он у блондинистого чуда. Она чуть заторможено взглянула на шпалу и просто молча указала на меня, мол: "А что, не видно?" - Жень, серьезно, лучше иди приляг. Попытайся уснуть, - посоветовал друг, на что я ему сухо выдавил: - Ага. На дрожащих ногах я поднялся и смыл рыжую массу, оставленную мной в туалете, в недры канализации. Добравшись через бесконечно разбросанные пары обуви до выключателя, я хозяйственно потушил свет в туалете и побрел в спальню. Ах, мягкая кроватка, как же я люблю тебя. Легко опустившись на постель, чтобы не беспокоить и без того содрогающееся тело, прикрыл глаза. Сережа и Настя тоже стояли возле кровати, приглядывая за мной. Долго отдохнуть мне не удалось, ведь уже через пару минут рвотный позыв вернулся. К счастью, моя ненависть к грязи двигала мной бесповоротно, и я снова успешно очистил свой желудок в туалет. Черт, как же я ненавижу рвать! Виски, словно сжали в стальных тисках, и, казалось, что-то вот-вот вылезут глаза. Поднявшись, я вернулся обратно в спальню и, уложив голову на подушках, прикрыл глаза. - Жень, а как у тебя комп включается? - донесся до сознания голос Влада. - Там под столом рубильник, - махнул рукой я, не открывая глаз. - Ага, спасибо, - поблагодарил он, и выскользнул из светлой комнаты. Спальня всегда была очень уютной: как до ремонта, так и после. Обои на стенах были мягко желтые, бабушка с дедушкой поклеили их, пока мой дядя Кирилл со своей женой были на медовом месяце в Турции. У большого окна, занавешенным прозрачным тюлем, была широкая мягкая кровать, застеленная бежевым покрывалом. По бокам от кровати стояли лакированные деревянные тумбочки с белыми декоративными лампами. Справа от двери висел маленький телевизор, а под ним шкаф с выдвижными полками, усеянный фотографиями в узорных рамках. Рядом стояло трюмо, в котором отражался огромный гардероб из того же материала. Голова болела, даже если я думал о чем-то. Не хочу думать, но все равно думаю о том, что мне больно думать. Обкуренный бред. Переворачиваюсь на другой бок, и голова отзывается резкой болью. Черт, тело дергает от воспоминаний, в которых я вижу Настю с треугольным лицом, что-то резко выкрикивающую. Почему-то ее вскрик ассоциировался у меня с криком: "Гав!" А вообще каждая реплика кого-либо сопровождалась паузой, словно кто-то прикручивал звук на пять секунд. Мне вспомнился Холоп на остановке, который пытался всучить кому-то адекватному деньги за проезд. Но ей это не сразу удалось, ведь никто не понимал с какой целью она тычет купюрами им в лицо. На остановке меня волновало лишь то, что я обязан держать равновесие, но земля как на зло, стала плыть, и весь мир, как в трясущейся картонной коробке. Правда в этой коробке лишь я один не мог стоять ровно. Я прекрасно понимал, как себя вести, т.к. обрывки здравого ума четко диктовали мне, что делать, вот только тело, почему-то, почти не слушалось. - Жень, может тебе тазик принести сюда? Чтобы ты не бегал все время? - услышал я убедительный Настин голос. Обдумывая ее вопрос секунд пять, которые показались мне минутой, я согласно махнул рукой. - Принести? - Да-да, неси, - недовольно прохрипел я. Мне лень говорить, а обдумывать свою речь я просто не в состоянии. Я не помнил, просил ли я их быть потише, ведь стены этого дома очень тонкие. Андрей на всю включил свою "музыку", и голова просто разрывалась на части, затем эти части набухали и тоже взрывались. - Эй, потише, стены тонкие! - выкрикнул я, но мой выкрик либо был проигнорирован, либо банально не услышан. Подняться я уже ну никак не мог, поэтому стал канючить сам себе от жутко болящей головы. Едва не сжимая голову между колен, я выл и скулил, надеясь, что хоть в перерыве между треками они услышат мои стоны. Конечно, никто не услышал. Но на этот раз по зову совести заглянул Саша. Саша был привлекательным, правда его густые брови издалека казались сросшимися, над чем мы с Настей частенько посмеивались. Но вот глазищи у него были правда огромными, светло-карими. А сам чуть выше меня, со спортивным телосложением. Но опять же я тут самый взрослый, и самый низкий, после Насти и Влада, конечно. - Жень, ты как? - оповестил меня вопрос дня. - Нормально, - прохрипел я. Бывало хуже? Не, не бывало. - Тебе нужно угля выпить, попустишься, а потом поешь. У тебя есть уголь? Устало вздохнув, я протянул: - Открой эту тумбочку. Осторожно,там банка. Убери ее в сторону, а под ней судок с лекарствами, посмотри там. Затем последовал шум и шуршание у прикроватной тумбочки, которая стояла в паре сантиметров от моего лица. Его ладонь коснулась моего плеча, призывая открыть глаза и сесть. Мучительно медленно и максимально плавно я сел на пружинистой постели, сгорбившись. - Протяни руку, - сказал Сашка, и в мою ладонь стали падать черные кружочки угля. После шестой таблетки, он сказал, что я должен все это выпить. - На, - Настя уже протягивала мне воду. Я протянул ей таблетки, умоляя их раздробить. Я не проглочу их! Светлоголовая уплыла (именно такая у нее была походка), а я сидел с чашкой воды в руках, вздрагивая. Не знаю, как вода не выплеснулась, но этот факт меня радовал. Насти долго не было, и это понятно: в ее состоянии дробить хрупкие таблетки, как лезть по канату. А так как она еле-еле проделывала расстояние в полтора метра, так же, как и я, это было очень сложно. Но через мучительно долгие пять минут с шипением в чашку опустились раскрошенные угольки. О, этот спасительный серый напиток! Я надеюсь... Залпом выпив лекарство, я устало свалился на кровать, от чего тело больно передернуло. Ну, блин! Хотя, по делом мне. Не фиг было эту дрянь пробовать. И что меня только заставило попробовать эту дрянь? Ну, ее в баню. За стеной разносился противный бит, а мерзкий голос репера, зачитывающего свои "стихи", просто добивал меня. Мне было плевать, кто этот репер, кому он нравится и что он исполняет. Ненавижу реп. Как бы не любили его мои друзья, как бы не любила его Настька, а я все равно останусь приверженцем хорошего рока. Правда ни то, ни другое, сил слушать у меня не было. Обкуренный голос стал громче, гнусаво прикрикивая из колонок. - Выключите свое дерьмо, ублюдки! - что есть мочи заорал я. Конечно выключать свою "музыку" никто не был намерен, и все сочли нормальным немного прикрутить звук. А я тем временем, под активным действием угля, скрутился над маленьким белым тазиком. Ничего существенного, кроме выпитой мною воды и слюны, из меня не вышло. Было бы очень грустно, если бы кто-то зашел, а в комнате стоял запах рвоты, и тазик, заботливо предоставленный мне, был заполнен какой-то кашей. - Жень, а я могу использовать картошку? - спросил Влад, как-то смущенно прижав руки к телу. - Да, бери. - А где.. - В ящике под раковиной. Кастрюли в первом нижнем ящике. Воду включите в ванной. Там под счетчиком красный вентиль. А пока мне нужно хотя бы полчаса сна. Которые ко мне так и не пришли...