Я так скучаю…
ХхХ – Он такой крошечный… – У тебя же был младший брат, чего ты так удивляешься? – У нас всего год разницы. Когда он был младенцем, я не слишком много соображал. А вот лет с трёх-четырёх уже да. – М-м, у меня никогда не было братьев или сестер. Мне кажется, это классно, всегда есть кто-то, прикрывающий спину. – Это не классно, это больно. Ведь тот, кого ты пускаешь себе за спину, легко может всадить тебе в неё нож. – … Хочешь поговорить об этом? – Нет. – Точно? Я скоро уеду, и… – Я не хочу говорить о нём, поняла? Так что заткни хлебальник и дай ребёнку сиську. – Ты становишься очень грубым при упоминании твоего брата. И тем не менее, назвал сына его именем. Да, Ричард-младший? Немного попахивает непостоянством, не кажется? – Просто захлопнись! – Сет, я же хочу стать психиатром, помогать людям, тебе я тоже хочу помочь. Ваша связь с Ричи… что-то произошло с ней, и это причиняет тебе боль. Расскажи, станет легче, правда. – Не станет мне легче, Мия… Не станет. – Знаешь, почему я не злюсь, когда ты начинаешь бычить на меня? Хотя могла бы, потому что ты становишься нереальной свиньёй, хорошо хоть не ширяешься и не напиваешься до соплей. – Яйцо курицу учит. – Так вот. Просто ты хороший в глубине души. Да, воровал, да, убивал, но я не могу назвать тебя монстром. – Мне было бы легче, будь я монстром. – Поверь, так думает каждый. Но становятся монстрами лишь слабые люди. Неужели думаешь, что лучше быть слабаком? Сет Гекко — и слабак? … Ну вот видишь. А теперь возьми сына на руки, мне надо заниматься, поступление на носу. – Эй, Ричард, ты такой крошка. Так много улыбаешься, да? Охрененно, наверное, тебе: только жрёшь, срёшь и спишь, а остальное время улыбаешься. Когда Ричи последний раз улыбался?… по твоему смеху…
ХхХ – Папа! – Иисусе, голубоглазка, твоё первое слово меня чуть до инфаркта не довело! – Папа! Папа! Папа… – Ну-ну, кто у нас тут молодец? Удивительно, вы даже говорить начали почти в одном возрасте. Только он говорил не «папа»… – Папа! – … а «Сет». И лупил на меня точно такими же голубыми глазищами… – Се… Сэ… С… – А ведь и у меня, и у Маи глаза карие, а у тебя вот… синие. Интересно, это Бог настолько жесток или милостив? Кейт сказала бы, что… – Сет! Папа! Сет! – … всё-таки жестокий сукин сын.… по твоим глазам наивного ребёнка с душой убийцы…
XxX – Алло, это Сет? – А кто спрашивает? – Это Кейт, я сейчас отправилась в небольшое турне с группой Скотта, подумала, может, мы могли бы встретиться где-то, если будет по пути? Всё-таки столько времени прошло… – Прости, Китти-Кейт, но это нарушит минимум два моих новых жизненных правила. – О, Сет Гекко решил пожить по правилам разок? Впрочем, ты же их сам и выдумал, так что думаю, это не считается. – Они помогают мне до сих пор иметь возможность болтать по мобильному с несовершеннолетними девочками. – Вообще-то, я уже совершеннолетняя, недавно исполнилось двадцать один. – Поздравляю. – Как-то не особо радостно. Ну да ладно. Так что там за правила, не позволяющие нам увидеться? – Правило первое: «хороший кулебра — мёртвый кулебра» (это касается всех братьев-кулебр в нашей жизни). И второе — никто не должен знать, где я. Даже ты, Кейт, прости. – Да ничего. Я не совсем понимаю твоего маниакального желания убегать, но это твоя жизнь. Постой-ка… это что у тебя там, плач ребёнка? Откуда ты достал ребёнка? Не украл, я надеюсь… Ты, конечно, виртуозный вор и всё такое, но… – Я его не крал, Иисусе, что за бред?! Я его сам сделал, своими, блять, руками. И не только ими… – Господи, Сет, это так неожиданно, но я очень рада за тебя. Сын или дочка? – Сын, ему уже два года. Ричард-младший. Да, Ричи? – Да, папа… – Чего ты рыдаешь, это всего лишь мультфильм. – Но мама Бемби… Уаа… – Прости, Кейт, мне надо его успокоить. О чём я думал, когда включал ему этого оленя. Я скоро буду менять телефон, слишком опасно оставлять тот же, стоило это сделать раньше. Скину тебе номер перед этим. – Ладно, у меня тоже дела. Надеюсь, когда-нибудь увижусь с тобой и маленьким Ричи. Кстати твой брат… – Пока, Кейт.…по нашим спорам об актёрах, еде и планах будущих дел…
ХхХ – Ещё налить? – Да, валяй. Хочу нахрен забыться сегодня. Знаешь за что я так люблю вас, барменов? Нет, вы, конечно, бываете теми ещё уёбками, но ваши уши всегда в распоряжении таких людей, как я. – За «уёбка» можно и в зубы получить. – Ахаха, чёрт, ты классный. – Стараюсь. Ещё шот? – Ага. Сегодня у меня гребаное день рождения, мне удалось оставить сына на знакомую, и я могу напиться впервые за четыре года. – Тогда сделаю тебе коктейль, полностью сносящий крышу. – Воу, ты читаешь мои мысли, мужик. Кстати ты знаешь, кто такие «ирландские близнецы»? – Не слышал. Что-то типа сиамских? – Фу, боже, нет. Это дети с разницей всего в год и меньше. Я это к чему, сегодня мне исполнилось тридцать семь, а моему брату исполнилось бы тридцать шесть. Боженька подгадал одинаковые дни рождения. – Постой-ка, исполнилось бы? – Да, ему теперь навечно тридцать два. Сукин сын! – Эй, не надо крушить моё рабочее место. Сожалению о твоём брате. – Нечего о нём жалеть, сам виноват. Он сам тогда завёл нас в ловушку. Он сам… Блять, Ричи, ну какого хрена… Ради бабы он предал меня, а потом пытался ещё и кусануть! – Воу, это печально, чувак. Значит, брат тебя предал? – Именно! Отвернулся от меня, и… Блять, блять. На самом деле, думаю, это я виноват. Нет, я уверен, что всё это моя вина. Если бы увидел раньше, если бы понял, я должен был помочь ему, оградить от той бешеной змеиной сучки. Боже, если бы только я тогда не загремел в тюрягу на пять лет, мне удалось бы остановить всё это до обострения. – Чувак, знаешь, в одном сериале говорили такую вещь — не помню, как точно, но суть такова: «что должно произойти — происходит, что должно закончиться плохо — заканчивается плохо, что должно заканчиваться хорошо — заканчивается хорошо». – О, он тоже говорил, что это его судьба. «Это то, кто я есть, Сет», говорил он. Как же в тот момент мне было… Я всю жизнь избивал каждого, кто смел даже косо взглянуть на моего братишку, а потом он заявляет: «Нет, Сет, я такой, какой есть: убийца, садист и психопат, получи и распишись». Он наслаждался этим, пока я медленно подыхал в агонии из-за груза вины, из-за того, что не могу ничего для него сделать. – М-м, это хреново. – Это пиздец как хреново. – Эй-эй, не вырубайся. Отвык наверное, вот тебя так и развезло. Я вызову такси. – Ага. Кстати, на, за то, что слушал моё нытьё. – Что это? Часы? – Подарок для моего брата. Покупаю каждый гребаный год, зачем только… – Ну… Спасибо, наверное. – Фигня. Пошёл я, пока не разрыдался. – Иногда, когда жизнь — полное дерьмо, можно и поплакать. – Я лучше догонюсь ещё дома. – Как знаешь. С днём рождения, Сет. – Да, с днём рождения…… по твоей искренней радости от любого моего подарка…
ХхХ – Иисус, какой ублюдок приперся на ночь глядя?! – Не ругайся! – Конечно, Ричи, прости, папа сейчас пойдет и посмотрим, кого нелегкая принесла. А ты посидишь здесь и, в случае чего, хорошенько спрячешься. Помнишь, как я тебя учил? – Да… Думаешь, это плохие люди? – Плохие — возможно. Люди ли? Заколебали колотить в дверь, сейчас спущусь! Вот ведь… Блять, давно я в руке кол не держал, прям ностальгия берет… – Здравствуй, Сет. – Бля-ять. – Это очень невежливо с твоей стороны закрывать дверь прямо перед моим носом. – Да я бы твой нос еще век не видал, стерва! Зачем приползла сюда? Где твоя цепная змеюшка, которая по какому-то недоразумению еще и моим братом является? – О, так он все-таки еще твой брат, Сет. Обязательно передам ему. – Так он не с тобой? – Ты же не думаешь, что его остановила бы какая-то хлипкая деревянная дверь? – Неважно. Что тебе надо, Сантанико? – Киса, пожалуйста. Меня зовут Киса. И я очень устала разговаривать с дверью, Гекко. Ты ведь не хочешь, чтобы маленькое сердечко наверху совсем остановилось от страха, когда я выбью эту дверь и обвалю на тебя обломки? … Ого, вот это взгляд, Сет… Ты изменился. – Не так уж и сильно. Я все еще очень хочу вбить кол в твое сердце. – Несмотря на все, что мы пережили вместе? Ты ведь даже помог мне свершить месть. Ты был таким вкусным. – Да-а? Ри… Ричард бы с тобой не согласился. – О, правда? Неужели не замечал эти взгляды, в которых было только одно желание — поглотить тебя всего без остатка? – Думаю, ему бы пришлось давиться через силу. Моя кровь не пришлась ему по вкусу. Как он там говорил? «Как дерьмо», кажется, что-то типа этого. – О, Сет, неужели ты обиделся? – Пошла ты! Слушай, говори, что хотела и вали на все четыре стороны. Я не потерплю змей в моем доме. Не жалей я маленькую девочку внутри тебя, то и ты бы живой отсюда не ушла. Живой, хах. – Не зазнавайся, Гекко. То, что ты еще жив, не означает, что ты неприкосновенен. Однако я пришла сюда не ссориться. Нужна небольшая помощь в одном деле. Нужен человек, на которого я могла бы положиться. Оплата тебя порадует. – … Ричард? – Я не общалась с ним вот уже полгода. Он ушел во временное свободное плавание. – Значит, ты даешь мне зарок, что я с ним не встречусь, если приму твое предложение? – Клянусь. Если ты, конечно, поверишь моим клятвам. – Не поверю. Но деньги не помешают. – Что ж, через неделю ты будешь мне нужен вот в этом месте. Лучше приезжай к вечеру. Инструкции дам там же. Надеюсь, у тебя есть кто-то, на кого ты смог бы сплавить зайчика ненадолго? – Это тебя не касается. – Еще один Гекко… Интересно, какой на вкус будет он? – С-сука! – До встречи, Сет. – Блять, блять! Как же бесит эта королева кровососов! Нет уж, этого Гекко не получит ни одна сраная кулебра. – Папа? Все в порядке? Кто была эта тетя? – Все нормально, Ричи. Через неделю я поеду на работу, поживешь у соседей пару дней. А потом мы снова переедем. – Снова?! – Да, прости, Ричи. Но так надо.…по твоей возбужденной дрожи перед очередным делом…
ХхХ – Мия! Мия, блять, ответь! – Боже, кто это? Ты вообще на часы смотрел? – Мия, это Сет. Я не знаю, что делать! – Сет. Что-то случилось с Ричардом? – Нет. То есть да. То есть почти. Блять. – А ну успокоился живо и сказал, что произошло. – Я почти ударил его. Замахнулся, но… – Ты чуть не сделал что?! Ты охренел что ли? Он же ребенок, как ты… – Да я не… Он убежал от меня! Вечером, в парке. Там была такая толпа, а они охотятся в толпе, находят себе кого-то, заговаривают зубы. Что им стоит очаровать маленького мальчика? Боже, да ты представляешь, как я испугался? Я думал, что у меня просто сердце к хренам остановится. Я почти свехнулся, пока искал его, а он, маленький уе… а он просто стоял и ел конфету, которую ему кто-то дал! Ты понимаешь, что могло случиться? Я был так зол, дошел до ручки и… И я… – И ты захотел ударить его. Как твой отец бил тебя. Как он наказывал тебя за все твои провинности. – … Да. – И ты вспомнил, как над тобой так же с поднятой рукой стоял твой старик, вспомнил его дикие глаза, вспомнил то, что чувствовал сам. – Боже… – Но у Ричарда нет брата, ради которого надо сжать зубы и терпеть. Он заплакал, испугавшись. – Он испугался меня, своего отца! Я… Я люблю его, я готов сделать все ради него, а в его глаза, в его глазах стояло непонимание и ужас, направленный… на меня. Это было ужасно, Мия. Мне самому захотелось сбежать в тот момент. – Я надеюсь, ты этого не сделал? Потому что теперь я не думаю, что оставить тебе сына было хорошей идеей. – Нет. Нет, я успокоил его, постарался исправить свою ошибку. Но он все равно весь остаток вечера и дома ночью был таким тихим, зажавшимся. Боже, Мия, что если я… Если я… – Станешь копией своего отца? Я не думаю, что это произойдет, Сет. Ты не со злости это сделал, хотя наверное, думаешь, что и это имело место. Ты волновался. Твоя реакция отлично показывает, что ты не желал зла и сразу же раскаялся. – Думаешь, этого не повторится? Я справлюсь? – … Я верю в тебя. Ты — хороший человек, Сет. Правда. У тебя было поганое детство и поганая жизнь, то ты все сделаешь для своего ребенка. Дети всегда любят своих родителей, какими бы козлами они ни были. – Да уж, это точно. – Так что любовь Ричи ты не потеряешь. Но можешь потерять его доверие. Можешь разрушить его детство. Поэтому ты должен контролировать себя. Всегда. – Да… Да, конечно. Я… Я понимаю. Спасибо. Прости, что разбудил тебя, я не смотрел на часы. Просто не смог больше выносить этого. Мне все время казалось, что он плачет в комнате. Но он заснул. – Просто поговори с ним утром. Уверена, он поймет тебя, ведь Ричи очень умный мальчик. – Да… Да. Он очень умный. Спасибо еще раз, Мия. Ты… ты ложись снова. – Я могу приехать к вам, взять отгул с работы. Ненадолго, может, на пару дней. Если хочешь. – Нет. То есть, да. Да, это будет неплохо. Ричи скучает по тебе, хотя он не сильно переживает. – Умный. – Да, умный. Даже слишком.… по тому, как ты защищал меня и как принимал мою защиту…
XxX – Пап, а можно в машине посидеть, эти развалины какие-то стремные… – Да, да, конечно. Можешь включить радио, я ненадолго. … Вот чёрт! – Ты в порядке? – Ага, просто провалился ногой в дыру. Удивительно, что эту помойку еще не сравняли с землей окончательно… Та-ак, кажется, это должно быть… где-то… здесь. Бинго! – Ты нашел? – Да! – Супер! Теперь мы поедем домой? – Ага. Сейчас, только дай мне пять минут. Черт, открывайся, поганая жестянка! Ну же! Блять, сейчас бы сюда Ричи… Ай, блять! Ну хоть бы открылась, тварь! – Пап, у тебя телефон звонит. – Принеси сюда. – Вот, держи. Пап, это что, кровь? Ты поранился? – Случайно порезался, ничего серьезного. Алло, слушаю. – Привет, Сет. – О, Кейт, давно не звонила. Как ты? – В порядке. Встретилась с родителями моего парня. Он, конечно, не ровня вам, Гекко, но тоже ничего. – Ахаха, рад за тебя. – А ты что делаешь? – О, я занят одним очень интересным делом… – Надеюсь, оно не похоже на то «очень интересное» дело, которое ты выполнял для Сантанико, ты тогда едва жив остался. – Тебе-то откуда про это известно? – Скотт. – А, ну да, как я мог забыть. Братья-кулебра. – Так чем ты там занят все-таки? – Раскопал что-то типа капсулы времени. Черт, это все было так давно… – Ты разжигаешь во мне любопытство, Сет. – Просто мы с Ричардом (не с тобой, сынок) в детстве откопали где-то жестяной ящик и складывали туда наши редкие фотографии и видеокассеты. Тут целая гора к тому же всякого хлама: фишки, карточки, наклейки, записки… Полный пиздец. – Ну не знаю, мне кажется, это мило! А что на кассетах? – Тут есть подписи на некоторых. Та-ак… «Побег на кладбище», «Первые шаги сыновей», «Ричи шесть лет»… Интересно, это хоть еще можно воспроизвести? – Так ты проверь. – Делать мне больше нечего. – А там есть фотографии вас карапузов? – Есть парочка. Иногда тяжело поверить, что мы когда-то были такими. – Боже, я уже хочу это увидеть! Перешлешь мне? – Я подумаю над этим. А сейчас мне пора, Ричи уже извелся весь. – Да, конечно, я тебе потом еще позвоню. – Ага, пока. – Пап, ты весь испачкался! – Да уж. Поехали домой, там отмоюсь. Кстати, малыш, не помнишь, видик на чердаке еще фурычит? – Без понятия, пап. – Надо будет проверить.…по нашим тайным знакам, по секретным местам и только нашим воспоминаниям, растворенным у меня в крови…
ХхХ – Пап, а мне точно надо идти в школу? – Конечно, а что, совсем не хочется? – Ну… просто мы часто переезжаем, не думаю, что будет легко задержаться в одной школе. – Эх, ты слишком умный, Ричи. Не думай об этом, я постараюсь сделать так, чтобы нам не пришлось так часто переезжать. А твоя задача найти друзей и не стать грушей для битья. – А каким ты был в первом классе? – О, я был самым крутым пацаном! Девчонки так и липли! Что? Что ты так смотришь, ха? Я был очень симпатичным, ты видел на фото. – Угу. Но мой дядя был красивее. – Тц, даже ты на его стороне. – Я просто говорю правду! – Да-да. Но когда я был в первом классе, тот еще не ходил в школу. Так что я был самым классным. Но ты очень похож на своего дядю. Может, ты будешь популярнее, чем был я когда-то. – Правда? Правда-правда? – Да. Думаю, твои отношения со школой сложатся намного лучше. – Окей, ловлю на слове! Я побежал, мисс Коллинз машет, надо собраться. – Да-да, беги. Удачи. – Пока-пока! – У тебя точно все сложится иначе, Ричи. Никто не будет обзывать тебя, никто не будет унижать тебя. Не будет никогда синяков, на которые окружающие смотрели бы с жалостью и отвращением. Я обещаю.…по дракам, в которые я встревал, стоило кому-то оскорбить тебя словом или делом…
ХхХ – Пап? Пап, что с тобой?! – Ни-ничего… Агх… Меня просто тошнит, ничего страшного. – Но это же кровь! – Не кровь, а то красное дерьмо, которым нас накормили в злоебучем кафе. Больше никогда туда не пойдем! – Но со мной все нормально… И ты весь белый. – Звучит, как оскорбление… – Пап… Мне страшно таким тебя видеть. – Эй, малыш, с папой все нормально. Правда. Просто траванулся, это ерунда. – Ладно… Но может все-таки покажешься врачу? – Может, как-нибудь потом, когда время будет…… по тому, как легко боль от ран и синяков уходила от твоих прикосновений…
ХхХ – О Боже… – Сет? Ты что, призрака увидел? … Сет? – Боже, Мия, это он. – Он? – Он. – А-а. Он. Может, стоит подойти? – Нет, безусловно нет. Блять, как мы оказались в одном городе? Случайность? Он выследил меня? Где Ричард?! – Он пошел в туалет, Сет, между прочим, это ты его поил колой весь вечер. – Нам надо валить отсюда, пока он не учуял меня. Пока я… – Пока ты не захотел сам показаться ему. Но может уже стоит? Столько лет прошло. – Пока лет прошло недостаточно. – А когда будет достаточно? Ты же не вечный. – Вот уж точно. Я не вечный. – Сет, я у тебя таких горящих глаз не видела с тех пор, как ты узнал о моей беременности и держал на руках – Ричарда, когда его передали тебе в первый раз. Ты уверен, что хочешь отказаться от этого, когда вот он, рукой подать. – Мия, я ради него жизнь готов был отдать. Я жил ради него все эти годы, и тем самым избаловал его. Он думал, что я все прощу, что бы он ни сделал. – И он был прав. Ты давно уже его простил, что бы он там ни сделал. – Это не значит, что он должен про это знать. – Какой же ты глупый, даром что такой уже большой мальчик. – Я иду в машину. Тебя он не знает, а Ричи, может, и почует, но вряд ли сложит два и два. – Сет… – Что, блять?! – Сет, когда вы встретитесь в следующий раз, может быть и поздно. Ты понимаешь это? Это может быть твой последний шанс. – Даже если так. Посмотри на его самодовольную, отожратую рожу! Он точно не беспокоится обо мне. Ему насрать. Вот и мне будет насрать, понятно? Всё, разговор окончен. – Ладно, Сет. – Чертова тачка, заводись давай, тварь! Вот так… вот так. Блять, Ричи… Ты даже не обернулся…… по нашей нерушимой связи и уверенности, что мы почувствуем друг друга и с разных концов света…
ХхХ – Кхм… Эм… Не могли бы вы повторить то, что сказали сейчас? – Понимаю, с этим тяжело смириться, но, учитывая ваши привычки и образ жизни, который вы так долго вели… Это закономерный результат. У вас рак желудка, причем, в запущенной стадии, третьей, если быть точным. Хотя должен сказать, что это скорее переходная стадия, так что шансы у вас на выздоровление все еще довольно высокие. – Вот блять… Нет… да быть не может, это наверняка просто какая-нибудь язва, причем тут рак! – Простите, но это именно он. Поэтому мы незамедлительно должны начать лечение, я направлю вас на сдачу анализов. – Но… Но как же, я не могу лежать в вашей чертовой больнице, у меня сын! – Его мать не может за ним присмотреть? – Мы… мы не живем вместе. – Учитывая обстоятельства, думаю, она сможет позаботиться о вашем сыне, пока вы проходите лечение. – Сколько времени это займет? И сколько денег придется потратить? – Оплата выйдет вам примерно в… эту сумму. – Ебать… – Поверьте, вы просто не представляете, как много нам придется сделать, чтобы попытаться извести из вас рак. Медикоментозное лечение, химеотерапия и лучевая терапия, хирургическое вмешательство… – Все-все, я понял… – А насчет сроков… Боюсь, даже если лечение окажется успешным, вам придется обновлять курсы раз в какое-то время, все будет зависеть от результатов терапии и операции. – Я… Могу я позвонить? – Конечно, я пока приготовлю для вас документы. – Спасибо. Блять, блять, Сет, ты обязательно должен был вляпаться в подобное! Нет, не смей пытаться ему позвонить, не смей! Как хорошо, что я так и не спросил его номер у Кейт. Ей тоже стоит позвонить. Или нет?Нет, она расскажет ему. Блять, надо прекращать разговаривать самому с собой. Так… Алло, Мия? Тут такой пиздец приключился…… по временам, когда мы всем делились друг с другой: и печалью, и радостью…
ХхХ – Как ты, Сет? – О, Мия, привет. Уже время посещений? – Да. Тебя очень круто рубит после всех этих процедур, знаешь, не добудиться. – Да уж… У меня ни на что нет сил. Но врачи говорят, что прогноз положительный. – Уже почти год прошел, я тебя столько не видела со времен беременности, но так и не привыкла к твоей бритой голове. – Поверь, я тоже. Стараюсь не смотреться в зеркало, выгляжу как облезлый гондон. – Ну, все не настолько плохо. Тем более, это последний сеанс, ведь так? – Да, доктор Олень так и сказал. – Хватит так называть человека, который спасает твою жизнь. – Я просто говорю правду, у него рога ветвистее, чем у альфа-оленя в дикой природе. – Тебе-то откуда знать? – Когда могу гулять по больнице, узнаю много нового. Тем более, на мою харизму все еще ведутся многие медсестры. – Вот дурень. Внешне выглядишь как дерьмо, а так — совсем не изменился. – Разве меня кто-нибудь узнал бы в ином случае? Кстати, как там Ричард? – Нормально. Он сильный мальчик, хорошо переживал весь период твоего лечения и сейчас с нетерпением ждет тебя домой. – Слушай, я так и не поблагодарил тебя за то, что решила все бросить и приехать ради него. – Я ничего не бросала, просто взяла перерыв. Однако я не кукушка, чтобы так уж просто бросать своего ребенка. Мне нравится проводить время с Ричи, только надеюсь, что ему не будет слишком больно, когда я снова уеду. – Я буду рядом с ним в это время. – Господи, смотрю на тебя и думаю, какой же ты все-таки глупый. Ты звонил ему? – Ему? – Ему. Хоть раз? – Нет. – А если бы все пошло по плохому сценарию? Если бы твое состояние не стабилизировалось? Если бы не было хорошего прогноза? – Я не знаю. Вероятно, тогда я бы его нашел. – Помнишь, что я говорила тебе, когда мы его встретили пару лет назад? Что ты не вечен, Сет. И каждый день может оказаться последним. Кому и что ты доказываешь? – Ему? Себе? Я не знаю, Мия. Я так запутался. Я просто… просто боюсь потерять себя рядом с ним. Каждый раз, когда я ставил свои интересы выше, чем его, мне казалось, что это сродни предательству. А в той ситуации, в которой мы оказались… Я бы либо сошел с ума, либо… – Сет, прошло почти пятнадцать лет, столько времени утекло, ты не думаешь, что все уже давно изменилось? – Для него время теперь течет по-другому. Думаю, что ему потребуется больше времени для изменения, чем ты думаешь. – Ладно. Пусть так. Главное, что ты выкарабкался. Скоро отрастишь себе снова шевелюру, вернешься домой. – Иногда я думаю о том, чтобы вернуться домой. В настоящий дом. К нему. Или перестать убегать и позволить ему найти меня, если он, конечно ищет. – Так позволь. Если ты думаешь об этом, значит уже принял решение. – Может и так. Но я слишком устал, чтобы сейчас думать об этом. – Конечно. Мы можем поговорить о чем-нибудь другом. – Расскажи лучше, как у тебя дела. Ты постоянно сидишь в телефоне, нашла себе кого-нибудь? – Да нет. Просто коллега. Хотя… Он ничего. – Не такой крутой, как я, но тоже сойдет? – Типа того. Мы познакомились……по тому, как оба мы залечивали друг другу раны после неудачных дел и орали матом, чтобы скрыть свое волнение…
ХхХ – Правда? Сегодня приедет та дочь священника, про которую ты постоянно рассказывал? – Именно. Мы не видели офигеть сколько лет, так что веди себя прилично, Ричард. – Это скорее я должен тебе говорить. – Знаешь ли, у нас с ней был очень жаркий роман в свое время. – Не было ничего. – С чего ты взял? – О своих бывших ты рассказываешь по-другому. – Ну ладно, но мы были влюблены друг в друга. Симпатизировали, по крайней мере. – Это когда из-за вас убили всю ее семью или когда ты обдалбывался наркотой? – Когда ангелочек Ричи успел превратиться в дьявола? Это переходный возраст? – Это просто правда. – Вот ведь обормот мелкий. Все, она здесь. Будь паинкой, серьезно. Пусть она не поверит, что ты мой сын. Мне кажется, она в глубине души все еще верит, что я тебя где-то спер. – Се-ет, привет! – Привет, Кейт, ты так повзрослела за время, что мы не виделись. – А ты постарел. Фотки, что присылала Мия после твоей химиотерапии были устрашающие, но сейчас ты выглядишь как всегда. – Рад слышать. Если ты раньше была сладким леденцом, то теперь изысканное вино. И то, и то хочется попробовать. – Парень, помнишь? – На пару минут можно и забыть о парне. – Минут, Сет? – Может, понадобится пара часиков. – Ладно, хватит. Я хочу познакомиться с Ричи-младшим. О, вот думаю и он! Пс, Сет, он чертовски похож на Ричи-старшего. Как так вышло? – Без понятия. Мия блондинка, но у нас обоих карие глаза. Генетика, мать ее. – Здравствуйте, Кейт. Я — Ричард Гекко, приятно познакомиться. – О, привет, Ричард. Мне тоже приятно, наконец, с тобой увидеться. Мне никогда до конца не верилось, что у Сета действительно есть сын. Но я вижу породу. – Лучше говори Клан. Порода как-то… – А ты не гавкай, Сет. Сколько тебе уже, Ричи? – Двенадцать. – Уже такой взрослый. – Теперь мне начинает казаться, что ты приехала не ради меня, а ради этого мелкого засранца. – Эй, не говори так о своем сыне. – Ты бы слышала, что он говорит обо мне иногда. Не улыбайся, Ричард, я прощаю тебе закидоны, но так будет не всегда. – Да, пап! – Господи, вы такие милые. Милый Сет Гекко, кто бы мог подумать. – Дорогая, ради тебя я буду хоть Святым апостолом Петром, погладишь меня по нимбу? – Сет! Ты словно совсем не изменился. – Только внешне, Кейт. Только внешне.... по твоим неловким попыткам флирта с девчонками, когда ты скорее пугал их, чем привлекал...
ХхХ – Ну? Как я выгляжу? – Ты очень красивая, Мия. Белый тебе к лицу. – Правда? Я все боялась, что это платье будет меня полнить. Но вроде ничего… – Я уверен, твой будущий супруг будет в восторге. Он ведь еще не видел тебя в платье, да? – Да… Поэтому я и волнуюсь. Удивлена, что ты мне сопереживаешь в этом. – Я обещал Ричи, что не буду сегодня «сквернословить» (откуда он только такие слова знает!) и вообще буду паинькой. А так как он сейчас в соседней комнате, то, боюсь, приходится быть милым. – О, мой малыш защищает маму, это так мило. – Лучше бы он позаботился о папе. – Кстати, Сет… О чем ты разговаривал с Маркусом? Я надеюсь, ты и с ним был паинькой? – Все никак не пойму, почему ты выбрала этого задох… этого чувака. Но разговаривал я с ним не о тебе. Точнее не совсем. Ты ведь знаешь про мое состояние, не так ли? – Трудно об этом не думать. Оно ухудшилось? – Ненамного. Но регресс есть. Я разговаривал с твоим мужем о Ричарде. – Я рассказала ему о сыне все, что надо было знать. – Это хорошо. Просто… на случай, если я все-таки откину копыта, я хотел бы, чтобы ты приняла его в семью до совершеннолетия. Он очень самостоятельный мальчик и… – Сет, заткнись. Все будет нормально. Свадьба не то место, где надо обсуждать такие вопросы. Впрочем, это даже не вопрос. Не думаешь же ты, что я оставлю Ричи-младшего в каком-нибудь приюте, а не заберу к себе? Он и мой сын тоже. – Я не волнуюсь о тебе, Мия. Я волнуюсь о твоем муже. Растить ребенка от другого мужчины… – Маркус хороший человек. Я не стала бы просирать тот шанс, что ты когда-то дал мне и не вышла бы за какого-то козла. Поверь, если что, у Ричи будет место, где он сможет найти пристанище. – Спасибо. Спасибо за это. – Не надо меня благодарить. Лучше скажи, ты подумал о том, чтобы уже разобраться с собственной жизнью? – Да. Да, думаю… – Встретишься с ним? – Как только отыщу. Или когда он отыщет меня.… по спине, затянутой в ткань костюма, которую я наблюдал, когда ты отворачивался от меня…
ХхХ – Ты надолго уезжаешь, пап? – Нет, Ричи, я просто еду повидаться с твоим дядей. Я наконец-то отыскал его. – Правда? Я хочу с тобой! – Нет, нет, нельзя. Может, как-нибудь потом я познакомлю тебя с ним. Но сейчас неизвестно, как пройдет наша встреча. – Ну вот так всегда! Всегда, когда речь заходит о нем. Ты ведь даже назвал меня в честь него! На самом деле, я всегда думал о том, что своего брата ты любишь больше, чем меня! – Я… Это не так. Ты мой сын, ты в другой весовой категории, малыш. – Да! В меньшей! Ты все время продолжал надираться на ваши дни рождения, кошмары не уходили годами, у нас вся жизнь похерена из-за него! Постоянные переезды, паранойя… – Хватит, Ричард! Ты прекрасно знаешь, что это не из-за моего брата. Не только из-за него. – Ну конечно. Ты этих змей убиваешь легко даже сейчас, когда тебе за сорок и возвращается рак. Папа… Мне… Мне кажется, что ты не вернешься ко мне, если уедешь. – Иисусе, Ричи, конечно, я вернусь. Просто… просто мне надо уже встретиться с ним. Я… – Ясно. Неважно. Вали, если для тебя это так важно. Но если ты там сдохнешь, знай, я тебя никогда не прощу! – Ричард! Куда ты побежал? Блять… Прости, Ричи… Но мне надо сделать это, я задыхаюсь, я точно умру, если не сделаю этого. Прости.… я так скучаю по тебе, Ричи.
ХхХ – Почему… почему так долго, Сет? Я искал тебя годами! Мог хоть как-то давать знать, что ты еще жив. В какой-то момент я едва не поверил, что ты реально сдох где-то. – Ну, как видишь, я еще жив, к счастью или сожалению, уж сам решай. – В любом случае, ты выглядишь дерьмово, что с тобой? – Не думаю, что будет хорошей идеей тебе об этом сказать. – Чего? Так, стоп… Блять, Сет, у меня мозги сейчас сварятся, я тебя не понимаю. Совсем не понимаю, как будто ты и не Сет вовсе. – Так удивительно… Ты и вправду как будто остался в той же точке, где я тебя когда-то оставил. Ни капли не изменился. – В отличие от некоторых. – Это естественно — меняться. Но послушай, Ричи, я приехал не ссориться с тобой. Так что завали хлебальник и выслушай меня ладно? – … – Вот и умница. Я… Я так скучал по тебе все это время, но перед глазами только и стояла твоя спина, когда ты уходил с Сантанико, когда ты присасывался к кому-то, когда ты снова и снова пытался выставить себя за того, кем ты не являлся. С одной стороны, я понимал, что ты все еще мой маленький братишка, но с другой… ты больше не был им в полной мере. Это так сильно меня пугало, все внутренности с узел скручивались. Ричи, у меня были кошмары все это время. Когда я уехал, сначала думал, что все будет просто, ведь ты сам виноват. Ты виноват в этом, потому что единственную гребаную просьбу не смог исполнить. Мия сказала как-то, что каждый день может быть последним шансом на встречу с тобой. И эта мысль повергла меня в такое отчаяние, которого я даже представить раньше не мог. ДТП, несчастный случай, убийство — все это в один миг могло оставить меня без возможности еще раз поговорить с тобой. И вот я здесь. И почему-то… мне больнее, чем прежде. – Сет… Сет, тебе плохо? Мужик, говори со мной! – Врачи прогнозировали мне пять лет в лучшем случае. Рак желудка. Что ж, я вел недостаточно святой образ жизни, чтобы этого избежать. – Пять лет. И сколько лет назад это было? – Четыре года. Плюс-минус. – Блять. – Думаю, я поэтому и решился приехать. Я так хотел тебя увидеть. Куда ты меня потащил? Эй, Ричард! Ричи, стой, я не полезу в твою машину! – Успокоился?! – Я итак был спокоен. Что за хрень ты творишь? – Это ты что за хрень творишь?! Приперся ко мне на смертном одре и что? Ты ведь запретил мне обращать тебя! – И этот запрет все еще в деле. – Тогда зачем? Чтобы… чтобы что? Причинить мне боль? Это твоя месть? – А ты почувствуешь боль, когда я умру? Ай! Бить умирающего это слишком! – Иди в жопу, Сет! Ты большее чудовище, чем я! – О, не перегибай палку, монстро-змейка. – Зачем?.. Зачем ты приехал? – Потому что я всю жизнь жил только ради тебя. Ты был осью моего мира. Даже мой сын не смог этого изменить. Вероятно, это говорит о том, что я долбанный псих, но мне насрать. Но сейчас… хотя бы перед смертью мне хочется побыть эгоистом. Я приехал, потому что хотел, чтобы ты был рядом со мной. Не нужно мне ни богатство, ни красивая баба, которая будет держать мою голову на своих загорелых коленках и шептать что-то успокаивающее. Если тебя нет рядом, чтобы произнести со мной этот бред, то все становится неважным. – Значит, приехал подохнуть у меня на руках? – Именно. Если хочешь, можешь ускорить процесс. Смерть от рака весьма болезненна, если не пичкать себя лекарствами. Ради тебя, я не пил их, чтобы очистить кровь. – Ты ебанутый. Боже, Сет, ты сбрендил, я… – Я приехал сюда, чтобы умереть. Чтобы отдать тебе все, что у меня осталось. Разве ты не хочешь попробовать мою душу на вкус? – Я уже пробовал. И она отвратительна. – Что ж, твои желания тоже иногда было тяжело исполнить. Ну, а сейчас поехали. Я хочу напиться в честь нашего воссоединения! ХхХ – Каков он был на вкус? Все такой же дерьмовый? – Горький. Такой горький, что тяжело глотать. – Ого, какое самопожертвование, ведь ты выпил все до последней капли. – И сладкий. Самый вкусный, совершенный. Сначала есть только боль. Предательство, обида, зависимость, плохие воспоминания. Я проходил через все это, словно через плотный шиповник, меня раздирало на части. Но я все пил и пил. Я поглощал его страдание, его болезнь, его кошмары. Их было так много. Так много плохого. И самое худшее — кислотная вина. Он винил себя за отца, винил себя за то, что произошло со мной, винил себя за то, что оставит сына без отца. Он считал меня чудовищем, и винил себя за любовь ко мне. – Он бы никогда не смог убить тебя. Ты мог обратить его, ненависть в итоге все равно проиграла бы его любви к тебе. – Я пообещал ему. Нарушенное обещание разделило нас на многие годы. – В этот раз ненарушенное обещание разделило вас навсегда. – Нет. Нет, Киса. Теперь его душа полностью моя. До последней капли. – Внутри тебя много душ твоих жертв. Через сотни лет ты не сможешь различить его кошмары от кошмаров случайного парня, пойманного в подворотне. – Нет… Он особенный. Он светится внутри меня. – Ричард… – Знаешь, ближе к концу, когда его сердце начало замедляться, когда он ослаб и рухнули все внутренние барьеры, я испытал невиданное ранее блаженство. Я вкушал его любовь ко мне. Разделял с ним воспоминания от нашей первой встречи в этом мире до последней. Я попал в рай на мгновение. И знаешь, что самое обидное? – Его смерть? – То, что мы вечно искали некий Эль Рей, рай на земле только для нас двоих. А оказалось, что мы были им друг для друга.Я всегда буду с тобой, Ричард.
Твой брат.