Внимание

       Прошло полчаса и в тихой комнате раздался щелчок закрытой крышки дорогих карманных часов Холмса. — Время вышло, доктор Ватсон. Какого ваше решение?        В ответ Джон не проронил ни слова. Только молчание и унылый его вид в лице рассеянного доктора. Он не хотел понимать что происходит в данный момент. Было бы замечательно уйти от всего этого обычной фразой «это просто сон». этой отговоркой можно уйти от всего чего угодно то вам не желанно. — Джон? — … — Молчите… Вам страшно… эта новость… она шокировала вас, так?        И вновь молчание. Такое раздражающее и кажущимся спокойным молчание. И это молчание раздражало только Майкрофта. Он ожидал логичного ответа нет, но мечтал об положительном да, а молчание… молчание просто убивало. — Если вы и дальше будете молчать, то я. — То что?        Грубо прервал его Ватсон смотря в холодные, такие же глаза как у Шерлока. — Я, так сказать, сразу прорвусь сквозь френдзону перейдя к сути. — Что за глупость? — и так, вы не даете мне ответа уже больше полчаса на пять минут. — Но…        Не успел Джон даже начать как его повалили. Холмс старший навис над парнем. Он ослабил свой желтый галстук, а потом и вовсе его снял.        Джон стал сталкивать Майкрофта с себя. Только он хотел ударить его по лицу, но руки были скованы крепким узлом из галстука. — Майкрофт, хватит! — Вот сейчас Джон, вам лучше помолчать…        Серый пиджак был небрежно брошен на журнальный столик. Холодные руки стали трогать тело Джона под, как видно, его любимой кофтой в полоску. Приподняв ее он осмотрел грудь и живот доктора. Его лицо на котором явно читалось недопонимание происходящего, страх, надежду и отвращение одновременно. — я сделаю это раньше чем он…        Шепнул себе под нос Майкрофт наклоняясь к нежной шее Джона. Хоть и военный, но такой нежный. Обычно военные после армии становятся червивыми и везде стараются установить законы армии, а Джон не такой. Джон мягкий и приятный, преданный и наивный… как пёсик. Жаль что этот песик стал верной псиной Шерлока.        Его шею стали осыпать поцелуями и укусами. Соски были зажаты пальцами мазнях рук Майкрофта.        Джон издал первый стон. — Ааах… Нет! Перестань!        Но он игнорировал не останавливаясь ни на секунду. Рука ловко расстегнула ремень джинсов Джона, остальное было не так сложно, и вот Джон уже без штанов.        Красные трусы — это заставило Майкрофта усмехнуться. В чем причина, неизвестно. Его рука коснулась органа доктора и стал его поглаживать. Эрекция не заставила себя долго ждать.        Орган залился кровью став твёрдым. Укус за ушко заставил Джона вновь простонать, а его орган стать ещё тверже. Из головки стала выделяться смазка от чего появилось мокроватое пятно в районе головки.        Посмотрев на лицо своего горе возлюбленного улыбка сама залезала на его лицо. Малый, безобидный, беззащитный щеночек. Только взгляд на него заставлял сделаться в штанах более тесно.        Джона перевернули на живот. Его лицо вжали в подушку, а задницу приподняли. Руки были быстро перевязаны новым, крепким узлом уже за спиной. Холмс расстегнул свой кожаный ремень и снял его сложив в двое.        Замахнувшись, Майкрофт ударил им Джона по нежной белой заднице. Кожа сразу покраснела и булки плаца стали похожи на недоспелую клубничку.        Удар заставил джона вскрикнуть и сильнее прогнуться в спине. На глазах появились легкие слезы. Скорее у него просто заслезились глаза.        Порка… Каждый последующий удар заставлял Джона вскрикивать только громче, голубые глаза мокрее, а ягодице ярче. За что? За что же Майкрофт так с Джоном? Он в чем-то провинился, или это просто извращённые фантазии Холмса?        Вскоре болезненные удары коренным ремнём сменились на ласковые поглаживания. Джон почувствовал как что-то входит в его задницу. Его глаза разбирались.        Это Майкрофт приступил к растягиванию дырочки Джона. Вскоре он вставил ещё один палец, а потом и ещё один. — Прости уж, но сегодня обойдёмся без смазки…        Так сказать предупредил Майкрофт вытаскивая свои длинные пальцы.        Что-то более твёрдое, большое и горячее коснулось дырочки Джона. Затем оно начало входить в Джона. Он издал сладкий для Холмса звук простонав.        Джон не на секунду за все время не переставал извещался, вырываться и просить остановиться, как и сейчас, но Майкрофт не слушал. Он начал двигаться в нем. Движения становились глубокими и грубыми. Стоны Джона не умолкали как и мольба о пощаде.        От того что Ватсон умоляет, то есть проявляет слабость. Холмс лишь повышает своё эго. Он начинает целиком и полностью осознавать, что Джон в его власти и ничего сделать сейчас ему не сможет.        Движения стали ещё грубее и быстрее. Майкрофт не щадил его. Никто не поможет бедняжке Джону.        Стоны не умолкали наполняя эту комнату. Резкий толчок заставил Джона вскрикнуть громче чем до этого. Рука Майкрофта закрыла его рот. — Не так громко, Джон… Нас могут услышать…~        Сладко прошептал тот целуя его плечи. Тело Джона выглядело так хрупко, запястья уже покраснели от грубо, но крепко завязанного галстука, подушка уже намокла от слез.        Свободная рука спустилась к органу доктора. Обхватив его она начал надрачивать ему. Вскоре рука стала двигаться в такт бёдрам Холмса.        Лицо Джона было мягко повернуто и его губ коснулись губы Майкрофта. Джон не хотел этого, но настойчивость Холмса заставила разомкнуть губы. Легкий «чмок» перерос в более глубокий поцелуй, а затем и во «французский».        Наконец все закончилось. И тот и тот получили наслаждение.        Пока Майкрофт одевался Джон успел уснуть и Холмсу пришлось его не только до дома доносить, но и одевать.        Разбудил Джона звонок Шерлока с утра пораньше. Для него было большим удивлением оказаться в своей кровати. Можно было списать все на сон, но боль в одном месте была реальной.