Ангел в руках

Топорную магическую слежку Казутака заметил сразу же. Первым порывом было сбросить «хвост», благо сбить бумажную птичку для мага его уровня – дело секундное. Но первый порыв прошел, и Мураки стало интересно, кто же его пасет. Точно не те люди, с которыми он договорился о встрече в субботу. Связаны они были с криминалом, а о магии имели самое слабое представление. Загадка разрешилась быстро – как только доктор увидел перед входом в гостиницу того парня с необычными глазами, который вчера поедал его взглядом в кафе. Казутаке еще тогда захотелось с ним заговорить, но вокруг было многовато народу. К тому же, не хватило бы времени – как раз заканчивался перерыв между секциями, и в следующей доктор должен был выступить со своим докладом. Конференция по новейшим методам трансплантологии – идеальное прикрытие для прибыльного визита. В субботу как раз банкет, и множество уважаемых людей подтвердит, что Мураки был среди них, даже без магического внушения. Соответственно, до этого дня о слежке можно не волноваться – ничего предосудительного наблюдатель не обнаружит. Итак, вопрос остался только один – кто, собственно, наблюдает. Садясь в такси четверговым утром, Казутака еще не был уверен на все сто, но вечером уже мог с девяностопроцентной вероятностью сказать, что, говоря образно, выиграл джекпот по случайно найденному лотерейному билету. Еще десять процентов можно было списать на необычайное сходство преследователя с человеком, которого Мураки видел только на доставшейся от деда фотографии. С человеком, который должен быть мертв уже почти семьдесят лет. А еще точнее – с не-совсем-человеком, если дневнику деда можно доверять. Там прямым текстом сказано об удивительной жизнеспособности пациента и полном отсутствии признаков старения. Так что объект дедушкиного исследования мог выжить и хорошо сохраниться. Допускал Казутака и другой вариант – в конце концов, тайны жизни и смерти для знающего тайнами не являются. Есть определенные силы, внимания которых он в свое время старался не привлекать, сохраняя душу Саки прикованной к законсервированной голове. Тогда он был молод и самонадеян, но поступил правильно. Несмотря на то, что сам был ранен, позаботился о реанимации фактического трупа, подпитал силой, восстановив сердце. Подключил к делу Орию, чтобы заполучить в свое распоряжение «овощ», в который превратился братец, затер все следы – и потом уже провел ритуал, когда стало ясно, что сохранить все тело не получится. Никто так и не появился – значит, для загробного мира Сидо Саки оставался в категории коматозников. Их за свою жизнь доктор повидал немало, – как пустые оболочки, так и тела, к которым души были привязаны прочно. Видел и тех, кто приходил за этими душами, когда отключали аппараты. Не раньше. На том свете, видимо, с бюрократией все обстоит так же, как и на этом. Нет, если бы представители высших сил вышли на него теперь, это выглядело бы иначе. Не вот такой робкой слежкой, больше похожей на сталкерство. Или на инициативу конкретного шинигами. Мураки прикинул вероятность того, что дедушкин пациент хочет узнать что-то о своем прошлом. Да, вполне возможно. Жаль, дневник остался дома, в следующий раз нужно взять с собой. Хорошая приманка получится. Если этот шинигами рискнет подойти завтра и завести разговор, конечно... Да, в таком случае Казутака знает, что делать. Развести на откровенность, убедиться, что этого парня никто не хватится, заманить с собой в Киото. «Или не торопиться?» – мысль казалась неразумной, нелогичной, особенно если учитывать не так давно оставленную приманку в Камакуре. Тогда мальчишка тоже подвернулся под руку случайно, став свидетелем убийства. Еще одна жертва Мураки не была нужна, зато показалось интересным обкатать на мальчишке занятное проклятие и сбросить напряжение. Уже потом пришла в голову идея о ловле на живца. Мальчишка был одаренным, мог заинтересовать высшие силы сам по себе, а если какое-то время подержать его проклятым на грани жизни и смерти... да и после смерти проклятие никуда не денется, позволяя следить и контролировать. И вот теперь рыба, игнорируя заброшенную удочку, сама выпрыгивает из воды. Почему же не хочется протянуть руку и взять ее? Завершить месть и одновременно величайший опыт в жизни, раскрыв секрет подлинного бессмертия... Казутака взял со стола пачку сигарет и зажигалку. Курение всегда помогало ему сосредотачиваться. Да, если подумать, доводы против можно найти. Во-первых, Мураки еще недостаточно набил руку. В родной клинике опыта было недостаточно, даже если приплюсовать операции, совершенные с неблагородной целью. Наподобие той, что ждет доктора в субботу. Пациенты пока не жаловались, и все же для планируемой пересадки нужно еще немного потренироваться. Второго шанса может и не быть. Во-вторых, технологии не стоят на месте. Разрабатываются методики проверки доноров и подготовки реципиентов. Кстати, спустя какое-то время станет проще достать новые препараты для подавления отторжения. Производители как раз на этой конференции обещали невероятную эффективность и повышение выживаемости пациентов. Даже если разделить на десять, предложение стоит того, чтобы дождаться окончания испытаний. Было бы обидно потерять все из-за спешки. Так бы Казутака рискнул попробовать и раньше, не занимаясь поисками дедова пациента. Да и не факт, что этот человек подойдет. Это в-третьих. И, наверное, в-самых главных. Провести тесты теоретически можно, не ставя объект в известность о цели. Если потом придется отказаться от донора, лучше, чтобы тот ничего не заподозрил. Четвертая причина к медицине отношения не имела. Только к вопросам сугубо плотским. Дедов пациент был крайне привлекателен как есть, с собственной головой на плечах. А еще на этих плечах очень не хватает следов страсти... Неэтично так думать, конечно, но где врачебная этика – и где его, Мураки, эксперименты? Точнее, строго говоря, их семейные эксперименты. Дед в дневнике ничего не писал о пикантных подробностях, но Казутака подозревал, что отец был не первым в семье обладателем дурной крови. С другой стороны, у деда с этим экземпляром могло ничего и не случиться. Тогда мораль была строже. Что ж, тем приятнее будет покорить девственную вершину. Доктор глубоко вдохнул дым и затушил окурок. С силой, словно пытался насквозь продавить пепельницу. О чем он только думает? Цель так близка, а перед глазами вместо сладких картин мести – не менее сладкие, но не имеющие никакого отношения к ней. Может, прогуляться перед сном? Он закрыл пачку и спрятал в карман плаща. Набросил его, вышел в коридор, чтобы обуться, и невольно замер. Возле его туфель стояла дешевенькая пластиковая ваза с белыми метелками смутно знакомых цветов. Какая-то разновидность камнеломки. «Привязанность», значит? И также, исходя из цвета, невинность и смерть. «По крайней мере, в одном я оказался прав, – подумал Казутака. – Это действительно его личная инициатива».