Второй пидор

      Егор шел не спеша по школьному коридору. Сегодняшний день для него с утра не задался: проспал первый урок, за что его отчитывали весь последующий, к тому же, по пути в школу вымок под холодным осенним дождем, а после чего получил двойку по химии. Еще и никак до сих пор не мог отогреть свои задубевшие руки, то и дело поднося их ко рту, чтобы на них подышать теплым воздухом, или пряча в карманы пиджака. В такие несчастные моменты Егору казалось, что тепло покинуло весь мир.       Проходя мимо нужного кабинета, он заглянул в него, но Нины Игоревны не оказалось на месте, а оглядев помещение повнимательнее, он обнаружил там кого-то другого. Хуже или лучше - Егор сказать не мог, вот только наблюдая как этот увалень склонил голову на руки, сложенные на парте, и, тихо посапывая, дремлет, в голове мальчишки созрел гениальный план мести за ту трепку от родителей, которую ему устроили после их так называемой «драки» в учительском туалете.       Мальчишка осторожно на носочках вошел в кабинет, умудрившись не скрипнуть половицей и не зашуметь. Прошел мимо ничего не подозревающего знакомого и, беззвучно захохотав, пропел: — Сашенька-а-а…       Но Саша и не пошевелился. Тогда Егор пошел на рискованный, но обдуманный шаг, следуя зову мести, губы его тронула коварная улыбка. Картинно засучив рукава, он поднял край сзади стоящей от друга парты и, зажмурившись, отпустил. — Я сказал не спать! — заорал Бортник.       Парта с невероятным грохотом на весь этаж опустилась на пол, стоящие на ней стулья попадали, создавая еще больше шума, от чего Саша подскочил как ошпаренный и в суете рванул к доске. От смеха удавшейся шутке, наблюдая как Уман перепугался, Егор сломался пополам и не в силах перестать смеяться, едва ли не упал на пол рядом со стульями. Вот только Саше было не совсем смешно, хотя он понимал, что это лишь шутка. Егор все смеялся, изредка поглядывая на разъяренного друга. — Ах ты сученок! — зашипел парень. Он зло взглянул на Егора, а после чего закрыл дверь и схватил с доски «огрызки» мела, которые тут-же полетели в него, три из которых достигли цели, но не усмирили «малыша», — Поди сюда!       Бортник отрицательно замотал головой и попятился назад, а Саша, взяв мокрую тряпку с учительского стола, медленно принялся наступать на друга. Но долго он не продержался и с громким воплем рванул на Егора, а тот дал деру. Но убегать было некуда. Саша был быстрее Егора, они оба это знали, на этот раз у него не было форы как на прошлой неделе, поэтому младший только и успевал скакать между парт, прыгать через стулья, да получать мокрой тряпкой по голове и по спине.       Убегая от приятеля, Бортник размышлял, что ему будет, если Уман его поймает? Побьет? Рука не поднимется. Если бы хотел избить, он бы это сделал еще тогда, в туалете. Да и заслуженно. Отхлестает тряпкой? Так он сейчас это и делает, да и какой в этом смысл? Так делала мама несколько раз, когда он лез ей под руку на кухне: тряпка была не мокрой, да и хлестала она не с такой силой и азартом. То ли дело — отцовский ремень. И все равно, ни отец, ни мать не получали от сих действий такого неземного удовольствия, с которым за ним гонялся на данный момент Саша. Егора это позабавило. — Если я тебя поймаю — тебе пиздец! — крикнул Саша, в очередной раз ударяя тряпкой по плечу Егору. — Так ты и сам сомневаешься, что поймаешь меня! — сострил он в ответ.       Если раньше, никогда не имея стычек со школьным распиздяем, но будучи наслышан о его дурной славе, он лишь со стороны порой смотрел на него, млея, замечая его улыбку, пусть и не для него, то сейчас, после тех страстный поцелуев в туалете и ужимок на грани интима, он был уверен как никогда, что Саша не сможет ничего ему сделать. Плохого уж точно, а вот насчет остального… смотря когда и на чем их застукают. Если застукают. — Шур, а что ты со мной сделаешь? — желая подколоть, спросил Бортник, уклоняясь от руки друга. — Я… Просто ты… — запинаясь и сбивая бег, ответил Саша, — Какое это имеет значение? — Я думаю, что это лишь слова, — сказал мальчишка, — В доказательство чего…       После своих слов Егор остановился и без тени страха смотрел на приближающегося к нему Сашу. Тот и не думал двигаться с места. Некуда: сзади — доска, справа закрытое окно (да и сигать с третьего этажа не очень разумно), слева дверь, которую сам Уман запер. Самоуверенность не часто посещала мысли парня, и сейчас, благодаря ней, он с легкой улыбкой на лице смотрел, как друг движется на него.       Шура, взяв Егора за грудки, припечатал к доске, стирая тем самым его спиной какие-то записи. Но им сейчас было не до них. — Да ладно, можешь так не пыхтеть, это лишь шутка! — сказал наконец Егор. — Меня не это больше всего злит, — ответил Шура, и сквозь его злость можно было проглядеть мимолетное смущение, которое младший конечно же заметил. Уман ослабил хватку и отпустил шутника. Отвернувшись, он решил не испытывать судьбу, взять сумку и уйти, и пусть ему за это завтра устроят выговор. Все лучше чем то, о чем он думал последнюю неделю, и на что его провоцировал сейчас объект тех самых мыслей. — Подумаешь, поцеловались однажды! — додумавшись о чем идет речь, ответил Бортник, оправляясь, но от очередной подъебки не сдержался, — Один раз - не пидорас, но если ты…       Шура выдохнул и рассмеялся, а после вновь приподнял его за ворот, прижимая со всех сил к доске и прижался своими губами к его. А Егор этого и ожидал. Едва его дотронулся Саша, он вздрогнул, а ощутив поцелуй с привкусом победы, притянул его за затылок, давая понять, что теперь не отпустит. Вот только он не понимал, что его друг вовсе и не желал отрываться.       Егор думал, что если он отпустит его сейчас, то больше такого шанса у него в жизни не предвидится, а если не отпустит, то своей яростью Уман сломает ему нос.       «А и черт с ним!» — мысленно воскликнул он.       Саша все еще не до конца осознавал, что он творит. Он знал только одно: он этого хочет. Да, он хочет этого как никогда и никого. Не знал он и того, с чего это вдруг всего за неделю стал одержим каким-то шкодившим мальчишкой.       За прошедшее время он успел переругаться с родными, всеми окружавшими его девчонками и признать полное отсутствие разума. Или все было наоборот? Возможно, тот случай в туалете как раз открыл ему глаза. Подарил ему нечто большее, чем пустое обещание «поставить на учет», что они оба получили в тот день.       Оторвавшись, Саша виновато посмотрел на друга, чьи глаза были полны растерянности и непонимания, а после опустил взгляд.       Мысли путались в голове. Он пытался разложить их по полочкам, вернуть в порядок.        «О каком порядке может идти речь?!»       Все уже давно не в порядке. Он не мог понять себя. Он долго думал на эту тему, но все без толку. Лишь еще больше путаясь в чертогах своего разума. Не представлял жизни с Егором так же, как и без него. — Ты всему виной! — яростно воскликнул Уман облизывая губы, — Не смотри на меня так! — Не смотреть как? — воспротивился Егор, — Словно я влюблен в тебя? — Ты же не серьезно? — не отступая ни на шаг, засмеялся Саша       Его дыхание перехватило. Слезы было навернулись на глаза. Да, порой слова ранят больнее. Их можно прокручивать в голове из раза в раз. Руки от злости сжались в кулаки, костяшки побелели. — Да пошел ты! — воскликнул Егор, отталкивая от себя друга, не решаясь ударить, — Правду мне говорила Ленка, что ты сволочь…       Тогда Шура грустно улыбнулся. Он заметил как переменился Егор. — Я не могу этого сделать, — прошептал он, — не могу, я никогда себе этого не прощу. — Я прощу, — ответил, остывая, Егор, шагая ему навстречу, но он отступил назад, — Хорошо, — тихо сказал младший, замечая это и принимая как личную обиду, — Тогда уйду я. — Да, ты прав, тебе лучше идти, — не ожидая такой импульсивности, ответил через несколько секунд Саша, и тогда Егор, забрав сумку с парты, пошел к двери. — Хотя знаешь, нет, — внезапно ответил младший, бросая сумку на пол и пиная ее куда-то в угол, а затем оборачиваясь и возвращаясь к Уману, — Я никуда не пойду, пока не узнаю, почему ты меня отвергаешь, раз что-то ко мне чувствуешь? А если нет, то к чему все эти тисканья и прочие проявления интереса? Хотел показать какой ты актер? Показал. Хуевый. Клоун! — Давай закроем эту тему! — закатил глаза Шура, чувствуя, что больше не в силах держать в себе желание овладеть им. — Нет уж! Мне осточертело изо дня в день слышать от учителей: Ой, наш Шурочка то, ой, наш Шурочка это, а потом видеть тебя и с трепетом ожидать, что ты взглянешь на меня!  — без стеснения распылялся Егор, — Вы знаете, наш Шурочка представлял школу на соревнованиях по футболу, наш Шурочка занял первое место в олимпиаде по литературе, алгебре и физике, Наш Шурочка же магистр Йода, ёб твою мать! Великий и всемогущий! А вы видели как Шурочка решает примеры? Погоди, я попрошу Шурочку позаниматься с тобой, он у нас такой молодец! Ты просто последняя падла, Уман! — тихо заключил младший, слыша как за ручку двери кто-то дергает, а после открывает ее ключом. — Уман, Бортник, вы давно у директора не были? — заметила прежде предельно спокойная биологичка Нина Игоревна, в ожидании которой и уснул первый названный. — Мы закончили, — сказал Егор и, обойдя учительницу, вышел из кабинета. — Бортник, вернись в класс! — окликнула учительница младшего, но он, сжав от злости кулаки, не послушался и ушел, — Бортник, вернись, сейчас же!       Но на Егора эти слова не подействовали, так как он их уже не слышал. Выйдя на улицу, он вновь попал под проливной дождь, что лил с самого утра, не переставая. Накинув на голову ворот пиджака, парнишка побежал домой. Он уже не хотел видеть ни Умана, ни учителей. Ему просто хотелось побыть одному, копаясь в себе. — Он у меня доиграется! — пригрозила учительница, бубня себе под нос и осматривая погром в кабинете. — Что вы тут устроили? Вам спортзала мало? — разгорячилась женщина, окидывая рукой поле боя парней. — Это я все, — оправдался парень, — я не могу сказать причину, это личное, — сразу же, предвидя ненужные вопросы, сказал он. — Я от тебя такого не ожидала, — удивленно сказала женщина.       Вот только удивило бы такое только ее, ну и еще некоторых учителей. Наивных учителей, что отштамповали его вдоль и поперек прилежным и способным учеником. Ну а другой частью школьной коалиции был клеймен как шалопай. Именно из-за этих непримиримых друг с другом качеств, содержащихся в одном человеке, к нему и липли бесстыдно все девчонки школы. — Убери здесь и можешь идти! — сказала уже спокойно биологичка и ушла.       Все еще находясь в смятении после столь резкого ухода Бортника, Саша сел на парту и прикрыл лицо рукой. Нет, он не плакал, он пытался разобраться в сложившейся ситуации. Уман понимал, что погорячился, наговорил много лишнего. Сейчас он жалел об этом, но сделать уже ничего не мог. Егор уже вышел, да и если бы он был в школе, то говорить бы не стал. Слова его однозначно задели.       Чтобы поставить на место перевернутые парты и стулья, Саше хватило десяти минут. Но без его внимания не осталась интересная надпись на одной из спинок стульев.       «Хорошо, с этим мы завтра разберемся!» — переворачивая стул на парту, сказал себе парень, и последовал на выход.       Он долго не решался ступить под дождь и стоял, задумавшись, под козырьком школы. Что-то было точно не так, чего-то не хватало. И точно, даже из его головы вылетела причина, почему он сидел в кабинете биологии в тот момент, когда туда ворвался Бортник.       «Должно быть, она тоже забыла, зачем оставляла меня», — подумал Саша и побежал прочь.