он был мальчик с мечтой, с грустью в глазах голубых, он мечтал покорить до чего дотянуться не мог. оставлял в звездной пыли следы, отпечатки босых ног, и подолгу рассвета ждал, но потом все же сдался и вырвал из линии вздохов больных себя.
Нууру вновь вытягивает из броши. тонкой струйкой, почти песком, преобразовывая старую форму. Нууру шевелит бледными посинелыми пальцами и поблескивает крыльями. квами подсознательно связуемы с человеком. Нууру смотрит на хозяина — озлобленный мальчик, мечтающий вернуть все. слишком юн, слишком глуп. свет из большого витражного окна не проникает, лишь поблескивает в хрупких платиновых волосах. Нууру видел их слишком много. все люди, так или иначе, злобны по натуре, глубоко в душе, охотны до власти и управления. этот не такой. он просто одинок. он просто опечален. в нем нет ни капли той самой злости. мальчик жмурится и пророняет слезу. прозрачную, блестящую в лунном свете. с глухим стуком капает на пол. Нууру не знает, чем осчастливить мечтательного мальчика. у Нууру, кроме себя, ничего нет. поэтому он дарит ему именно это. и пусть эта связь для квами и человека — непозволительна. мальчик с голубыми глазами застывает, понимая, что этого он искал. исхудалые руки тянутся к его. будто цветы, первые, замерзшие в снегу, тянутся к солнцу. «нет, — смех, — к луне». квами грустно смеется. и продолжает отравлять хозяина. Нууру сам болезнь, яд. он сам — заражение, кажется. Нууру может пожертвовать его жизнью ради той самой необходимой минуты счастья. квами уверен, что это ему сейчас требуется, как доза, как глоток кислорода. Нууру нехотя отрывается от его губ, чувствуя, как по лицу мальчика сползают куски кожи. мечтательный мальчик тяжело дышит, разрываясь изнутри, и мечтательно улыбается. мечтательный мальчик превращается в месиво, смешанное со струпьями кожи. Нууру облизывается — на губы попадает пыль. совсем не звёздная. Нууру снова затягивает в брошь, и он впадает в анабиоз лет на дцать. в душной каморке с большим окном сквозит имя, имя мечтательного маленького мальчика, вперемешку с пылью, заметную сквозь лучи лунного света. Габриэль Агрест. а на что он вообще надеялся-то? квами усмехается, — мучительно-грустно, — и думает, что в этот раз может не проснуться.и лиловым, родным, прозвучит над собой, как рассыплется грустное-грустное тихое я.