Hazy Shade of Winter

Измятые цветы, лежащие на полу рядом с тобой, вызывали чувство отвращения. Отвращение к этим проклятым розам, которые ты за эти месяцы возненавидела всей душой, отвращение к самой себе и этому чувству, которое растило внутри тебя эти самые цветы, разрывающие изнутри. Ежедневные "букеты", которые ты откашливала до боли в горле, уже стали для окружающих чем-то обычным, тем, на что особо не стоит обращать внимание. Главным для них был находиться подальше, чтобы не подцепить заразу. И все, даже ты, смирились с тем, что жить тебе осталось не долго, а некоторые даже желали, чтобы это случилось быстрее, дабы не видеть этих окровавленных цветов и приступов кашля, от которых можно было задохнуться. Ты держишь в руках один из бутонов, игнорируя боль от мелких шипов, вонзающихся в пальцы. Отбросив его к остальным, таким же измятым и окровавленным розам, ты прислоняешься к холодной стене, чувствуя, как внутри разрастается боль, предвещая новый приступ кровавого кашля. Резкая боль, как будто тебя проткнули насквозь чем-то тупым, от сердца разрослась по всем легким, не давая вздохнуть. Оперевшись о стену, чтобы не упасть, ты схватилась за горло, уже практически задыхаясь из-за роз, не дающих воздуху попасть в легкие. Они буквально разрывают изнутри, вытисняют весь кислород, оставляя только боль. Первые несколько бутонов падают на пол вместе со слезами, стекающими по твоему лицу. Кашель вперемешку с рыданиями разносится по пустому классу, эхом отдаваясь от стен. Прогуливать уроки, прячась здесь и давясь этими цветами стало чем-то обычным, даже обязательным. Стерев с лица слезы и кровь, ты снова смотришь на кучку этих злосчастных цветов, еще больше начиная рыдать. Не в силах плакать тише, чтобы никто из учителей не услышал, ты зажала рот рукой, прикусив палец и давясь уже слезами. Когда спустя пару минут сил на рыдания уже не хватало, ты просто смотрела в одну точку перед собой, положив голову на колени и иногда жалобно всхлипывая. В такие моменты в голову приходили мысли, которые заставляли плакать еще сильнее, задумываться над своей жалостью и ненужностью. Одна грустная мысль сменяется другой, и так возникает цепочка, которая ведет к одному варианту, который с каждым днем кажется все более правильным и заманчивым. Мысль о суициде, которая вытесняет все остальное. Когда надежды на то, что это прекратиться больше нет, самоубийство больше не кажется чем-то пугающим или отталкивающим... Слёзы сменились смехом—неестественным, нервным, безумным. Посмотрев на часы, ты достала из портфеля ножницы. До конца урока осталось еще пятнадцать минут. Дрожащими руками приставив лезвие к синим линиям на руке, ты нервно сглотнула. Почувствовав холод металла, ты невольно вздрогнула, и на секунду подумала даже остановиться, но осознание того, что болезнь не отступит, что каждый день будет также полон боли и крови, уже с уверенностью проводишь по руке, чувствуя, как слезы все еще стекают по твоим щекам. Ты не слышишь ни скрипа двери сзади, ни быстрых шагов до тех пор, пока кто-то не отдергивает твою руку, в которой ты держишь ножницы, не дав сделать надрез. —Ты какого черта здесь творишь?—пытаясь скрыть дрожь в голосе, спрашивает голос сзади. Обернувшись, ты видишь Дазая, все также сжимающего твое запястье. Заметив слезы на твоём лице и розы, лежащие рядом, он сразу же поменялся в лице, сменив злость на жалость. —Даже не думай делать что-то с собой!.. —А что мне делать? Ждать, пока в один "прекрасный"день они порвут меня изнутри?.. или пока я не задохнусь из-за них?..—заплакав еще сильнее, чуть ли не крича, ответила ты,—Лучше так, чем каждый день давиться цветами!.. Осаму смотрел на то, как ты безуспешно пытаешься сдержать слёзы, все еще держа тебя за руку. Дав тебе немного успокоиться, он сел рядом, взяв один из помятых цветов. —На сколько все серьезно?..—тихо спросил он, рассматривая розу. —Кровь. Значит все близко к концу...—все еще дрожащим после рыданий голосом отвечаешь ты, смотря в пол. —Значит ты...—Дазай осекся, нервно сглотнул. Молчание, воцарившееся на минуту лишь изредко прерывалось кашлем. —Да,—ответила на недосказанный вопрос Осаму ты, не замечая, как слезы снова льются по щекам. Дазай опустил взгляд в пол, думая над сказанным, но спустя несколько секунд резко вскочил. Осаму посадил тебя на парту, тем самым сделав вас одинаковыми по росту. Ты с непониманием смотрела в его темно-карие глаза, видя в них свое отражение. —А теперь слушай внимательно,—медленно прошептал он, расставив руки на стол по обе стороны от тебя,—если ты еще раз попытаешься совершить самоубийство, то я сам тебя за школой закопаю. Когда ты попыталась спрыгнуть со стола, Дазай схватил тебя за запястья, заставив сесть назад и поднять на него возмущенный взгляд. Ты уже открыла рот, чтобы возразить, но он перебил тебя, продолжая сжимать твои руки. —И вообще, пока я жив, ты не умрешь,—взгляд Осаму вдруг изменился, он приблизился к твоему лицу так, что дыхание сбилось,— Я не дам тебе умереть... Ты даже не успела понять смысл сказанного, когда Дазай, притянув твое лицо за подбородок, втянул в поцелуй. Он притянул тебя еще ближе, положив другую руку на шею, а первой все такое придерживая за подбородок. Ты закрыла глаза, чувствуя, как что-то теплое заполняет все внутри, заживляя ранки от шипов. Прозвучавший в коридоре звонок заставил Осаму отстраниться от тебя. Он еще раз посмотрел тебе в глаза, после чего отошел на пару шагов назад. Дазай поднял с пола твой рюкзак, пытаясь скрыть свое смущение, и передал его тебе. Спустившись на пол, ты взглянула на Дазая, который поднял с пола ножницы. —А это я заберу,—сказал он, спрятав их в карман джинсов. —Сам вены резать пойдешь?—слегка улыбнувшись, спросила ты. —А смысл?—Дазай повернулся к тебе и сделал шаг вперед, беря тебя за руку,—Мне что-то и умерать перехотелось.