Наследник любой ценой

«Сегодня ночью я внезапно понял, что ты никогда не простишь меня. Странно, но первые дни после твоего исчезновения я был уверен, что ты остынешь, успокоишься и вернешься, чтобы выслушать меня. Готовился, чуть ли не репетировал, понимая, что у меня всего один шанс, чтобы убедить тебя, что в моих словах не было ничего ужасного для нас. У меня даже было несколько вариантов речей на выбор, в зависимости от того, как пошел бы разговор. Если бы ты был готов прислушаться к доводам рассудка, я рассказал бы тебе, как так вышло, что я связан узами брака. В мои планы не входило оправдываться, одни лишь голые факты. Знаю, моя мать рассказала тебе про спонтанные выбросы магии, стоило мне оказаться в постели с девушкой. После первого раза я списал все на то, что соблазнил самую выгодную невесту магической Франции, стоящую в отцовском списке на первом месте. Такие - всегда страшные до жути, поэтому, мол, тело и взбунтовалось. Хотя на самом деле я совсем не помню её лица. Совершенно. Когда Северус вернул мне магию, я решил, что буду умнее. Пошатался по приемам, приглядел ту, что была недурна собой, несколько свиданий, и она уже была готова на все. Я такой гад, Гарри, мне вообще было плевать, что она ко мне чувствует. Просто хотел отомстить тебе за Уизлетту. Странная месть, ты-то тогда о моих намерениях не ведал ни сном, ни духом. В постели с ней я представил тебя с рыжей. В итоге выбросом магии разнесло два соседних номера в отеле, где мы остановились на ночь. Удачно, что никто не пострадал. На этот раз я хорошо запомнил лицо потенциальной невесты. Большей частью потому, что ужас в ее глазах был таким сильным, будто ее сейчас сожрёт дракон. Наверно, я должен радоваться, что она так испугалась. Зато моментально забыла всю свою так называемую любовь. Северусу пришлось серьёзно постараться, чтобы поднять уровень моей магии. Каждый раз, передавая мне недельную дозу зелья, он отчитывал меня за неосмотрительность. Его фраза, что только гриффиндорцы бросаются вперед, не просчитав последствий, да и среди них бывают приятные исключения, въелась в мой мозг, так часто он ее произносил. За это я ненавидел весь ваш львиный факультет ещё больше. После того, как понемногу мне становилось лучше и я морально дозрел до разговоров, меня начал навещать отец. Мы много беседовали с ним. Он предположил, что моя магия бунтует, потому что девушки не были приняты в наш род. Это, вроде как, признак настоящей чистокровности. Почему вдруг родовая магия решила отыграться именно на мне, я размышлять не стал. Наверно, считал, что в очередной раз „повезло“, как и тогда, когда „заболел“ тобой. Ведь спали же как-то предки не только с теми, чьи имена имеют законное место на родовом гобелене?! А я вот, по злому стечению обстоятельств, такой особенный оказался, без брака никак. Вполне жизнеспособное объяснение. Подкупами и шантажом отец заставил семьи двух неудачливых претенденток на мою руку молчать о том, что случилось. Все для того, чтобы подыскать следующую выгодную невесту. Отец не дал мне сделать выбор самому, потому что на кону стоял именно брак. Честно? Мне было плевать, кого он там хочет под меня подложить. Я все равно не смог бы выбрать лучше, они все были для меня на одно лицо. Думал тогда лишь о том, что ты, наверно, с энтузиазмом и радостью готовишься к свадьбе. Поэтому моим главным условием, выставленным отцу, было заключение брака в самом ближайшем будущем. Так и вышло. Астория Гринграсс стала моей супругой спустя четыре месяца после знакомства. Могла и раньше, но ей нужно было закончить школу. Юная, красивая, знатная — любой чистокровный волшебник счёл бы за честь называть ее женой. А я… Даже не помню, как проходила церемония. Хотя одно я могу сказать наверняка. Гости не присутствовали. В силу неизвестности, как поведет себя моя магия, отец боялся, что может последовать развод. И он договорился с родителями Астории о тайном браке. Не знаю, какими доводами он оперировал, но результат налицо. Мы зашли во французский департамент заключения браков, расписались в Специальной Книге Чистокровных Родословных, Астория приняла мою фамилию, и наши руки связали лентой по старинному обряду. Это должно было означать, что наша магия сливается воедино. Кольцо Астории пришлось себе надеть самой, потому что, гонимый желанием выпить поскорее, я вылетел из комнаты, где проводился обряд. Помню, как пил бокал за бокалом, растравливая себя видениями рыжей Уизли в белом подвенечном платье. К ночи был свински пьян и до смерти несчастен. Удивляюсь, как Тори решилась пойти со мной в кровать. Ничего не взорвалось, не взлетело на воздух, но отец заранее положил на счёт Гринграссов огромный страховой депозит, способный покрыть порчу их родового поместья. Этот же вклад должен был набросить платок им на рот, чтобы мой позор не вышел наружу. Депозит таки пополнил состояние Гринграссов, потому что я в очередной раз облажался, Гарри. Дотронувшись до новоиспечённой жены рукой, я вырубился. То ли родовая магия не приняла Асторию, то ли версия изначально была ошибочной. Мои личные способности к волшебству разом иссякли, почти полностью. А вместе с ними уходили и жизненные силы. Все было гораздо хуже, чем в первые два случая. Северус, который изначально был против нашей с отцом затеи, выхаживал меня полгода. Как думаешь, почему он не стал директором Хогвартса? Он просто хотел иметь возможность быть рядом со мной, когда это понадобится. Директор не мог бы так собой располагать, сам понимаешь. А родителей я до себя не допускал. Полгода я был не овощем, конечно, но и не полноценным человеком, слабая бесплотная тень — так вернее. А полноценным магом я потом ещё несколько лет не имел права называться. Волшебство возвращалось по крупинкам. Окончательно оно вернулось, когда ты уже стал частым гостем в мэноре, впрочем, это ты и сам знаешь. Когда ты поцеловал меня, я понял, что поцелуй ты меня ещё раз, мне не остановиться. Три дня после того скоропалительного бегства моя голова была занята лишь одним вопросом — готов ли я распроститься со своей магией окончательно. И знаешь что? То, что мои родители хотели еще одного наследника, развязывало мне руки. Они же из-за меня на это пошли. Отец чувствовал вину, что настоял на браке. Мама взяла с него слово, что он больше не посмеет на меня давить, мне эльфы рассказали. Если бы у них все получилось с ребенком, думал я, мне можно было не радеть о продолжении рода. И ещё: превращение в сквиба в этом случае тоже не означало бы для рода Малфой несмываемого позора и бойкота со стороны влиятельнейших семейств. Я молился, чтобы моя мать оказалась в положении. Родители были бы счастливы. А мне просто был нужен ты, даже если волшебная палочка навеки перестанет меня слушаться. Оставшиеся три дня той недели я посылал Астории сову за совой с просьбой встретиться. За все эти прошедшие годы мы с ней не прожили ни дня, наш брак не был консумирован. Мне казалось, она сама будет не прочь признать его недействительным. Но она не ответила ни на одно мое письмо, даже не знаю, живёт ли она по-прежнему во Франции. Я не должен был приближаться к тебе до тех пор, пока не улажу этот вопрос, но не смог. Когда услышал, что мама ждёт ребенка… Слишком далеко зашёл и не сумел остановиться. Это целиком и полностью моя вина. Ты доверился мне, а я предал твое доверие, хоть и невольно. Но как же плохо я тебя знаю. Мне казалось, ты вернёшься. Не сможешь без меня так же, как я без тебя. Но гриффиндорская упертость посильнее, чем вековая аристократическая гордость. Мне удалось выдержать всего неделю, после чего я начал посылать к тебе сов. Они возвращались ни с чем. Адресат не найден. Я с ума сходил, придумывая, как тебя найти и поговорить. А вчера в поместье приходил твой помощник, целитель из твоего отделения. Осматривал мать. Сказал, целитель Поттер пока не может нанести визит по состоянию здоровья. Отцу удалось выведать, что ты не появлялся в Мунго со дня последнего визита к нам. С того самого дня, когда мы с тобой… Правда, ты регулярно присылаешь патронуса с распоряжениями. Значит, жив. Мне довольно и этого. Ночью я, наконец, понял, что ты не вернёшься ко мне. Долго же до меня доходило. Ты не хочешь меня видеть и слышать. Ничего не хочешь. Но я всё равно должен сделать то, для чего отбываю сегодня во Францию. Мне нужно развестись с Асторией, хоть это уже ничего не изменит. И ещё мне нельзя оставаться в Малфой-мэноре. После ночи с тобой магия не покинула меня. Иногда ловлю себя на мысли, что она стала могущественнее, правда. Но сам я теряю силы. Вот такой я бракованный, Поттер. Не вижу тебя и разваливаюсь на куски. Не могу не замечать, как мать с жалостью смотрит на меня. Что же я за сын, если допущу, чтобы она волновалась? Когда улажу вопрос с разводом, переберусь к крестному, наверно. Хотя нет. Он тоже не должен стать свидетелем того, что со мной происходит. Да разве ж проблема состоятельному волшебнику найти пристанище? Нет, конечно. Сниму квартиру и потом подумаю, как же выкарабкаться из всего этого. А уж получится ли, один Мерлин ведает. Знаешь, почему я честно пишу тебе все это? Лишь потому, что ты никогда не получишь этого письма. Ни ты и никто другой не увидит того, что я тут начеркал. Исповедь сумасшедшего, не иначе. Малфои не признаются в своей слабости, никогда. Просто мне нужно было выговориться, а пергамент никому не откроет моих секретов. Надеюсь на одно только: ты сильный, сможешь все забыть и продолжить жить так, словно не было в твоей жизни подлого хорька, который только и смог, что обмануть твое доверие. Люблю тебя. Д.М.»