never

      Хёджин однажды сказала, что не любит случайные встречи. Никогда не знаешь, с кем тебя вселенная сведёт, а она — та ещё стерва, выбирает тех, кого видеть вовсе не хотелось бы. Я посмеялась тогда, не придав особого значения, но запомнила, как и всё, что она когда-либо говорила. Мне нравилось внимать каждому слову. Я не упускала даже самые хрупкие и неуловимые обрывки случайных фраз, а потом запечатывала их в тяжелые сундуки, которые прятала в глубинных катакомбах памяти так, чтобы отыскать их могла лишь я. Проделывая это изо дня в день, я будто знала, что когда-нибудь у меня не останется от Хёджин ничего, кроме воспоминаний.       Сегодня солнце светит слишком сильно, но она, как сверхновая, ярче любых звёзд в сотни тысяч раз. Мне казалось, что её сиянию больше меня не достичь, но я стою в десяти метрах от до щемления в груди знакомой фигуры в красном свитере, заворожённая, как в день, когда осознала, что люблю Ан Хёджин. Её волосы, как и три года назад, на несколько сантиметров ниже лопаток. Я не знаю, заметила ли Хёджин, что мои теперь намного длиннее, ведь она без намёка на стеснение делает вид, будто понятия не имеет, что за её спиной стоит та, кому она впервые открыла чувство принадлежности другому человеку, привязала к себе километрами алых нитей, а потом оставила один на один с разбитым сердцем и калейдоскопом самых прекрасных воспоминаний.       Обернись, умоляю, хотя бы раз.       Мне до ломоты в костях хочется окликнуть Хёджин, но я молчу, потому что знаю, что она больше меня не услышит. Так она написала в последнем письме. Чтобы двигаться вперёд, нужно облить прошлое керосином, бросить спичку и обязательно наблюдать за тем, как оно горит, тогда любые встречи с ним будут подобны встрече с призраками, в которых она не верила. В момент, когда Хёджин осознала, что больше не любит меня, я стала тем, что необходимо было сжечь, дабы идти дальше. Я полыхала, как самый большой костёр, когда мои глаза, наполненные слезами, судорожно всматривались в выцветшую бумагу, надеясь на то, что это всего лишь шутка, а моя возлюбленная с извиняющимся холодом стояла в паре метров от меня, скрестив руки, и наблюдала за устроенным ею пожаром.       Последний сундук — это слова, сказанные перед тем, как захлопнулась дверь. Отныне мы незнакомцы на разных концах галактики, которые не смогут ни увидеть, ни услышать друг друга. Хёджин посчитала, что вознести топор над нитью между нами и нещадно искромсать её будет лучшим решением для нас обеих.       Я не могла ничего сделать тогда, как не могу ничего сделать и сейчас. Пусть я для неё лишь пепел, развеянный над заброшенным кладбищем дней, что мы провели, крепко сжимая ладони друг друга, Хёджин так и осталась моей по сей день незабытой любовью. Именно поэтому я не подойду к ней. Когда-нибудь мы должны были встретиться вновь, что и случилось, но я всегда знала, что не одёрну её за руку, не улыбнусь, не спрошу, как она поживает, потому что она сказала, что не хочет этого. Моя любовь заключается в том, что я ставлю чувства и желания Хёджин выше своих даже в момент, когда нас разделяют жалкие десять шагов, а встречный ветер окутывает меня запахом её шампуня.       Ан Хёджин — девушка в красном свитере, солнцезащитных очках, с винного цвета помадой на губах, терпеливо ждущая кого-то — иначе бы давно ушла — и пахнущая цитрусом. У неё в руках пластиковый стакан с, если за три года она не изменила своим вкусам, айс-латте. Она похудела, и осанка у неё стала лучше.       Хёджин однажды сказала, что не любит случайные встречи. И лишь теперь я понимаю, что она имела в виду.       Я смотрю на её объятый солнечными лучами силуэт и мысленно кричу её имя.       Хёджин!       После каждого немого зова моё сердце замирает в надежде, что она обернётся. Просто обернётся и — пусть я даже не увижу глаз — на секунду задержит взгляд, увидит через тёмное стекло меня, Ан Хиён, девушку в цветочном платье и коричневой куртке с грудой осколков вместо сердца; узнает, что я отрастила волосы, что на моём плече сумка её любимого бренда, помада у меня коралловая, а туфли — те, что она подарила на день рождения.       Хёджин!       Должна ли я смириться с тем, что она больше никогда не взглянет на меня?       Я делаю два неловких шага назад и разворачиваюсь. Хёджин однажды сказала, что не любит случайные встречи. Я тоже.