Groggy

В помещении держался стойкий запах пота, крови и сырости. Отовсюду доносились крики, кто-то даже надрывал голос, пытаясь сделать так, чтобы его услышали. Зрители размахивали руками, и было похоже, что в зале вот-вот завяжется драка. Первый раунд закончился на двадцать первой секунде, когда дружище Лео был отправлен в нокаут одной левой. Судья даже дал ему шанс, считая до десяти немного медленнее обычного. Все надеялись на нокдаун, но Чон Чонгук своим акцентированным ударом обеспечил самый настоящий нокаут. Покинув ринг, он скучающим взглядом окинул галдящую толпу, хотя сердце быстро стучало в груди, напоминая о том волнении, что он испытывал, поднимаясь на ринг с американцем. Тренер подначивал его, рассказывая те ужасы, что пережили другие боксёры при столкновении с Великим Лео, но что это? Его уносят на носилках, а Чонгук в полном порядке. Отделался лёгким испугом и головокружением, вызванным яркими прожекторами. — Молодец, — подбодряющее похлопывание по плечу и напряжённая улыбка тренера всё равно не даёт расслабиться, как и десятки журналистов, возникнувших из неоткуда. — Двадцать одна секунда! — Как вы прокомментируете борьбу с американским бойцом? — Задумывались ли вы о переходе в Европейскую Ассоциацию профессионалов? Чонгук выуживает изо рта капу, разминая челюсти и упрямо двигаясь в сторону выделенной для него комнаты. Пусть бой длился меньше, чем должен был, он вымотался. Не столько физически, сколько морально. Позапрошлым вечером он был приглашён на любительский бой в качестве зрителя, а вчера тренировался как сумасшедший, отрабатывая все известные ему удары. Лишь за закрытой дверью он прерывисто выдохнул, бросая перчатки на журнальный столик, а сам падая на диван. Он так устал, что мог бы проспать сутки напролёт, но через три недели новый бой и расслабляться не стоит. Каким бы лёгким ни оказался сегодняшний бой, таец не даст ему спуску и не позволит уложить себя в считанные минуты, а тем более секунды. — Чонгук, пресс-конференция касательно боя с Таиландом переносится на двадцать пятое число, — менеджер Ли уже стоит с планшетом в руках, внося изменения в давно составленный график. — Твоя мама звонила около десяти раз, она просила перезвонить. Кажется, она видела последний бой с Бэком. — Чёрт, просил же её не смотреть… — Кстати, звонила одна девушка, — напрягся мужчина, убирая планшет за спину, — она просила одолжить ей денег на аборт. — Какая ещё девушка? — отозвался Чонгук, переворачиваясь на спину и слегка удивлённо осматривая грубое лицо менеджера. — Не припомню, чтобы я кого-то… — Бён Соён. Вы встретились на благотворительном вечере шесть недель назад. Она из Пусана, вы вроде были одноклассниками. Чонгук одарил помощника, пожалуй, самой недобродушной улыбкой, какая была у него в запасе, а затем задумчиво посмотрел в потолок. Он совсем забыл о той ночи. Единственной ночи, что он провёл с Соён, единственной ночи, когда он был в ней, и она стонала, нежась в его объятиях. — Ты уверен, что она беременна? Зачем ей просить денег у меня? — Думаю, её зарплаты не хватит на… Дверь распахнулась, и улыбчивый тренер появился в несколько тесной комнатке. Он был выше и больше Чонгука, сам с лёгкостью мог бы уложить кого угодно, но из-за проблем с допингом давно не появлялся на ринге в качестве бойца, только за сеткой, как поддержка своего подопечного. — При журналистах не хотел говорить слишком много, но ты сделал это, мужик! — он хохочет, заливаясь низким басом. Его смех раскатистый и в какой-то степени даже несколько пугающий. — Хочешь отметить это за банкой пива? — Мне можно? — Но только сегодня, — тренер снова улыбается. — Ты чего такой кислый? У тебя сегодня рекорд, разве нет? — У меня появилась куча проблем и желание проспать двадцать четыре часа, — парень нехотя поднимается с дивана, вытирая шею полотенцем, а после натягивая на себя футболку. — Поеду домой. Менеджер Ли, поговорим в машине? Тренер притворился обиженным, так как действительно хотел отметить эту маленькую победу, но, зная, как выматывается его подопечный, пожелал тому крепкого сна. В машине Чонгук упёрся взглядом в окно. Ему не хотелось много думать о том, сколько всего происходит в его жизни, но Соён он не мог просто так взять и выкинуть из своих мыслей. Её тонкий стан, длинные волосы и симпатичное личико плотно засели в его голове, не давая ему расслабиться хоть на мгновение. Он ведь уже забыл о ней, удовлетворил своё любопытство, а после забыл. Так зачем она снова врывается в его жизнь? — Мне дать ей денег? — менеджер осторожно коснулся руки Чонгука, пытаясь привлечь к себе внимание. — На всякий случай я сохранил её контакты. Подумал, она может проболтаться прессе. — Она не такая, — отрезал Чон. — Конечно, но ей нужны деньги, а за хорошую статью кто угодно даст ей их. Пессимизму менеджера не позавидовать. Он созревал долгие годы, ввиду того, сколько проблем Чонгука Ли уже решил, но страх, что снова придётся работать как сумасшедшему и нанимать людей, которые могли бы разобраться хоть с чем-то, заставлял его становиться прагматиком, да ещё и пессимистом. — Чонгук, давай дадим ей денег? Я отправлю ей их на карточку, вам даже видеться не придётся. Это было хорошо, но проблема в том, что Чонгуку жуть как хотелось снова с ней увидеться. В тот день, полтора месяца назад, когда она случайно влетела в него с подносом, полным этих долбаных тарталеток, она была похожа на ту самую Бён Соён, которую он помнил со старшей школы. Всё такая же милая и вечно извиняющаяся. Она так тёрла его пиджак салфеткой, в надежде оттереть проклятый соус, что ему захотелось, чтобы она так же быстро тёрлась об него. Абсолютно голая. «Не знаю, смогу ли я загладить свою вину…» — её сладкий голос ласкал его уши, побуждая к новым фантазиям. Он знал, что она может, и даже придумал несколько изощрённых способов, которыми она могла бы возместить стоимость пиджака. Чонгук всегда знал, что хорош, а ещё богат, и это достаточно веские причины для того, чтобы в глазах девчонок он становился адски сексуальным, но Соён была не такой. Она была честной, а ещё невинной. «Всё в порядке, мне всё равно никогда не нравился этот костюм», — тогда он дал ей уйти, но кто же знал, что через два часа они окажутся в одной комнате, пьяные и такие возбуждённые? Рабочая смена Соён была окончена и, перекинув пару бокалов вина, она была рада поболтать со старым знакомым. Она говорила много, а Чонгук впитывал любую информацию, связанную с ней. Медленно разговоры перетекли в поцелуи, а там и до секса оказалось недалеко. Сбросив с себя одежду, он предстал перед ней голый, как и она перед ним. Тело Чонгука было в отличной форме — результат упорных тренировок без передышек на протяжении нескольких лет. Собрав её волосы в лёгкий хвост, он уделял особое внимание её шее, целуя мягкую кожу и оставляя на ней влажные следы. Вызывая прерывистые вздохи у девушки, он возбуждался больше прежнего. Прелюдия длилась долго, потому что Чонгук ждал этого самого секса около пяти лет, а потом он взял Соён. Входя в неё, он чувствовал себя восхитительно. Он ловил каждый её стон своими губами, словно вдыхал её, словно это было для него необходимо. — Организуй нам встречу, — машина припарковалась около въезда в жилой комплекс. — Только найди какой-нибудь хороший ресторан. Как забронируешь столик, скинь мне адрес и время.