Groggy

Чонгук забирает со стола все пустые стаканы, стуча ими по пути на кухню. Мысленно он пересчитывает их количество, сверяясь с количеством гостей за столом, и хмурится, когда что-то не сходится. Хмурое выражение держится на его лице до тех пор, пока он не переступает порог кухни и не видит Соён. Она стоит у раковины в перчатках и с мыльной губкой в руках. Напевая что-то, она расплывается в улыбке, но в следующее мгновение становится серьёзной и вглядывается в белоснежную тарелку, которая, к тому же, скрипит, подтверждая свою чистоту. Не замечая, когда и как именно он задержал дыхание, Чонгук всё же вдыхает. По лёгким расползается кислород, а он снова начинает движение, предварительно оставив стаканы на столе. — Я надеялся, что хоть это Рождество мы справим вместе, — он берёт в руки чистое полотенце и пристраивается возле Соён, своей рукой прижимаясь к её плечу. Он трётся об неё, не намерено, но испытывает при этом дикий восторг — от обычного прикосновения. — Мы и так вместе, — лицо Соён украшает тёплая и милая улыбка. — Ага, и весь этот народ тоже, — он кивает в сторону гостиной. — Я ещё могу понять мою маму, может, даже тренера, но зачем ты позвала Джисона и Чеён? Разве мало одной вопящей девочки в доме? Её дочь двадцать часов в сутки кричит и только четыре спит. Соён подавливает смешок, протягивая парню чистую тарелку. — А ты хотел ещё одного ребёнка... Только представь каким шумным он может быть? — Я всё ещё хочу ещё одного ребёнка. Или, может, двух, — Чонгук задумчиво смотрит перед собой, а потом ухмыляется. — Мы могли бы поработать с тобой над двойней или близняшками... — Чонгук! — Джисон возникает словно из неоткуда и Чонгук с трудом удерживает тарелку в руках. — Чёрт, зачем так пугать? — Чонгук оборачивается, недовольно глядя на Има. Отчасти он раздражён, но в большей степени испытывает облегчение — больше никакой вражды между ними. Выключая кран, Соён тоже оборачивается, вопросительно глядя на гостя. — Ты что-то хотел? — Салат закончился, а у жены тренера такой аппетит, — Джисон округляет глаза. — Она говорит, что на диете, но это ведь не значит, что она может уплетать по три тарелки салата... — Всё нормально, у нас много салата, — Соён идёт к холодильнику, вынимая оттуда несколько тарелок. — Чонгук, ты не мог бы помочь мне? Чонгук сразу бросает полотенце и торопится к Соён, приобнимая её со спины и забирая часть посуды. Он прижимается к ней ближе, склоняясь над её ухом и шёпотом заводя разговор о том, как они могут «поработать» над следующим членом семьи Чон, отчего Джисон фыркает. — Я понимаю, что у вас тут брачные игры, но кто-то ждёт салат! Неожиданно задевая Чонгука локтем, Соён закрывает холодильник. — Нет никаких брачных игр, — она строго смотрит на своего мужа. — Давай сначала займёмся гостями, а потом поговорим о том, о чём ты хочешь. Чонгук кивает несколько раз подряд, всучивая Джисону салат. — Иди, покорми свою сестру. Чонгук провожает Джисона взглядом, получая от него весьма неприличный жест, намекающий на то, чем займутся Соён и Чонгук после ухода гостей. На это Чон угрожает ему кулаком. — Не дурачьтесь, мальчики, — Соён одаривает Чонгука недовольным взглядом. Она устала за сегодня, к тому же ей хватает забот об одном ребёнке, ещё и этих двоих она не выдержит. — Помочь тебе ещё чем-нибудь? — Чонгук закатывает рукава на своей рубашке, оголяя сильные руки. Стоит ему немного напрячься, как вены выступают под кожей, и Соён громко сглатывает. Она определённо нуждается в его помощи, но никак не на кухне. Для Соён Чонгук по-прежнему самый удивительный, самый восхитительный, самый сексуальный и самый добрый парень на свете. Она влюбляется в него с каждый днём всё больше, и это её пугает. Пугает до спазмов в животе и до тошноты. Если причина в её неуверенности и низкой самооценке, ей нужно поскорее справиться с этим. — Ну и о чём ты думаешь? — Чонгук выгибает брови. — Со? — Что? — Вот именно, — он обходит стол, приближаясь к девушке очень медленно. Ступая по плитке, он прислушивается к разговорам в гостиной, и легонько подталкивает Соён к плите, в то место, где их не увидят, даже если захотят. — О чём думает моя любимая? — О… — Соён оглядывается, замечая госпожу Шин, которая играет с МёнУ, всучивая девочке игрушки. — О том, что МёнУ слишком долго находится без родителей. Давай уложим её спать? Чонгук качает головой, словно ответ Соён совсем не то, что он хочет услышать. — Пока ей весело в компании бабушки, не будем её трогать, — он подходит впритык, при этом хищно улыбаясь. Он спятил, если собрался соблазнять Соён, пока дом полон гостей. — Чонгук, тут твоя мама, — она опирается руками в его грудь, чувствуя, как стальные мышцы напрягаются под её ладонями. — Ну и что? Если мы сбежим, никто не заметит, — он тянется к Соён, быстро целуя её в губы — пробуя почву на тот случай, если она против. Но Соён вовсе не против, она перемещает руки с груди на плечи, тихо охая, когда Чонгук тоже распускает руки, забираясь холодными пальцами ей под платье. — Чонгук! Вышеупомянутый Чонгук кусает губу Соён, заставляя её шикнуть, а затем отстраняется. — Чонгук, Соён! — это тренер. — Когда ваша дочь уже начнёт сообщать о своих нуждах? Кто-то придёт и уберёт эту лужу? Соён с досадой смотрит на Чонгука, и тот немного улыбается. — Я уберу, — он ещё раз целует её. — Сразу после выгоним всех этих людей и уложим МёнУ спать. В детской. Этой ночью только ты и я, Со.

***

Из-под двери ванной тянется полоска света. В спальне темно и тихо, Чонгук слышит лишь собственное дыхание и отдалённый шум воды в душе. Соён уже больше часа там сидит, но Чонгук не возражает. Этот день был тяжёлым по всем параметрам, даже он выдохся. МёнУ испортила ковёр своими лужами, Джисон разбил пару тарелок, а дочь Чеён кричала большую часть времени — это был очень тяжёлый день. Поэтому Чонгук терпеливо ждёт того момента, когда Соён очутится в постели, чтобы сделать ей массаж и ещё кое-что, о чём он думает вот уже целую неделю. К счастью, МёнУ спит как убитая после такого насыщенного дня, и даже если кто-то пошумит, она вряд ли проснётся… Чонгук откидывает покрывало, как только в душе выключается вода. Он уже предвкушает мокрую Соён в одном полотенце. Дверь открывается, впуская в комнату немного света и пара, отчего Чонгук морщится, но не прекращает улыбаться. — Ты не спишь? — Соён бросает вещи в корзину для грязного белья и прямо в полотенце идёт к кровати. Сбросив его, она юрким движением проникает под одеяло и прижимается к Чонгуку. — Смог бы я уснуть, зная, что потом ты голая ляжешь рядом со мной? — Чонгук повернулся на бок, правой рукой зарываясь во влажные волосы Соён и убирая непослушные пряди за ухо. — Я соскучился по тебе. — Странно, но я тоже соскучилась, — Соён подалась вперёд и поцеловала Чонгука в лоб. Тот закрыл глаза, наслаждаясь губами жены, перемещающимися по всему его лицу в течение следующих десяти секунд и наконец достигающих его губ. Сливаясь в нежном и в одночасье страстном поцелуе, оба испытывали восторг. Не имея возможности оставаться наедине так надолго, они надеялись взять от этой ночи всё возможное. Чонгук пробежался пальцами по бедру Соён, достигая её ноги и рывком закидывая её на себя. Сбитое дыхание смешалось, и комнату наполнили быстрые вздохи вперемешку со стонами. Соён таяла в руках Чонгука и изнывала от его желания растянуть момент. — Быстрее, — требовала она, прижимаясь к груди Чонгука, а парень всё так же никуда не торопился, балуя свою любовь длительной прелюдией и не менее длительным сексом. Ему нравилось быть таким с ней, быть внимательным и посвящать всего себя ей и своей маленькой дочери. Да он терял голову от этих двух женщин, но в данный момент именно Соён сводила его с ума. — Боже, — он кусал губы, сжимая волосы Соён и направляя её в нужном направлении и темпе. Чонгук и не догадывался, какой большой потенциал у неё в этом деле, пока она не восстановилась после беременности. Это стало приятным сюрпризом для них двоих. Проводя языком по всей длине, Соён ловила каждый стон Чонгука, ликуя про себя. Позже, когда она вдоволь наиграется, придёт очередь Чонгука, и тогда они впрямь возьмут от этой ночи всё. Если только кое-кто не проснётся раньше времени и не потревожит своих родителей…