***
Публика никогда не пугала Чонгука, и всеобщее внимание прежде не заставляло его колени дрожать. Но сегодня всё было иначе. Этот день был противовесом всем тем удачным дням, что он провёл в Америке. Ступая по бетону, Чонгук размахивал руками, надеясь избавиться от зажимов, что сковали его плечи. Он должен расслабиться, чтобы выйти на ринг и пройти в следующий тур, но его тело сегодня словно перестало принадлежать и подчиняться своему хозяину. — Десять минут, Чонгук, — менеджер заглянул в комнату, произнося всего три слова, а после начал оповещать кого-то в наушнике о тех самых десяти минутах. Живот у Чона скрутило, и он согнулся, надеясь унять это чёртово волнение. — Ну же, Чонгук, соберись, — он несильно ударил себя в грудь, туда, куда четыре дня назад ему бил американец. Это было больно, и если бы Джисон случайно узнал о его травме, наверняка стал бы целиться именно туда. В голове мелькнула идея как-нибудь подсказать об этом Джисону, но Чонгук снова стукнул себя. — Эй, ты не сдаёшься всяким мудакам, — пригрозил он самому себе и задрожал от сквозняка, ворвавшегося в помещение через открытую дверь. — Чонгук, ты почему до сих пор здесь? Давай за бинтами. Бандаж на месте? — тренер оттянул боксёрские шорты за резинку, заглянув туда, куда не следовало, за что едва ли не получил от Чонгука. — Тренер! — Что? У тебя только первенец родится, нельзя чтобы на первом всё и закончилось. Чонгук немного расслабился, понимая, что тренер всегда будет рядом, пусть и не непосредственно на ринге. В любом случае, Чонгук не один. И он со всем справится. Выходя к шумной толпе, Чонгук глубоко вдыхал спёртый воздух, в котором смешалось много неприятного и даже отвратительного. Например, сейчас он улавливал запах пота. — Не вздумай действовать импульсивно, понял? — тренер с силой сжал плечо Чонгука, заставляя его задержаться на ступеньках. — Не думай о Джисоне как о Джисоне, которого ты знаешь. Просто думай о нём как… Ну, как о каком-нибудь другом Джисоне. Чонгук ухмыльнулся, мысленно признавая эту фразу тренера самой глупой и бессмысленной из всех, что он когда-либо говорил. Он кивнул, покрепче сжимая капу зубами. — Ладно, увидимся через три минуты, — тренер показал ему знак «Окей» и кивнул в сторону ринга. — Я тобой очень горжусь, Чонгук, и Соён наверняка тоже гордится. Соён была лучшим возбудителем и успокоительным для Чонгука. Она имела волшебные свойства, поэтому Чонгук решил думать сугубо о ней, но когда столкнулся лицом к лицу с Джисоном, ему стало тяжело думать даже о Соён. Джисон выглядел неплохо, точно не хуже того дня, когда Чонгук видел его в ресторане. Раны на его лице стали меньше, некоторые ссадины почти прошли, но рассечённая бровь так и оставалась самым ранимым местом. Возможно, если бы Чонгук хорошенько прицелился, он смог бы джебом заставить рану Има снова кровоточить. Чонгук ненавидел себя за эти мысли сейчас. Было слишком несправедливо строить планы по устранению Джисона после того, как его избили и после того, что Чонгук подслушал. Рефери махнул рукой, давая понять, что первый раунд начался, и Чонгук сразу пошёл на Джисона. Первые секунды он может и нервничал, но всего одного удачного удара было достаточно, чтобы его уверенность проснулась, а дрожь в коленях испарилась, словно её никогда и не было. Чонгук внимательно смотрел на Джисона, надеясь установить с ним зрительный контакт, но Джисон старательно избегал этого, глядя в большей степени в пол и пропуская удары один за другим. Три минуты для Чонгука пролетели пятью секундами, но для Джисона они точно были длинною в вечность. Им упал на стул в углу ринга, дыша через рот и подставляя лицо под струи воды, что лил секундант из бутылки. — Молодец, отличное начало, — тренер интенсивно массировал плечи Чонгука, улыбаясь. — Сейчас постарайся наступать реже, но чётче. У него полно ссадин на лице, если найдёшь что-нибудь стоящее, сможешь выиграть немного времени. Чонгук не удосужился даже кивнуть, подрываясь со своего места и быстрым шагом достигая приклеенного скотчем креста в центре ринга. Тёмно-синий цвет практически не отличался от такого же синего цвета ринга, но Чонгук и без того чувствовал центр. Рефери позволил второму раунду начаться, отступив немного назад, но продолжая внимательно следить за действиями бойцов. И более интересным и вселяющим надежду казался Чонгук. «Джисон, ты вообще собираешься что-то делать?» — Чонгук задавался этим вопросом долгие три минуты, с неохотой нанося удары и уже на втором раунде уступая Джисону. Им быстро уставал и прибегал к запрещённому приёму — клинчу. Обхватывая Чонгука и прижимаясь своей грудью к его, Джисон глубоко вдыхал и держался за противника до тех пор, пока рефери не заставлял их разойтись. — С Джисоном что-то не так, — тренер задумчиво смотрел в противоположный угол ринга, анализируя медлительность Джисона и его недееспособность. — Чонгук, ты знаешь, в чём дело? Чонгук выплюнул капу, втягивая воздух через рот. — Я не уверен. Тренер, я могу выйти без капы? Тренер округлил глаза. — Нет. — Я должен кое-что сказать ему. — Провоцировать его вздумал? — тренер поджал губы. — Нет, тренер, честно. МиБин отрицательно покачал головой. — Нет. Иди и побеждай. К восьмому раунду Чонгук перестал быть интересным. Он больше не старался, а Джисон и подавно. Вскоре этот поединок мог перейти в категорию самых неинтересных. И Чонгук это отлично понимал. Если никто из них не проявит себя, второго сражения «внутри компании» может и не быть, и Чонгук и Джисон — оба вылетят. — Чонгук, капа! — Прошу, тренер, три минуты, — Чонгук стукнул рука об руку, в этот раз готовясь к настоящему бою. Рефери качнул головой, хмуро глядя на Чонгука. Его взгляд так и твердил «Вернись за капой». И Чонгуку таки пришлось вернуться. Никакого энтузиазма Джисон не излучал, нехотя выходя на ринг и занимая стойку. Наверное, именно поэтому у Чонгука появилась идея, и он открыл рот достаточно широко для того, чтобы капа выпала. — Джисон, ты придурок, — Чонгук несколько раз подпрыгнул, разглядывая удивлённое лицо соперника. — Так рвался в Америку, а теперь отдыхаешь на ринге. И Соён просила меня проиграть тебе? Да мне стыдно буде-… Джисон заткнул Чонгука джебом с правой руки. Рефери прервал бой, поднимая капу с ринга и беря Чонгука под руку. По правилам он должен был проследовать с Чонгуком в его угол и проследить за тем, чтобы секунданты как следует промыли капу и вернули её в рот боксёра. К слову, после восстановления боя капа недолго пробыла во рту Чонгука. Он выронил её при первом же удобном случае. — Это всё, чему научил тебя тренер? — Чонгук нанёс несколько быстрых ударов, вызывая у Джисона одышку. Карие глаза сузились, когда Джисон сделал шаг назад, выделяя себе несколько секунд для своеобразного перерыва. — Да что с тобой не так, Джи? — Чонгук стиснул зубы, боясь, что его голос дрогнет, и он покажет своему противнику свою слабую сторону. — Как же Чеён? Ты ведь сказал ей, что делаешь всё возможное… Снова Джисон удивился, но вскоре просто пожал плечами. Рефери опять прервал бой, откровенно злясь на Чонгука. — Последнее предупреждение, — басом произнёс он, провожая Чонгука в угол. Секунды шли на спад, и восьмой раунд подходил к концу. Последние три секунды Чонгук провёл в спокойствии, но сразу после свистка снова выплюнул капу. — Если в следующем раунде ты ничего не сделаешь, я отправлю тебя в нокаут, — прошептал Чонгук, рукой притягивая Джисона к себе и практически выдыхая ему в ухо. — Богом клянусь, что уедешь отсюда в карете скорой помощи. Возвращаясь в свой угол, Чонгук вообще не понимал, зачем он сказал это Джисону, зачем пытался вызвать его на бой и зачем, чёрт возьми, пытался заставить его драться. Если Джисон готов сдаться и вернуться в Корею прямо сейчас — пускай сдаётся. В таком случае Чонгук сможет остаться и привезти большую и значимую победу для своей страны и компании. — Твою мать, Чон Чонгук! — тренер дёрнул парня за волосы. — Придурок ты чокнутый. Ты знаешь, что это нарушение правил? Если тебе не засчитают очки из-за твоих проделок… Сил спорить и что-либо доказывать не было, поэтому Чонгук просто дождался очередного промывания капы и мозгов, а после вернулся на ринг, будучи абсолютно готовым обеспечить Джисону обещанный нокаут. Размахивая руками, Чонгук рассекал воздух, и промазывал всякий раз, стараясь ударить Джисона. Со временем он начинал злиться и махать руками чаще, но толку это не приносило. А вот удары Джисона стали жёстче. Он не промазывал и бил сильно, целясь в основном в лицо и выигрывая время с каждым удачным ударом. В десятом раунде Чонгук нарочно напомнил о своей груди, и с тех пор Джисон задался целью выбить из Чонгука весь воздух, беспрерывно нанося удары. Если бы Чонгук был чуть слабее, он бы рухнул на третьей минуте, но он смог дотянуть до перерыва, глотая воздух ртом и носом по очереди. Недостаток кислорода сказался на нём бледностью и литром пота, который струился по его лицу и груди. К двенадцатому раунду силы и впрямь иссякли. Чонгук отсчитывал вдохи и секунды, зная, что совсем скоро может не выдержать. Опираясь на канаты, он с трудом держался на ногах. В груди жгло, и в носу тоже — но это благодаря кулаку Джисона, который в перерывах между целенаправленными ударами прошёлся и по носу Чона. «Я в заднице», — мысленно признал Чонгук прямо перед тем, как осесть на ринг. Он слышал обратный отсчёт и считал вместе с рефери про себя. Если дойдёт до единицы, он вылетит, а Джисон пройдёт…***
Найти выключатель в темноте сложнее, если ты находишься в больничной палате, и чувствуешь себя настолько отвратительно, что тебе вообще не до выключателя и света. Ощупывая гладкую стену, Соён сжимала пальцы на ногах и разжимала. Она знала, что выключатель где-то здесь, но у него будто отросли ножки и он убежал чёрт знает куда. — Мамочки, — она вскрикнула, когда это началось снова. Об этом ей говорили на курсах, о первых схватках, но даже если Соён знала, это не значило, что она была готова. Всё началось около двадцати минут назад, электронные часы тогда показывали без двух минут час ночи. Соён проснулась из-за дурного самочувствия и влажной подушки. В палате не было жарко, но она потела как после посещения сауны. Госпожи Шин не было ни в постели, ни на диване. Этим вечером она уложила Соён спать и уехала домой, чтобы проследить за работой Мёнки этим утром. И теперь она даже не знает, как плохо Соён. Долгие тридцать секунд Соён корчилась на пороге ванной комнаты, а затем всё внезапно прекратилось. Дышать стало проще, стоять тоже, казалось, всё в норме, но у Соён было стойкое ощущение, что это только начало. От страха начинало подташнивать, и голова закружилась. «Нужно просто дышать» — в голове вертелись слова женщины с курсов, и Соён пыталась дышать. Глубоко вдыхая через нос, она выдыхала через рот. Смочив край полотенца холодной водой, она промокнула свой лоб и почувствовала облегчение. Напряжение внизу живота ушло и ощущения стали привычными, такими, как и всегда, но мышцы на ногах всё ещё дрожали. Соён вернулась в постель, подминая под себя покрывало и сжимая подушку в руках. Было страшно ложиться спать, и любую дрожь в теле она воспринимала как предшествие схваток. Возможно, ей было бы проще, не будь известно ей, что первый этап будет длиться целую вечность. К утру она была слишком уставшей и в перерывах между схватками дремала, обнимая подушку и представляя, что это Чонгук. Время от времени она болтала с подушкой, уже не замечая разницы между бездушным предметом и собственным мужем. — Соён, — кто-то тряс её за плечо. — Соён! — требовательнее. — М? — девушка с трудом открыла глаза, незаинтересовано глядя перед собой. Госпожа Шин бросила все дела и Мёнки, примчавшись в клинику после первого же звонка врача. Ранним утром ей сообщили о схватках Соён, и она сразу приехала. — Ты в порядке? — женщина поставила стул возле кровати и присела на него, начиная поглаживать Соён по голове и перебирать её влажные волосы. — Извини, что разбудила. Скоро придёт доктор Чхве, чтобы проверить тебя. Соён кивнула, не в состоянии говорить. Во рту было сухо, поэтому она жестами попросила госпожу Шин подать ей воды. Прохладная жидкость приятно охлаждала и приносила облегчение после ночи без сна. — Сначала я испугалась, — пробормотала Бён, — но позже я вспомнила про то, что говорили на курсах, и просто дышала. — Ты всё правильно сделала, — госпожа Шин слабо улыбнулась. — В своё время я паниковала и тужилась. Тогда я получила от своего врача. Я делала всё не так, но ты большая молодец. Эти слова подбодрили Соён и придали сил. Новый приступ схваток она пережила гораздо лучше тех, что были накануне. Игнорировать их не получалось, но отвлекаясь на телевизор или на разговоры с госпожой Шин, Соён могла пережить их без стонов и демонстрации. — Тебе вовсе необязательно следить за часами, просто иногда обращай внимание на время, — доктор Чхве листала карту Соён. — Как только схватки участятся, и будут проявляться каждые пять минут, а длина их будет минимум сорок секунд, непременно сообщи об этом мне или медсестре. Напоследок доктор Чхве осмотрела Соён и попросила не беспокоиться по поводу кровавых выделений, это нормально. Быть сильной и верить в себя, терпеть и улыбаться госпоже Шин — всё это неплохо удавалось Соён. Она привыкла быть такой и до того, как забеременела, даже если ей было больно. Только в последние часы её всё больше беспокоил Чонгук. Телефон его был выключен, менеджер Ли не отвечал на звонки, а госпожа Шин только просила Соён ни о чём не беспокоиться и думать о ребёнке. Но как Соён могла не беспокоиться? На курсах все то и дело говорили о том, как помогает присутствие любимого человека и его поддержка, его касания и всё то, что Соён сейчас получить не могла. — Когда же это закончится? — она лежала на левом боку, поглаживая свой живот. У неё было всего несколько минут спокойствия прежде, чем её снова настигнет боль. Справляться посредством визуализации перемещения дочери к выходу в свет Соён больше не могла. — Милая, уже достаточно часто, — госпожа Шин выглядит взволнованной, когда на лице Соён застывает гримаса боли. — Я позову кого-то, потерпи, ещё немного. И… госпожа Шин солгала. Терпеть пришлось отнюдь не «немного». У Соён крышу сносило от боли, и она уже не просто стонала, она кричала и плакала, такими сильными были боли. — Чонгук, — она хрипела, хватаясь за руку акушерки. — Чонгук! — Тише, — девушка успокаивающе улыбалась, удерживая Соён на боку. — Это эпидуральная анестезия. Ваш муж договорился об этом задолго до родов. Скоро станет легче. Но легче не стало. Двери открывались и закрывались, кто-то обращался к Соён, кто-то успокаивал, кто-то приказывал тужиться, а затем не тужиться. От всего этого у Соён могла бы разболеться голова и, вполне возможно, что она уже болела, но то, как болело всё внизу, перебивало головную боль. — Я здесь! — дверь снова открылась и влажную руку Соён кто-то подхватил, крепко сжимая в своей. — Со, ты молодец. Всё замечательно… Очередное «тужься» и Соён напряглась. Она не знала точно, сколько раз её просили тужиться, а потом просто дышать, но её уже тошнило от этого всего. И так продолжалось до тех пор, пока она не услышала плач. — Со! — парень снова сжал её руку, а Соён сжала его в ответ, с большей силой. — Чонгук… — Да, это я, — он перешёл на шёпот. — Я здесь, с тобой.***
Чонгук никак не мог отвести взгляд от Соён. Он был восхищён её силой и красотой, и пользовался тем, что она спит, чтобы рассматривать её. Не решаясь коснуться её рукой, он лишь водил пальцами по воздуху, в миллиметрах от девичьей кожи, мысленно поглаживая её щёчку. Чонгук улыбнулся, когда вспомнил, как Соён просила ребёнка сразу после того, как обрезали пуповину, но дочь отобрали на какое-то время, обещая принести её уже в палату в течение часа. Глаза Соён медленно открылись, и Чонгук улыбнулся ещё шире. Он склонился над девушкой, опираясь на больничную кровать. — Привет, — голос его был мелодичным и очень приятным. — Привет, — хрипло ответила Соён, тоже немного улыбаясь. — Не холодно? — Чонгук приподнялся со стула, планируя побежать за ещё одним покрывалом, но Соён схватила его за руку. — Ты уже видел её? Чонгук кивнул, понимая, что под «её» Соён имеет в виду их дочь. — Она очень красивая, — парень обхватил руку Соён двумя своими и притянул её к своим губам, чтобы оставить на ней лёгкий поцелуй. — Вылитая ты. — Её принесут снова? — Да, совсем скоро. Внезапно Соён приобрела взволнованный вид, высвобождая свою руку из хватки Чонгука и перемещая её на лицо парня. Пальчиками пробегаясь по его подбородку, она хмурилась. — Почему ты здесь? Чемпионат уже закончился? В ответ Чонгук лишь пожал плечами. — Ты проиграл? Он снова пожал плечами. — Чонгук? — Я проиграл Джисону, — тихо произнёс он, сдавшись. — Он оказался сильнее, чем я думал… А вообще я хотел сделать тебе сюрприз, вернувшись раньше, но в итоге сюрприз мне сделала ты. Улыбнувшись, Соён облегчённо выдохнула. — Это хороший сюрприз. Чонгук опустил голову, пытаясь скрыть улыбку. — Твой сюрприз гораздо лучше, Со. Выждав тишину в пару минут, Соён не могла не согласиться. Ей пришлось очень постараться и многое пережить, так что её сюрприз отличный, а судя по тому, как рад Чонгук, сюрприз удался. — Было больно, да? — Чонгук поджал губы, вспоминая то, что видел в операционной. — Когда ты плакала, я чуть сам не заплакал… — М, — Соён покачала головой, — было не просто больно, было ужасно больно. Больнее мне ещё не было. Она подняла глаза, её взгляд встретился с его взглядом, и её сердце кольнуло. Чонгука это беспокоило. Схватив край покрывала, она подтянула его повыше, желая спрятаться под ним. — Но это уже позади, так что всё нормально. Будто зная, о чём она думает, Чонгук опустил край покрывала, открывая лицо Соён. — Можно спросить? Ведя себя спокойно, Соён быстро кивнула, после откидываясь на подушку. — Если бы у тебя была возможность вернуться в то лето, когда мы встретились на благотворительном вечере, — Чонгук сделал паузу, обдумывая следующую фразу, — и ты знала, чем всё это закончится, знала, что это будет так больно… Ты бы всё равно не отказала мне тогда? Она вздохнула, когда дослушала до конца вопрос Чонгука. Ей так и хотелось назвать его дурачком и попросить больше никогда не возвращаться к тому, что было тогда. «Сейчас» и «тогда» как небо и земля, но даже в таком случае у Соён всего один ответ на этот вопрос. — Не отказала бы. Чонгук бросил на неё взгляд, и уголки его губ приподнялись в той же улыбке, которая была на его лице десять минут назад. — Тогда, после того, как ты восстановишься, мы сможем договориться об ещё одном ребёнке? Теперь мне бы хотелось ещё и сына… Дверь палаты приоткрылась и акушерка, которая присутствовала на родах, вошла внутрь. В руках она бережно держала небольшой комочек. — Мы пришли знакомиться с родителями, — улыбаясь, произнесла она. Добравшись до кровати, она вручила малышку Соён. — Вы можете покормить её, — акушерка переводила взгляд с потрясённой Соён на не менее потрясённого Чонгука. Эти оба выглядели забавно, впрочем, как и все пары, что впервые видят и держат в руках своего первенца. — Я оставлю вас втроём на какое-то время, ладно? Чонгук часто закивал, улыбаясь дочке, и зачаровано глядя на неё. — Со, я знаю, как мы можем её назвать, — Чонгук потянул Соён за рукав рубашки. — Давай МёнУ? — МёнУ? Чон МёнУ… Вообще неплохо. А кто такая МёнУ? В этот раз на лице парня образовалась смущённая улыбка, и он прочистил горло прежде, чем начать: — Не «такая», а «такой». Это боксёр. Он является чемпионом мира по версии ВБА, — Соён закатила глаза, но Чонгук продолжил: — Нет, ты только подумай, тридцать девять боёв, и тридцать восемь из них он победил. Всего одно поражение, Со…