* * *
План Тео даже больший отстой, чем думал Лиам, потому что, видимо, хотя им нужно пойти в магазин одновременно, они не могут пойти в один и тот же магазин, ведь тогда станет ясно, что они жульничают с этой валентиновской штукой. Лиам даже не знает, что такое валентиновская штука, — Тео так это назвал, после чего завел пикап и уехал, заставив Лиама идти пешком. К счастью, в двух кварталах есть хороший маленький кондитерский магазин, так что Лиам всего через двадцать минут оказывается дома и готов продолжить работу над докладом. Тео приезжает домой спустя час, и это смешно, поскольку большой модный магазин, в который Тео, конечно, пошел, не так уж далеко, но Лиам не жалуется. Ему уже удалось закончить свой доклад о Римской империи, и он получился довольно хорошим. Может быть, он прочитает его Тео перед сном: они делают так иногда, и даже если перед этим Тео много жалуется, как будто это огромная жертвенность с его стороны, он всегда внимательно слушает, как только Лиам начинает читать. Временами, когда у него особенно хорошее настроение, он еще говорит что-нибудь вроде «это не полная катастрофа» или «могло быть и хуже» в конце, а затем Лиам благодарит его, они оба улыбаются и ложатся спать. — Хорошо, теперь мы дадим друг другу шоколад. Тео выглядит крайне воодушевленным. Ему, наверное, действительно нужна плитка шоколада «Hershey’s», которую Лиам вытаскивает из кармана. Когда Мейсон написал Лиаму, спрашивая, что он делает, и Лиам сказал ему, что покупает Тео шоколад, пока Тео покупает ему то же самое, а потом ответил «потому что сейчас день Святого Валентина» на его «зачем?», это было странно. Лиам знал, что это странно, потому что планы Тео всегда такие, но это не идет ни в какое сравнение с тем моментом, когда Тео вытаскивает из-за спины большую красную коробку в форме сердца, в то время как Лиам все еще протягивает ему свою шоколадную плитку. Это неловко. — Эээ, — говорит он, пялясь на коробку-сердце. Она выглядит дорогой и наверняка набита маленькими шоколадными вкусняшками. — Думаю, я упу… — Что это? Тео все еще не протянул руку, чтобы взять свою шоколадную плитку. Лиам не думает, что он это сделает. — Шоколад. — Лиам прочищает голос. — Ты сказал, что хочешь шоколада. Я купил тебе шоколад. Тео ничего не говорит. Он не выглядит счастливым. Его рука по-прежнему держит коробку-сердце перед Лиамом, но Лиам думает, что если он попытается коснуться ее, то Тео отгрызет ему пальцы своими зубами. — Ты бы не подарил это Хейден на день Святого Валентина, — говорит Тео спустя какое-то время. Рука Лиама начинает болеть, но он не смеет опустить ее. — Она уехала. Единственное, что я могу подарить ей на день Святого Валентина, — это злобный взгляд. — Если бы вы до сих пор были вместе, ты бы не подарил это ей. Тео выглядит ужасно раздраженным. Лиам жалеет, что купил лотерейный билет, — лучше бы он принес ему хотя бы две шоколадные плитки. — Ну, ты не Хейден, — машинально говорит он. Тео мгновенно начинает выглядеть еще более раздраженным, и Лиам жалеет об этом. — Слушай, ты можешь оставить ее себе, а я съем это. Это попросту честно. Тео купил дорогую коробку в форме сердца с кучей шоколада, а Лиам — всего лишь «Hershey’s». — Но у нас была сделка, — заявляет Тео, и Лиам не понимает, почему он по-прежнему выглядит таким расстроенным: он только что сказал ему, что он может съесть коробку-сердце — ну, то, что внутри нее, — не то чтобы есть какая-то проблема. — Ну, сейчас это неважно, ты ведь уже купил шоколад, правда? — Лиам пожимает плечами. Он до сих пор не знает, можно ли ему теперь опустить вниз свою дешевую плитку шоколада. — Я обещаю, что не вернусь обратно в магазин и не расскажу всем, что ты съешь его сам. Он ухмыляется, но Тео не улыбается в ответ. — Неважно, — говорит он и берет плитку шоколада из руки Лиама, положив коробку-сердце на стол. Прежде чем Лиам успевает что-нибудь сказать, Тео уже выходит из комнаты — своим пассивно-агрессивным шагом, как всегда, когда злится. Лиам смущенно моргает. Он не понимает, почему Тео так непреклонен насчет всего этого «не могу сам купить себе шоколад в день Святого Валентина», хотя обычно его, кажется, не беспокоит то, что общество находит неловким. Нагота, например. Он должен считать, что неловко входить в комнату Лиама в одних боксерах или сразу после душа, прикрываясь крошечным полотенцем, но он постоянно так делает. Действительно часто. (На нем была пара черных боксеров, обтягивающих задницу, когда он ворвался в его комнату, жалуясь на красные шторы). Вот что считается смущающим, по мнению Лиама. И отвлекающим. И неуместным. И горячим. Но в основном смущающим. Не поедание шоколада. Тео такой странный. Лиам вздыхает, развязывает красную ленту и открывает коробку. Его ноздри сразу же ласкает сладкий запах, и Лиам обнаруживает, что пялится на кучу видов конфет, разных форм и размеров. А еще там много белого шоколада. Тео ненавидит его — может, поэтому он и не захотел взять коробку-сердце себе: он всегда говорит, что белый шоколад даже не настоящий шоколад. Однако он любимый у Лиама.* * *
Часом позже Лиам стучит в дверь Тео. — Занято, — отвечает Тео. Это нелепо, потому что его спальня не чертова ванная, и Лиам все равно входит. Тео не писает на пол, и Лиам очень этому рад. Он сидит на своей кровати, сложив руки и надув губы. Видимо, плитка «Hershey’s» была не слишком хороша. — Вот, — говорит Лиам и бросает ему коробку конфет. Она не в форме сердца, но она красная и милая, а шоколад темный, единственный настоящий, по мнению Тео. Тео выглядит удивленным, но он еще сильнее удивляется, когда Лиам бросает еще и цветы, которые ударяют его в лицо. — Была акция, два в одном, — объясняет Лиам. Тео смотрит на него, как будто он привидение или вроде того. По крайней мере, он больше не выглядит раздраженным. — Я не принес тебе цветы, — нахмурившись, говорит он через секунду. — И я признателен за это. — Но сделка. — Тео, видимо, просто не может обрести покой. — Она больше не сбалансирована. Лиам пожимает плечами. — Все нормально. Я даже не люблю цветы.* * *
Через полчаса Тео не стучит в его дверь, потому что Тео никогда не стучит. Он просто врывается и бросает в Лиама гигантского плюшевого медведя, заставляя его свалиться со стула. — Какого черта? — шипит он. Его рот полон медвежьей шерсти. — Ты сказал, что не любишь цветы, — говорит Тео, как будто это объясняет, почему Лиам раздавлен фальшивым медведем, — это не объясняет, кстати говоря, — а потом просто уходит. Медведь улыбается и держит сердце. Лиам считает его очень жутким.* * *
«Что люди дарят другим людям на день Святого Валентина, кроме шоколада, цветов и медведей?» «Член». Лиам решает какое-то время не писать Мейсону.* * *
— Тебе тоже нужен медведь? Тео удивленно пялится на Лиама со своей кровати. В этот раз Лиам не постучал. — Нет. — Хорошо. — Лиам рад этому, потому что одного жуткого медведя в его доме достаточно. — Тебе нужно что-нибудь еще? Открытка или вроде того? — добавляет он. Тео смотрит на него. У него на губах шоколад. Коробка, которую Лиам ему подарил, лежит прямо рядом с ним на кровати. — Я в порядке. А тебе что-нибудь нужно? Лиаму ничего не нужно. Губы Тео до сих пор покрыты шоколадом. — Может быть, поцелуй. Теперь Лиам хочет уйти, потому что его рот сделал что-то, на что он не соглашался. — Ладно. — Тео встает и оказывается рядом с ним, прежде чем Лиам успевает сбежать в собственную комнату. Он на самом деле не трогает Лиама и не перекрывает ему дорогу, но его губы по-прежнему коричневые от шоколада, и они теперь так близко, что Лиам действительно не в состоянии двигаться. У них не сладкий вкус, как у его белого шоколада, он более горький и сильный, но Лиам в этот момент понимает, что это не имеет значения, потому что его любимый вид шоколада, похоже, тот, который он слизывает прямо с губ Тео. — С днем Святого Валентина, идиот.