The Kiss Thing

      Это так приятно.       Тео под ним мягкий и теплый, и Лиам явно чересчур наслаждается штукой с поцелуем.       Гигантский уродливый медведь смотрит на них с кресла через всю комнату, и Лиаму слегка не по себе из-за этого — в основном потому, что он до сих пор держит подушку-сердце, и кто знает, что там внутри: может быть, камера или что-то вроде того. Суть в том, что здесь уродливый медведь, который наверняка снимает, как они целуются, чтобы удовлетворить свой вуайеризм, но Лиама по-прежнему не настолько это беспокоит, чтобы отодвинуться от губ Тео. Или шеи. От шеи тоже.       Лиам только что обнаружил, что шея Тео такая же нежная, как и его губы, и Тео ни разу не пожаловался — ни когда Лиам лизнул ее, ни когда он укусил ее, — так что это, вероятно, тоже включено в штуку с поцелуем.       Самое забавное в шее Тео — то, настолько она чувствительная. Лиаму кажется, что он словно играет на пианино. Он прикусывает одно место, и с губ Тео моментально срывается целый ряд звуков, облизывает другое — и слышит еще более громкий стон, посасывает уже покрасневшую кожу — и получает от Тео восхитительный вздох. Лиам определенно мог бы провести всю ночь, играя различные мотивы на шее Тео, влажные мелодии стонов, хныков и вздохов. Почему бы и нет? Если плюшевый медведь может изготовлять и наверняка продавать незаконное любительское порно, Лиам может играть музыку на шее.       — Лиам.       Лиам сейчас ничего не делает, только проводит носом за его левым ухом и глубоко вдыхает, но то, как Тео произносит его имя, превосходит все другие звуки, которые он издавал.       — Ммм? — выдыхает Лиам ему в кожу. Запах Тео практически опьяняющий.       — Думаю, твой отчим услышал тебя.       — Ммм.       Это совсем не похоже на фильмы, где люди пахнут цветами, сладостями или фруктами. Тео не пахнет лакрицей или зеленым яблоком и не напоминает их на вкус, потому что он не какой-то парень на экране телевизора. Под телом Лиама настоящая плоть и кости, под его языком настоящая кожа, а под кончиками его пальцев настоящие мягкие волосы. Во рту Лиама настоящий вкус, и он не больше, чем просто вкус Тео и, может быть, немного соли. Он пахнет настоящим легким ароматом шампуня и мыла.       — Я слышу его шаги.       И он настоящий мудак, который только что столкнул Лиама с его собственной кровати.       Когда он снова встает на ноги, в дверном проеме стоит Дэвид.       — Я был вам нужен? — спокойно спрашивает он, даже глазом не моргнув из-за того, что у Тео, лежащего на кровати Лиама, взъерошенные волосы и мятая футболка.       — Да нет, прости, — пожимает плечами Лиам. — Тут был паук, но мы справились.       Говоря это, он гордо приподнимает подбородок, потому что так бы он себя и вел, если бы действительно смог сам убить паука. Тео постоянно издевается над ним за это, но, поскольку он тоже не приближается к этим маленьким монстрам, он последний, кому стоит об этом говорить, как обычно. «Паук залез на мою руку, Лиам, я оправдан!» Мудак. Он наверняка все равно это придумал.       Лиам, чувствуя себя великодушным, ждет, пока Тео вернется к более светлому оттенку красного, прежде чем сказать:       — Знаешь, нам, пожалуй, стоит об этом поговорить.       У него как обычно нет плана, и он не уверен, что собирается сказать, если Тео согласится на настоящий разговор об их штуке с поцелуем, но это все равно нужно сделать.       — Да, нам стоит поговорить о том, что зовешь своего отчима прямо перед тем, как целоваться со мной, — самодовольно ухмыляется Тео. — Это какой-то пугающий кинк, волчонок.       Лиам фыркает.       — Прекрати это, ты буквально на полдюйма выше меня. Полдюйма, Тео.       — Тогда перестань звать меня лобстером.       — Перестану, когда ты перестанешь краснеть каждый раз, когда видишь моего отчима.       Тео до сих пор немного красный, и его щеки мгновенно темнеют. И вот он снова, его лобстер.       — Заткнись, придурочный дальтоник, — раздраженно выпаливает он. — Если бы ты был умным, ты бы сам краснел, потому что ты такой… такой маленький и неловкий.       Тео определенно понимает, что этот его ответ совершенно не соответствует его обычному уровню остроумия, и он мудро решает отступить, снова оставляя Лиама в комнате одного.       Ему это начинает надоедать.

* * *

      «Какой Кори на вкус?»       «Прямо сейчас? Как моя сперма».       В этот раз Лиам правда не собирается больше никогда писать Мейсону.       Он пишет ему двадцать минут спустя.       «Можно получить стояк только потому, что кто-то краснеет?»