Noblessе

— Страх — это путь на Тёмную сторону… Клюка слегка постукивала по каменному полу, когти поскрипывали, Йода неспешно, смотрясь поистине на свой возраст, сгорбившись, ковылял между рядами подушек, на которых сидели старшие падаваны. — Страх порождает гнев. Каждое движение гранд-магистра было исполнено величия и мудрости, даруемой веками долгой и продуктивной жизни. Падаваны внимали, некоторые — едва не открыв рты, как малолетки у витрины со сладостями. Стоящий в углу Ян опустил капюшон пониже, скрывая совершенно «неуставное» выражение лица. Что поделать, даже его терпение имеет предел, хотя в последнее время он развил эту похвальную черту характера до невообразимых высот. Или ему так казалось. — Гнев приводит к ненависти! — Йода сурово всмотрелся в пылающие восхищением лица: внимательно ли слушают? Внимают ли? Впитывают ли изрекаемую им мудрость? Ян закатил глаза, радуясь, что под капюшоном не видно его отношения к этой нудятине — лекции о гневе и прочем Йода читал регулярно и с выражением на каждом семейном обеде. Про непривязанности и говорить нечего: эту лекцию Дуку мог отбарабанить и в коме, даже не приходя в сознание. — Ненависть приводит к страданиям… — прищурился гранд-магистр, удовлетворенно кивая и вновь начиная неспешно шествовать между рядами. Сидящие в задних рядах мастера слегка кивнули, одобряя — очень уж проникновенно капал на мозги Йода. Ян вздохнул про себя — надоело ему это до ужаса. Одно и то же, одно и то же… Сколько ж можно-то? Видимо, много. Выслушанная в тысячный раз сентенция вновь взбаламутила глубоко упрятанное — в последние пару месяцев Ян с нехорошим чувством отметил, что обитатели Храма почему-то начинают считать его падаваном Йоды. А ведь Тейм жив, здоров, успешно ведет своего ученика через рыцарские испытания — последнее состоится на днях — и готовится стать полноправным членом Совета Первого знания на постоянной основе: рекомендации у него были отличнейшие, благодаря покойному Анскетту, да и наличие падавана, практически закончившего обучение, тоже говорило в его пользу. И тут такое! А все потому, что Йода, обращаясь к Яну, перед словом «падаван» обязательно добавлял «мой», словно лично заплетал ему косичку на церемонии Принятия. Ян говорил со своим гранд-магистром. Йода слушал. Кивал. И продолжал делать то же самое тихой сапой, а Церулиан словно отходил в тень, заслоняемый гораздо более достойной фигурой. Дуку, конечно, все понимал, но это было уже слишком. Именно Тейм является его Мастером, именно он привил ему любовь к политике и исследованиям, умение мыслить нестандартно и прочие положительные качества. Йода только обучает его фехтованию и оттачивает навыки управления Силой. Чего же он добивается? Ян никак не мог этого понять. Да, он считается лучшим, ему прочат быстрый карьерный рост и успехи на ниве дипломатии и не только, но вот так нагло присваивать чужого падавана? При живом мастере? Непонятно. Это не имело смысла, или просто Ян его в упор не видел. Дуку шевельнулся, немедленно попав под прицел внимания зеленокожего старца. — Сказать хочешь что, падаван мой? — проскрипел Йода. Дуку замер, чувствуя, как его затапливает волна холодного бешенства. Медленно выдохнул, нехорошо улыбнувшись. Последняя капля. Что ж… Он отплатит Йоде сторицей. Пора бы вспомнить знания, пришедшие из прошлой жизни. — Конечно хочу, — бархатным, хорошо поставленным голосом — спасибо Анскетту — произнес Ян. — Вы говорите очень правильные вещи, гроссмейстер. Но почему же вы всегда прерываете эту в высшей степени полезную лекцию на середине? Йода моргнул, слегка дернув левым ухом. — Хрммм? — вопросительно промычал гранд-магистр. — Полная лекция это. Не середина. — Да? А ведь продолжение есть, — с самым возвышенным видом изящно приподнял руку Ян, вспоминая и на ходу подгоняя под свои нужды врезавшуюся в память цитату. Мастера насторожились: многие знали, что характер у Яна отвратительный, и проблем окружающим он может доставить прорву. — Но принимаем страдания и скорбь с гордостью и смирением, зная, что от страданий происходит терпение. Каждое слово вбивалось в мозги слушающих, как гвоздь. — От терпения — опытность, — взгляд Дуку был тяжелым, — от опытности — надежда. Ян картинным жестом снял капюшон и сложил руки на груди, закутываясь в мантию, словно в кокон. Судя по виду Йоды, мудрый гранд-магистр сообразил, что вылупится из этого кокона нечто не слишком для него приятное. — А надежда, — глубокий баритон, все сильнее уходящий в бас, наполнил зал, зачаровывая слушателей, — нас не разочарует. Зал потрясенно молчал. — Никогда! — поставил жирную точку Дуку. Йода что-то промычал по своему обыкновению, но вот взгляд его — слишком цепкий и внимательный — Яну не понравился. Гранд-магистр смотрел так, словно перед ним был тот, кого обязательно, невзирая ни на что, необходимо убедить в своей, единственно правильной, точке зрения. Любой ценой. — Хм… — Если уж читаете лекцию, мастер моего гроссмейстера, — мстительно выделил голосом последнее слово Ян, — то читайте, не замалчивая ничего. Так говорил мастер Анскетт, глава Совета Первого знания, — Дуку без зазрения совести приписал авторство древней библейской цитаты своему почившему «дедушке», зная, что проверить теперь невозможно, да и Анскетт бы оценил издевку по достоинству, — а он был воистину мудр. Передал свою мудрость падавану — моему мастеру, Тейму Церулиану. И я искренне надеюсь, что часть этой мудрости перешла и ко мне, его гранд-падавану. Мастера в задних рядах быстро и многозначительно переглянулись: такое откровенное хамство в Храме обычно не практиковалось, но терпение Яна попросту лопнуло. Уши Йоды раздраженно опустились, глаза сощурились. Сила, окружающая гранд-магистра, осталась безмятежной и полной спокойствия, но Дуку нутром чуял, что Йоду проняло. Укол достиг цели. Вот и прекрасно. Ян не понимал замысла Йоды, да и не хотел, если честно. Слишком уж своеобразным было мышление бессменного гранд-магистра — века жизни даром ни для кого не проходят. Да, зеленокожий старец был мудр и чудовищно опытен, но годы и годы на вершине, на должности, никем не оспариваемой, привели к тому, что авторитет Йоды стал незыблемым. Его мудрость не оспаривалась, принимаясь как аксиома. Йода вел Орден в будущее, уже практически не утруждаясь объяснениями своих действий и выбранного курса. Он видел цель — и препятствия гранд-магистра не интересовали, переходя в область незначительных мелочей. Он не объяснял. Не рассказывал, почему и как необходимо сделать то или другое. Он просто сообщал, какого результата ожидает. А иногда и этого не говорил. Оправдание у Йоды было великолепное: общее благо джедаев. Естественно, когда на кону общее благо, личное как-то не слишком котируется, да и вообще отходит на второй, третий, а то и десятый план. Да, Ян, как потомок череды не самых добрых правителей планетарного и секторального масштаба, понимал такой подход. Да, он понимал и принимал тот факт, что, когда на кону стоит выживание и процветание, не до сантиментов. Но одно дело — жесткая внешняя и внутренняя политика, понятная членам организации, а другое — откровенный авторитаризм верхушки. Потому что они знают, как лучше. Потому что они на вершине. Потому что они так привыкли. Потому что они не хотят ничего менять в устоявшейся рутине. Потому что. Именно это Яна и бесило. Йода сохранял статус кво. Он не хотел перемен. Не реагировал на изменяющуюся вокруг него жизнь. Он просто хранил, делая все, чтобы привычный ритм жизни Ордена не менялся, чтобы он оставался неизменным, как сто, двести, пятьсот лет назад, не желая замечать, что мелкие уступки, на которые иногда приходилось идти во внешней политике Ордена, постепенно складываются в пугающую систему, которая уверенно тянула джедаев ко дну. А эта система существовала, совсем не являясь плодом бурной фантазии Яна. Он прекрасно понимал, что одна голова — хорошо, а целый консилиум — еще лучше. Он даже поделился своими мыслями с мастером и тогда еще живым Анскеттом. Результатом стала прорва документации, отданной на растерзание Отделу Аналитики графа Серенно. Папенька Яна весьма серьезно отнесся к просьбе сына, лично поговорил со своими спецами, которым регулярно платил совершенно неприличные суммы, чтобы гарантировать их работу на него, а не на кого-то другого. Результатом длительного анализа стал вердикт: действительно, имеется внешнее воздействие. Подкрепленное внутренним… И вот это было страшнее всего. Если с внешним еще было ясно — политиканы Сената и прочие твари, то внутреннее… Предположить можно все: от естественно назревающего бунта до спящих агентов влияния. Учитывая, что в этой вселенной существовали техники Силы, способные буквально переписать сознание: вспомним Ревана и остальных, не столь известных «счастливчиков», а также технологии, делающие то же самое — привет, работорговцы, — то становилось неуютно. Особенно неуютно стало, когда до Яна дошла одна мысль — Анскетт начал чахнуть вскоре после ознакомления с результатами этих исследований и проведения некоторых реформ. Возможно, это и было совпадением, но Ян с Теймом, которому он рассказал о выводах своей паранойи, предпочли перестраховаться и принять как данность возможный факт покушения — успешного — на Анскетта. Они предпочитали быть живыми параноиками, чем мертвыми идеалистами. Результатом долгого и бурного обсуждения между ними и Ивеном стал намеченный курс, основанный на плане покойного Анскетта. Именно поэтому Тейм не слишком обращал внимание на слухи, курсирующие по Храму, о неожиданной смене его падаваном мастера. Церулиан был занят. Он прошел испытания на звание магистра, еще раз подтвердил свое мастерство и теперь уверенно проходил подготовку, чтобы занять причитающееся ему кресло в Совете Первого Знания, которое автоматически гарантировало и долговременное членство в Высшем Совете. Последнее было особенно актуально в свете того, что вот-вот должен был уйти в отставку Тор Дифьюзал, предчувствующий свою скорую смерть. Тор был одним из немногих друзей Анскетта, прекрасно знал и очень уважал сефи-полукровку, перенеся это отношение и на его падавана. Членство Тейма в Советах было гарантировано, что чрезвычайно радовало Дуку. Да, можно назвать это непотизмом, так что? В настоящее время восемьдесят процентов мест стали практически наследуемыми, переходя от мастера к падавану или хотя бы внутри одной Родословной. Поэтому, хамя в присутствии целой толпы Йоде, Дуку действовал обдуманно, а не под влиянием чувств, хотя и их не стоило отрицать. Пусть гранд-магистр отвлечется на строптивого падавана, концентрируясь на том, чтобы вправить ему мозги в нужную сторону. А Тейм в это время уверенно сядет в бордовое кресло советника — как раз сейчас, пока Йода читает лекцию, Тор знакомит своих соратников по Совету со своей волей, представляя преемника в теплой и дружественной домашней обстановке. К воле покойников — а Тор уже почти стал таковым, жить ему оставалось максимум пару месяцев — в Ордене относились серьезно, Церулиан давно уже считался «своим», находясь на хорошем счету, что подтверждал допуск в Золотое и Черное хранилища голокронов. В любое время. Перед Теймом не осталось закрытых дверей, препятствующих стремлению к знаниям, так что кореллианец зарылся в упрятанные богатства, черпая оттуда даже не ложкой или половником, а ведрами, успевая и падавана гонять, и кресло советника греть, и налаживать отношения со всеми ключевыми фигурами. Даже если Йода и захочет помешать Тейму занять место в Совете, то у гранд-магистра ничего не выйдет. Здесь не поможет даже его право вето и воистину мудрое мнение. Конечно, никто не отрицает, что Йода сможет отыграться потом, но это будет потом. Не сейчас. Сейчас гранд-магистр задумчиво разглядывал так неожиданно ткнувшего его в самолюбие Яна, явно обдумывая, как будет насиловать его мозг уже завтра, во время очередного семейного обеда, но Ян был готов пойти на такие жертвы, ведь главного он добился. Он совершил в глазах свидетелей ни много ни мало — подвиг. Эпическое свершение. Ян Дуку, старший падаван, почти рыцарь, уверенно указал Йоде, гранд-магистру Ордена, на ошибку и недостаточность знаний. И Йода промолчал, а молчание, как всем известно, это знак согласия. И Сила Яна не покарала, разразившись молниями, как минимум, и Йода не прибил его своей палкой, которой обожал лупить по голеням зазевавшихся, и толпа не растерзала нечестивца, поддавшись праведному гневу. И самое интересное, вот сейчас, именно в этот момент, до Яна дошло, почему Йода называл его своим падаваном. И от этого осознания по спине восемнадцатилетнего юноши тек пот. Гранд-магистр был Консулом. Очень сильным. Очень знающим. Очень умелым. Йода прозревал грядущее — и почти не делился увиденным с окружающими, обожая напускать туману. А еще он выбирал пути, устраивающие лично его, и уверенно толкал всех остальных в нужную сторону. Гранд-магистр мог назвать его своим падаваном только в одном случае: если Ян действительно стал таковым. И произойти это могло опять-таки только в одном случае: если Тейм погиб, а Дуку будет завершать свои испытания под руководством Йоды. Ян сжал кулаки в широких рукавах мантии, радуясь, что научился держать лицо и контролировать свою Силу. Наружу ничего не просочилось, и это хорошо. Однако, теперь Тейм из Храма будет выходить только в сопровождении телохранителей, есть станет проверенную пищу, и ни по каким раскопкам и руинам Ян своего мастера лазить не пустит. Береженого и Сила бережет, а раз Йода так опрометчиво предупредил их о возможном будущем, то Ян сделает все, чтобы оно не наступило. Как можно дольше. В кармане завибрировал комм, заставив удовлетворенно сложить руки на груди. Сигнал означал, что дело на мази, и Тейм одобрен Советом. Значит, уже через час будет собрание, на котором Церулиан официально примет должность. Следовательно, стоит сходить в магазин, где продается любимое шерри мастера. Ну и еще подарков прикупить — пусть Тейм проставится. Ничего криминального, только дорогие сладости, элитный чай и отменная выпивка с закуской. На чаепития к Анскетту попасть было тяжелее, чем к какому-нибудь королю, счастливчики годами лелеяли воспоминания, а Тейм, его падаван, должен был воспринять от своего учителя самое лучшее. Так что пора возрождать традицию. А с возможной местью Йоды Ян разберется. *** Йода задумчиво оперся на палку из корня дерева гимер, положив на оголовье когтистые руки. Сегодня Ян неприятно его поразил. Стареет он, что ли? Видимо, расслабился за эти годы, забыл уже, скольких трудов стоило поначалу забрать его в Храм, а потом удержать. Ян и по сей час себе на уме и расстраиваться из-за того, что не прошел испытания, не будет. Граф Серенно так и не убрал сына-джедая из Наследников, невзирая на наличие еще одного потомка, данного факта не скрывал, и это Йоде совершенно не нравилось. Если что, то прижать Яна нечем — плюнет на титулы и статус и рванет на родную планету, где его ждут с распростертыми объятиями. Стоит признать, что тут Йода сам виноват. Не стоило трепать языком. Не уследил. Но что сделать? Слишком важен Ян для будущего и для Ордена. Он должен быть стойким в Свете, должен быть готов противостоять соблазнам Тьмы, а не потакать им — нельзя допустить, чтобы ослепительно-белый камень Силы его естества стал черным. Нельзя, чтобы клинок Дуку налился кровавым багрянцем Тьмы… А Йода видел уже проблески такого будущего. Он же хочет самого лучшего для Ордена и всех его членов! И сделает все для того, чтобы джедаи оставались в Свете.