Небо может упасть

- Приедешь? – голос пропитан надеждой и предвкушением, и Арми закрывает глаза ладонью, надавливая слишком сильно. - Не уверен, что получится. - Конечно, я всё понимаю, – надежду так быстро заменяет мнимая беззаботность, что кто-то другой бы не усомнился в безукоризненной игре Тимоти. Кто-то, кто не носил его под кожей каждую секунду своей жизни. - Тимми… - Всё в порядке, Арми. Мне как раз прислали новый сценарий… Тимоти никогда не бросает трубку, как бы зол или раздосадован он ни был. Пока не доведёт разговор до логического и вежливого прощания, не позволит себе сорваться. Арми знает это так же хорошо, как и тот факт, что сейчас Тимми устало шарит по карманам в поисках сигарет и нервно трёт шею. Он хочет быть его руками, его спокойствием и счастьем. Хочет пробовать на вкус каждый оттенок улыбки и вплетать пальцы в отросшие снова волосы, заставляя Тимоти откидывать голову назад и обнажать адамово яблоко для жаждущих губ. Он хочет быть в нём и быть им, защитить от мира и утопить весь мир в его глазах. Тогда почему у него такое ощущение, что он только и делает, что причиняет ему боль? * Для справки: Арми не считает происходящее правильным со всех точек зрения. Он не должен был стать одним из тех, о ком шепчутся на светских приёмах и в уединении квартир, захлёбываясь от осуждения и любопытства. Технически, он им и не стал – о них с Тимоти почти никто не знает, а любые домыслы можно объяснить влиянием фильма. Но знает он сам, и злые языки в его воображении работают без остановки. Элизабет тоже знает, и он бы предпочёл скандалы и оскорбления тому смиренному пониманию, которое читает в её глазах. Он ненавидит себя за него ещё больше. Арми не хотел стать неверным мужем. Такое ведь не спланируешь. Он не просыпался с мыслью: «О, сегодня я изменю жене с парнем, который младше меня на девять лет». Он не думал о таком вовсе, даже мысленно подменяя парня на девушку, а ведь достаточно было просто захотеть – возможности всегда были. Его устраивала собственная жизнь. Он знает истории о романах, завязавшихся во время съёмок, но всегда считал их чем-то, не имеющим к себе отношения и существующим лишь для других. Либо актёры слишком вживались в свои роли, либо в реальной жизни их ничего не держало достаточно сильно. Другой причины он не представлял, да и не задумывался над сочинением оправданий. Но к какой категории теперь можно причислить его самого, если ни одна не подходит? Не было и какого-то переломного момента, после которого он бы ясно осознал, что отбросил свою прежнюю жизнь в сторону, а поверх перечёркнутых наглухо строчек начал писать новую, озаглавив её лишь одним словом: «Тимоти». Тимоти – это вихрь, и Арми кружится вместе с ним. Его смущённое: «Привет, чувак, мне так жаль, но сейчас у меня занятие по игре на фортепиано в самом разгаре» в первую встречу. Его изначальная неловкость на съёмках поцелуев и интимных сцен, которая так быстро переросла в уверенную откровенность, что у Арми перехватывало дыхание в два раза чаще, а пальцы дрожали, скользя по узким мальчишеским бёдрам, и пытались сжаться сильнее. Отзвуки его шипящего пузырьками смеха, на который невозможно не ответить. По-детски открытая улыбка, дающая допуск стать частью его Вселенной. Искристое дружелюбие и непосредственность, проявляющаяся в каждом жесте. Его готовность делиться с окружающими своим внутренним миром. Застенчивость в сочетании с глубинной верой в себя. Цельность. Искренность. Чёткое осознание, чего он хочет и как этого добьётся. Его Элио – настоящий, преданный и чувственный на грани. Его профессионализм: он не жаловался, редко уставал и всегда был готов оттачивать сцены до филигранности. Он горел фильмом, горел идеей, гордился тем, что является частью нового кусочка искусства. Арми собирал эти моменты, не придавая им значения и не задумываясь, зачем. Было привычно погружаться в мир нового персонажа и его эмоции. Оливер любил Элио, и Арми спокойно играл эту любовь, пока не понял, что прячется за слоем театральности и кому оно адресовано. Пока не понял, что не играет. Арми не потерялся в образе Оливера, не приписывал себе его чувства, на что смутно надеялся. Он заменил его. Полностью. Копилка пополнялась постепенно, и монетки, по отдельности незаметные и не кажущиеся важными, посыпались во все стороны. И, как и в фильме, первый шаг сделал не тот, кто взрослее и опытнее. Арми мог бы выдержать равнодушие, был способен пережить своё помешательство в одиночку, но перед взаимностью Тимоти он не смог устоять. Доверчивость в его глазах, приглушённая мягкостью итальянской ночи, была более личной, чем он мог принять, не открывшись навстречу. Их притянуло друг к другу мгновенно, и Тимми, скользящий по его бёдрам и выдыхающий ему в губы: «Ты убьёшь меня, если остановишься», был так прекрасен, так бесстыдно великолепен, что Арми было больно на него смотреть, но не смотреть он не мог. Арми не чувствует себя рядом с Тимоти вновь юным или готовым на любые подвиги. Арми чувствует себя счастливым, и это настолько полноценное, настоящее ощущение, что без него он больше не существует. Тимми словно свёрток с подарками, в котором за каждым дюймом обёрточной бумаги скрывается именно то, о чём ты боялся мечтать, потому что не мог получить. И он дарит себя тебе, без компромиссов и отходных путей, а ты не веришь до конца, но берёшь и впервые отдаёшь себя в ответ так же бесстрашно. Арми не будет Оливером. Он не упустит любовь. * - Алло, - хрипит разбужено трубка. Тимми никогда не ставит телефон в беззвучный режим на ночь, и сейчас лишь это спасает Арми от долгого ожидания под дверью. Он немного не рассчитал со временем прибытия, торопясь приехать, и, конечно, логично, что в четыре часа утра Тимоти мирно спал. - Открывай, соня. Несколько секунд тишины, потом Арми слышит отдалённый грохот, приглушённые шаги, шорох снимаемой цепочки и поворот ключа в замке. Дверь открывается, являя ревнивому миру заспанного растрёпанного мальчишку в чуть коротковатых для его ног пижамных штанах и со следами от подушки на лице. Тимоти трёт глаза пальцами, пытается проморгаться, а после, не дав Арми войти и закрыть дверь, улыбается – так солнечно, как умеет лишь он, – и прижимается к нему всем телом. Арми обнимает его в ответ, дышит запахом кудрявых волос и чувствует, как снова наполняется счастьем каждая клетка его тела. Ни за что не упустит.