Трудовые будни девятого отряда

      Казешини метался по всему Сейрейтею с раннего утра, распугивая узнающих его рядовых зловещим хохотом. Он был замечен на территориях практически всех отрядов — неохваченных не осталось. Откуда-то он торопился унести ноги в кратчайшие сроки, где-то задерживался на пару-тройку минут, из отдельных кабинетов уходил неохотно. Удивительнее всего в самом факте носящегося над Белым Городом Ветра Смерти было то, что занпакто таскал под мышкой стопки очень знакомого вида отчётов, вызывая у встречных старших офицеров болезненные спазмы лицевых мышц, лишь отдаленно напоминающие улыбки. Меносовы бумажки стояли у всего офицерского состава Готей костью в горле, и спасения от них не предвиделось.       Ворвавшись в офис девятого отряда, Казешини шмякнул опостылевшую тяжеленную стопку на лейтенантский стол, с трудом удержавшись от искушения плюнуть на верхнюю папку. Сгорбившийся за упомянутым столом Хисаги-фукутайчо даже головы не поднял. — Слышь, напарник… — задумчиво протянул дух меча, дернув мозолившую глаза торчащую прядку на затылке хозяина. — Тебе из десятого отряда больше никакие бумажки не нужны? — Нет вроде… А что? — не поднимая головы, поинтересовался замотанный Шухей. — Ты хочешь ещё разок в десятый прогуляться, и тебе нужен достойный повод? — Менос упаси… Как раз наоборот. Если ещё чего надо, говори сейчас, а то потом сам туда пойдешь, — отмахнулся занпакто. Соваться ещё раз в это кошачье логово, нет уж… но не говорить же хозяину, что его допекла Хайнеко! Кошка липучая… — Вроде бы все собрали, теперь только свести осталось, — прищурившись, лейтенант глазами пересчитал собравшиеся на столе папки и вздохнул.       Конца и края бумажной работе видно не было, благо хоть в другие отряды можно попросить Шини добежать. И хозяину польза и помощь, и занпакто какое-никакое, а развлечение. Шинигами потянулся, подняв руки вверх, и был незамедлительно — и ожидаемо — схвачен за запястья черно-красными когтистыми лапами. Шухей запрокинул голову, хрустнув шейными позвонками. За его спиной ухмылялся его иногда совершенно невыносимый меч. — Эй, напарник, может, по кофейку? — хоть на пять минут из-за стола встанешь, мысленно поморщился Казешини. — Ты вкусный кофе варить умеешь! Давай, а то та бурда, которую тебе офицеры в термосе таскают, только как отрава и годится… — Провокатор ты, Шини. Уломал, пусти меня, — улыбнулся Шухей. — Поищи там что-нибудь в шкафчике, вроде печенье не всё съели.       Мирно переговариваясь, шинигами и занпакто накрыли крохотный столик на энгаве, обоим нестерпимо хотелось покинуть опостылевший кабинет хоть ненадолго. Выходящий с двумя кружками Хисаги болезненно прикрыл отвыкшие от солнечного света глаза, искренне жалея, что на его форме нет рукавов. Казешини при виде зажмурившегося хозяина расхохотался. — Что, филин кабинетный, глазки болят? — Ай, отвали… — почти на ощупь поставив кружки, Шухей блаженно опустился на застеленный все тем же пледом деревянный пол. — Вот закончу с отчетом, у капитана отпрошусь и не меньше суток на солнце проваляюсь. Найду крышу поуютнее, и ка-ак рухну с самого утра… — Это если ты после отчётов в четвёртый отряд не рухнешь, напарник, — под вечными подколками в голосе занпакто явственно слышалась неприкрытая забота. — А то тебя капитан уже грозился на цепь посадить, вот в четвёртом и привяжет к койке, будешь знать, как его обманывать и ночи напролет за бумажками сидеть! — Как же ты меня достал… Ну схитрил немного, зато работу быстрее закончу! Думаешь, мне нравится безвылазно просиживать штаны в кабинете?! Да я лучше те же трое суток в АК в патруле проведу! Там хоть понятно, что делать и почему именно так! — Святая истина, Хисаги-семпай! Приятного аппетита! — донесся весёлый голос с ближайшей крыши. — Не помешаю?       Шухей улыбнулся. Этого яркого и шумного шинигами он всегда был рад видеть. — Подсаживайся, Абараи-фукутайчо. Кофе будешь? — О, не откажусь! Семпай, ты в курсе, что когда ты варишь кофе, расположение твоего отряда можно спокойно найти с закрытыми глазами по запаху? — усмехнулся Ренджи, принимая из рук Казешини кружку. — Это я вовремя зашёл, а то с утра глаза никак открыть не могу. Уже капитан недовольно косится… — Поверь, Абараи, ты не одинок… В отчетный период многие этим грешат. Я который день только на кофе и держусь, — Шухей смерил грозным взглядом ехидно оскалившегося Шини и незаметно показал ему кулак. Тот немедленно состроил ангельски-послушную физиономию и поспешил рассыпаться искрами реяцу. — Я собственно за копиями отчётов, Хисаги-семпай. Забыл же напрочь, сразу не сделал, теперь вот хвосты подбираю. — О, это я уже понял. Маловероятно, знаешь ли, что ты просто навестить меня завернул, это в отчетный-то период. — Менос бы его подрал, этот период, вместе со всеми отчетами… — Абараи уставился в кружку. — У нас потери в отряде около пятнадцати процентов, боевой потенциал отряда снижен, а мы вместо того, чтобы упереться в тренировки, сидим с бумажками… — У всех потери, Ренджи. Бойцы вымотаны, офицеры нервничают, хоть и держатся, а старшее руководство отчитывается. Конец года всегда так выглядит, сам же знаешь, от этого не сбежать. Зато с отчетами разберемся и отдыхать… — Готов поспорить, семпай, у тебя все почти готово, — покосился на собеседника Ренджи. — Когда ты все успеваешь, не представляю…       На территории отряда, совсем рядом с офисом, вспыхнула реяцу Мугурумы. Ренджи взвился на ноги, хватаясь за рукоять занпакто, но был мгновенно схвачен за руку. Хисаги, сдвинув брови, произнёс «не сметь», чуть не переходя на рык. Абараи запоздало вспомнил: капитан его друга — вайзард, и его реяцу существенно отличается от реяцу шинигами. — Мугурума-тайчо… — опустился на колени Шухей, утянув за собой несопротивляющегося кохая. — Рад приветствовать. — Вольно. Шухей, ну как там? — прекрасно все понявший Кенсей решил не заострять внимание на вполне ожидаемой реакции на его реяцу и кивнул в сторону кабинета. Его лейтенант, выпрямившись, докладывал обстановку, открыто и смело глядя ему в глаза. За его спиной неуверенно переминался с ноги на ногу паренёк с шевроном на плече, виновато прячущий глаза. Так это его готовность атаковать так ярко вспыхнула при моём появлении, понял капитан. — Шухей, принеси мне подборку отчётов за прошлый месяц, там должны быть совместные с пятым отрядом миссии… на твоём столе сейчас стадо гиллианов закопать можно, сам я ее до вечера искать буду. — Одну минуту, капитан… — улыбнувшись, Хисаги исчез в кабинете, зашуршали перебираемые документы.       Оставшийся стоять перед Мугурумой шинигами залился краской, едва не переплюнув цветом собственные волосы. Вайзард усмехнулся, приподнимая бровь. Лейтенант шестого — ведь шестого же? — отряда медленно опустился на колени. — Виноват, Мугурума-тайчо… — В чем же? Готовность к бою похвальна для шинигами, среагировал ты быстро и, главное, правильно. — Я чуть не атаковал вас, капитана! — вскинул голову коленопреклоненный лейтенант. — Это непростительно с моей стороны!.. — Ты почувствовал реяцу Пустого, верно? Потому и приготовился к бою… рефлексы у тебя на высоте, признаю. Да вставай уже, хорош полы протирать!       Абараи несмело поднялся на ноги. Это ж надо, так накосячить! Капитан девятого хлопнул его по плечу, едва не сбив обратно на энгаву. В дверях кабинета показался Хисаги с папкой в руках. — Давай сюда… — вайзард пролистал полученные бумаги и кивнул — оно, мол. — Капитан, может быть, кофе? — лейтенант старательно прятал улыбку, провокационно прищурившись. — Я только что сварил… — Идея замечательная, Шухей… а давай. Только побольше! — крикнул Кенсей в спину уходящему на кухню офицеру. Тот обернулся. — Вы сейчас опять в пятый, Мугурума-тайчо? — Ага… там Хирако насовсем зашивается, примерно как ты, только раза в два больше… пока ты наши отчёты добиваешь, и моя помощь тебе не нужна, я ему немного помогу, а то он там реально корни пустит. — Тайчо, так может я вам кофе в термос налью? Заодно и Хирако-тайчо угостите… — Ты гений, Хисаги! Тащи!       Пару минут спустя капитан умчался в шунпо — чтобы кофе не остыл — оставив двоих лейтенантов одних. Проводив белое хаори глазами, Ренджи повернулся к семпаю и замер, встретив кинжально-острый взгляд из-под грозно сдвинутых бровей. — Ещё одна попытка атаковать моего капитана будет стоить тебе жизни, Абараи, хоть мы и друзья, — негромко произнёс Хисаги-фукутайчо. В его голосе звенела сталь, полыхнувшая реяцу придавила опешившего шинигами, не давая дышать. — Постарайся запомнить это. — Я… я понял, Хисаги-семпай… прошу меня простить, — поклонился Ренджи. Таким он своего друга видел крайне редко, и предпочел бы не видеть совсем. Шухей умел быть по-настоящему опасным, хоть и не любил в этом признаваться.       Быстро переписав необходимые документы, Абараи испарился с территории девятого отряда. Казешини, растворившийся облаком реяцу при появлении посторонних, снова возник за плечом хозяина. — Заканчивай побыстрее эту тягомотину, напарник. Обнаглевшему бабуину определённо нужно набить морду, — оскалился занпакто во все имеющиеся клыки, устраиваясь напротив Хисаги на бессовестно позаимствованном капитанском стуле и закидывая ноги на незанятый краешек стола. — Уронишь хоть одну стопку, собирать будешь сам, — буркнул шинигами, переворачивая исписанную страницу. — Вот, ты со мной даже не споришь! Растешь, Шухей, — потянулся Шини. — Не уроню, не боись.       В офисе пятого отряда кипела работа. Хирако Шинджи оказался единственным капитаном, чей лейтенант все ещё находился на лечении, более того — Унохана-тайчо грустно покачивала головой на все попытки расспросить ее о прогнозах лечения. Что ни говори, девушка попала под удары троих капитанов сразу. Чудо, что вообще жива осталась…       Вот и пришлось свеженазначенному Хирако-тайчо метаться между засыпанным мало не до потолка документами офисом и красным кленом под окном госпиталя — в палату к Хинамори-фукутайчо доступ был строго запрещён. Под предлогом уточнения деталей заполнения некоторых незнакомых форм отчётности в Канцелярии, Шинджи, проносясь в шунпо мимо территории четвертого отряда, на несколько минут замирал на облюбованной ветке и внимательно всматривался в лицо неподвижно лежащей девушки. После очередного визита к окну палаты интенсивной терапии он снова впрягался в работу над документацией. Благо, собирать копии отчётов по всем отрядам не пришлось, офицеры и остальные лейтенанты об этом позаботились заранее, за что капитан был им несказанно благодарен. Тем не менее, конца и края адски нудному и скучному занятию видно не было.       Не удивительно, что возникший на пороге кабинета и предложивший помощь Кенсей был встречен восторженным воплем и почти удавшейся попыткой задушить в объятиях…       Сегодня же собрат по маске, ушедший за какими-то забытыми бумажками к себе в отряд, вернулся с ему одному свойственной улыбкой на всю физиономию и с продолговатым предметом в руках. Хирако, захлопнув очередную папку и подавив желание швырнуть её куда-нибудь подальше, с любопытством покосился на друга. — Выныривай, зубастый. Пошли, радовать тебя буду, — Кенсей с явным предвкушением на лице шарил в шкафчике. — Давай, вылазь! — Кенсей, только не говори, что это саке, лады? Я и так на ходу засыпаю, — заинтригованный вайзард с трудом разогнул насмерть затекшую спину. Все-таки к бюрократической составляющей службы в Готей-13 нужна привычка…       Вылезая из-за стола и едва не обрушив высоченную стопку бумаги, капитан пятого отряда, вполголоса матерясь и разминая шею, ткнул пальцем в угловой шкаф. — Если ты ищешь посуду, в своё время была там. — Две кружки тащи, ещё я у тебя по шкафам не лазал, — фыркнул Мугурума. — С сахаром только Роуз и Хачи пьют… — Стой. Ты что… кофе приволок?! — восхищенная улыбка Хирако осветила весь кабинет. — Привет от моего лейтенанта, Шин. Парень превосходный кофевар, сам сейчас убедишься. Ну где ты там с кружками?!