Трудовые будни девятого отряда

— Ну, семпай, с отпуском! Кампай!       Жизнерадостные вопли, доносящиеся из окон маленькой пивнушки, вынуждали прохожих переходить на дальнюю сторону улицы, а патрулирующих шинигами — напротив, практически заглядывать в упомянутые окна. Надо же знать, кто там к вечеру ближе буянить будет, и что будет лучше — сразу растащить, или, напротив, уйти подальше, чтобы не попасть под раздачу.       При виде компании лейтенантов и офицеров за одним столом, радостно подливающих друг другу саке, патрульные бледнели до зелени и судорожно соображали, куда бы деться к тому времени, когда эта буйная компашка разгуляется. Наличие одного лишь Абарая-фукутайчо могло заставить рядовых задуматься о собственной безопасности, а уж в сочетании с Хисаги, Кирой и Мацумото можно было даже не встревать, во избежание еще больших разрушений. Бликующая же на свету лысина третьего офицера Иккаку и вовсе обращала большинство патрульных в бегство одним своим видом.       Шухей с довольной улыбкой слушал разговоры друзей, обсуждающих «гребаное дежурство в самом мразном районе из всех возможных», хвастающихся успехами — своими и подчиненных. Каждый офицер вне зависимости от желания становился наставником для прибывающих из Академии новичков. Учить вчерашних студентов было трудно, нервно и муторно, но насколько же приятно было видеть результаты своих трудов!       Приоткрывшаяся дверь пропустила опоздавшего к общему сбору Ибу, лейтенанта седьмого отряда. Даже неизменные темные очки не скрывали степени усталости на его лице. Рухнув рядом с потеснившимися коллегами, он ухватил со стола полный токкури и выхлебал, кажется, в один глоток. Разговоры за столом разом стихли, словно кто-то выключил звук. Поставив на стол опустевший кувшинчик, Иба опустил голову на руки, пряча лицо в ладонях. С тихим стуком упали рядом с его локтем сброшенные очки. — Тецу-сан, что произошло? — не утерпел Аясегава, осторожно дотрагиваясь до плеча совсем сникшего товарища. Некогда служивший с ним в одном отряде шинигами поднял голову и глянул на замерших друзей. — Да нормально все, народ. Мне просто списки новичков принесли, с результатами испытаний. Мужики, это же что-то жуткое! Там такие дети, я в шоке! И их мы должны на Пустых натаскивать!.. Да они в штаны наложат в первом же патруле! — взвыл фукутайчо седьмого, протирая и снова надевая очки. Сослуживцы облегченно выдохнули. — Да ну тебя, в самом деле, напугал… с таким лицом зашел, я уж думал, ты всю группу положил! Не, Иба, то, что уровень подготовки новичков скатывается, это давно известно. И поделать мы с этим, к сожалению, ничего не можем! — махнул рукой Мадараме, подставляя чашечку разливающей очередную порцию Рангику. — О, давай потом поговорим, Иккаку… Вот получишь документы своих новобранцев, шли Бабочку, встретимся здесь же. Тогда и поглядим, сколько ты выпьешь, чтобы уложить в голове то, что этих сопляков предстоит в бой вести! — ткнул пальцем Иба в сидящего напротив него ухмыляющегося коллегу. — Что, все настолько печально, Тецу? — насторожился и Ренджи. Шухей тоже подался вперед, прислушиваясь, а заодно и дотягиваясь до тарелки с маринованной редькой. — Жуть. Такое чувство, что их вообще ни года не проучили! Показатели кошмарные, физподготовка на нуле. Зато гонору! — Ну, гонору у них всегда через край, — предвкушающе оскалился Абарай, откидываясь спиной на стену. — Проходит после первых боевых тренировок, проверено! Если тренировки не помогают, то первое же патрулирование расставляет все на свои места… — Ага, кого в четвертый, а кого на перерождение! Хорош, парни, давайте вы тоже ЭТО прочитаете, тогда и обсудим. Мы же по другому поводу здесь собрались, верно?..       Офицеры заулыбались, все взгляды скрестились на смутившемся от такого внимания Хисаги. Мацумото обошла стол и подсела к мгновенно вспыхнувшему парню. — Везучий ты, Шухей… — протянула красотка. — Вот меня мой капитан ни за что в отпуск не отправит, такая бука! — со вздохом откинулась она на замершего лейтенанта. — Ничего себе, везение, — не утерпел Кира. — Семпай вообще-то сам вырвал этот самый отпуск! У них полотряда еще со вчера отдыхает, я слышал, как они вопили от радости! Как они тебя любят, а, Хисаги-семпай? — О, да! — расхохотался немного успокоившийся Тецузаемон, тыкая Шухея в плечо кулаком. — Мы тоже слышали, как соседи шумят, ну и вылезли на крышу посмотреть. Капитан нас правда мальчишками обозвал, но вроде бы улыбался… Не уронили они тебя, а, Шу-кун?       Лейтенант девятого отряда, казалось, вот-вот задымится. Хихикающая Рангику потрепала его по щеке. — Это что же вы там увидели, Иба-сан? — заинтересовался Кира, вполне представляющий, на что ради своего фукутайчо способен отряд их семпая. — Они его от офисной энгавы до самого дома на руках отнесли! Еще и песни пели по дороге, ох Мугурума-тайчо и смеялся! Ему, похоже, это представление тоже понравилось. По крайней мере настроение подняло точно!       Не обделенные фантазией офицеры расхохотались, шуганув от окон любопытных патрульных. Привыкнув выкладываться на полную катушку на службе, лейтенанты и отдыхали так же, отдаваясь этому весьма ответственному делу полностью. Веселье продлилось до глубокой ночи, о том, что вообще-то утром им всем на работу, не вспомнил ни один.       Утро в домике Хисаги Шухея началось стандартно — звонок будильника, высунувшаяся из-под одеяла рука, вслепую, на ощупь пытающаяся найти кнопку выключения этой дребезжащей дряни, рывок, чтобы все же дотянуться до механического мучителя, грохот падения заспанного тела на пол, хохот Казешини. — Браво, напарник! Ты как всегда великолепен! Эх, как бы в двенадцатом видеокамеру выпросить, такие кадры пропадают! — проскрипела эта язва, любуясь копошащимся в одеяле хозяином. — Отвали… — прохрипело из недр одеяла. — Помог бы лучше вылезти! А еще напарником зовешься! — Не-е, я уж лучше со стороны понаблюдаю. Особенно мне интересно твое выражение лица, когда ты на часы посмотришь, а потом собственный график вспомнишь… — Чего еще? Будильник только прозвенел, с чего бы… ТВОЮ ГАРГАНТУ!!!       Как, вот как он мог забыть?! Они же поменялись дежурствами с восьмым отрядом, он сам должен был возглавить боевую группу! И проспал, внаглую проспал с перепоя! Во имя всего сущего, стыд-то какой!       Сборы, вопреки ожиданиям ехидничающего занпакто, заняли считанные минуты. Летающий мало не в шунпо по комнате, поминутно спотыкающийся об валяющиеся вещи Шухей попеременно ругал то себя за разгильдяйство, то Казешини — за то, что не разбудил… Ответное «не мог же я пропустить такое зрелище» взбесило Хисаги вплоть до попытки придушить собственный занпакто. Шини ржал в голос, дрыгал ногами — прицельно по хозяину — и в конце концов развоплотился, оставив разъяренного фукутайчо одного в разгромленной комнате, сжимающим двумя руками рукоять катаны. Взвыв от безысходности, едва не плачущий от стыда Шухей на предельной скорости рванул к отрядному кабинету — получать по шее от капитана. — Вообще-то я пытался тебя будить, напарник, — пробурчало из внутреннего мира. — Это чтобы ты совсем уж плохо обо мне не думал. Ты же спал так, что я до тебя доораться не мог! Я даже выйти не сумел, пока тебя будильник с кровати не поднял! — Ксо, ксо, ксо, что же мне теперь делать, а, Шин? Опоздать на два часа, во имя ветров, позор какой… — Да не загоняйся ты так! Все шинигами живые, несмотря на то, что мертвые… Не думаю, что наш капитан уж настолько сурово нас накажет! Что он, сам ни разу не напивался с друзьями, что ли? Или вот прям ни разу в жизни не опаздывал?! — Это не значит, что все это можно мне! Что позволено капитану, запрещено лейтенанту… хотя ты, наверное, прав. Смысл себя накручивать?! Пусть Мугурума-тайчо сам решает, как нас наказывать… — Вот и не парься! Ну не убьет же… наверное. — ШИНИ!!!       Дорога к офису заняла, как водится, намного меньше времени, чем хотелось бы. Стиснув зубы и рыкнув самому себе «сам виноват!», Шухей распахнул двери и вошел в кабинет. Кенсей поднял голову от документов. — Хисаги? Ты тут откуда? — Т-тайчо… Виноват… я опоздал, — чуть слышно выдавил лейтенант, опускаясь на колени. Вайзард недоуменно приподнял проколотую бровь. — В чем ты виноват? Ну-ка не мямли, говори нормально! — Я должен был… я должен был вести сегодняшний ранний патруль, тайчо, мы же поменялись… — немного внятнее произнес Хисаги, по-прежнему смотря в пол перед собой. — Я проспал… — Тьфу… из-за такой ерунды, и столько пафоса. Патруль часа три как ушел!       Фукутайчо вскинул голову, с отчаянием глядя на капитана. — Они должны были идти под моим командованием! — Их увел третий офицер. Шухей, в чем проблема? — Но… — Ты что же, его записку не нашел? — К-какую записку? — уставился на Мугуруму ничего не понимающий фукутайчо. — Ясно с тобой все. Выдохни, Хисаги, и встань уже наконец на ноги! Раз уж пришел, займись кофе, у тебя хорошо получается, — усмехнулся своим мыслям Кенсей. Все-таки забавный ему паренек достался в лейтенанты, ничего не скажешь!       Окончательно запутавшийся Шухей на деревянных ногах ушел в кухню, загремел посудой… его капитан наблюдал за ним через открытую дверь. — Долго будешь парня мурыжить, Кенсей? — поинтересовался из его внутреннего мира Тачиказе. — Видно же, что он по-настоящему переживает! Не проще было его сразу успокоить? — Нет, не проще. Будем считать воспитательным моментом… — хищная улыбка растянула губы вайзарда. — Как ни крути, Тачи, а он действительно опоздал, и действительно должен был вести группу. И никакие вечерние попойки не оправдание! — Не слишком ли ты к нему строг, а? Не перегибай, ну расслабился парень… сам, что ли, без греха? — С каких пор ты подрабатываешь моей совестью, Тачи? Не похоже на тебя, — чуть нахмурился Мугурума. Слышать от собственного занпакто озвученными свои же сомнения оказалось неприятно. В глубине души наказывать Шухея не хотелось. Да и по факту — было не за что…       Хороший у них отряд. В этом Кенсей не переставал убеждаться и не уставал радоваться. Насколько приятно было смотреть, как половина боевого состава отряда уносит хохочущего Хисаги на руках, да с песнями… Смех его фукутайчо долго еще слышался вдалеке. До предела приятно видеть такое отношение рядовых к непосредственному начальству, а ведь именно фукутайчо в основном руководит отрядом, являясь, по сути своей, рабочим инструментом в руках капитана. Его Шухей — очень заботливый лейтенант, и вчерашний вечер ясно дал понять: забота в его отряде — вещь обоюдная.       Смущенный Хисаги показался на пороге кухни с двумя кружками в подрагивающих руках. Видимо, похмелье все же дает о себе знать, отметил про себя Кенсей. Хотя держится он молодцом… — Хватит издеваться, успокой уже мальчишку, — проворчал Тачи. — Сам же потом сожалеть будешь! — Устраивайся, — махнул рукой в сторону дивана Мугурума. — Я сейчас закончу и присоединюсь…       Лейтенант поставил кружки на столик и двинулся к своему столу под вопросительным взглядом капитана. Когда же из ящика стола показалась хорошо знакомая упаковка растворимого аспирина, у Кенсея вырвался восхищенный вздох. — Тайчо?.. — недоуменно обернулся Шухей уже со стаканом воды в руке. — А я и не знал, что у тебя такая полезная вещь водится! — в голосе капитана отчетливо слышался искренний восторг. Хисаги понимающе улыбнулся. На абсолютного трезвенника Мугурума-тайчо похож не был, а еще он провел последние сто лет в Генсее… само собой, о полезности этих таблеток он просто не мог не знать. — Нижний ящик стола, тайчо, берите, если понадобится… — лейтенант переместился обратно на диван и замер в ожидании. Хмыкнув, Кенсей отложил-таки бумаги. Тачи прав, хватит с него. — Все нормально, Шухей, — потрепал вайзард своего заместителя по волосам. — У нас потрясающий офицерский состав в отряде… Ко мне вчера вечером зашел наш с тобой третий офицер, Кирито, и предложил тебя на сегодня подменить в раннем патруле. По его словам, «слишком жестоко вынуждать Хисаги-сана после лейтенантской пирушки вставать в такую рань»… Вроде бы он собирался тебе записку оставить. Потому что найти вас, уже ушедших гулять по Руконгаю, не представлялось возможным, — Мугурума поспешил спрятать улыбку в кружке с кофе. — За… записка? Я не находил… — пробормотал совсем запутавшийся фукутайчо. — Едрить за цепи, да в том кавардаке, что ты в комнате устроил, пока меня ловил и собирался, можно Меноса Гранде потерять, не то что записку! Во мы с тобой лохи… — восхищенно заорал Казешини, заставив хозяина чуть заметно поморщиться — голова гудела уже не только от похмелья, но и от занпактовских воплей. — Верю, что не находил. Раз ты проспал, значит собирался в спешке, я прав? — тепло усмехнулся лейтенанту Кенсей. — И судя по твоему лицу, ты думал, я тебя как минимум четвертую за прогул? — Ксо… вот же… я и не заметил, да, собирался на лету… — нервно хихикнул Шухей, потирая затылок. Облегчение накатывало теплыми волнами — Эх ты… — рука в беспальцовке снова зарылась в растрепанные волосы, приводя их в окончательный беспорядок. — Да не загоняйся ты так, Хисаги! Ну подумаешь, отдохнул как следует! Заметь, пришел-то ты вовремя! Про обмен подзабыл, ну бывает, все живые… — Т-т-тайчо… вы... вы только не говорите никому, пожалуйста! — взмолился лейтенант, заглядывая в теплые карие глаза капитана. Тот с улыбкой обнял засмущавшегося заместителя за плечи. — Не переживай. Глядишь, и ты меня как-нибудь прикроешь… Ладно, пойду с бумагами доразберусь. Присмотришь за тренирующимися? — В смысле? — Поручение тебе напоследок… Засядешь в уголке полигона и понаблюдаешь за проведением тренировок. — Тайчо… я же усну! — Не страшно. Вечером доложишь, что и как… устно, не надо ничего писать. Не хочется портить тебе писаниной последний день перед отпуском… По стаканчику пропустим, и двинешь на отдых наконец. И чтобы духу твоего на работе две недели не было!       Счастливая улыбка Хисаги, казалось, осветила весь кабинет.