***
О, Англия! Твоя погода стала анекдотом, весьма заслуженно. А погода Шотландии — и вовсе отразилась даже в тех произведениях, что выпускает Би-Би-Си. Не пойму, как люди вообще решились жить в настолько потрясающем климате. Дождливо, солнце — редкий, если не отсутствующий, гость, сыро, слякотно и холодно. Почти как в одном городе где-то в СССР, только на всей территории страны. Первым пунктом в том плане, который мне выдал 495-й, значилось синим по жёлтому: «Dambigadus Vulgaris». Зачем составитель списка использовал это измывательство над древним и благородным языком самой Магии — не знаю. И не хочу знать. Целее, всё же, буду. По тем отрывкам сведений, которые как-то капнули в мозг при переносе, стало ясно — мир почти не отличается от моего родного. Почти. Только вот мой двойник в этой вселенной на путь истинный так и не стал. Более того — Томас Риддл из «вульгарного» мира Дамбигада был классическим, шаблонным и, увы, туповатым злодеем. Смотреть на такое мне было бы больно, да и нужда в общении с альтер-эго отсутствовала. Задача, поставленная Контролёром, была относительно проста. ОТНОСИТЕЛЬНО. Казалось бы, что может быть проще — проникнуть в знакомый, практически родной, кабинет альтернативного директора Хогвартса и запечатлеть собственными глазами, как оный альтернативно одарённый директор ведёт бурную подрывную деятельность? Наверное, всё. По тому как Альбус, сколько помню, даже в моём родном мире отличался фетишем на сложные комбинации и всяческие политические пакости. А тут он, судя по названию реальности, главный отрицательный персонаж. Хогвартс был… был. Ну, то есть замок вполне себе стоял на месте. И даже обладал территорией, озером и лесом. На этом сходство с привычным местом работы заканчивалось, а начинался ночной кошмар любого приверженца Тёмной Стороны. За исключением Сарумана, пожалуй. Уверен, что те, кто когда-нибудь прочитает мои воспоминания об этом приключении, видели замок из «оригинального» мира. Или мира фильмов про Гарри Поттера, хотя зачем снимать целую серию про простого игрока в квиддич — ума не приложу. Разве что судьба должна была сложиться иначе? Замок подавлял своей белизной и блеском. Белый цвет был, без преувеличения, повсюду. Но не просто «белый» — это был какой-то холодный, мёртвый цвет. Бррр! До сих пор мурашки по коже бегают, как вспомню. Словно вместо древнего строения попал в морг. С учётом потрясающего климата Шотландии, зрелище было жуткое и сюрреалистичное. Казалось, строение светилось изнутри. Грязная земля вокруг стен к оным не приставала, от чего складывалось впечатление какой-то неправильности, искусственности. А Метка и прочие мои магические способности буквально матом вопили о дикой концентрации мозголомных чар. В прочем, с Меткой художественная езда по серому веществу мне угрожала слабо. Опыт же позволял надеяться, что разум будет и вовсе неприступен. А детей, которые тут должны учиться, уже жаль. Их можно, в принципе, только похоронить — и всё. С таким количеством закладок, мемов и прочего людьми уже не живут, только человекоподобными роботами. Или рабами. Если бы я мог видеть магию глазами, то уже закончил бы прогулку по мирам по состоянию здоровья, сиречь — ослеп нафиг. Дорога до кабинета Директора только усиливала ощущение больничной палаты. Портреты на стенах-то были, но жизни в них не ощущалось. Только голые инструкции, главной из которых было «следить и доносить». Призраков не видел вовсе. Да, охрану прошёл легко, благо её заменяли чары на дверях. Которые с успехом удалось обойти парой ну очень новых заклинаний производства гения юной Грейнджер, естественно, из моего мира. Пунктик у девушки на закрытых дверях, ещё с первого курса и полосы препятствий. Учеников, на их счастье, не встретил. Зато «порадовался» от зрелища часов с камнями, явно указывающих на превосходство Гриффиндора. Если в этой реальности параметры отбора на факультеты были теми же, что и в моей — то я решительно ничего не понимаю. Будучи преподавателем большую часть весьма долгой жизни. Ало-золотые отличаются повышенной агрессией, безрассудностью, импульсивностью. Не спорю — при наличии хорошего воспитания и доброго сердца людьми они вырастают прекрасными, но вот и воспитания, и доброты должно быть ну очень много. Так много, что с каждым УПСам приходится возиться в индивидуальном порядке. Люди, попадающие на Гриффиндор, изначально не должны быть в мирном обществе. Это — факультет воинов, и воинов переднего фланга. Героев! А не обывателей, учёных, рабочих. Из чего, естественно, следует простая истина — они категорически не способны к усидчивости и нормальному обучению. Круциатим только так. Вот и знакомая, родная горгуль… ятить твою падчерицу! Каким уровнем паранойи надо обладать, чтобы зашить рот статуе?! Её же во времена Основателей ставили! Что жа за безумие-то такое, а? — Ммомм? Видимо, это должно было значить «пароль». По количеству звуков подходило, но терзали меня смутные сомненья. — Лимонные дольки. — Ммооыы. — искалеченное каменное создание резво отпрыгнуло влево, освобождая проход за своей спиной. Хм. Интересно. Либо Альбус и тут предпочитает всем сладостям волшебного мира кисловатый ужас маггловского производства, либо страж окончательно рехнулся на почве вынужденной немоты. Нужно было торопиться. Дольше быть в этой реальности мне как-то не хотелось. Список был достаточно длинным, чтобы его можно было использовать не только по прямому назначению. Лестница в кабинет отличалась от привычной мне достаточно, чтобы вызывать нервный тик. Который уже по счёту. Начну с того, что она была не освещена от слова «совсем». А вот освЯщена была, по причине чего предчувствие какой-то задницы орало уже и не матом, а на явно не принадлежащих гуманоидным расам языках. Магия и вера сочетаются-то хорошо, когда вера эта — та, в которой человек вырос. Тут же было некое освящение, к христианству отношения не имевшее от слова «совсем». Или, что также вероятно, в мире Дамбигада религия весьма отлична от привычной мне. Хотя сильные потоки одной уважаемой, но мало кем любимой сущности, веяли подобно урагану. Если тут Дамблдор нашёл-таки Дары, то у меня намечались просто-таки огромные проблемы. Выкрашенная в обычный для этой версии Хогвартса бело-холодный цвет, лестница кое-как была различима в практически кромешной темноте. Разве что сверху, из-под двери кабинета, пробивался слабенький световой поток, но без чар ночного зрения (вообще-то предназначенных для чтения глубокой ночью и в окопе) ориентироваться пришлось бы на ощупь. А уж ступеньки, старательно Альбусом выдолбленные в форме дурного кружева, могли без визуального подтверждения отправить в последний полёт даже, наверное, легендарного Питера Паркера. Интересно, в мир с реальным таким персонажем меня занесёт? Вроде, был в списке «бешеный кроссовер». Надеюсь, что там хоть чуточку приятнее. В кабинет удалось войти только хлебнув эликсира made my Snape из поясной флажки, оснащённой чарами расширения и уменьшения массы. Хлебать пришлось много, но перспектива обратиться в кучку праха маячила серьёзная. Проход в само помещение был, опять же, освящён, сильнее, чем лестница. Но где дверь — там и в чары Грейнджер можно, а эту даму остановить не способно, кажется, ничто на свете. Ни на том, ни на этом, ни на каком ином. — Factus est apertum, factus est liberum, factus est expandi! Грейнджер — 1, Дамблдор — 0, матч продолжается! А если серьёзно — дверь не столько открылась, сколько треснула и разъехалась и вверх, и вниз, и вбок, и по диагонали. Думаю, хозяин этого кабинета за такое непотребство может и прибить. Если он, действительно, гад. В чём уже есть сомнения, как по мне — так у человека просто затык на чистоте, святости и всём таком белом и не слишком пушистом. Кабинет был похож на… да обычный кабинет. Большое светлое помещение, из мебели в котором был деревянный стол, деревянный же стул, клетка с фениксом-альбиносом, ширма и кровать за оной. Всё! По-спартански живёт этот Альбус, однако. На столе лежали какие-то бумаги. Проверив чарами помещение и не найдя ничего, что хоть сколько-нибудь напоминало бы заклятья слежения, решил их (бумаги, бумаги) просмотреть. Отодвинул стул, наложил на себя маскировочный комплекс имени Мальсибера, сел и вчитался…***
— Неужели Вы не озаботились безопасностью? — Знаете, я в тот момент уже несколько устал от этого Хогвартса-больницы. Если Дамблдор в том мире и вправду был Главным Злом, то свой замок защитил бы отлично. Но на Зло это не тянуло ни в коем разе, только на строгость. Всё же, слово «гад» — многозначное. Может быть раскрыто и как «зло», и как «то, что не нравится говорящему». По-моему тут как раз был второй случай. Давайте, я продолжу? — Достаточно будет вкратце пересказать содержание документов. Насколько понимаю, из того кабинета Вы сразу же отправились в следующий мир, верно? — Совершенно так. И именно после прочтения бумаг понял, что делать в этом мире мне нечего. Интересного там для меня, как исследователя магии, было ничего, совершенно. Ни новых чар, ни зелий, ни боевых заклинаний. Просто, исходя из найденной в ящике стола автобиографии Альбуса, он в молодости был ну очень близок с Геллертом Гриндевальдом. И, при том, брезглив. Когда идеи, запрещённые к упоминанию в большинстве миров, передались Дамбигаду половым путём, он их творчески адаптировал. А будучи человеком, всё же, далеко не злобным по натуре, адаптировал извращённо. Так, «чистота крови», под которой Гриндевальд и иже с ним понимали «отсутствие примесей неблагородной или маггловской крови», для Альбуса стала именно чистотой. В буквальном смысле. В ход пошла принудительная селекция магов, осложнённая безумными тратами на медицину. Результатом стало рождение целого поколения волшебников, в организмах которых были только опредеённые генетические маркеры, только «правильные» группы крови и, как следствие, нижайший иммунитет. А мальчик из приюта по имени Томас Риддл в эту селекционную политику не вписывался, так как его-то кровь совершенно точно чистой не была. Да и иммунитет у меня, в каждом отражении, весьма приличный. Томми против селекции, в общем-то, не возражал. Но воспитание мы получили одинаковое, и в понятие «страсть» верили безоговорочно. Когда Дамблдор стал чуть ли не свечки держать и разливать амортенцию направо и налево, Том взбесился. Совратил, и в прямом, и в переносном смысле, нескольких девушек со Слизерина, попутно и мозги им от рафинированно-чистых закладок почистил. И, прикрываясь послевоенной разрухой, ушёл в глубокое подполье. В этом мире были и оргии Пожирателей Смерти, и призывы всякой дряни, и прочие непотребства. Только вот Свет, в лице Дамблдора, был настолько чистым и незамутнённым, высокоморальным, что народ начало чутка подташнивать. На момент моего прибытия — только слегка. Этого, правда, уже хватало для молчаливой поддержки Пожирателей политиками и простыми гражданами, желающими, простите, банально трахаться по собственному разумению. В планах, лежавших на столе Альбуса, я нашёл описание некоего ритуала. По которому Том должен был погибнуть в следствие нападения на сына Джеймса и Лили Поттеров, очередного продукта фашистской селекции. Своё альтер-эго я не уведомил, слишком он уж аморален, хотя и в противовес Дамблдору. Но Альбус как ритуалист весьма хренов, и продукт его фантазий на тему «древней магии» получился бы совсем не планируемым. Так что ушёл я с чистой совестью. — В смысле, не планируемым? — Ритуал частично сольёт кровь Тома и Гарри Поттера. Так, что у последнего не возникнет ни отторжения, ни чего-то ещё плохого. А Риддл, с его образом жизни, носит в своей крови бешеные дозы возбудителей разной дряни. Которая лечится либо хорошим иммунитетом, либо постоянным… разнообразием. Добавим сюда обязательную популярность Поттера, статус Хогвартса как смешанного интерната и убранные Альбусом во имя селекции защитные чары Основателей — и получим полный крах его, Дамблдора, идей лет этак через пятнадцать — семнадцать. А если мой «двойник» удосужился создать какие-то пути возвращения из мёртвых — то акции мальчика вырастут многократно, да и взросление ускорится от жизненных трудностей. Либо маги в этом дурном мире вымрут от ЗПП, либо — вернутся в норму. — Мда. Сильно, сильно. Так понимаю, автор этого мира был на стороне Тома? — Это я у Вас должен спрашивать. Продолжать? — Да, пожалуй. Следующий, если правильно помню, мир в списке — мир Наследия, верно? — О, да. И он нервы потрепал гораздо серьёзнее. В мире Дамбигада я подробно не общался ни с одним человеком, а вот в Наследии — болтовни было предостаточно.