Героин (Ты пристрастился?) I том "Взволнованная юность"

Глава 11. Упаковка туалетной бумаги. — Бай Лоинь! Бай Лоинь обернулся и увидел бывшую одноклассницу Донг На. Нежно улыбаясь, словно распустившийся цветок, она выписывала шагами восьмёрки перед классом № 27, явно высматривая кого-то. — Я только хочу спросить. Бай Лоинь бросил взгляд на Донг На: — Говори прямо. — В вашем классе есть один красавчик, он сидит за предпоследним столом, как его зовут? — За предпоследним столом сидят несколько мальчиков, кто знает, о ком ты говоришь? Донг На подумала и, оглянувшись по сторонам, с таинственным видом зашептала Бай Лоиню на ухо: — Он всегда одет в клетчатую рубашку, а в уши вставлены наушники, этому красавчику нравится слушать музыку, все девчонки из нашего класса считают его клёвым. Бай Лоинь понял, что Донг На спрашивала о Ю Цзы, однако он не припоминал, чтобы у него была такая сила обаяния, на ум пришёл только ящик стола с сопливыми салфетками. — Если я попробую закадрить его, как думаешь, я смогу ему понравиться? Посмотри, я ведь красивая, есть у меня шанс? Бай Лоинь спешил домой, чтобы поесть, поэтому сразу согласился: — Есть, есть. — Правда? — Донг На схватила Бай Лоиня за руку, — Тогда скажи мне, что ему нравится? Я заметила, что вы постоянно вместе. Бай Лоинь мягко отвёл руку Донг На в сторону и со всей искренностью сказал ей: — Подари ему упаковку туалетной бумаги. Запомни: не рулон, а упаковку. Сказав это, он пошёл к лестнице. Донг На закричала ему в спину: — Эй, упаковку из 12 или 10 рулонов? Но Бай Лоинь уже скатился с лестницы. Радостный Ян Мэн догнал Бай Лоиня, со смехом схватил за плечо и принялся рассказывать: — Наш класс сегодня выбирал самую красивую девушку в классе; в результате голосования пять девушек набрали одинаковое количество голосов. Они все красивые. Но я бы выбрал ту, у которой в уголке левого глаза родинка… Убийственный взгляд Бай Лоиня блуждал вдоль красной кирпичной кладки стены. Ян Мэн толкнул его: — Ты слышал, что я сказал? — Слышал. Ты сказал, что твоя бабушка купила фунт* зелёной хурмы. Ян Мэн безжалостно хлопнул себя по лбу, всё было сказано впустую. Он увидел, что Бай Лоинь всё также застывшим взглядом смотрит в сторону. Ян Мэн неуверенно спросил: -Ты думаешь о Ши Хуэй? При этих словах в глазах Бай Лоиня промелькнуло небольшое волнение: — Нет. — Тогда что? Помолчав долгое время, Бай Лоинь сказал: — Я думаю о том, кто вырвал сочинение из моей тетради. Площадь арендованного Гу Хаем дома была сто двадцать квадратных метров. Там были только спальня и ванная комната, всё остальное пространство занимал спортивный инвентарь. Когда Гу Хай полностью зависел от Гу Вэйтина, он был вынужден заниматься спортом. С пяти лет он начал тренироваться вместе с солдатами в воинской части, а когда они уехали из воинской части, у него развилось обсессивно-компульсивное расстройство; ** если он ежедневно не намечал себе задания, то чувствовал себя так, будто поел за день всего два раза (у китайцев культ еды, обязательно нужно есть три раза в день и побольше). Он с лёгкостью отжался 200 раз, побегал час на беговой дорожке, а потом стал бешено лупить по мешку с песком, сначала представляя Гу Вэйтина и Цзян Юань, а потом своего псевдобрата, которого никогда не видел; играть вот так было весело. Закончив тренировку в восемь вечера, Гу Хай полез в сумку и достал листок с сочинением. Полюбовавшись им некоторое время, Гу Хай прикрепил его скотчем к столу, затем вытащил лист тонкой бумаги, положил сверху и начал обводить иероглифы. Ему очень нравился этот почерк, не стандартный, уставный, но и не скоропись, *** этот Бай Лоинь создал свой собственный стиль; это был стиль человека, который расслабился и писал широко и свободно, и в тоже время твёрдо и мощно. Утром Ю Цзы вошёл в класс через заднюю дверь, как обычно небрежно бросил свой рюкзак на стол. В результате он не обратил внимания, что на пол упала большая упаковка туалетной бумаги. Внизу под туалетной бумагой лежала записка, падая, упаковка по инерции привела в движение записку, она оторвалась от стола Ю Цзы и, порхая по воздуху, опустилась на стол Бай Лоиня. Сидевшие вокруг одноклассники увидели эту битву, они принялись украдкой хихикать, думая про себя, что этот Ю Цзы умеет посрать, раз ему принесли столько туалетной бумаги. Ю Цзы осмотрелся и поднял большую упаковку, он попытался запихнуть её в парту, но это не удалось, тогда он просто поставил упаковку рядом со своим столом. Повернувшись назад, он увидел на столе Бай Лоиня записку: «Подарок для тебя». Ю Цзы был растерян, «это Бай Лоинь прислал мне? Зачем Бай Лоинь подарил мне туалетную бумагу?» Снова перевёл взгляд на ящик и тут его озарило: Бай Лоинь сидит позади него, каждый день он видит его ящик, забитый сопливыми бумажками, конечно, это он купил целую упаковку, специально для него. Как хорошо, посмотрите на него, «Этот парень только снаружи выглядит холодным, а внутри он горяч!» Прошло уже двадцать минут с начала урока самоподготовки, когда Бай Лоинь вошёл в класс, не обращая ни на кого внимания, он непринуждённо дошёл до последнего стола, достал свой учебник английского и начал учить заданный текст наизусть. В школе есть правило: если ученик опоздал, он не должен входить в класс. Прошла неделя с начала учебного года, а он за всё это время ни разу не пришёл на урок самоподготовки вовремя. — Эй! — Ю Цзы вцепился в Бай Лоиня и показал пальцем на упаковку с туалетной бумагой, — Спасибо! Бай Лоинь был поражён: «Эта девушка просто дура, она действительно купила это». — Не за что, это не я купил. Ю Цзы лукаво улыбнулся: -Чего тут стесняться? Ты же не женские прокладки мне подарил. — Бля! * китайский фунт — около 0,5 кг. ** обсессивно-компульсивное расстройство — от obsessio— «одержимость идеей» и.— «принуждение») (ОКР, невро́з навя́зчивых состоя́ний). Может иметь хронический, прогрессирующий или эпизодический характер. ***В Китае две разновидности почерка, первый 楷书 — кайшу, нормативное, уставное написание иероглифов, второй 行书 — синшу, скоропись, и здесь написание иероглифов может быть индивидуальным, как и европейские почерки. Каллиграфия в Китае является почитаемым видом искусства. «Каллиграфия, как зеркало — молчаливое отражение души»; Китайская каллиграфия — это философия, каллиграфию можно сравнить с цигун, это также помогает улучшить форму и характер человека, и содействовать благополучию. Глава 12. Почему он всегда спит? С тех пор, как Ю Цзы получил эту упаковку с туалетной бумагой, он стал одержим. Он и раньше часто сморкался, теперь же не знал удержу и за день мог израсходовать целый рулон. Всякий раз, сморкаясь, Ю Цзы оборачивался к Бай Лоиню с понимающей улыбкой. Он был похож на девчонку, которая впервые влюбилась и кокетничает, не считаясь с мнением окружающих. Бай Лоинь уже не мог смотреть на это, здоровый парень ростом сто восемьдесят сантиметров, Ю Цзы выглядел как Канэсиро Такэси (японский актёр тайваньского происхождения, 1973 г. р.), и делал такие глупости. — Я же сказал, это не я купил, может, хватит меня позорить? А Ю Цзы было плевать на всё, он только сморкался ещё громче. От крайней безысходности Бай Лоинь даже голову не поднял, сегодня он закончил домашнюю работу только под утро, его веки начали бороться со сном, он упал ничком на стол и уснул… Ю Цзы это развеселило, и в классе никто не возражает? Да, нет никого, кто бы осмелился сделать замечание. Половина класса были девочки, которые имели виды на Ю Цзы, остальные — тупые ботаники, разорвись рядом бомба, они бы не услышали. Мальчики либо развлекались разными играми, либо болтали, никто не обращал внимания. Конечно, всегда есть исключения. За предпоследним столом справа сидел один бездельник, он всё делал быстро и решительно, если другим нужно было два часа, чтобы сделать домашнее задание, то он управлялся за полчаса. Ю Цзы вертелся то вправо, то влево, естественно, когда Гу Хай смотрел в этом направлении, он видел не Ю Цзы, а Бай Лоиня. «Он снова спит?» Гу Хай недоумевал: «Бай Лоинь, чем ты занимаешься каждую ночь? Почему так устаёшь? Он по-настоящему спит или притворяется? Если он действительно спит, почему всякий раз, когда проходит перекличка и называют его имя, он всегда отвечает?». — На кого ты смотришь? — раздалось откуда-то сбоку. Гу Хай перевел взгляд с Бай Лоиня на лицо девушки стоявшей перед его столом. Эта девушка выглядела изысканно, у неё был приятный голос и столичный говор с лёгкой примесью Гонконгско-Тайваньского акцента, стоило только услышать такой голос, и тело покрывалось мурашками. -Ты знаешь его? —Гу Хай показал пальцем на Бай Лоиня. Дан Сяосюань нежно и искренне посмотрела на Гу Хая: — Кто же его не знает, раньше он был самым красивым парнем в нашем классе, даже я бегала за ним, но, к сожалению, я ему не приглянулась. Я скажу тебе, у него особый характер, к тому же он очень умный, ты ещё узнаешь его. Слова Дан Сяосюань заинтриговали Гу Хая. — Раньше он тоже так любил спать? — Спал! Он каждый день так спит, с начала занятий и пока не кончатся уроки. Я скажу тебе один секрет, не рассказывай его никому… У Бай Лоиня нет мамы. Это было сказано тоном обычной сплетни, но эта болтовня пронзила болью сердце Гу Хая. Нет мамы — он рос любимым ребёнком в объятиях матери, пока загадочная трагедия не унесла её жизнь; если обеих их матерей нет в живых, ему представился удивительный случай проявить заботу. — Тебе жарко? Я вижу, ты вспотел. Дан Сяосюань взяла маленький веер, специально приняла красивую позу и начала сильно обмахивать им Гу Хая, отчего сидевшие вокруг парни стали покашливать. Гу Хай всего-навсего обвёл эту толпу любопытных учеников одним взглядом, и все закрыли рты. После урока, Гу Хай пошёл к столу Бай Лоиня и стал рассматривать его письменные принадлежности. Тут была одна затёртая добела чернильная ручка — и это в «бесчинствующие» времена гелиевых ручек и углеродных карандашей — и ручка для тренировки в написании иероглифов. Только талантливый человек мог иметь такие письменные принадлежности. Бутылка с чернилами за пятьдесят фэнь* скоро закончится. У него не было линейки с градуировкой, одна простая сумочка для канцелярии. Внутри стола лежал старый рюкзак, потёртый, пестрящий дырками, которые были зашиты нарочито яркими разноцветными нитками, это выглядело неожиданно. Не то, чтобы Гу Хай никогда не видел бедных, однако, человека, с такой дерзостью показывающего свою бедность во всех красках, Гу Хай увидел впервые. После занятий, военный автомобиль спокойно припарковался у входа в школу, вблизи большого дерева; в этом месте было запрещено парковаться, однако номерной знак на автомобиле был символом власти в этом регионе. Он мог припарковаться не только у дерева, но и на его верхушке, никто не посмел бы ничего сделать. — Я много раз говорил, не нужно приезжать за мной, я возьму такси, — Гу Хай подошёл к человеку, стоявшему рядом, его терпение было на исходе. Водитель с улыбкой наклонил голову, выражая почтение: — Вы не боитесь пользоваться местными такси? Этот район настолько бедный, здесь плохие дороги, плохие водители, что если Вы попадёте в аварию? Давайте, мой принц, садитесь в машину; даже если Вы злитесь на своего отца, не стоит испытывать судьбу… Гу Хай, не слушая его, нетерпеливо высматривал кого-то в школьных воротах. Наконец, увидев того, кто ему был нужен, он за несколько секунд подошёл к проезжей части и, пока водитель не успел опомниться, быстро сел в подъехавшее в этот момент такси. * Китайский юань — это денежная единица Китайской Народной Республики, один китайский юань приравнивается к 10 цзяо и к 100 фэнь, т.е. эквивалентно русской копейке. Глава 13. Я хочу дружить с этим человеком! — Шеф, не могли бы вы ехать чуть помедленнее. Раздражённый водитель такси повернулся и спросил: — Ещё медленнее? Посмотри на спидометр, куда ещё медленней? — Просто следуйте за парнем, что идёт перед нами, он одет в синюю школьную форму, этого достаточно. Водитель такси пришел в ярость: — Издеваешься, хочешь, чтобы я целую вечность гонялся за каким-то пешеходом? Ты намеренно мучаешь меня? Я беру плату за километраж, а не за время, я потратил полдня, чтобы проехать одну милю, разве это того стоит? Гу Хай достал 200 юаней и бросил их. Водитель сразу стал мягче. — Парень, скажи мне, если ты преследуешь кого-то, кто идёт пешком, почему сам не пошёл? Или нашёл бы скутер, это стоило бы дешевле по сравнению со мной. Потратить 200 июней на то, чтобы проехать несколько шагов, ты не сожалеешь? — Если бы я пошёл пешком, то меня было бы легко обнаружить… быстрее, он повернул за угол. Доехав до переулка, где был дом Бай Лоиня, Гу Хай вышел из машины, это был ряд ветхих сыхэюань*, которые были окружены многоэтажными домами. Исходя из опыта Гу Хай решил, что эти дома скоро снесут. Эти женщины и мужчины, проживающие в переулке, очень скоро потеряют свои единственные тёплые жилища-гнёзда, потому что вряд ли найдётся кто-то, кто будет их субсидировать, чтобы они могли купить дом в Пекине. Гу Хай пошёл по переулку, повернул налево и увидел, что Бай Лоинь вошёл во двор. Он посмотрел на часы, прошло пятьдесят минут, теперь ему стало понятно, почему Бай Лоинь всегда опаздывал. Увидев условия, в которых жила семья Бай Лоиня, Гу Хай пришёл к выводу, что, вероятнее всего, у него даже не было велосипеда. Войдя в комнату, Бай Лоинь бросил рюкзак на неприбранную кровать, затем, сняв школьную форму, голый по пояс пошёл на кухню, открыл рисоварку; посмотрев туда несколько секунд, повернулся в сторону двора, где был Бай Ханцзы и крикнул: — Разве ты не сказал, что сваришь жидкую рисовую кашу? Почему она снова превратилась в варёный рис? Бай Ханцзы неожиданно хлопнул себя по голове, выражая этим запоздалые сожаления: — Я сейчас снаружи стирал одежду и забыл, что варится каша, вода испарилась и получился просто рис… К тому времени, когда Гу Хай подошел ко входу, Бай Лоинь уже налил в пиалу с ослепительно белым рисом воду и стал мешать ложкой, чтобы превратить его в жидкую кашу. Он сделал глоток из пиалы, затем ещё один; рядом стояла только тарелка с соленьями. Поев, Бай Лоинь помыл и убрал посуду, и пошёл в комнату. Через некоторое время он вышел обратно и увидев, как Бай Ханцзы развешивает постиранное бельё, подошёл к сушке, сдёрнул свои трусы и, чувствуя, как в груди закипает гнев, холодно спросил Бай Ханцзы: — Разве эти трусы не чистые? Зачем ты снова их выстирал? У меня всего три пары трусов, одни из них ты спустил в раковину, другие грязные, сейчас ты постирал чистые, что я надену завтра? Бай Ханцзы на мгновение оцепенел, затем, вытирая влажные руки о свою одежду, мягко сказал: — В таком случае папа пойдёт и купит тебе новые. — Не надо, — удержал его Бай Лоинь, — Я надену завтра эти, что сделано, то сделано. Отец с сыном развеселили Гу Хая. Когда он возвращался домой, то не стал брать такси. Он просто побежал, чтобы придя домой больше не тренироваться. Пока он бежал, его мозг, словно киноплёнку, прокручивал увиденный эпизод из жизни отца и сына. С одной стороны, этот кавардак выглядел забавно, но на самом деле было совершенно не смешно. На самом деле Гу Хай пришёл сюда, имея три цели: во-первых, он хотел узнать, почему Бай Лоинь всегда опаздывает, во-вторых, ему хотелось посмотреть, как живёт его семья, в-третьих, ему особо нечем было заняться. Теперь все три цели были достигнуты, а в придачу ещё одна удача. Он заметил, что каждый из них обладал тем, чего не хватало другому. На основании закона взаимодополнения они должны подружиться. * сыхэюань — тип традиционной китайской застройки, при котором четыре здания помещаются фасадами внутрь по сторонам прямоугольного двора. Глава 14. Препирательства. На следующее утро Бай Лоинь опять пришёл с опозданием, только поставил свой рюкзак и сразу же увидел внутри ящика стола коробку. Он вытащил её и положил на стол, чтобы рассмотреть, как следует, а затем быстро засунул обратно. «Что за дела? Кто подложил в мой ящик трусы? Вчера я подговорил эту девчонку купить туалетную бумагу для Ю Цзы и тайком посмеялся, а сегодня я получил трусы в подарок. Может быть, кто-то по ошибке положил их в мой ящик?» Записка рассеяла идею Бай Лоиня: «Подарок для тебя». Те же три слова, что и вчера. Он даже не стал сравнивать почерк, а просто швырнул коробку на стол Ю Цзы. — Разве это не отвратительно? Ю Цзы полулежал на своём столе и дремал, почувствовав, как о его голову что-то ударило, он встрепенулся и посмотрел… «О! Трусы…» — Молодец! Сяо Бай, тебя не понять, с виду спокойный, а внутри полон бурных чувств. Пару дней назад ты подарил мне туалетную бумагу, теперь даришь трусы… — Пошёл на хуй! — выругался Бай Лоинь и, взяв книгу, вышел из класса. Гу Хай, наблюдавший эту сцену, беспомощно улыбнулся: «Этот пацан предпочитает ходить в мокрых трусах, но не соглашается даже на малейшую выгоду, однако, он не слабого характера!» Эти мокрые трусы заставили Бай Лоиня помучиться, он надел их вчера вечером, к утру они уже были сухими, однако, дело было сделано. От этой влаги невозможно было так быстро отделаться и, как следствие, Бай Лоиня одолел понос *. За три урока он бегал в туалет семь раз. После восьмого он постеснялся возвращаться в класс и до конца уроков, страдая, просидел на корточках в коридоре, ожидая окончания полуденного перерыва. ** Бай Лоинь уже собрал свои вещи, когда его живот снова заурчал. Сейчас он ненавидел Бай Ханцзы за его небрежность, с самого детства Бай Лоинь испытывал многочисленные страдания из-за этого. Он глубоко и трагично вздохнул, собираясь уходить, как вдруг что-то внезапно упало на пол. Он поднял и посмотрел, это была коробка с таблетками от диареи. «Странно, откуда это?» Бай Лоинь уже запутался, он понимал, что это не мог сделать Ю Цзы, поскольку он не выходил из учебного корпуса, не ходил в медпункт, следовательно, как он мог знать, что Бай Лоинь страдает от поноса, тем более подготовить лекарство? Теперь, думая про случай с трусами, Бай Лоинь почувствовал себя очень странно. Трусы куплены не в школе, значит те, кто живёт в общежитии исключаются, таким образом, Ю Цзы тоже исключается. Тогда, если шагнуть ещё дальше в размышлениях, допустим, это прислала какая-то распущенная девушка, чтобы выразить свои чувства, специально положила трусы, чтобы прощупать и поэкспериментировать… «Нет, не то… Как могло всё так удачно совпасть? Вчера у меня не было трусов, утром они появились. Вчера я надел мокрые трусы, в результате, после уроков появилось лекарство от диареи, словно заранее приготовленное. Другими словами…» Бай Лоинь бросил свой рюкзак на стол и грозно спросил: — Кто вчера следил за мной?! Сейчас в классе осталось лишь несколько человек, однако Бай Лоинь точно знал, что этот человек был сейчас среди них и наблюдал за каждым его движением. Гу Хай замер, он не ожидал от Бай Лоиня такой сообразительности. «Имея трусы и коробку с лекарством, он сделал вывод, что кто-то вчера следил за ним». — Твою мать, не играй со мной! В ярости Бай Лоинь швырнул коробку с таблетками так, что она попала в стену, отрикошетила назад и была поймана крепкими руками Гу Хая. В данный момент все ученики убрались из класса, наученные опытом, они знали, что если Бай Лоинь раздражён, он может расправиться так, что мало не покажется. Исключением был зачинщик. — Я. Гу Хай сказал только одно слово, но с такой дерзостью, что от этого содрогнулись небо и земля. Гу Хай подошёл к Бай Лоиню, каждый его шаг был уверенным, в его голосе не было свойственной его возрасту несерьёзности: — Я не хотел тебя обидеть, я просто хотел позаботиться о тебе. Заодно я хочу извиниться за то, что сделал, —Гу Хай улыбнулся и отдал коробку Бай Лоиню… Рука не поднимается ударить улыбающегося, *** Бай Лоинь это понимал. — Это потому, что я так отозвался о твоём почерке? Странный звёздный автограф Гу Хая засел в голове Бай Лоиня, и с того дня образ Гу Хая оставил в его душе крайне отвратительное впечатление. Он ему не нравился, даже после того, как Гу Хай ответил на его вопросы, Бай Лоинь всё равно чувствовал непонятную досаду и раздражение. — Конечно, нет, — очень спокойно сознался Гу Хай, — это потому, что я вырвал твое сочинение из тетради и использовал его в практике написания иероглифов. Через пять секунд в классе раздался яростный рёв Бай Лоиня: — Пошёл ты на хуй! Никакими словами невозможно было описать гнев Бай Лоиня в этот момент, из-за этого грёбаного сочинения его не впускали в класс целую неделю на уроки литературы и языка. Теперь виновник всего этого, оказавшись перед ним, с такой лёгкостью расписывал свои злодеяния, и ему было наплевать на то, что он сделал, он даже не покраснел, даже не почувствовал неловкости. Бай Лоинь схватил Гу Хая за воротник и с силой втиснул его в угол. — Зачем ты вырвал моё сочинение из тетради? Почему не сказал раньше? Ты нарываешься? — Я восхищаюсь твоим почерком, ты должен испытывать радость за свой талант. Бай Лоинь пришёл в бешенство от наглости Гу Хая, однако, теперь он не мог открыто бушевать, не мог кричать; нельзя показывать свой гнев, это означало бы потерять лицо. Он мог сделать только одно — ударить! После того, как Гу Хай вытерпел от Бай Лоиня пару тяжёлых ударов, он крепко взял его за плечи и взглядом показал, что не будет опускаться на его уровень. — Ладно, хватит, я не могу извиняться перед тобой до бесконечности. Бай Лоинь несколько раз глубоко вдохнул воздух, пытаясь успокоиться, потом, подчёркнуто тыкая Гу Хая в грудь пальцем, произнёс: — Ещё никогда не видел такого наглого человека. В ответ Гу Хай так же ткнул пальцем в лоб Бай Лоиня: — А я никогда не встречал человека, который заставил бы меня извиниться. — Тьфу! — Одним словом, Бай Лоинь не поскупился, посылая Гу Хая. Принц Гу Хай, высокий и крепкий, стоял, прислонившись к дверному косяку и провожал взглядом этого необычного парня. В душе он смеялся: «Не беспокойся, мы ещё не рассчитались до конца». * Существует разновидность поноса, вызванная холодом и влагой (мокрые трусы). **В китайских школах расписание составлено следующим образом: в первой половине дня уроки длятся с 7.30 утра до 11.30, после это-го перерыв три часа, во время которого многие дети успевают не только пообедать, но и поспать; в 14.30 снова начинаются уроки до 17.30; после этого школьники возвращаются домой, учат уроки, занимаются спортом, музыкой, и.т.д. ***伸手不打笑脸人 — рука не бороться улыбающихся людей. https://bkrs.info Глава 15. Меня назвали коровой? — Учитель, я хочу пересесть. Большие глаза Ло Сяоюй мерцали, подобно кристаллу, когда она повернулась и посмотрела на Гу Хая, улыбка была мягче воды: — Ты хочешь пересесть вперёд? — Нет. — Тогда ты хочешь пересесть назад? — Тоже нет. Глаза Ло Сяоюй преисполнились любопытства, как у ангела, упавшего с небес на землю, так что Гу Хай на мгновение почувствовал дисбаланс в сердце, но очень быстро восстановил спокойствие. — Я хочу пересесть левее. — Итак, — Ло Сяоюй начала терпеливо объяснять, — ваши места перемещаются раз в две недели. Другими словами, через два-три дня, ваш ряд может справа пересесть налево. — Я хочу не этого, — выражение лица Гу Хая было непреклонным, — Я хочу сесть позади Бай Лоиня. — Сесть позади Бай Лоиня? — Ло Сяоюй была в недоумении. Гу Хай улыбнулся: — Да, мы с ним хорошо ладим. Когда мы сидим вместе, у меня появляется тяга к учёбе. Ло Сяоюй, казалось, была в затруднении, согласно общепринятым нормам, перемещение студентов за другие столы дело очень хлопотное. Приходится учитывать и рост, и успеваемость, и распределение мальчиков и девочек… — Возвращайся, я выясню, при наличии свободных мест… — Сейчас, — Гу Хай продолжал настаивать, — Я хочу пересесть немедленно. Лицо Сяоюй изменилось, изящные красные губки задрожали, видно было, что она недовольна поведением Гу Хая, потому что в этой школе ещё никогда не бывало, чтобы ученик осмеливался так разговаривать с ней. Однако, как она могла показать свой дурной нрав? — Хорошо, можешь пересесть после обеда. Сразу после ухода Гу Хая в учительскую вошёл ученик с прыщавым лицом и кривыми как колесо ногами, с несчастным видом подошёл к Ло Сяоюй и принялся канючить: — Учитель, можно мне пересесть? Чжан Давэй пинает ножку моего стула, пока он не упадет. Я уже падал три раза… — А ты не можешь сказать ему, чтобы он не пинал твой стул? — интонация в голосе и выражение лица Ло Сяоюй изменились быстрее, чем мог бегать Усэйн Болт*, — Пересесть! Ты думаешь перестановка мест такое простое занятие? Можно хоть немного поберечь моё сердце? Неизвестно почему, но когда учитель злилась, она становилась ещё более очаровательной, несчастный юноша не мог удержаться, чтобы не повторить просьбу: — Учитель, умоляю Вас, разрешите мне пересесть вперед. Крутой нрав Ло Сяоюй был всем известен, кроме того, она была красива и умна, да ещё и способна, и была замужем за богатым человеком, который потакал её характеру. -Если скажешь ещё, хоть слово, немедленно выйдешь вон. Через две секунды несчастный вылетел из кабинета. Когда после обеда немного успокоившийся Бай Лоинь вернулся в класс, он сразу увидел, что этот отвратительный тип сидит за партой позади него. Внутренне матюкнувшись, он с холодным, равнодушным видом прошёл на своё место. Прозвенел звонок на урок, Бай Лоинь старался не обращать внимания на Гу Хая. Наконец, он не выдержал: — Почему ты не идёшь на своё место? — Я пересел, теперь моё место здесь, — Гу Хай довольно улыбнулся. Лицо Бай Лоиня стало похоже на дно закопчённой дочерна, давно не мытой кастрюли, ему не удалось скрыть свои эмоции. Он чётко знал, кого любить, а кого ненавидеть, и если кого-то невзлюбил, то даже под дулом пистолета не сказал бы о нём ничего хорошего. Прозвенел звонок, Бай Ло Инь повернулся, в душе тихонько уговаривая себя не обращать на него внимания, как будто там навозная куча. — Ребята достаньте выданные вчера экзаменационные работы, сегодня мы их обсудим. — Хм, — Гу Хай кашлянул и пальцем постучал Бай Лоиню по спине, — Скажи, почему ты зашил свою белую куртку чёрными нитками? Бай Лоинь равнодушно ответил: — Это круто! ** — Корова? — Разве корова не покрыта с головы до ног черными и белыми пятнами? Гу Хай рассмеялся: «Этот парень потрясающий. Только как он может называть себя коровой из-за одного чёрного пятна? Чтобы так называться, надо иметь много черных пятен». Улыбаясь, Гу Хай вытащил маленькие ножницы и, дождавшись, когда Бай Лоинь погрузится в сон, прорезал в его куртке несколько маленьких отверстий… На обратном пути, Бай Лоинь шёл, втянув шею, он недоумевал: «Почему сегодня куртку так продувает?» — Хай, у тебя тренировка? Гу Хай подключил наушник, чтобы его рука оставалась свободной, другой рукой он держал иголку, он пытался вставить чёрную нитку в ушко иголки: — Я вдеваю нитку в иголку. — Вдеваешь нитку? — Джин Лулу расхохоталась, — Ты ушёл из дома, чтобы зашивать себе дырки? Это тяжко для такого бездельника! Наконец, нитка продета, надменное лицо Гу Хая окрасилось дьявольской злостью. -Это не для меня. Из мобильного телефона словно гром прогремел: — Тогда для кого? Гу Хай отключил наушники и неторопливо сказал: — Что ты кричишь? Это не для девушки. Не спрашивай, ты не поймёшь. Джин Лулу подумала: «Такой характер, как у Гу Хая заслуживает доверия, как он может делать это для девушки? Если бы он увидел на улице парня, который завязывал шнурки у девушки, то он бы выругался. Нечего и говорить, чтобы он сделал из себя посмешище». — Хай, я скучаю по тебе. Приезжай в эти выходные в Тяньцзинь увидеться со мной. Гу Хай положил иголку, быстро снял обувь и лёг в постель: — Хорошо. * Усэйн Болт — ямайский, специализируется в беге на короткие дистанции, шестикратный олимпийский чемпион и 11-кратный чемпион мира. Считается одним из самых быстрых — если не самым быстрым — человеком в мире. ** иероглиф 牛 имеет обозначение корова и круто, Бай Лоинь сказал, что это круто, а Гу Хай подумал, что корова. Глава 16. Ты осмелился бросить мне вызов? На следующее утро, Бай Лоинь, как всегда, опоздал. Гу Хай специально глянул мельком, он был всё в той же куртке, вдобавок не зашитой. Наблюдая недавний диалог отца и сына, Гу Хай уже имел представление о степени их невнимательности, он осмелился сделать дырки в одежде Бай Лоиня, поскольку знал, что скорей всего тот завалится спать прямо в одежде и ничего не заметит. Хорошо, всё подготовлено, «не хватает лишь восточного ветра». * К сожалению, сегодня этот восточный ветер был неблагоприятным. Гу Хай уставился в спину Бай Лоиня, ожидая, что тот немедленно заснёт. Однако, сегодня Бай Лоинь и не думал засыпать, прошло уже почти два урока, а его спина была прямой, как доска. «Засыпай, засыпай» … мысленно молился Гу Хай. Лишь к концу второго урока Бай Лоинь не выдержал и положил голову на стол, Гу Хай выждал контрольные пять минут, ожидая пока Бай Лоинь полностью перестанет двигаться, а затем осторожно протянул руку с иголкой. Звонок. Гу Хай заскрежетал зубами и убрал руку. Третий урок — физкультура. Гу Хай убрал нитку с иголкой в стол, отложив операцию до следующего урока. Этот урок вёл новый учитель, только что демобилизованный из армии, дерзкий и самоуверенный. Едва начав урок, он разразился ругательствами, всячески придираясь к ученикам, обзывая их «стадом слабаков, которое ни стоять, ни сидеть нормально не может». — Ты будешь командовать, — учитель ткнул пальцем в Ти Вэя. Ти Вэй только начал громким голосом выкрикивать команды, как физрук сразу оборвал его: — Ты что, не ел? У Ти Вэя было обиженное лиц: — Я ел, но не наелся. Одноклассники рассмеялись, но учитель не клюнул на эту удочку, «я ваш учитель, как вы смеете ухмыляться!» — Вернись в строй, я выберу другого кандидата. С презрением в глазах физрук шёл вдоль строя студентов, дошёл до конца, наконец его взгляд остановился. Этот парень резко отличался от других учеников, хоть он и скрывал за расслабленной позой властность, и ничего не выражал лицом, но при взгляде на его телосложение и осанку было видно, что он серьёзно занимался спортом. — Выходи. Гу Хай сделал несколько шагов, он выглядел внушительно. На лице учителя отразилось некоторое удовлетворение. — Выкрикни пару команд, я послушаю. Глядя на физрука, Гу Хай видел, что этот тип полон высокомерия и заносчивости. «Похоже, если я позволю тебе орать, ты возомнишь себя крутым, как будто, если ты не будешь орать, я не смогу оценить тебя по достоинству». — Зачем кричать команды, если нет авторитета, можно всё горло изодрать от крика, но вас всё равно никто не услышит. Если же у Вас есть авторитет, можно не открывать рот, каждый будет знать, что делать. После сказанных слов, вся группа замолчала. Никто не ожидал, что в присутствии такого деспотичного учителя кто-то осмелится выступить с таким заявлением. Они тайком бормотали о жестокости этого учителя, в глубине души сдерживая торжествующие возгласы; все испытывали отвращение к физруку, и человек, который осмелился возражать ему, естественно, стал в их сердцах трагическим героем. Учитель растерялся, услышав такое, «почему это звучит так знакомо? Почему, глядя на этого человека, мне кажется, что нас поменяли местами? Он ученик, а я учитель! Я приказываю, а он подчиняется! Это несправедливо!» — Какое ты имеешь право так говорить со мной? Гу Хай бесцеремонно ответил ему: — Это и есть Ваша так называемая квалификация? Лицо учителя потемнело от злости: — Если ты сможешь отжаться пятьдесят раз за минуту, я сделаю вид, что не слышал твоих слов. Гу Хай равнодушно улыбнулся, он оперся двумя руками о землю и стал ждать, когда учитель даст команду начинать. Физрук взял секундомер и презрительно окинул взглядом Гу Хая: — Начинай. — 1, 2, 3… Весь класс начал считать, издавая изумлённые звуки. Гу Хай двигался очень быстро и чётко, такие выдающиеся способности можно было увидеть только по телевизору. Когда они досчитали до пятидесяти, оставалось ещё полминуты. У некоторых учеников лоб покрылся испариной, неизвестно, то ли от солнца, то ли от испуга. — 106. Раздался взрыв горячих аплодисментов. — Чему вы тут аплодируете? — закричал физрук и когда класс успокоился, повернулся к Гу Хаю. — Ты думаешь, что это большая честь? Тьфу! Одноклассники не знают, как посмеяться над тобой! Они принимают тебя за обезьяну, а меня за человека, который показывает фокусы с дрессированной обезьяной. Ты думаешь, они восхищаются тобой, не обольщайся! — Тогда сделайте что-нибудь блистательное, чтобы я посмотрел. Гу Хай снова бросил вызов, придав этим уверенности некоторым ученикам, из-за спины раздался свист. — Учитель, Вы должны блеснуть своим умением, мы хотим посмотреть. Разве Вы не отставной солдат? Мы хотим увидеть талант настоящего военного! — Верно, учитель Вы должно быть большой мастер, позвольте нам увидеть Ваше мастерство! Класс засвистел, а Гу Хай с презрением посмотрел на учителя. Нервы этого воинственного учителя были на грани взрыва. Он понял, что действительно должен преподать урок этим студентам, в противном случае впоследствии у него не будет такой возможности. — Не шумите, видите перекладину? Каждый из вас будет подтягиваться столько, сколько сможет. Когда вы закончите подтягиваться буду я. Гарантирую, я сделаю больше, чем вы все вместе взятые. Класс забурлил, как кипящая кастрюля, группа мальчиков побежала к перекладине. Девушки стояли вокруг, громко выражая одобрение, некоторые ученики из соседних классов тоже подошли, чтобы понаблюдать за этим, только что тихая спортивная площадка в один миг стала многолюдной и шумной. Сначала физрук сам показал, как надо правильно делать упражнение. — Подбородок должен обязательно быть над планкой, а ноги не должны касаться земли. Таким образом, можно будет считать, что упражнение сделано без изъяна. Начали! 1, 2… Не считается, следующий… 3, 4, 5, 6… 41, 42… Никто из учеников особо не выделился, многие не смогли выдержать даже собственный вес! Их класс изучает точные и естественные науки, большинство из них мальчики, их больше сорока; даже, если каждый сможет подтянуться по три раза, то общая сумма будет больше ста. Никто не будет спорить, что выполнить несколько десятков подтягиваний без специальной подготовки — это из области сказок. Так как они строились от низкого ученика к высокому, осталось трое: Бай Лоинь, Ю Цзы и Гу Хай. Остальные ученики сделали всего 89 подтягиваний, некоторые из-за физических проблем не смогли подтянуться даже один раз. Поэтому физрук в душе уже был уверен, что он за несколько подходов сможет сделать и 200 раз. Независимо от того, насколько мощным был Гу Хай, было невозможным, чтобы эти трое в сумме сделали больше ста подтягиваний. *«Всё хорошо, не хватает только восточного ветра» — так сказал Чжоу Юйю, чтобы сжечь флот Цао Цао в романе «Троецарствие»; т.е. не хватает одного из важнейших условий для выполнения плана. Глава 17. Шоу Гу Хая. — Ю Цзы，Ю Цзы，Ю Цзы… Девушки, болельщицы Ю Цзы, выкрикивали его имя, сотрясая воздух так, что у стоявшего рядом Бай Лоиня заложило уши. В душе он глумился: «Вы кричите Ю Цзы, а надо кричать — «Сопли! Сопли!»». Красавчик есть красавчик, когда он встал под турник, то весь турник как будто засиял от его красоты. Столько красивых девушек смотрели на него с восхищением, но не могли получить от этого жестокого парня даже улыбки. На самом деле он не мог улыбаться, потому что очень нервничал. Перед тем как начать подтягиваться, он сделал жест рукой — «Хватит», давая понять окружающим, чтобы они успокоились. «Ты бы оставил себе путь для отступления» … про себя посоветовал ему Бай Лоинь. Он осмелился предположить, что Ю Цзы сделает не более трёх подтягиваний, и это уже будет хорошо. Сначала Ю Цзы взялся двумя руками за перекладину и начал из всех сил тянуться к верху. Вокруг раздались ликующие крики, когда его голова, глаза и нос оказались над перекладиной… На этом его силы иссякли. И он неуклюже упал. Ладно… его переоценили. Парни со всех сторон зашикали от разочарования, глядя на это посмешище. Девушки были более снисходительны: «Наш кумир так красив, что не обязан уметь всё». Бай Лоинь похлопал по слабой грудной клетке Ю Цзы: — Мышцы, которые ты тренировал последние две недели, оказались бесполезными. В следующий раз застёгивай пуговицы правильно! Ю Цзы холодно ответил: — Не факт, что ты будешь лучше меня. Бай Лоинь подпрыгнул на турник. Физрук поднял лицо, он заметно нервничал, глядя на Бай Лоиня. Он надеялся, что Бай Лоинь сделает не более десяти подтягиваний, поэтому общее количество всех подтягиваний в классе не будет для него проблемой. 1, 2, 3… По мере того, как увеличивалось число подтягиваний, лицо физрука вытягивалось, он действительно никак не думал, что в этом классе найдётся еще один человек с такой хорошей физической подготовкой. Когда он увидел, что количество подтягиваний подошло к тридцати, его ладони начали потеть. Ю Цзы, находящийся рядом, охнул от изумления: «Те пиалы с едой были съедены не даром». К тому времени, когда досчитали до тридцати, Бай Лоинь уже подтягивался через силу. Однако он ещё мог подтянуться десять раз без проблем. Поколебавшись немного, Бай Лоинь решил больше не подтягиваться: «Нужно ещё оставить силы, чтобы вернуться домой!» Со всех сторон раздались аплодисменты, это был очень хороший результат. По нему не было видно, что он устал, даже лицо не покраснело, у него ещё оставались силы, парни ему завидовали. Остался только один человек — Гу Хай. — Давай, твоя очередь. Физрук торжествующе задрал подбородок, словно не замечая Гу Хая. Кто-то крикнул из толпы: — Учитель, Гу Хай только что сделал сотню отжиманий. У него устали руки, пусть он подтянется на следующем уроке, иначе это будет нечестно. Физрук посмотрел на Гу Хая оценивающим и презрительным взглядом: — Как насчёт того, чтобы сделать это на следующем уроке? — Вы первый. Учитель физкультуры остолбенел. Гу Хай был чрезвычайно вежлив: — Сначала Вы. Когда Вы закончите, я сделаю общее количество подтягиваний. Лицо учителя потемнело: «Ого, считаешь себя выносливым!». Зрители начали скандировать: — Вместе, вместе! Физрук не мог поверить в это наваждение: «Это всего лишь никчёмный ученик, а не солдат, не имея специальной подготовки и без допинга, как он может соответствовать стандартам подразделения спецназначения? Это абсолютно невозможно! Он определённо блефует, пытаясь напугать меня!» Учитель колебался, не зная, как поступить, наконец, он встал под турник. Гу Хай тем временем подошел к другому турнику. Он не боялся делать это вместе, так или иначе, последний кто закончит подтягиваться определённо будет он. — Возьмите мою одежду, — Гу Хай снял куртку школьной формы и кинул её в толпу учеников. Куртку поймал один из учеников, Бай Лоинь протянул к нему руку: «Дай куртку мне, я позабочусь о ней». Всё внимание ученика было направлено на турник, поэтому он без раздумий сразу же отдал куртку Бай Лоиню. — 1, 2, 3, 4… Гу Хай делал быстрые движения на турнике, а Бай Лоинь усердно трудился на лужайке. В душе он громко кричал одну фразу: «Чувак! Давай! Попробуй подтянуться несколько сотен! Мне нужно, чтобы ты делал это долго, очень долго!» Вначале учитель и Гу Хай были равны, они задали хороший темп. Среди одноклассников поднялись волны аплодисментов, редко доводилось наслаждаться такой острой борьбой, они кричали громко, до хрипоты — повеселились досыта. Постепенно физрук начал замедляться, интервалы между подтягиваниями становились всё больше и больше. А рядом Гу Хай подтягивался по-прежнему аккуратно, не сбавляя скорости, в нём не было видно ни малейшей усталости. — Учитель, Гу Хай уже подтянулся сто раз, а Вы сделали только семьдесят! Услышав эту фразу, физрук упал духом. Он окончательно сдался. Всё оставшееся время Гу Хай демонстрировал свои таланты один. Когда чёрные нитки на катушке Бай Лоиня закончились, он пошёл к толпе, Гу Хай всё ещё подтягивался на турнике, крупные капли пота стекали по его шее, на руках выступили вены, ему было трудно дышать, но он упорно продолжал. Учитель уже давно спустился с турника, стоял посреди ликующей толпы, он не выражал одобрения, ничего не поделаешь, проиграл, так проиграл, но всегда можно попытаться сохранить хотя бы остатки достоинства. Бай Лоинь наблюдал за Гу Хаем молча, он был потрясён. Он уже давно понял, что Гу Хай выиграет, однако он не ожидал, что победа будет такой дерзкой. Его физические способности явно были на таком уровне, который обычные люди никогда не смогут достичь. Независимо от характера, Бай Лоинь в некоторой степени признал достоинства Гу Хая и восхитился им. Прозвенел звонок, Гу Хай неторопливо спрыгнул вниз. Одноклассники уже давно сбились со счёта, да это уже и не имело значения. Гу Хай уже продемонстрировал то, что было за гранью их воображения. — Чувак, ты великолепен, — какой-то ученик похлопал Гу Хая по плечу. Пока Гу Хай кивал ему в ответ, другой ученик подал ему его куртку, он перекинул её через плечо и пошёл в класс. Бай Лоинь не спеша шёл позади толпы рядом с Ю Цзы, сзади них шла группа девушек, которые обсуждали Гу Хая: — Господи, я чувствую, какой он здоровый! Мне он так понравился! — Он слишком наглый, таким не завладеешь. — И как я могла раньше его не заметить? Ю Цзы, напустив на себя надменный вид, шёл следом за девушками внутри переживая свой сегодняшний позор; услышав их обсуждения, он не удержался и сказал: — И весь класс это видел. Что, теперь драться * из-за него будете? Бай Лоинь как будто и не слышал ничего, шёл себе своей дорогой. Ю Цзы помахал рукой перед глазами Бай Лоиня: — О чем ты думаешь? Бай Лоинь засмеялся: — Неважно. *В тексте автора «соперничать». Глава 18. Сдохни от смеха! В школе можно часто видеть парней, которые ходят полуголыми, особенно после уроков физкультуры. Однако привлечь к себе стопроцентное внимание смог только Гу Хай, его мускулистая, стройная фигура словно создана для подиумов и фотосессий, какой парень не лопнул бы от зависти, глядя на него? Возвращаясь в класс, ученики всё ещё обсуждали достоинства Гу Хая. Заметив повышенное внимание, беспрестанные взгляды блестящих глаз, Гу Хай понял, что нужно одеться как можно быстрее, иначе заподозрят, что он устраивает шоу напоказ. Он встряхнул школьную куртку, просунул руки в рукава, затем стал натягивать куртку на голову… «Пролезай! Пролезай! Пролезай!» «Ёпт! Почему я не пролезаю? Может, я неправильно надеваю?» Гу Хай выпутался из куртки, расправил у себя её на коленях, ещё раз осмотрел и обнаружил серьёзную проблему. «Почему у моей куртки только два входа? А воротник? Где воротник?» Гу Хай, торопясь, тщательно осмотрел куртку и увидел, что весь воротник по кругу усеян чёрными стежками. Они были похожи на маленьких муравьёв, сбившихся в кучу перед дождём. Он заволновался: «Воротник зашит наглухо, как теперь в него пролезть?» Гу Хай мгновение был неподвижен, а потом быстро заглянул в ящик своего стола. Чёрные нитки и иголка исчезли. Снова посмотрев на место Бай Лоиня и увидев, что там никого не было, он развернулся и обнаружил его у задней двери, непонятно, он улыбался или нет. Неизвестно, как долго он там стоял, но по выражению его лица, было заметно, что он наблюдал за происходящим и наслаждался этим. Бай Лоинь пристально посмотрел Гу Хаю в глаза, а затем не спеша подошёл к своему месту, сел, молчал, молчал… и тут его прорвало. — Ха, ха, ха, ха, ха, …… Он больше не мог терпеть, он катался по столу, умирая от смеха. Сидевший перед ним Ю Цзы вздрогнул от испуга, он никогда не слышал, чтобы Бай Лоинь так весело смеялся. Повернувшись, он увидел, что у Бай Лоиня выступили слёзы на глазах от смеха, он смеялся и бил рукой по столу, казалось, что он уже не может контролировать свои эмоции. — Ты что, в шоке? Ю Цзы не получил никакого ответа, Бай Лоинь смеялся, не помня себя. «Парень, ты нечто!» Прежде, зная свой нрав, Гу Хай задал бы Бай Лоиню хорошую трёпку. Но сегодня, неизвестно почему, увидев его счастливый жизнерадостный смех, он испытал смешанные чувства, не зная, то ли плакать, то ли смеяться. Кого теперь винить? Ты сам принёс иголку с ниткой, ты порезал куртку, теперь твою армию повернули против тебя, и что ты можешь сказать? Немедленно разорвать эти нитки. Знал бы вчера, не купил бы такие прочные нитки. Гу Хаю где угодно нужно было раздобыть перочинный нож. Прозвенел звонок на урок, а Гу Хай всё ещё возился с курткой, крепкий шов не поддавался его усилиям, время шло, а он едва сделал маленькое отверстие… Это был урок химии. Учитель химии — женщина пятидесяти лет, очень строгая, с консервативными взглядами. Она раскрыла план урока, обвела взглядом класс и увидела Гу Хая: — Ученик в последнем ряду, ты не можешь быть на уроке с голым тор-сом! Все взгляды были направлены на Гу Хая, он мог даже прочитать скрытый смысл, таившийся в этих взглядах. «Допустим, в физкультуре ты выдающийся талант, но продолжать понтоваться в классе, тебе не позорно, а?» — Учитель, у меня небольшая проблема с одеждой, я немедленно это исправлю, — сказав это, Гу Хай продолжал сосредоточенно рвать шов, но стежки были слишком частыми и беспорядочными, нитки были повсюду, и разорвать их быстро никак не получалось. Прошло уже десять минут, а Гу Хай не разорвал и половины. — Послушай, ученик, если тебе нравиться быть голым, то выйди из класса, меня не волнует, кто будет тебя там рассматривать. Ты не можешь так себя вести в моём классе, это серьёзно влияет на моё настроение на уроке. Безжалостно потянув за концы ниток, Гу Хай увидел, что плечи Бай Лоиня по-прежнему трясутся. — Ублюдок, сколько же стежков ты сделал? — Сколько раз ты подтянулся, столько и стежков. — Блядь! Гу Хай в мыслях уже покончил с собой, «зачем он сделал столько стежков? Я устал, провонял потом, а он всё веселится». Бай Лоинь потёр живот, он окончательно обессилел от смеха, возможно, он даже будет не в состоянии дойти до дома после уроков из-за этого. В конце концов Гу Хай вышел из класса и, стоя снаружи, продолжал рвать стежки, к концу урока ему, наконец, удалось открыть воротник. Но главным было, то, что на куртку теперь было невозможно смотреть, он купил слишком толстую иглу, слишком торопился распороть шов, работа получилась грубоватой. Гляньте на этот воротник, он превратился в ажурное кружево! Прозвенел звонок, Гу Хай вернулся в класс, Бай Лоинь как раз собрал свои вещи, увидев вернувшегося Гу Хая, он пошёл, украдкой улыбаясь себе под нос. Гу Хай внезапно схватил Бай Лоиня за шкирку и сердито посмотрел на него: —Ублюдок, ты наконец научился смеяться? — Я всегда это умел! Бай Лоинь только сказал это, увидел воротник куртки Гу Хая, во что превратился этот придурок, и не выдержав, снова захохотал. Гу Хай свирепо оттолкнул Бай Лоиня: — Сдохни от смеха, ублюдок! Глава 19. Ты мой сучий выблядок! — Мы — простой народ, являемся налогоплательщиками. До тех пор, пока мы покупаем вещи, мы платим налоги......, — с воодушевлением говорил Бай Ханцзы; вдруг он бросил взгляд на переулок, увидел выходящего из-за угла Бай Лоиня и поспешно резюмировал: — Ах, говорить об этом бесполезно, во всяком случае, государственная политика в конечном итоге не опустится до простого местного населения. Я возвращаюсь домой на ужин, а вы можете продолжать болтать… Бай Ханцзы быстрым шагом направился в сторону Бай Лоиня: — Сынок, как прошли занятия? Не устал сегодня? Давай папе свой рюкзак. На лице Бай Лоиня повисла одна из редких улыбок: — Я не устал, еда готова? — Давно готова, только ждал, когда ты вернёшься домой, чтобы поесть. Бай Лоинь отнёс рюкзак в комнату, направился в кухню, и как только открыл дверную портьеру, тотчас же ощутил благоухающий аромат овощей и зелени. — Сегодня не ты готовил еду? — обратился он к Бай Ханцзы. Бай Ханцзы неловко заулыбался: — Не я, тётушка Чжоу принесла. — Тётушка Чжоу? — Бай Лоинь был удивлён, — Какая тётушка Чжоу? — Ну… Сяо Чжоу, что продаёт завтраки, твоя тётушка Чжоу, ты каждый день ешь приготовленный ею тофу, ты ещё не знаешь, как её зовут? — Ааааа… — Бай Лоинь ужасно долго тянул этот звук, меняя оттенки тона, — Ты круглый год ешь её завтраки, как супруг, а теперь, как я вижу, ещё и ужин. А может, тебе жениться на ней окончательно, тогда мы сэкономим деньги и на завтраках. — Что за вздор? — Бай Ханцзы постучал палочками для еды по голове Бай Лоиня. — Её муж жив. — Его целый год не видно, какая разница, жив он или мёртв? — Он уехал далеко, у него важный бизнес, они не могут вдвоём сидеть возле лотка с завтраками. Бай Лоинь фыркнул со смехом: — Что это за важный бизнес такой, если его жена вынуждена работать как проклятая? — Кхм… — Бай Ханцзы выразительно заморгал Бай Лоиню, — Твоя бабушка идёт кушать… Сегодня бабушка Бай Лоиня была одета в синий халат с ажурным воротником. Только глянув на этот халат, Бай Лоинь вдруг что-то вспомнил и начал смеяться. Увидев, что Бай Лоинь смеётся, бабушка Бай в свою очередь прищурилась и тоже засмеялась: — Сегодня моя черепаха очень весёлый. Бай Ханцзы положил палочки для еды: — Мама, это ваш внук! А не черепаха. * — Ах, да, сучий выблядок. ** Бай Лоинь покрылся испариной… Рядом дедушка Бай зашёлся смехом, в конце концов поперхнулся и забрызгал слюной стол. Бай Лоинь срочно принёс бумажные салфетки, протёр дочиста стол перед дедушкой, надел на него слюнявчик, и семья, наконец, смогла официально приступить к трапезе. Они с огромным удовольствием поглощали еду, когда неожиданно раздался звук мобильного Бай Ханцзы, на который поначалу не обратили внимания. Через некоторое время снова раздался сигнал, на этот раз Бай Ханцзы поднял трубку и сразу передал её Бай Лоиню. — Тебя спрашивает какая-то девушка. Бай Лоинь взял телефон и с удивлённым лицом вышел из кухни: «Кто мог узнать номер его отца? Даже я точно не помню его». Как только Бай Лоинь ушёл в дом, бабушкина шея тотчас вытянулась, горящие хитрые глазки с намёком указали на улицу, тихим шепотком она спросила Бай Ханцзы: — Невеста? — Какая еще невеста? Он ещё молод, чтобы иметь невесту! — Бай Ханцзы положил бабушке кусок рыбы, — Кушайте. — Ээээ… Так или иначе, прежде чем я умру, я хочу увидеть, как мой курган ***женится. Бай Ханцзы без раздумья выпалил: — Однако, Вы довольно пОжили! — Что за слова такие? — бабушка стукнула Бай Ханцзы по тыльной стороне руки. Бай Ханцзы улыбнулся: — Оказывается, и я сказал что-то непонятное, а кто весь день меня называл щенок, сосунок? **** — Алло? Из трубки донеслись всхлипывания, Бай Лоинь, даже не спрашивая, сразу понял, кто на той стороне. Если вначале в его сердце была кру-пинка спокойствия, то при звуке рыданий оно неожиданно стало биться хаотично и беспокойно, интуиция подсказывала ему немедленно нажать «отбой». — Не отключайся. Противная сторона, похоже, угадала мысли Бай Лоиня, звуки рыданий прекратились, дыхание и тон стали твёрдыми: — Тебе стоит только отключиться, и я немедленно вернусь на родину искать тебя, я нисколько не шучу. Бай Лоинь как-то сразу успокоился и равнодушным голосом спросил: — В чём дело? — Почему ты никогда не читаешь письма, которые я посылаю тебе? Я посылала сообщения, почему ты никогда не отвечаешь на них? Я одна в чужой стране, никого знакомых, в то время как я так нуждаюсь в общении, почему ты такой бесчувственный?.. — Откуда ты знаешь, что я не читаю? — Я знаю, я знаю, — в трубке снова послышался плач. Бай Лоинь сжал телефон: — Тогда ты также должна знать, насколько я решительный человек, расстались, значит расстались. После долгого молчания в трубке прозвучал тусклый голос: — Просмотри, пожалуйста, отправленные мной письма, все до единого, иначе я каждый день буду звонить твоему отцу, пока ему не надоест. — Нет...... Ши Хуэй… — Бай Лоинь разозлился, — почему я раньше не замечал, какая ты безрассудная? — Ты вынудил меня! Бай Лоинь ещё думал, как объяснить ей, а с той стороны уже отключились. — Сын? Сын? Захвати пиво. Бай Лоинь положил телефон в карман и, взяв две бутылки пива, вернулся в кухню. Этот разговор испортил ему аппетит, но для того чтобы предотвратить любопытные взгляды со стороны бабушки и дедушки, ему пришлось стиснуть зубы и доесть всё. Перед тем, как лечь спать, Бай Лоинь включил компьютер, зашёл в почту, тупо глядя на 28 непрочитанных сообщений; ему потребовалось время, чтобы, наконец, сдвинуть мышку с места. «Щенок», выругался про себя Бай Лоинь. Ради простоты, и чтобы не портить себе настроение, Бай Лоинь сразу же открыл последнее письмо. «Я знала, что ты откроешь это письмо в первую очередь, для то-го, чтобы воспрепятствовать твоей лени, я послала информацию в шестом письме». Бай Лоинь открыл шестое письмо. «Печально......ты действительно начал читать почту с последнего письма, однако тут нет того, что я хочу тебе сказать, если ты ещё не сдался, то открой десятое письмо». Бай Лоинь, собрав всё своё терпение, открыл десятое письмо, его содержание ничем не отличалось от предыдущего, главная цель состояла в том, чтобы Бай Лоинь открыл следующее. И так далее, пока не осталось два письма. Пока что Бай Лоинь не увидел ничего существенного. У него совершенно не было настроения играть в эту игру, поэтому он сразу же открыл одно из них. «Ха-ха......не хватает терпения? Я предлагала открыть тебе другое письмо, но ты раскрыл это, и ты обречён ничего не увидеть». «Моё мастерство ничтожно» … Бай Лоинь открыл последнее письмо. «Если ты прочитал все эти письма, то это доказывает, что в душе ты не против меня. Мы действительно должны расстаться?» В этот момент раздражение и подавленность исчезли из его сердца, оставив лишь пустоту и беспомощность. Этот Камень *****, давивший на его сердце, взломал внутренние слои социальной почвы и медленно приживался в его душе, пуская корни, обрастая побегами, давая ростки и почки. Ши Хуэй была дочерью чиновника, она могла купить огромное количество платьев стоимостью более десяти тысяч, и тратила на один приём пищи столько, сколько хватило бы, чтобы их семья могла питаться в течение двух месяцев. Никогда раньше у него не было таких ощущений, пока в его жизни вновь не появилась Цзян Юань, которая выставила напоказ во всей наготе ничтожность и вялость его отца… Он очень сильно любил своего отца, никогда не относился к нему с презрением и не позволял другим презирать его. Однако он совсем не собирался становиться вторым Бай Ханцзы. Однажды он сможет стоять на вершине, взирая свысока на множество простых людей, в будущем он разоблачит подлую сущность тех людей, которые смотрели на него, как на ничтожного муравья, вытащит их мышцы и кости, и пусть их гнилая плоть обнажится перед глазами народа, принимая самое жестокое крещение. * бабушка хотела сказать внук (孫 — Sūn), а сказала черепаха (龟 — Guī); **в тексте автора 龟孙子 (guī sūnzi) — бран. черепаший выродок, черепашье отродье, сукин сын; бабушка невольно сказала неприличное слово. Во всех словах данного отрывка присутствует иероглиф 龟(guī) — пресноводная черепаха, бабушка никак не может вспомнить, как правильно говорить 孫 (Sūn) — внук; https://bkrs.info. Выродок аналогично «выблядок» в русском бранном языке, аналог использован для усиления эффекта. ***Бабушка снова перепутала слова 墩(dūn) — курган, насыпной холм и 孙(sūn) — внук; ****孙子 (sūnzi, sūnzǐ) — имеет значение «внук» по первому иероглифу 孙, а также бранное разговорное «щенок», «сосунок». https://bkrs.info *****石慧 — Ши Хуэй; 石(shí) — камень, 慧(huì) — умный, сообрази-тельный; сущ. остроумие. Здесь очень тонкая, многослойная игра слов, в которую так обожает играть Cai Ji Dan; известная межнациональная идиома «камень на сердце», имя девушки — Камень, её действия, направленные на то, чтобы любой ценой остаться в сердце Бай Лоиня, «прорасти» там. Бай Лоинь понимает, что эта девушка, с её происхождением, воспитанием, с её привычками и запросами совершенно ему не подходит, но избавиться от этого чувства ему очень трудно, потому что «проросло». Глава 20. Ветер на поле сражения! Утром, подходя к классу, Гу Хай увидел какого-то студента, стоявшего в дверях, и рассматривающего Гу Хая с ног до головы. Студент явно дожидался его, когда Гу Хай проходил мимо, он вцепился в его руку: — Я кое-что спрошу у тебя. Гу Хай, мельком глянув на него, увидел, что это обычный бездельник: — В чём дело? — Отойдём в сторонку, нельзя, чтобы нас услышали… Гу Хай, вооружившись терпением, сделал несколько шагов. — Можно спросить… — жарко выдохнул студент прямо в ухо Гу Хая, — Ты ветеран в отставке? Ты специально изменил документы, втёрся в наш класс, чтобы получить образование? — Аааа!!!!! Внезапно раздался пронзительный рёв, долгим эхом прокатившийся по всему коридору… Когда Гу Хай вошёл в класс, у него было ощущение, что он выиграл в лотерею: Бай Лоинь сегодня не опоздал. Он сидел на своём месте, положив руки на книгу, с усталым лицом и блуждающим взглядом. — Что? Ты сегодня приехал на попутной машине? — смеясь, сказал Гу Хай и сел на свое место. — Я встал в три утра. Черепно-мозговые нервы Гу Хая подпрыгнули и запульсировали, не подчиняясь контролю, Бай Лоинь впервые серьёзно отреагировал на его слова: — Сколько времени ты спал? — Два часа пятьдесят минут. — Практически, ты не спал всю ночь? Тело Бай Лоиня опустилось, руки свесились, половина его лица приклеилась к столу. Неподвижные глаза уставились на гвоздь в белой стене, выражение лица было глупым, как будто кто-то украл его душу. Делая вид, что приводит в порядок свои вещи, Гу Хай исподтишка наблюдал за Бай Лоинем. Потемневшие глазные впадины, красные прожилки в глазах — похоже, он и впрямь не спал всю ночь… Бай Лоинь распростёрся на парте, постепенно им овладевала сонливость, он слегка пошевелился, регулируя положение тела. Раздался пронзительный лязг, режущий уши звук разбудил Бай Лоиня, вслед за этим парта сзади протаранила его спину, заставив Бай Лоиня ахнуть. — У меня тут упало. Держа в руках заранее брошенную на пол линейку, Гу Хай вернулся за парту. Чувствуя ноющую боль в спине, Бай Лоинь стерпел, он понимал, что Гу Хай сделал это нарочно, но у него не было настроения препираться с ним. Его мозг словно налился свинцом, Бай Лоинь уронил голову на парту и вскоре заснул. — Эй, Сяо Бай. Гу Хай ухватил его за волосы на затылке и потянул его голову вверх: — Ты говоришь, не спал всю ночь, а почему? Ты же вчера так хорошо повеселился. Бай Лоинь медленно повернулся, сияющими чёрными глазами свирепо посмотрел на «вышедшего за рамки», тусклым голосом предупредил: — Послушай, ты, у меня сегодня особенно дурное настроение, лучше не раздражай меня. Гу Хай, похоже, не понял: — Плохое настроение? Вслед за чрезмерной радостью идёт печаль? Бай Лоинь схватил Гу Хая за воротник, пристально глядя гневным взглядом: — Ты не понимаешь человеческую речь? Гу Хай поднял открытые ладони, рассмеялся нервным смехом: — Я действительно не в состоянии понять. — Самостоятельная подготовка закончена, мы приступаем к изучению лексики в третьей главе, для начала прочитайте её заранее. Класс в одно мгновение затих. Руководитель класса, Ло Сяоюй, надув прелестные щёчки, разбудила утомлённых с утра пораньше * учеников. Какое-то время Бай Лоинь сердито смотрел в глаза Гу Хая, потом отпустил его воротник, с трудом отвернулся и снова устроился спать. Минут пять он беспокойно ворочался, ожидая новой выходки Гу Хая. Видя, что ничего не происходит, он снова погрузился в сон. И снова почувствовал, как сзади чьи-то руки потянули его за куртку: — Це-це-це (звукоподражание, цоканье языком), как много дырок в этой куртке, как можно ходить в такой одежде? Если не хочешь выбросить её, может, стоит зашить? Или ты потратил все нитки на меня? Бай Лоинь, снова разбуженный, поднял голову и в крайнем раздражении прошипел: — Ты можешь не надоедать? Гу Хай выразил предельную вежливость: — Извини, продолжай спать, обещаю, больше не побеспокою. Бай Лоинь передвинул стол и стул вперёд, чтобы быть уверенным в том, что Гу Хай не сможет дотянуться до него. Затем он снова упал ничком, на этот раз он будет спать более бдительно. «Одна минута, две, три…» — считал про себя Бай Лоинь, его ум постепенно успокаивался, напряжение ослабевало, чувствительность слуха и конечностей тоже медленно падала. Он вдруг пошевелил пальцем и на всякий случай приоткрыл один глаз… Всё нормально, можно спать. Внезапно к спине Бай Лоиня прикоснулась рука. «Чёрт!» Бай Лоинь подскочил: — Ебать тебя, ты больной?.. Рядом с ним стояла учительница, Бай Лоинь метнул в неё сверкающий злобой взгляд и замер. Глаза Ло Сяоюй блестели, её рука лежала на плече Бай Лоиня; в классе за секунду прекратились все разговоры, все загорелись желанием посмотреть на человека, который осмелился так открыто, с размахом спать на уроке, да ещё и «обложил» разбудившего его учителя. — Сожалею, учитель, я думал, что… Бай Лоинь, даже не глядя на Гу Хая, уже знал, что за выражение у него на лице — так бы и набил ему морду. Лицо Ло Сяоюй сменилось с солнечного на пасмурное: — Следуй за мной. За дверями класса Бай Лоинь сразу же начал объяснять Ло Сяоюй: — Учитель, я обругал не Вас, а Гу Хая. Глаза Ло Сяоюй покраснели: — Поищи другую причину, когда Гу Хай просил поменять ему место, он сказал, что у вас с ним хорошие отношения, поэтому он и сел рядом с тобой. «…» У Бай Лоиня опустились руки: — Хорошо, будем считать, что я обругал Вас, какое будет наказание? Вопреки ожиданиям Бай Лоиня, после этих слов Ло Сяоюй неожиданно разрыдалась. Бай Лоинь больше всего не любил смотреть на плачущих женщин, прошлой ночью и этим утром ему неожиданно пришлось столкнуться сразу с двумя; вмиг одна печаль в его сердце легла тяжёлым слоем на другую. Он неохотно порылся у себя в карманах, но там полностью отсутствовали бумажные «сопливчики», что было неудивительно; каждый раз он их использовал «по большой нужде», не факт, что сейчас в его карманах что-то найдётся… — Учитель, я был не прав, не плачьте. «Разве не говорят, что плохой характер — это очень сильный характер? Почему она сразу заплакала? Неужели она тоже потеряла любовь?» — Ладно, ты иди. А я останусь и ещё немного поплачу. — Учитель...... — Иди! — Ло Сяоюй, наконец, сорвалась на крик, и тут же слёзы полились градом из её глаз, любой, кто увидел, сжалился бы, особенно мужчина, его сердце разорвалось бы от жалости и сострадания. Бай Лоинь не мог не подумать, что, если бы сейчас перед ним стояла Ши Хуэй и плакала, он, возможно, смягчился бы и уступил её желанию быть вместе? Вернувшись в класс, Бай Лоиню невозможно было укрыться от пары лукавых глаз Гу Хая. Это тот тип людей, которых нелегко раскрыть, их ясный, мужественный, глубокий взгляд таит под спудом лживость, подобную яду насекомого. Бай Лоинь только опустил задницу на стул, как сзади раздалось: — Разве я не говорил тебе? Я не буду тебя тревожить дважды, а ты ещё и раскрыл рот, ругался, ты тупой? Бай Лоинь с каменным лицом приводил в порядок книги на парте. — Я тебя спрашиваю? — по стулу ударили ногой, тело Бай Лоиня покачнулось вперёд, но он быстро восстановил равновесие. Он знал, что такой человек как собака. Ты игнорируешь её, она игнорирует тебя, ты дашь ей кусок пищи, она будет ходить за тобой по пятам весь день; а если ты её один раз ударишь, она будет кусать тебя всякий раз, как только увидит. Справиться с таким человеком можно только одним способом: держаться от него подальше. …………. — Давай поменяемся местами. Ю Цзы больше, чем нужно, развернулся и посмотрел на Бай Лоиня: — Поменяться местами, зачем? — Не нужно спрашивать, просто сделай мне одолжение. Ю Цзы кивнул головой в знак согласия, собрал книги и пересел, наконец, на место Бай Лоиня, вдобавок не забыв прихватить с собой рулон туалетной бумаги. Бай Лоинь сидел на месте Ю Цзы, только подумал положить несколько своих книг в выдвижной ящик стола, как обнаружил, что он весь до краев забит использованными салфетками… он хотел отправить их Ю Цзы, но вспомнил, что парта сзади всё-таки его, поэтому сдержался и оставил всё как есть. Один день никто не будет донимать, действительно спокойно. Хотя Ю Цзы много разговаривал, это не имело значения, Бай Лоинь слушал его невнятное бормотание и немного погодя почувствовал некоторую сонливость. Только-только задремал — снова грохот. Прежний ушиб на его спине ещё не прошёл, а он опять получил удар партой по спине. «Ни хуя, что за дела?» — Бай Лоинь повернул голову и увидел, что Ю Цзы тоже скривился от боли. — Не думай, что это я. Это Гу Хай меня толкнул, а по инерции затронуло и тебя. Бай Лоиня бросило в жар, так как он знал о способностях Гу Хая, даже, если он пересядет за первый стол, всё равно Гу Хай осмелится толкнуть этот ряд столов аж до учительской трибуны. «Если я буду драться с ним, применяя силу, то проиграю. Теперь остаётся только перехитрить его». Бай Лоинь временно отложил в сторону свои страдания и переживания, мобилизовав все свои умственные силы на разработку плана, как ему справиться с этим упрямым и хитрым врагом. Четвёртый урок — самостоятельное обучение. Принц Гу Хай в пустоте и одиночестве снова заскучал. Он похлопал Ю Цзы по плечу и, указав на туалетную бумагу на его парте, сказал: — Дай, у меня нет, а мне нужно. Равнодушный взгляд Ю Цзы охватил шесть столов, отчего половина аудитории замёрзла. — Тебе оторвать кусок? Или рулон?! В конце концов Ю Цзы уступил напору Гу Хая и скрепя сердце дал ему рулон туалетной бумаги. Гу Хай разорвал упаковку, нашёл начало, затем специально растрепал руками, и сильным броском швырнул рулон на парту Бай Лоиня, мгновенно разгромив всё, что там лежало. — Извини, не рассчитал силу. Гу Хай большими шагами подошёл к столу Бай Лоиня, забрал рулон, однако, бросал он слева, а забрав рулон, неторопливо пошёл вправо, когда он вернулся назад, Бай Лоинь и Ю Цзы оказались в кольце из туалетной бумаги. — Ой? Как это? — притворно удивился Гу Хай, снова пошёл по кругу, и так много раз туда и обратно, заматывая их в круг. Ю Цзы заметил, что рулон уже заканчивается и быстро крикнул: — Прекрати обматывать, ты нас совсем замотал! Бай Лоинь схватил его за руку: — Пусть уже доматывает. Бумага у Гу Хая закончилась, он написал записку и отдал девочке в соседнем ряду: — Передай парню за пятым столом в правом ряду. — Надо срочно разорвать бумагу, что ты застыл? — Ю Цзы, напустив на себя грозный вид, принялся работать руками. Бай Лоинь, краем глаза увидев записку, быстро протянул руку, чтобы остановить Ю Цзы. — Не рви, даже не прикасайся к ней. Затем Бай Лоинь вытащил из выдвижного ящика скомканные «сопливчики» Ю Цзы и ворохом положил их на мост из туалетной бумаги, который соорудил Гу Хай. Грязные бумажки быстро заскользили по нему. Ю Цзы до сих пор не понимал, что происходит; парта позади него превратилась в океан «сопливых» бумажек. Гу Хай помрачнел, всё вышло очень скверно. Он хотел остановить передачу записки, но, к сожалению, опоздал, ученик уже прочёл её. Он тут же протянул руку и нажал на включатель электрического вентилятора… Порыв воздуха взметнул вихрь «сопливых» бумажек, который полетел в лицо Гу Хая. *На самом деле, это не шутка, у китайских школьников, особенно старшеклассников, колоссальные нагрузки. Китайские дети учатся больше 10 часов каждый день. Уроки обычно продолжаются с восьми утра до трех-четырех часов дня, после чего дети идут домой и делают бесконечное домашнее задание до девяти-десяти часов вечера. По выходным у школьников из больших городов обязательно проходят какие-то дополнительные занятия с репетиторами, они ходят в музыкалку, школы искусств и спортивные секции. Ввиду высочайшей конкуренции на детей с самого детства оказывается давление со стороны родителей. Если они не смогут хорошо сдать экзамен после начальной школы (а обязательное образование в Китае занимает 12–13 лет), то путь в университет им заказан.