***
Я бежал со всех лап. За деньги я не беспокоился, мне они не столь важны, а грайта я мог спасти. Выбегая с площади аукциона, я вновь видел Оборотницу. Она прижала лапу к мордочке и качала головой. В сердцах послав ее в эротическое трехбуквенное турне, я не оборачиваясь добежал до дома. Золото я хранил в виде клада под забором, и только в крупных монетах номиналом сто и двадцать единиц. Такими монетами расплачивается Граф за лечение, и эти тяжелые толстые пластинки было куда удобнее хранить, нежели россыпь мягких тонких монеток, что мялись под собственным весом в мешке. Граф, с одобрения короля начал выпускать такие на монетном дворе. Думаю, тут не обошлось без участия Господина Арона и Сафа, потому что узор на этих монетах, напоминал мне листья лиан господина Сафа. До кучи, с обратной стороны монеты чеканили карликовое персиковое дерево. Я соврал Мельниру. У меня куда больше денег. Граф не скуп в своей благодарности за избавление от боли, к тому же, не он один в замке пользуется моими услугами Целителя. Но это не важно. Оговоренную сумму я отсчитал самыми мелкими монетами, потом сбегал в дом, и спрятал в одном из мешков маленькую коробку со штанами. Да, я изначально не планировал отдавать эти деньги. Этот человек их не заслуживает. Такое мое мнение. Оборотница была права. Пора рисковать. Мельнир мне противен. Я понимаю что он достаточно умен, чтобы вытворять такое без вреда для себя. Но он кое-чего не учел, и это кое-что меня бесит, и спасает одновременно. Не важно как я освобожу грайта. Это будет решено на месте, но то, что Мельнир пострадает за все что натворил, это точно. Другая проблема заключалась в том, куда деть грайта. Если я принесу его домой, то мне придется рассказать все, включая то, что граф платил мне за лечение, а я не мог так поступить — я обещал. Я не сомневаюсь что господин Саф и господин Рикаэль помогут, но они будут задавать слишком много вопросов. Значит я сам. Я вспомнил про постоялый двор. Тамошняя хозяйка, вроде как должна мне, за то что я отбелил ее имя перед постояльцами. Держать язык за зубами она умеет, судя по весьма колоритному контингенту ее постояльцев. Добравшись до постоялого двора, я сказал что нужно кое-кого укрыть от преследования на неопределенный срок, и заплатив за комнату и молчание на месяц вперед, я побежал обратно. Со стороны постоялого двора получалось что я проходил через площадь ремесленников и кузнецов, где понял как избавлюсь от ошейника грайта. Оставалось сделать так, чтобы его вывели из клетки — я не хотел разрушать странные чары не зная какие последствия это вызовет. То что произошло потом… Я не хочу это описывать в подробностях. Скажу что это было… Страшно. Страшно и противно. Мельнир меня лапал так, будто никогда не прикасался к чужому телу. А я с холодеющим сердцем осознавал что его поведение, его едва сдерживаемая похоть, очень похожи на то, что творил мой «врач» до моего перерождения в пушистое нечто. Тогда пришло омерзение. Однако, раз я уже нацепил на себя маску невинной чукотской девочки, то надо было играть роль до конца. Я так думал. Но увидев его член, торчащий из штанов, мое терпение лопнуло. Не знаю что мной управляло в тот момент. Мое тело желало освежить память ощущений, хотелось почувствовать другого человека в себе, его страсть, его похоть, но с другой стороны, на меня навалилось осознание того, что меня используют. И стоило бы мне забыться, хоть на минуту, на меня бы повесили точно такую же дрянь, что ограничивала грайта, и посадили в клетку. Я знал это. Я помню этот взгляд. Вот только в прошлой жизни, моей клеткой была палата в дурдоме. Тогда я взбесился. Лишь мгновение, импульс в голове, отбросивший реальность на задний план, стук сердца в ушах, и холодный рассудок дали мне шанс одолеть человека, что желал моего тела. Моя ладонь легла на его лоб, и в голове пронеслась всего одна короткая фраза. Шах и мат. Магия подчинялась мне. Мое звериное начало бесилось со злобы, требуя немедленно уничтожить обидчика моего проклятого собрата, но человеческая часть меня перенесла этот импульс в волшебство, разрывая в мозгу человека важные связи. Мгновение. Какое-то мгновение, и человек потерял способность двигаться. Я не соврал ему, я мог его вылечить, но человек не потерпел унижения. Дрянной голем, что прятался на улице, напал, и впрыснул в мое тело яд. Ох чего мне стоило не расстаться с сознанием! Боль, отрава в крови, и злость. Вот что я получил в ответ на предложение мира. Последующим рывком я закончил метания человека. Я повредил его мозг настолько, что бы тот остался жив, и испытывал бесконечную боль, не в силах даже моргнуть. Это, да и Голем его стал бесполезен, отпустив мое плечо, эта гадость ссыпалась под ноги бесполезным мусором. А дальше все по плану. Надеть штаны, забрать золото, и вывести грайта в город. Дощечку с тревожным волшебством я сломал еще на входе, так что личная охрана графа должна будет прибыть туда не раньше чем через десять минут, и застать Мельнира в той забавной позе, в которой оставил его вишневый. Когда заперся люк в полу, я смог перевести дух. Чердак чердаком, но на большее я и не мог рассчитывать. К тому же, не думаю что грайт будет жаловаться на столь скудное жилье. Хозяйка честно отработала золотые монеты — натаскала чистой воды и принесла чистое постельное белье. Признаюсь честно, мыть грайта было приятно. Думаю, на тот момент мы оба еще не до конца осознали что случилось. Я вычесывал кровь и грязь из красивого вишневого меха, а его хозяин послушно сидел по шею в воде, и не шевелился. От части я его понимал. Закончив с купанием, грайт переместился на кровать, и я поймал его голову за обрубки усов. Переживая что это вызовет истерику, я рискнул вновь даровать ему усы. Уже раз проверенное волшебство, повторно возвращало из белого пламени два мощных уса. Вновь в расход пошла магия грайта, я лишь направлял ее потоки. Через несколько минут я уже не смог отказать себе в удовольствии, и развёл лапы в стороны, проводя ими по толстым вишневым усам. Он открыл глаза и посмотрел на пушистые кисточки своих усов, что я держал в своих лапах. Грайт дрожал — он вновь окунулся в волнение, а в его глазах читалось столь долгожданное облегчение. Еще секунда, и вишневый расплакался, прижавшись к моей груди. Не хотелось уходить, хотя надо было вернуться на обед домой, иначе начнут задавать много лишних вопросов. Хотя, пускай. Я не могу позволить себе убежать, и оставить грайта в таком состоянии одного. Я сел на кровать рядом, с удовольствием подмечая что вишневый прижался ко мне всем телом, и даже обнял усами. Приятно… Он казался таким беззащитным и хрупким, что я не мог не гладить его голову, и не успокаивать его, переливая по крупице свое волшебство — ему оно сейчас нужнее чем мне.04 - ... то и пожнешь.
13 апреля 2018 г. в 16:15
До дома я так и не дошел. Едва я вышел с площади аукциона волшебных зверей на рыночную площадь, я наткнулся на спор старого знакомого лавочников и пожилой женщины. Первого я знал давно, ведь я постоянно покупаю у него мясо и рыбу, а вот бабку видел всего второй раз.
Они спорили о том, что торгаш продал ей порченное мясо, так как несколько постояльцев в ее постоялом дворе переселились в сортиры, при том надолго. Торгаш же утверждал что продукты у него свежие, и быть не может чтобы кто-то мог отравиться.
— О! Белянчик! Ну хоть ты скажи что я тут ни причем! — Взмолился мужик только завидев меня в толпе.
— А в чем собственно дело? — Я подошел, преображаясь в человека, и уже привычно скрывая наготу временного облика шикарной белоснежной гривой.
— Мясо его, утром брала, так отравленное! — Сиплым прокуренным голосом сказала она. Я от удивления отшатнулся, но довольно быстро взял себя в руки.
— Я тоже утром покупал мясо, и проверил его. Все было нормально. — Я пожал плечами. — Другое дело, что с мукой у нас не порядок. Я слыхивал что склады мельника протекают, а старик не успевает латать дыры. Может стоит проверить выпечку?
— Муку я сама мелю, зерна под стазисом в бочке храню, так что и это не то. Других предположений у меня нет. — Бабка опять стала сверлить взглядом лавочника.
— А у вас остался хоть кусок того мяса на проверку? — Усмехнулся торговец.
— Остался, да только вялится он над плитой. — Она покачала головой.
— Белянчик, выручи, а! Обязан буду! — С надеждой посмотрел на меня лавочник.
— Хотите что бы я осмотрел больных?
— Ну, ты ведь можешь указать причину болезни?
— Вы правы, я могу попробовать…
— А ты не соврешь? — Прищурилась старуха.
— Даю гриву на отсечение, если совру! — Я улыбнулся. От моих слов на рынке стало очень тихо. Мимо проходящий рыжегривый оборотень покрутил пальцем у виска, и пошел дальше.
— Это серьезное заявление… — Вышла она из легкого ступора.
Торгаш закрыл лавку, и бабка повела нас к своему постоялом двору. Скажу честно, здание так себе. Господин Саф пришел бы в ужас от того, в каком состоянии дерево из которого выстроено двухэтажное здание. Бабка завела нас внутрь, в обеденный зал, где сидело несколько человек. Бабка указала на двоих из них, и я, под пристальным взглядом торговца, подошел сперва к первому, мягко улыбнулся, и коснулся его руки. Спустя секунду, я уже не улыбался, и быстренько добрался до второго. Тоже самое. Утянув обоих за руки из-за столов, я отвел их в дальний угол зала.
— Ты чего? — Мужики от удивления не сопротивлялись.
— Вы маги? — Полушепотом спросил я.
— А… Ну да… — Они переглянулись.
— Ваши фамильяры — пейты?
Они молча кивнули.
— Ваши фамильяры не с вами. Они в ваших комнатах?
— Верно, но к чему ты говоришь это? Объяснись.
— Вас отравили ягодой Арджи. — Шикнул я. — Ваши фамильяры едят то же что и вы?
Мужики дрогнули, и переглянувшись побежали на второй этаж, едва не сбив с ног бабку хозяйку и торгаша. Я побежал следом.
Ягода Арджи, это очень кислая красная ягодка. Для человека она не особо опасна, а вот для пейта она очень ядовита, и маги с побелевшими лицами уже спешили проверить своих фамильяров. Когда я до бежал до первой комнаты, Человек уже навис над розовато зеленым в полоску зверьком, и дрожащими руками плел заклинание.
— Помоги другому, несите его сюда! — Я прервал человека, и развеев преображающие чары, сам стал плести свое волшебство.
— Ты чего делаешь?! — Рыкнул мужик, но тут вовремя добежал торгаш.
— Оставь его, он знает свое дело! Что застыл! Заноси! — Он уступил место в дверном проеме второму магу, и он видя как по моему меху скачут пейтовы всполохи магии, положил свою серо красную самочку рядом со мной. Ей на грудку так же опустилась моя лапа, и я дублировал свое волшебство. Связывание ядов. Я так уже делал раньше. Еще до того как лечил господина Сафа. В лесу много фруктов, но они не все полезные.
Мужики молча стояли перед кроватью на которой мы расположились. Бабка подоспела позже, и они с торгашом, обсуждали происходящее. Их болтовня не отвлекала. Я занимался тем что очищал кровь. Выглядело это будто спящие фамильяры передо мной плачут. Я решил что это самый гуманный способ вывести яд из их тел, и потому просто поддерживал свое несложное заклинание. Когда яда стало меньше, я занялся поврежденным органами. К счастью этот яд действует медленно и неторопливо. Страшно подумать о том что если бы не торгаш, сегодня, погибло бы два фамильяра, два моих сородича. Два, ни в чем не повинных пейта.
Убедившись в том, что волшебство не собьётся случайно, я преобразился с помощью кулона.
— Как они? — почти хором спросили мужики.
— Вовремя. — Кивнул я. — Я понимаю что еда входит в стоимость комнаты, но не думаю, что хозяйка виновата. Иначе, она бы не привела меня.
Бабка активно кивала на заднем плане.
— Тогда как так вышло, что в рагу были те самые ягоды? Я ничего не заметил. — Сказал один из мужиков.
— Не думаю что использовали ягоды. Концентрация яда очень высока. Что бы их свалило за половину дня, нужно нацедить минимум целое ведро этих ягод. — Опять кивнул я. — Значит это либо свежий экстракт, либо выпарка. Что бы скрыть запах и вкус много ума не надо. Это сделал человек что мог пройти на кухню, имеющий при себе либо флакон, либо флягу. Бутылку скрыть куда сложнее. Я не знаю кто вы, и кому насолили, но вас должны были лишить фамильяров.
— Я только вчера заключил контракт! — Тут же выпалил один.
— Я… вообще-то тоже… — Проговорил второй, и они переглянулись.
— У кого вы увели этих пейтов? — Я глянул на цветастых собратьев. — Они явно не дикие, по окрасу видно.
Мужики переглянулись снова, и наконец додумались принести стулья.
— Вообще-то, я купил мою девочку на аукционе на прошлой неделе. — Уже спокойнее сказал второй.
— Я купил Роро тоже, на аукционе что в этом городе, в прошлом месяце. Я хотел выкупить его сестричку, но меня опередили. — Он улыбнулся и кивнул в сторону второго. — Так вышло что я перебил ставку одного магдорашинца, довольно внушительной суммой.
— Магдорашинца? Такого бледного, с двумя рогами? — Второй мужик с удивлением глянул на первого.
— У него еще голос был противный.
— Ага, и аура мерзкая.
— Насчет ауры ничего не скажу, но звери и фамильяры держались подальше от него.
— Так… — Я завершил свое волшебство и убрал лапы. — Возможно, лишь возможно, это его рук дело. Я сообщу куда надо о случившемся, но лучше бы и вам навестить отделение городской стражи. Я бы помог с поисками, но увы — все мои умения ограничиваются лечением, а потому, толку от меня немного. — Я стянул со стола салфетку и вытер с мордочек отравленные слезы.
— Спасибо тебе, белый… — Сказал один мужик, и второй уверенно кивнул. — Если бы не ты…
— Нет… Это лишь случайность. Благодарите хозяйку, лишь ее везение привело меня сюда.
Мужики переглянулись.
Без награды меня не оставили. Точнее, от меня не отстали пока я не съел весь бекон из запасов хозяйки постоялого двора. Было очень вкусно.
Я как и обещал, зашел к графу, проверил его состояние, а заодно и поведал о случившемся. Он долго ворчал, и в итоге попросил меня передать в отделение городской стражи письмо с предупреждением. Данная бумажка закреплялась восковой печатью графа, для пущей серьезности.
Домой я вернулся поздним вечером. Радовало то, что стражи знали кто я, и по чьей воле прихожу. Более того, в отделении я встретил тех самых мужиков. Их фамильяры уже очнулись, и пока я разговаривал с капитаном стражи в приемной, эти двое ласковых зверьков все время терлись об меня. Вернувшись домой я тут же отправился спать в старую комнату Сафа. Сил не было даже на то что бы ужин приготовить.
На следующий день, после того как закончилась рабочая смена, я решил сходить на рынок, проведать грайта. Шел сильный дождь, и я промок до последней шерстинки. Хорошо хоть мне нравится дождь, да и заболеть у меня не получится — вылечусь.
Проходя мимо одного закрытого лотка со специями, я краем глаза уловил уже знакомый силуэт.
— А ведь я говорила. — Вздохнула она. Не смотря на то что нас разделяло пространство в двадцать шагов, да и еще шел дождь, я прекрасно слышал её голос. Такой вот дар звериного тела. Я хотел было что-то возразить, но она лишь отпрянула от лотка и исчезла за углом. Вновь беззвучно, будто ее там и не было.
Я сначала не понял к чему она это сказала. Мне хотелось поскорее добраться до клетки с грайтом. И чем ближе я подходил, тем яснее мне становились ее слова. Площадь аукциона я преодолел уже бегом на всех четырех лапах.
Грайт лежит по центру своей клетки, и не шевелится. Хватило лишь одного взгляда что бы понять все. Его усы, то что я восстановил, они вновь отсутствовали. Более того, раны были еще свежие, а от грубого чужеродного заклинания толку было немного. Кровь еще сочилась.
У меня внутри все сжалось. Да как так то?! За что?! Какими бы плохими грайты не были, нельзя же так! К тому же этот вишневый… Я не сказал бы что он злой! Он чужак среди своих, но он не зло! Нельзя же так…
Я пытался дотянуться до него, дотронуться, что бы залечить опасные раны, но мои лапы были очень короткими, и мне никак не удавалось даже коснуться его. Фыркнув на это, я побежал домой, за кулоном, что по глупости оставил в комнате, но не успел я выбежать с рыночной площади, как едва не влетел в ту самую Оборотницу.
— Я же предупреждала тебя. — Она вздохнула, и поймав меня за лапу, довольно грубо шмякнула спиной о лавку. — Включай голову, Тёма, хватит играть в добрячка, люди так и будут пользоваться тобой.
Я рычал, но понимал что она права. Именно мое желание помочь, сделало грайта таким какой он сейчас — в луже грязи и крови.
— Вот, используй его. — Она разжала кулачок, и на изящном пальчике повис кулон. Мой кулон. — Уже поздно что-то менять. Не ты это начал, но ты можешь закончить. Пора рисковать.
Она сказала это очень серьёзным тоном. Я осекся и с укором на нее посмотрел.
— А я что? Я не могу вмешиваться в дела смертных… Таким образом. Не смотри на меня так, я и так сделала слишком много, остальное за тобой. Он, — Оборотница кивнула в сторону площади аукциона, — должен выжить.
Я фыркнул. Потом разберусь. Сейчас важен вишневый. Добежав до его клетки, я первым делом преобразился, и сжал коготками его ушко. Грайт не реагировал ни на что. Я просил прощение за то что делал, но мне кажется все это как горох о стену. Даже моя магия ничего более остановки крови не сделала. С размотанным по камням господином Сафом было и то проще. Сейчас мое волшебство просто протекало насквозь, не задерживаясь в вишневом звере. Волшебство утекало в каменную кладку, от чего под грайтом пророс серебристый мох. Понимая что все тщетно, я отошел от клетки, и сел на мокрую лавку на другом конце площади. На языке вертелась одна только ругань, я даже не заметил когда рядом появилась Оборотница.
Я развеял чары кулона, показывая что не настроен на разговор. Она лишь окинула меня взглядом, и преображаясь в пейта, встала с лавки.
— Не знаю что ты такое, — Я запустил чары кулона, но не позволил им изменить мое тело, изменились только голосовые связки, — Но давай будем честны друг с другом.
— О чем ты? — Не преображаясь сказала серошерстая.
— Тебе от меня что-то надо. Но ты не спешишь мне понравиться, или хоть как-то довериться. Не надо так. И имя мое забудь. Мне оно больше ни к чему. Если хочешь что бы я что-то сделал — говори сразу.
— Ты изобретателен, прямолинеен, но глуп. Не обижайся, но это так. Ты важный участник мирового действия, но что бы ты стал сильной фигурой, тебя нужно подтолкнуть.
— Меня это не интересует. Совершенно. Если вы хотите что-либо устроить, устраивайте без меня.
— Не получится. Ты последний целитель. Другие еще не родились, так что прости, но тебе придется участвовать. — Она подошла.
— Не решай за меня! — Рыкнул я, и попытался схватить серошерстую, но та будто сместилась в пространстве на несколько шагов назад. Погасив злость, я продолжил. — Извини. Я не знаю ничего об этом мире, и хочу узнать его, но не хочу быть втянут в чужие междоусобицы.
— Нет. Это не междоусобицы. Это выживание. Ты ведь понимаешь на чьей ты стороне?
— На своей. На стороне господина Сафа, господина Арона, и господина Рикаэля. Так же, на стороне его светлости графа, и добрых жителей этого города.
— Значит ты на стороне Света. — Кивнула она.
— Плевать.
— Не думаю. Грайт то с нами. Он исполняет волю светлой стороны.
— Если это он из-за вас в той клетке, можете не пытаться заманить меня к себе.
— Это неприятное происшествие. Никто не ожидал. Даже я упустила это из виду.
— Посмотри на него. — Я перевел взгляд с оборотницы на клетку с вишневый пятном внутри. — Если ты и он на одной стороне, то почему он все еще страдает? Или у вас не в чести помогать своим?
— Не говори о том чего не знаешь! — Рыкнула она на меня, мех на ее теле распушился от злости, но она быстро собралась, и успокоилась. — Я не помогаю ему просто потому что не могу. Физически не могу.
— Но ведь ты принесла мой кулон. — я намотал на палец веревочку с хрусталем.
— И теперь я где-то с месяц не смогу ни к чему прикоснуться!
— Не верю я тебе…
Не успел я договорить, как она появилась прямо передо мной, и махнула лапой, пытаясь влепить пощечину. Однако, ее лапа просто прошла сквозь мою голову.
— Доволен?! — Рыкнула она.
— Кто ты такая? — Я коснулся лапой своего носа, сквозь который прошла ее лапа.
— Какая разница?!
— Да, никакой. Но если хочешь что бы я доверял тебе, прекращай утаивать информацию. Либо мы честны друг перед другом, либо играйте в выживание без меня.
Она нахмурилась, приоткрыла пасть что бы что-то сказать, но передумала, и просто исчезла. Вот так, прямо на моих глазах. Просто пропала. Я развеял измененные чары кулона и поплелся домой. Настроение было очень отвратное. Я даже наворчал на искр, что очень не вовремя устроили бардак в комнате.
Было очень обидно. Все мои старания были попросту стерты. Особенно жалко было вишневого. Он не виноват в том что я решил исцелить его раны… Да и вообще… За что его так? Я понимаю тот факт, что он всего лишь товар, как в целом и я, если вспомнить мое рождение в этом мире… Но от этого только гаже…
Я начинал злиться. Всю ночь я провалялся в кровати. Уснуть не получалось. В голову все время лезли мысли о вишневом. Мне дорогого стоило не сорваться с кровати, и не выбежать в город. Я понимал что этим я не помогу ему. Надо действовать умнее. Может, Оборотница была права? Стоит рискнуть?
На утро, не выспавшись, я приготовил завтрак, и отпросился у господина Сафа. Придя на площадь аукциона я скромно расположился на лавочке, делая вид что отдыхаю, растянувшись во весь рост. К счастью, пейтов что так занимали сидячие места никто не гонял, и я мог спокойно подумать.
Вишневым грайтом владеет очень жестокий и вредный человек. Я видел его несколько раз, до сего дня, так что не особо удивился тому что он не местный. То есть, даже не с этого материка. Господин Рикаэль рассказывал мне, что там, за морем, за непроглядной стеной Тьмы, есть еще один материк с очень странными людьми. И волшебство у них странное, в этом я убедился лично. Человек, что владеет грайтом не казался обычным магом. Более того, в качестве фамильяра он использовал странное змееподобное существо, явно искусственного происхождения — его магия была человеческой, но какой-то извращенной.
На следующий день я пришел вечером, и наблюдал как безвольного грайта вытаскивали из клетки держа за ошейник, а через час, будто старую ветошь, закинули обратно. Нет. Я так не могу. Эти твари — не люди. Нельзя же так с живым существом! Я убрался оттуда что бы подавить желание выдрать из лавочки палку и не броситься лупить людей. Это все равно не поможет.
Ночью, уже после полуночи, я пришел в замок графа. К единственному человеку, который знал о моих переживаниях. Стража меня пропустила — Граф еще давно им сказал не препятствовать моему нахождению в его доме. Приятно конечно, но я этим не злоупотреблял, до сего дня.
Зайдя в покои графа, я едва не наступил на его змейку. Фамильяр графа подняла головы, шикнула на меня, и уползла под диван. Странное создание. Сам хозяин замка не спал. Граф читал книгу, и я тихонько забрался в кресло, не отвлекая человека от чтения.
— Тебя что-то тревожит? — Тихо спросил его светлость, не отрывая взгляда от изящных строк. Я, кстати, читать так и не научился.
Последовал тяжелый фырк.
— Я не телепат. — Граф перевернул страницу.
Я опять фыркнул, и преобразился.
— Тот грайт. Он едва жив. Я вернул ему усы, но их вновь отсекли.
— Так бывает, когда лезешь к чужим вещам. Пускай даже если эта вещь — живое существо. — Вздохнул граф.
— Это жестоко… — Я укрылся гривой, — от балкона веяло холодом.
— Ты ничего не можешь с этим поделать. Следователи не могут ничего накопать на этого… как его там… Мельнира. Он дрянь, но умный.
— А если его что-то спровоцирует? Власти могут конфисковать зверей на время задержания правообладателя?
— Теоретически, это не практикуется, но такими правами я обладаю. Думаю, никто не расстроится если грайт сбежит из-за недосмотра глупого стража. Но тебе я не позволю его провоцировать. Он чародей, а эти люди очень опасны и непредсказуемы. — Граф перевернул еще одну страницу.
— Но, как тогда быть-то? — Я потянулся в кресле.
— Через месяц направлю нашего гостя, товарища Монда, с нового материка. Он то крутанет человеческие яйца как надо.
— А этот гость, он кто?
— Очень старый оборотень. По нашему почти не говорит, но свое дело знает. Так что прошу, не влезай. Если твое чутье не обманывает, то тот грайт явно заинтересует нашего гостя.
— Надеюсь, — я стал медленно развеевать преображение, возвращая облик пейта, — что грайт доживет до его прибытия.
На это, граф не ответил. На душе было гадко. Нет, я рад что граф поможет, но это все и так затянулось. Вишневому нужна помощь, и срочно. Фыркнув на все, я ушел в город. Показавшись дома, что бы не волновались, я вышел на прогулку в город. Спать хотелось сильно, но закрывая глаза, я начинал ощущать сильную тревогу, будто только я могу что-то сделать, но зачем-то медлю. Это не давало мне покоя, и очень раздражало. Половину ночи, я просидел на крыльце нашего нового дома.
Под утро я все-таки заснул, а проснулся от того что стало очень холодно. Открыв глаза я увидел что на дороге лежит снег. При том, довольно прилично намело! Хотя, чего я удивляюсь? Середина зимы. Давно уже было пора снежной госпоже объявить свою власть. Видя это гладкое белое безобразие на дороге, не оскверненное ни змеями ни птицами, я, с чувством исполняемого долга, шлепнулся звездочкой в снежный ковер. Приятно! Аку застал меня за этим занятием. Вместе, мы перепахали снежный ковер своими тушками, и когда проснулся господин Саф, долго ворчал что лучше бы мы слепили снеговиков. Сказано — Сделано! Теперь перед лавкой стоят два здоровенных снеговика-голема.
Приятное утро значительно попортило воспоминание о вишневом. Приготовив обеды на все семейство, я ушел на рынок. Вот он. Вишневый зверь. Лежит безвольно тряпкой в своей клетке. Сегодня выходной, так что я пошел на площадь только после моральной подготовки. Не знаю зачем я шел. Просто… Мне просто нужно было увидеть его. Хоть мне и больно было смотреть на него.
Неподалеку от клетки я заметил знакомый силуэт оборотницы, но та просто шла мимо, вместе с толпой народа, что попросту игнорировал едва живого зверя в клетке. Ее взгляд скользнул по мне, и Оборотница растворилась в толпе. Пусть так. Нам все равно говорить не о чем.
Подойдя к клетке, я понял что видеть вишневого все же, куда тяжелее чем я думал. Было очень жалко его, и очень обидно… И потому я не могу бросить его так. Не знаю что на меня нашло, но я очень много сил потратил на то, что бы притянуть за цепь вишневого к решетке. Зачем? Сам не знаю. Грайт безвольной куклой прислонился к решетке бочком. Глаза его не были закрыты, но я видел в них отсутствие всяческого разума — они будто остекленели. Тогда то я осознал собственную ничтожность.
Я хотел что-нибудь сделать, но не знал чем я могу помочь. Камень что давил в груди, только тяжелел, и все на что меня хватило — обнять через решетку вишневого зверя. Просто так. Я зарылся носиком в грязный, воняющий старой плесенью и порченой кровью мех. Мне стало страшно. Не за себя, ведь в случае опасности, я могу больно погрызть, но за грайта. Если он подумает что все беды из-за меня? От части, Оборотница права, и мое целительство сейчас вышло боком для грайта. И ведь я поймал себя на мысли, что я признаю свою вину. Сейчас. Здесь. Прижавшись к тому, кому хотел помочь.
Это действие пробило отрешение от мира грайта. Я видел как блеснули злостью его глаза, как приоткрылась пасть, обнажая острейшие клыки… Как он повернулся, и приблизился к моей морде… И тут же осознал что не стану убегать. Если он вцепится мне в морду, я не стану сопротивляться. Но он медлил. Злость в его взгляде пропала, и черные губы скрыли устрашающий оскал, а его свистящее рычание затихло. Он не укусит. Я про себя усмехнулся, поняв что немного расстроен тем, что он этого не сделал. Более того, вишневый немного повернулся, и просунув лапы сквозь решетку, сгреб меня в объятия, и опустил голову на мое плечо.
Он был легче меня! Не то что бы это было новостью, просто сейчас я понял насколько он истощен. Его мех был грязным, слипшемся, но неплохо маскировал худобу, пускай и походил на старую щетку. Я ругался про себя отборной бранью, что подслушал у пьяных стражей. Я ненавидел того человека, который носил имя Мельнир. И сейчас, я погружался в эту ядовитую ненависть по самые ушки. Я знал что не испытаю угрызений совести если убью этого человека. Такое со мной впервые.
— А я все гадал, кто навещает мой товар… — Сказал человек, неспешно выходя из-за угла дома.
Вишневый тут же отпрянул, подскочил на задние лапы, и едва стоя на них, пытался закрыть меня собою, скрывая от глаз человека. Я вновь ругнулся про себя, понимая что нас поймали. А раз так, придется действовать, иначе будет хуже. Да, пусть будет так. Я запустил чары кулона, поднимаясь на ноги, выждал пока не закончится процесс преображения, и не спешно вышел из-за клетки, ступая по снегу, ставшему жутко холодным, босыми ногами.
— То что вы делаете с этим грайтом… Я не мог пройти мимо…