Вереск и Терния

      Житье в небольшой лесной крепости было что надо! Хотя, это только лишь мое скромное мнение. Все что в пределах черной изгороди было несъедобно, а вот за ней, практически сразу начинались деревья со сладкими фруктами. Я не сильно удивился тому что персики растут здесь даже зимой, и был почти уверен в том, что к этому приложил лапу кремовый.        Довольно быстро под защиту изгороди перебрались некоторые пейты, и с утра до ночи мы устраивали безумные догонялки вокруг огромного дерева. Я заметил что пейтам здесь нравится, более того, я видел что некоторые начали плести гнезда. Видя это, кремовый вздыхал, и вяло улыбаясь уходил за изгородь.        Через несколько дней, прилетело существо похожее на пейта, но оно просвечивало, будто привидение, имело по две пары длинных усов, что росли за челюстью, чуть ниже милых округлых ушек. Не переставая парить над землей, существо начало ворчливо пищать и активно жестикулировать лапками перед кремовым, но когда тот вопросительно склонил голову набок, летун фыркнул, и шлепнул одним из усов по лбу кремового. В этот момент мне показалось что волшебство в округе вздрогнуло, а кремовый отшатнулся, и сам стал ворчать.        Интересный зверек остался с нами. Он веселый, и мы практически сразу подружились гоняя молодняк по огороженной территории. А еще он ест волшебство! По вечерам я кидался в него волшебными фонариками, а он ловил их, и осушал с таким выражением на мордочке, что мне казалось, что ничего вкуснее он не пробовал. Кремовый все время наблюдал за этим.        Иногда сквозь ограду пробивались волшебные светлячки синего и рыжего оттенков. Тут уже я наблюдал за работой защитного механизма маленькой крепости — из земли мгновенно вырывались черные лианы, и опутывали чужое волшебство. Если до них не успевал добраться летун, то они с обиженным хлопком лопались, а лианы втягивались обратно в землю.       Прошла еще неделя. Наша крепость стала известна людям. Сперва дети прибегали, и пытались пролезть внутрь, но застывали парализованными от яда игл черной изгороди. Кремовый на это только фыркал, а я наблюдал с дерева как эти парализованные, с ужасом на лицах убегали обратно. Через несколько дней, они же, повадились, вооружившись секатором, таскать ядовитые иглы. Летуну это не понравилось, и он нашел деревянную трубочку, и стал отгонять слишком жадных этими самыми иголками. Было забавно.        Потом приходили горожане с серпами и косами, и грозились выкорчевать забор за то, что их дети, милейшие и добрейшие в мире создания, стали играться этими иглами, и впадать в паралич по пять минут. Кремовый разозлился, и они с летуном прогнали людей. В тот же день пришли стражники, но кремовый и ухом не повел. Он был занят выкорчевыванием старых погибших деревьев, а потому разбираться с людьми стал летун. Он довольно метко парализовал их, выждал пока паралич не пройдет, и погнал их до самого города.        Я же, занимался тем что лечил моих собратьев. Не смотря на назойливое поведение людей, здесь было спокойно. Стражи приходили еще несколько раз, но все кончалось одним и тем же. Правда, в последний раз, пришли особые стражи. Таких я видел впервые — Все в легкой броне, с двумя мечами. В отличии от городских, у этих и взгляд был другой, не злобный. Со стороны, мне показалось что они с сочувствием смотрели на вышедшего к ним кремового. В особенности подавлено выглядел человек, не старый, но уже и не молодой, с легкой сединой пробившейся на висках, которую почти не прикрывал обсидиановый обруч. Сидя на дереве, я слышал как десятники именовали его графом. Люди не вступили в бой с кремовым. Последний дал им понять что не нападет первым, и развернувшись, пересек границу своего забора. Люди графа помялись вокруг колючей изгороди еще с половину часа, после чего оставили нас в покое.        После этого, наступило затишье. Люди больше к нам не приходили, и я рискнул выбраться за границу нашей крепости. Тут то я и почуял неладное. Вокруг крепости, на отдалении в несколько сотен шагов были люди. Много людей. Они оцепили лес довольно большим кольцом, и лишь благодаря звериному слуху и чутью, вопящему об опасности, я не угодил в ловчую сеть. Было страшно, но я не позволил себе удрать обратно. Я побежал вокруг крепости, убедившись что нас на самом деле окружили, и едва не наткнувшись на синеволосого человека, убежал обратно. Стоило мне пересечь изгородь, как над озером раздался изумрудный взрыв. Началось — подумал я, и осел на пятую точку.        К моему удивлению, на месте взрыва оказалось огромное чудище. Ну, точнее это мне так показалось. На самом деле, когда зеленый туман магии рассеялся, я увидел изумрудного гиганта пейта, стоявшего по колено в воде.        — Немного промазал… — Мурлыкнул голос гиганта, что сейчас стряхивал с изумрудного меха зеленые искорки. Если бы я мог говорить, то утратил бы дар речи. Он мог говорить…       Я видел как в шоке осел на землю кремовый. Изумрудный гигант тактично уточнил имя того, на кого смотрел. Значит кремового зовут Саф. Следом он вежливо спросил не против ли он поговорить, но в ответ кремовый лишь мявкнул и развел лапами говоря этим что не может. Так же стало ясно что кулон, который позволял ему преображаться, он сам выбросил. Тогда и произошла еще одна странная вещь. Изумрудный зверь наложил на кремового какие-то чары, от которых Саф раскашлялся, очень грубо при этом выражаясь мурлыкающим голосом.        Ничего плохого не случилось. Саф создал стол с лавочками, и сейчас они мирно общались. Видя что наши собратья совершенно не боятся, я расслабился, и был вовлечен в одну из наших игр в виде догонялок с последующим жеванием ушей пойманного и покусыванием его хвоста. Я сперва потерял из виду нашего плеваку летуна, но увидел как он наяривает круги над деревом ярко светясь зеленым светом. Видимо, он так реагирует на чудовищную волшебную силу гиганта, которая сейчас мягко растекалась по всей крепости. Сила то чудовищная, но она не ощущается чем-то враждебным, наоборот, она очень приятная и добрая.       Я ощутил как по мне скользнул взгляд гиганта. У него очень тяжелый взгляд, от которого пробежались мурашки по всему телу. Я даже остановился, и посмотрел на гиганта в ответ. Что-то мне в нем не нравится. Точнее, что-то в нем выглядит совсем не так, как есть на самом деле. Зрение мне говорит одно, но что-то внутри меня недоверчиво ворчит.        Немного приглядевшись, я понял что он использует какую-то иллюзию на левой лапе. В отличии от правой, она не такая гибкая, и когда она легла на стол, послышался тихий стук твердого предмета. Странно это.       Неожиданно, Саф сорвался с места, и упарил за изгородь. Видать, кто-то важный был там, и когда он скрылся за черной листвой, я ощутил взгляд гиганта на себе. Повинуясь немой просьбе я подошел, и запрыгнул на стол перед ним. Мы несколько секунд смотрели друг другу в глаза. После этого, передо мной упал самый настоящий кубик Рубика из зеленого стекла с разными символами. Я взял его лапками и разглядел. Что бы собрать все стороны, достаточно было повернуть его дважды, что я и сделал, поставив кубик обратно на стол.       — Ты осознаешь то что я говорю?       Я кивнул.        — Дитя оборотня? — Мягко спросил гигант.       Этого я не знал, я ведь вылупился в одиночестве, так что я просто пожал плечами. Зеленый о чем-то надолго задумался, смотря на кубик Рубика, а я стал смотреть на его левую лапу. И правда иллюзия! Чем дольше я всматривался в его мех на лапе, тем менее натуральным он казался.        И я не сдержался. Я коснулся этой иллюзии, наблюдая за тем, как морок дрогнул. Я чую магию. Очень сильную и сложную. Но стоило мне надломить одну неподвижную ниточку, как иллюзия расплылась изумрудной дымкой, а здоровяк удивленно на меня посмотрел. Мне же это стало интересно, ведь иллюзия скрывала искусно воссозданную из чистого изумруда конечность. Но и она была магической. Я чувствовал как в этом куске изумруда течет магия.        Игнорируя удивленный писк гиганта, я надломил еще одну неподвижную ниточку магии здоровяка, и увидел как изумруд треснул, осыпаясь стеклянной крошкой. Еще мгновение, и стекло стало испаряться. Понятно. Он потерял лапу. Конечность отсутствовала ровно до локтя, а срез был осуществлен очень большим и неимоверно острым предметом. Я бы сказал что это был меч, но возможно что он отрезал ее сам, с помощью своего стекла. Видать, страшная была рана, но культя зажила неестественно ровно и аккуратно, даже не закругливая культю. Сто процентов лечили магией. Помню, так же у меня один раз сорвалось лечение порезанного ушка младшего собрата.        — Крушитель магии… — Проговорил гигант.        Я глянул на него и фыркнув, мотнул головой. Положив лапу на культю, я сосредоточился. Рана старая. Очень старая. Сколько лет этому чудищу?! Мое волшебство позволяет ощущать давность получения раны, но тут…. Тут больше сотни лет!!! И все это время он ходил с куском стекла?! Неужели то за все это время он не смог найти опытного Целителя? Или только я научился отращивать отсутствующие? Ладно, к черту! Сейчас будет испытание самого себя.        Глубоко вздохнув, я отбросил все мысли и сконцентрироваться на своем волшебстве. Гигант вздрогнул, но не остановил меня.        Вдох. Здесь необходимо нечто сложнее чем просто наливать магию в рану. Я плел. Плел магию на подобии той, что использовал гигант для создания стеклянной руки. Но основа заклинания легла в тело зеленого. Моя звериная часть подсказывала мне что делать.       Там виток нити волшебства, тут виток. Вот этот символ мне пригодится….       Выдох. Витки сплетают символы, вытягивают из меня потоки магии. Чую — один не потяну. Не прося разрешения, я потянул магию из его тела, едва не потеряв сознания от удара чужой колючей магии, я привязал дикие потоки магии похожие на электричество к своему заклинанию. Я следил за тем как росла белоснежная кость, как появились суставы, обтягивались сухожилиями, венами, мышцами и кожей. Мы просидели несколько минут, но к тому моменту когда на отросшей конечности выросла шерсть, я шлепнулся на спинку без сил.        Выражение морды гиганта невозможно было описать. У него отвисла челюсть, округлились в шоке глаза, и шерсть встала дыбом. Ну, а я что? А я доволен собой.        Гигант довольно быстро отошел от шока. Сперва он пощупал новообретенную лапу, провел ею по столу, и призвав стеклянный кубок с вином, робко коснулся холодной жидкости подушечками пальцев.        — Спасибо… — Он растерянно улыбнулся, и сгреб меня на руки. Теплый. А еще он приятно пахнет мылом и человеком. Интересно, этот гигант что, трётся о человека? От этих мыслей на меня накатило смущение.        В ответ здоровяку я утвердительно фыркнул. Он встал со мной на лапах, и направился к изгороди. Всю дорогу я чувствовал как он мягко вливает в мое тело свое колючее волшебство. Это очень приятно.        Мы покинули пределы черной терновой крепости в момент, когда Саф разговаривал с каким-то Синеволосым парнем. Кажется, я его где-то уже видел. В отличии от здоровяка, я не прислушивался к их разговору.        — Ты можешь стать фамильяром обоих сразу. — Громыхнул голос зеленого гиганта.       Продравшись сквозь черную изгородь, он выплюнул несколько черных листьев.        — Ваше сиятельство, разве это возможно? — Робко проронил синеволосый.        — В былое время, я был фамильяром двух королей, мэтра, и принца одновременно. Не долго правда, но факт остается фактом. — Улыбнулся здоровяк.        — Ага… Стоп, а почему «Ваше сиятельство»? — Саф хлюпнул носом, похоже, он плакал.        Гигант ехидно улыбнулся отпустив меня на землю.        — Король чародеев Шивральона, Фамильяр самой магии, к вашим услугам. — он шутливо поклонился, а я заметил как у Сафа отвисла челюсть.       Я чувствовал что былое напряжение вокруг исчезло. Саф долго еще общался с синеволосым в компании зеленого гиганта, а я за это время пробежался по округе. Люди что взяли крепость в кольцо, отступили. Пейты перестали нервничать, и я вернулся к кремовому.        Не хотелось его оставлять. Неизвестно что с его магией, и может быть, ему понадобится моя помощь. Синеволосый нес его на руках, мне даже завидно стало. Никто кстати не был против моего присутствия в их доме. Более того, Саф разрешил мне ночевать в его комнате в роли грелки. Я был не против, к тому же, мне надо было восстановиться после моей волшбы.        Жили они довольно уютно и мирно. Небольшая алхимическая лавка, которой заведовал тот самый синеволосый, приносила неплохой доход. Что бы быть полезным, я понемногу учился готовить. Так же, после трех походов на местный рынок, я стал сам бегать за продуктами, а синеволосый помогал с приготовлением ужина. С завтраками мне помогало одно ворчливое существо пепельного окраса по имени Аку. Мы с ним быстро сдружились, особенно после того как я стал залечивать шишки полученные из-за шуток искры по имени Вик.       В один из дней я стал свидетелем того, как зеленый Вик уже не мог летать по дому, и сев на стол, весьма феерично выплюнул зеленого светлячка. Все еще спали, так что я один видел это. Вик, поняв что произошло, как котенок, обнял маленького светлячка и громко замурлыкал, не отпуская его до полудня. К вечеру, этот светлячок летал хвостиком за проказником, а ночью, лежал на груди Сафа.        Приходил Его сиятельство Серафим. Ну, как приходил, он телепортировался прямиком в лавку. Я узнал его только по зеленым искрам, так как широкоплечий зверь был облачен в человеческую одежду, носил мантию, и Изумрудную маску на морде. Если не знать кто стоит перед тобой, то вполне можно спутать его с отшельником, или торговцем из песчаной страны. Последних, кстати, в городе хватает. На рынке чего только не продают! Даже волшебных зверей. Последнее меня расстраивало, но я понимал, здесь, в этом мире, это нормально. Саф тоже ворчал проходя мимо клеток с нашими собратьями.        Когда Его сиятельство пришел в последний раз, он принес хрустальные кулоны. В отличии от того что был у Сафа, эти были мощнее, и чары на них были сплетены более умело. Когда гигант одел на мою шейку кулон, я почуял какая магия в нем заключена, и не раздумывая, влил в кулон свое волшебство.        Магия пронзила все мое тело, бросила на колени, и едва не парализовало все тело. Это было очень странно. Я чувствовал как мое тело изменяется, как меняются лапы на руки и ноги, как ребра становятся шире, но боли я не испытывал. Более того, по телу растекалась приятная слабость, и я только и мог что ухватиться за лапу и руку его сиятельство Серафима, и Сафа.        Это неописуемо! Человеческий облик это нечто! Кожа такая чувствительная и нежная, а волосы, они, кстати, у оборотней, растут и на задней стороне шеи, немного на плечах и на убыль конусом до середины спины. Саф назвал это гривой, и долго расчесывал мою белоснежную гриву. Оказалось, что ее нельзя остричь ножницами, и не выйдет перерезать ножом. Последнее он мне продемонстрировал наглядно и дал потрогать затупившийся, до состояния бесполезной железки, нож. Потом он показал на своей гриве, что ее можно перерезать когтем, и сказал что бы я так не делал, потому что у меня очень красивая и необычно белая грива. Также, он предостерег меня, что из-за этой гривы у меня могут быть проблемы. Я же, поймав таракана, наглядно продемонстрировал бьющуюся в конвульсиях букашку — Действие волшебства, которое я наложил на гриву для самозащиты. Саф присвистнул, но от таких же чар отказался, Сказав что сам остригает свою гриву до пояса для Рикаэля и Арона, и шьет из нее одежду. Тогда я попросил научить меня заклинанию плетения ткани.       Прошло полгода с того дня как я остриг свою гриву. Она довольно быстро отросла, но я хранил ее на важный случай. За это время Саф и Рикаэль приобрели дом по соседству, и обустроили под лавку. Синеволосый обучал меня алхимии, так что я только обрадовался тому что места в лаборатории прибавилось. Одна беда, в том доме обитала какая-то хреновина. Мы жутко перепугались призрака.        Саф несколько раз устраивал засаду призраку, и не могу не заметить, весьма стойко перенес встречу с ней. Ох сколько раз мы всей кампанией сидели в засаде. Господин Арон готовил боевые чары, господин Рикаэль — защитные. Я позиционировать себя как полевого медика, а искры с господином Аку были ударной силой. К счастью, вступать в бой не понадобилось — призрак оказался обычной вредной бабкой.       Мы дежурили по очереди. На Сафа у этой бабки явно был зуб. Она его невзлюбила с первого взгляда, а меня игнорировала. Хотя нет. Меня она избегала по неясным причинам. Саф мог спать в новом доме только когда я дежурил у его комнаты. Мне не хотелось говорить Сафу что это я отгоняю призрака, для одного меня и так слишком много. Хотя, я думаю он и так знал, ведь никто не скроется от слуха оборотня. Даже другой оборотень.       Спустя совсем немного времени, искры подсказали метод избавления от назойливой бабки. Ох что было то! Будучи учеником алхимика я узнал отвар, которым проказники облили Сафа. Саф не хотел мне рассказывать об этом отваре. Зато Рикаэль рассказал, и объяснил некоторые тонкости. К примеру, я знал что стоит вдохнуть пары отвара, то тело подчинится зову размножения. Вот только действие можно обратить только в первый час, а Саф дышал этим полночи. И то, предотвратить действие можно моим волшебством, но до того, как отвар начнет усваиваться. Ох что было то!        Еще утром я учуял странный запах у двери в комнату Сафа, но не придал значения. Разбудил Аку и Рикаэля, я пошел готовить завтрак, зная что Саф любит поспать подольше. Где-то через час, спустился Рикаэль и сказал что Саф странно себя ведёт, и заперся в ванной. Когда я пошел его проведать, оказалось что он слинял через окно, а в ванной стоял терпкий запах возбужденного зверя и вонь отвара.       Я долго искал его в округе, пока не додумался проверить его комнату в новом доме. Кремовый заперся там, и долго не отзывался. Его голос дрожал, а сквозь щели под дверью сочился терпкий запах оборотня. Тогда я понял в чем дело, и сбросив с себя возможное действие отвара заклинанием, позвал Рикаэля.       Понимая что Сафу ничего не угрожает, не считая жуткой похоти, я ушел за продуктами на рынок. Тогда, я впервые увидел вишневого зверя в клетке на площади аукциона волшебных зверей. Нет, я видел разных существ на этом рынке, но проклятого собрата — впервые. Я задержался в городе дольше обычного. Мне стало очень интересно. Я чуял его силу, исходящую в никуда из-за дряни на его шее.        Господин Арон рассказывал мне про такие ошейники, он говорил что их запретили законодательно, и различив особые витки запретной магии, я побежал в замок и рассказал всё его светлости Гаррету Обригону — Отцу господина Арона. Но граф лишь покачал головой. Он знал что в городе есть торговец с плененным грайтом.        — Увы Белянчик, на него указ не распространяется. — Покачал головой Граф. — Этот человек обладает всеми необходимыми бумагами дающими разрешение использовать три подчиняющих ошейника для отлова грайтов, озверевших пейтов, и кандидатов в короли оборотней.        — Граф, я последнего не понял…       — Поможешь мне, и я расскажу. — Улыбнулся мужик.        — Ладно… Задерите рубаху. — Я отряхнул руки, будто сбрасывая с них воду. Это стало моей привычкой за довольно долгое время.        Граф незамедлительно подчинился, и сев в кресло, расстегнул нижние пуговицы рубахи, а остальное попросту задрал, давая мне доступ к своей груди. Мы держали это в тайне, иначе бы у графа начались бы серьезные проблемы с конфликтными претендентами на власть. Стоило бы им узнать о том что его светлость болен, как они сразу бы начали подливать дегтя в его стакан.        — Ну, кандидаты в короли оборотней, это такие пейты, что характером могут посрамить самих Грайтов. Они опасны и жестоки, и в отличии от глухой мести, у таких оборотней в добавок к ненависти, есть еще и мозги, которыми они умело пользуются. Ай! Когти!        — Простите… — Я виновато улыбнулся и покрыл черные ногти отталкивающими чарами, которым научил меня Саф. Я прижимал ладони к груди человека, плетя свое волшебство.        — Так вот этот человек имеет все права на отлов опасных существ. Это подтверждают бумаги с аликинскими печатями гильдии ловцов, рагаланской гильдией охраны магических существ, и аморанскими печатями зверолова. Увы, с ним я ничего не могу поделать, у него все верно схвачено. Охх… Уже легче…        — Пока все… Я уменьшил опухоли в легких, теперь болеть не будет еще несколько недель.        — Спасибо тебе…       — Граф… Вам бы сказать господину Арону…. — Я убрал руки. — Что бы я ни делал, они возвращаются, и с каждым разом их больше.        — Я знаю. — Граф помрачнел. — Но Арон еще не готов.        — Я понимаю ваши переживания, но… хочу предупредить. У вас не так много времени…        — Сколько?        — Год… Два… Пять… Может больше, если удастся заглушить их посильнее. Я бы рекомендовал звать меня хотя бы раз в месяц, а не от случая к случаю.        — Уж извини, но мне гордость не позволит дергать тебя каждый раз как я кашляну сильнее обычного. — Гаррет Обригон по доброму улыбнулся.        — Сочту это за согласие. Уж простите, но я не хочу… Опоздать с лечением.        Граф потупил взгляд, но через несколько секунд кивнул.        — Спасибо вам за рассказ. Меня заинтересовал грайт этого торговца. Он… Странный.        — Если что узнаешь, сообщи мне, и я его прихлопну. — Усмехнулся его светлость.        — Так точно. — Я откланялся, и скрылся за дверью.       Я лишь качал головой возвращаясь домой с продуктами. Люди здесь очень упертые. Графу давно следовало бы переложить хотя бы часть своей ноши на его светлость Арона, он бы справился, но нет же. Тянет все в одиночку. Похвально конечно, но здоровье графа не вечно. Не знаю чьих это рук дело, но болезнь его светлости — явно дело рук его недругов, и покуда не найдено то чем его прокляли, все будет повторяться из раза в раз, пока проклятье не окрепнет, и не пересилит меня. Я со злости пнул ступеньку при входе в новый дом, и увяз когтями в старом дереве. Не ожидая такого, я растянулся на полу в прихожей. Черт… Развеяв чары кулона, я собрал укатившиеся свертки с едой, и сложил их в шкафу, что покрыт рунописью стазиса. Этот шкаф — волшебный брат холодильника, с той лишь разницей что для работы он потребляет волшебство, и сохраняет продукты хоть несколько лет при комнатной температуре. Эту вещицу мы с Сафом откопали в подвале, и с помощью его светлости Арона починили.        Налив чай я уселся за столик в углу и стал думать о графе, его сыне, и вишневом грайте, которого повидал сегодня. Если с первыми двумя все ясно, то с последним было что-то не ладно. Я наслышан об этом племени все от того же Арона, и мог лишь предположить что добром его жизнь не кончится.        Мои размышления были прерваны странным запахом, растекающимся по дому. Я сперва его не разобрал из-за душистого чая, но буквально через полчаса этот запах было уже ни с чем не спутать. Вернее два запаха. Возбуждение Сафа и его светлости Арона. По телу пробежали мурашки, и меня накрыло смущение. Они там что… Трахаются?!        Я стрелой взлетел на второй этаж, и едва не обратил на себя внимание господина Рикаэля. Алхимик сидел под дверью комнаты Сафа, уронив голову на поджатые к груди колени. На комнате были умело наложены чары тишины.        — Ну почему я струсил… — Шептал господин алхимик. — Дурак… Дурак я… Вот это номер… Я конечно знал о непростых отношениях Сафа с этими двумя, но не рассчитывал на то что все так запущено. Я думал, раз Саф живет у Рикаэля, то и помочь ему с… эмм… отваром… должен был Рикаэль. Тут я даже растерялся. Незаметно проскочив в теплицу, меня обуял кошачий интерес. Было стыдно, но я пролез на чердак, и заглянул через щели между досками.        Его светлость нещадно драл под хвост Сафа, да так, что тот стонал в голос. Увы, из-за чар тишины я ничего не слышал, но стоило мне пробраться на чердак, как в нос ударил сильный запах обоих парней, вынудив мое звериное нутро дрогнуть. Мне определенно нравилось то что я видел. Это заводило меня, распаливало мою звериную часть, заставляло выпустить когти, и вонзить их в доски от желания.        Со мной такое впервые. Я не знал как реагировать на то что происходит. Чуя как с потом Сафа выходит отвар, вдыхая этот запах, я и сам поддавался его действию, но использовал свое волшебство, и преобразившись, нейтрализовывал действие отвара в себе. Правда, от сильного напряжения в паху это не избавило, и прижался лбом к доске, так что бы сквозь щель видеть любовников, дал рукам волю.        Еще ни разу в этой жизни я не хотел того, чего желало мое тело. Оградив когти оберегом, я решил узнать, от чего так стонет господин Саф, и что может быть такого приятного в проникновении под хвост. И я понял. Не сам факт того что мое тело подверглось такому неправильному действу приносит удовольствие. Я поймал себя на мысли что хотел бы быть на месте Сафа, потому что… Господин Арон получал удовольствие, и это давало удовольствие партнеру. Может я и ошибаюсь, но в тот момент, пока я наблюдал как его светлость позволяет Сафу едва ли не скакать на нем, с таким блаженством на лице, что мне было завидно.        Когда любовники разлеглись без сил, я прилично поостыл и поспешил убраться подальше, пока меня не заметили. Пришлось принять горячую ванну чтобы смыть с себя сильный запах, и приготовив ужин на восьмерых, включая наших искр-фруктожеров, слопал свою порцию и ушел спать.       Утром я обнаружил бабку призрака в подвале. Она бормотала что-то о кощунстве и разврате, и не реагировала ни на что. Для верности, я рассыпал соль по углам подвала.       Следующие полгода пролетели незаметно. Троица связалась узами контракта, а Саф умудрился повторить похотливую ночь и с Рикаэлем. Тогда я тоже поглядывал, но недолго, ибо господин Арон сидел на первом этаже ожидая пока они закончат. Краем глаза я заметил как он прячет бутылку очень крепкой выпивки. Видать сильно волновался. Но потом Саф как-то выкрутился, и как я понял, не только не разбил их пару, но укрепил их отношения.        Все свободное от работы в лавке время, я проводил на рынке, подлечивая грайта. Обнаружив побои, я просто не мог пройти мимо. Грайт был слаб, но не указывал никакой агрессии. Это не походило на Грайтов из рассказов господина Арона, и потому, после того как этот вишневый в один из дней вывернулся и поймал мою лапу, я не стал верещать от испуга, хотя признаюсь, было страшно. Тогда я быстро взял себя в лапы. Грайт смотрел меня с таким отчаянием и надеждой, что я не мог его бросить. Не знаю почему, но мне хотелось помогать ему вынести эту тяготу жизни, особенно зная, насколько тяжелые раны получает по ночам грайт.        Я решил его порадовать вкусненьким, и выпросил у Сафа полный бурдюк вина. Этот ушастый настаивал сливовое вино в бочках на чердаке, и лишь мы вдвоем о них знали. Кроме нас на чердак никто не ходил — Искры бесились на открытом пространстве, а люди редко поднимались даже на второй этаж, а Аку просто ленился топать по лестницам.        Напоив грайта, я хотел показать ему что мне можно доверять, и протянул лапку сквозь прутья клетки. Было очень приятно, когда он ответил мне, прижавшись мордой к моей звериной четверне. Было приятно гладить его грубый вишневый мех, да и судя по выражению на морде зверя, ему это тоже нравилось. Вот только его усы меня смущали. Вернее их отсутствие. Я осторожно пожмакал лапами обрубки, мягко оттянул их и осмотрел. Грубая рубка. Видны следы тупого топора. Это жутко мне не понравилось, и я зло глянул на человека что дрых в тени навеса. Нет, этот не мог, он не жестокий. Тогда кто? Этой ране и года нет, а грайт морально убит. Неимоверно жестокий человек им владеет, и это мне жуть как не понравилось.        Следующие несколько дней я провел за наблюдением. Выпросив у искр краску для меха, меня перекрашивали, и я бродил в человеческом облике по рынку. Следя за людьми. Неприятные личности эти торговцы. Если приглядеться, то они больше похожи на головорезов чем ловцов, что я непременно и сообщил графу, но без доказательств, пришлось ждать до зимы. Я все так же захаживал к грайту, изучал его раны, а по возвращению, составлял список того, что исцелял. Меньше чем за год я исписал внушительную стопку листов, и скрипел зубами. Я хотел бы выкупить его от имени графа, но тот покачал головой — нельзя. Если это действительно контрабандисты, то сделка с ними уничтожит репутацию графа, а этого мы не могли допустить. К тому же, граф назвал мне средние расценки на грайтов, и я грубо ругнулся. Десять тысяч монет. При том что граф щедро оплачивал мне за лечение, я не мог собрать такую сумму. На тот момент у меня было всего шесть тысяч, и то, это в сумме с тем, что я откладывал за все время работы в лавке. Да, это большие деньги, но их не хватит на то что бы выкупить вишневого зверя. А времени у него все меньше… Я чувствую что его разум слабеет.        В один из дней я в очередной раз выпросил у Сафа вино, и захватив несколько свежих пирожков, пошел на рынок к грайту. Хотел сделать ему подарок, да и готовился к этому я довольно долго. Если с его сиятельством Серафимом вышло все спонтанно, то сейчас я и правда готовился. Я довольно часто осматривал остатки усов вишневого, осторожно ощупывал их своим волшебством, и сегодня я был готов. Но на половине пути меня нагло поймали за хвост.        Серая самочка пейт оттянула меня за пятую конечность за угол, и без кулона преобразилась в Оборотницу. Красивая…        — Извини что так грубо… — А какой у нее приятный голосок! — Я давно наблюдаю за вами, и хочу предупредить что ты делаешь только хуже.        — Простите, но я не понимаю… — сказал я преобразившись с помощью кулона.        — Ты его лечишь, а его снова калечат. Ты и сам должен понимать это.        — Предлагаете бросить его в этой клетке?        — Нет, но…        — Не знаю кто вы, и какое вам до него дело, но по другому я помочь не могу, я пытался.        — А ты не думал подстроить побег? — мягко спросила она.        — Будто это возможно!        — Ты ведь умеешь ломать чужое волшебство, я сама видела. Ты ломал волшебство и чары высшего порядка, что там до какого-то волшебства ошейника и клетки?        — Кто вы такая? — я сделал несколько шагов назад. — Я не видел вас, и не чуял ваш запах в терновой крепости…        — Я… — она задумалась. — Друг. Доверься мне.        — Я что, дурак? — искренне удивился я. — Это не ответ.        — Прости, Но это так. Считай меня проявлением доброй воли, пока что, этого достаточно.        — Не знаю проявление какой воли стоит передо мной, но вы явно что-то скрываете, и я не стану слушать вас, пока не узнаю правду. — Я фыркнул.        — Понимаю тебя. Но скажи мне, Артем, не ты ли привык доверять первому встречному? Меня прошиб озноб.        — Ч-что вы сказали? — Мой голос дрогнул, а сам я в холодном поту отступил выставив когтистые руки перед собой.        — Твое имя? Извини, я не знала что это секрет. — Она искренне удивилась, прикрыв губы пальчиками. Таких когтей как у меня, у нее, кстати, не было.        — Откуда… Как?! — Рыкнул я.        — Для меня нет секретов. Не бойся, я лишь хочу помочь, это моя задача.        — Не знаю откуда вы узнали это имя, но забудьте его! Оно мне больше не принадлежит.        — И все же, ответь на вопрос…        — Доверие? К вам доверия у меня нет. — Я пятился обратно, в сторону рынка. — Я не знаю какую цель вы преследуете, но ваше нежелание говорить прямо, отбивает всякое желание вас слушать.       — Какой подозрительный мальчик… — Вздохнула она. — Скажу так. Будь осторожен. Не все что ты делаешь во благо, на самом деле помогает. Когда ты поймёшь это, мы снова встретимся.       Что вообще происходит?! Не понимаю. Кто она? И откуда знает мое имя? Нет, она определенно не тот друг, каким хочет казаться. Более того, в ней я не ощущаю ничего. Абсолютно. Будто ее не существует. Так что, пока я не получу от нее правду, я не смогу ей довериться.        Стоило мне на миг оглянуться назад, на площадь, как эта Оборотница исчезла. Невозможно! У меня очень хороший слух, и даже если она использовала волшебство парения, я должен был услышать! Волшебство не работает беззвучно!        Вернувшись на площадь, я наконец смог успокоиться, и решил для себя что ничего толком не изменилось. Ну встретил я непонятную Оборотницу, ну и фиг с ней! У меня есть более важные дела.        Я направился к клетке грайта, и убедившись что за ним снова не следят, подошел. Улыбчивая вишневая морда приятно согрела душу. Через пару минут, я поймал себя на том что думаю о словах оборотницы. А точнее о том что она говорила что я могу сломать чары на клетке и ошейнике. В целом, она права. Я ощущаю магию этих предметов, и сломать заклинание что наложено на этих предметах для меня не сложно. Меня останавливал тот факт что заклинания были наложены как-то… Не правильно. Я потратил несколько часов на изучение этого волшебства, и совершенно не понимал как его сломать так, чтобы магия попросту не взорвалась. С клеткой это не страшно, но вот ошейник был весьма опасен. Более того, я только здесь видел что бы магическое плетение приходило в заклинание извне, и так же уходила обратно. Я не хотел рисковать жизнью грайта.        Отбросив мысли, я все же сделал то, что хотел. Скормив вишнёвой морде пирожки, и напоив его, я поймал обрубки усов лапами, и притянул зверя поближе к решетке. Он не сопротивлялся, и потому я ощупал его тело волшебством в последний раз, и стал плести свое волшебство.        Было очень сложно, ведь я не представлял что именно я восстанавливал. Я знал что у Грайтов есть усища, но не знал как они выглядят. Потому я медлил, очень осторожно заставлял тело грайта регенерировать отсутствующие конечности. В отличии от Его сиятельство Серафима, которому я выращивал лапу по образу его здоровой лапы, тут, за меня это делало тело грайта.        Я видел как из белого пламени вырастали здоровенные вишневые усища. Это выглядело роскошно. Они шикарны и очень красивы! Теперь я увидел насколько красив еще и чистый вишневый мех этого зверя. Он казался шелковым, хоть и не был таким мягким как у пейтов.        Когда грайт перестал жмуриться и открыл глаза, он сначала не понял что случилось. Только когда его усы шлепнулись на пол его клетки, грайт оглянулся. Он смотрел то на меня, то на усы, а его лапа застыла так и не коснувшись одного усища.        Поняв что грайт завис надолго, я отправился домой. Удалось! Я сделал это не израсходовав весь свой энергорезерв! Я повторил подключение потоков из тела грайта, подпитывая за его счет мое заклинание. Его магия, кстати, развивалась приятной вибрацией в моем теле.