Присутствующий

Несколько дней Присутствующий пробыл в теле человека, а затем мирно покинул его и именно в ту ночь состоялся их следующий разговор. — Благодарю, вас Хейвуд, за то, что помогли мне понять кое-что важное, — произнёс Собеседник. Сразу бросалось в глаза, что он изменился внешностью, фигурой, одеждой, северной бледностью кожи он походил на Каринара, но лицо было иным, не знакомым. — Я не могу принять вашу благодарность, как и то, что вы говорили о моём учителе, — ответил Хейвуд, он устал и, наверное, ему было бы легче, если бы он не слышал те слова, сказанные, словно утешение. — Я не заставляю вас ни верить мне, ни приходить сюда. Я никогда не шёл против воли созданий Моего Собеседника, — заметил Присутствующий. — Я не хочу вас слушать. Ночи темноты стали мне милее, чем постоянный разговор, скорее сила привычки привела меня сюда. Отпустите меня! Зачем я согласился тогда?! — Вы, люди, странные существа, — после некой заминки произнёс Присутствующий, — вы иногда сами не знаете, чего хотите. Тогда, что делать мне? — он не дал ответить на этот вопрос, а мгновенно продолжил, не давая себя перебить. — Вы согласились, потому что боялись за друга, понимали, что только я могу его спасти. Затем же вас ко мне влекло одиночество и вопрос, на который я дал вам ответ. Я знал, что это поразит вас, для этого я рассказывал некоторые истории, чтобы вы сами смогли ответить на него, понять, что привело к этому, но, однако Альво Нова погиб раньше, чем я смог закончить. Признаю, что в тот день я совершил очень много ошибок, но теперь ничего нельзя изменить. Почему я продолжаю говорить? Потому что ваша вера, нет, не пытайтесь перебить, в меня — это единственное, что не даёт мне упасть во тьму. Тогда ваша молитва, ваша искреннее желание помочь стало для меня лучом света во время страшной бури, спасительной нитью во тьме лабиринта собственных чувств и страха. — Неужели вы…? — начал Хейвуд. — Да, я боюсь и моя сила, моя природа не противоречит этому. Вы… вы не можете понять меня… В момент привычная обстановка исчезла. Хейвуд не в силах был, что-либо увидеть, его глаза оказались полностью беспомощны. Было такое ощущение, что он падает и чем дальше он погружался, тем больше он ощущал невероятную силу, которая окружала его и проникала в него, словно нечаянное перистое облако погружалось в алый закат, и становилось его частью. В момент падение прекратилось, нечто огромное, что было рядом, продолжило наполнять его душу, казалось, что его тело сейчас не выдержит. В тишине тихий шёпот кажется его собственным голосом, а затем свобода, это чувство было пугающим, но новые ощущения не давали сосредоточиться и сбивали с толку. Его пронзали невидимые нити, принося боль и силу. Потом всё исчезло, в мгновение его отпустили и он оказался в уютной темноте, которая, словно одеяло, укрыла сущность. Эта блаженная пустота длилась какое-то время, а затем разум сжали не принадлежащие человеку воспоминания. Они мерцали, а при попытке сконцентрироваться на них, приносили боль. Ужас накрыл сознание, затем пришло понимание потери контроля и того, что ничего нельзя изменить для предотвращения чего-то, что вот-вот произойдёт. Безжалостно охватывающий внутренний пожар, эхом повторяющийся, настоящий, насквозь пронизывающий ужас. Мир, который он начинал ощущать, будто потух, он доносился, как из-за какого-то барьера, будто его выкинуло за приделы реальности. Ощущение того, что собственная сущность не принадлежит разуму, но он всё так же остро осознает, что происходит внутри него. Огромное желание бежать и бежать, но невозможность сдвинуться с места. На разум постоянно давило прошлое, которое ещё больше загоняло его в угол, и нельзя было куда-то деться. Вся жизнь сконцентрировалась в пульсирующих словах, которые доносились с разных сторон: «Виновен в этом…», «Виноват в том», «Зло этого мира!», «Чудовище!». Боль стала центром существования и, словно, воронка затягивала куда-то. Существо мага будто сжалось в тиски, где-то в глубине был вопрос, что происходит, но он почему-то казался таким глупым. Всё светлое и радостное уже давно перестало существовать, и было слишком эфемерным. Смерть храмов один за другим, постоянные проклятья от демонов, мольбы о смерти похороненных личей, чёрные молитвы культа Пустошей и лицемерие людей, которые, произнося его прозвище, молились Ему, словно последний гвоздь в крышку гроба вечные бесчувственные слова: «Иди и наведи порядок в новом отрезке», равносильные для него крику «Вон!». Внезапно, сквозь бурю эмоций и чувств, просочился луч света, собеседник ухватился за него, как за нить, которая указывала верный путь в лабиринте. Мгновение, и он оказался в знакомом храме, где царила темнота, и лишь в тусклом свете в углу сидел молодой человек над умирающим мужчиной. Буря в глубине существа утихла, но не прекратилась, в тот момент показалось, что только слова, только разговор с этим сильным и чистым человеком смогут её хоть на время унять. — Хейвуд! — голос будто будил его от сна, отрезвляя разум и давая отойти от этого странного наваждения и осознать, что он всего лишь человек, маг по имени Хейвуд Монд. — Хорошо. Простите, что я не предупредил о том, что погрузил вас в своё воспоминание. Однако теперь вы понимаете, что ощущаю я. С чем я постоянно живу. Постарайтесь мне не противиться, вы вобрали достаточно энергии моего существа, а она может разрушить вас. Реальность воспоминания растворилась и осталась темнота. Лёгкое соприкосновение, будто укутывало его существо и чем-то напоминало объятье. Мгновение, и невидимые нити рванули то, что уже было им. Словно струны лютни, нити колебались, и он старался не противиться им и поддаться на эти болезненные прикосновения, колеблясь в их такт. Рывок за рывком, отзывались некой особой музыкой его души. Тысячи раскалённых игл вонзились в нематериальное тело, он старался стать с ними единым целым, но в тоже время выпустить их силу. Была иступленная боль, которую можно было перебить лишь более сильной болью. Словно взрывом, нити разорвались, оставляя от лютни лишь бессильный на музыку корпус. Хейвуд ощутил резкую тяжесть и блаженную боль, смешанную с усталостью и изнеможением, он чувствовал себя полным, но и пустым одновременно, казалось, что произошло нечто важное, но разум не мог осознать что и с трудом собирал по крупицам реальность. Что-то назойливое мельтешило в сознании. Наконец, он открыл глаза, к нему кто-то наклонился, пытаясь добудиться. — Маг Хейвуд! Наконец старик почти полностью пришёл в себя и смог узнать в человеке, который будил его, Натаниэля Киро. — Натаниэль, мой мальчик, что такое? — немного не понимая, спросил пожилой маг. — Маг Хейвуд, я проснулся от того, что вы кричите. Я пытался достучаться до вас, но мне пришлось воспользоваться ключом, что вы мне дали. Вы лежали и будто бы не были живы, но дышали. Я пытался вас разбудить, но всё было тщетно, затем вы застонали, казалось, что вам больно. Я пытался вернуть вас в сознание, но ни одна моя попытка не увенчалась успехом, а затем вы будто «вернулись», я вновь попытался вас разбудить и вот вы проснулись. Что с вами было? — Не знаю, наверное, просто сон, — соврал Хейвуд, он всегда знал, что вряд ли кто-то поймёт его связь с Присутствующим, поэтому никому не следовало знать об этом, даже такому славному молодому магу, как Натаниэль. Нет, особенно ему. Весь в отца, такая же хватка в интересных ему делах, энергия, хороший магический дар, но вот только он не организован и всегда нацелен на развлечения. В данном случае это хорошо, он не будет приставать с расспросами, только, возможно, будет интересоваться здоровьем, но это терпимо.