Золотко

      «Шутки про эстонцев больше не котируются, " — мысленно вздыхаю, оглядывая комнату предоставленную главой клана Кертье на время моего пребывания в Лукидонии. У меня есть шесть часов, чтобы прийти в себя после дороги и подготовиться к встрече с Лордом и это называется «немедленно».        Главный особняк Кертье не производит мрачного впечатления, несмотря на преобладание темных цветов и малое количество освещения. Тяжелые складки бархатных штор, каменная коробка стен обтянутых узорчатым шелком, тянущиеся в бесконечность ковры, стрельчатые арки, витражные и прозрачные окна, лепнина, статуи, высокие потолки поддерживаемые колоннами, золото, резкость линий уводящих взгляд вверх, а всё равно на краю сознания мелькает ассоциация не со склепом готическим собором, а сосновым лесом.        — " Главное, при встрече с Лордом не начать шутить про Дракулу, " — напоминаю себе, чувствуя попавшей в смолу мухой.       Глухое черное платье из незнакомой ткани принесённое служанкой, с мириадой мелких пуговиц и тяжелой юбкой уходящей в пол выглядит настолько строго и сухо, что напоминает доспех. И стоит мне в него облачиться и убрать волосы в ставший привычным пучок на голове, то становится ясно, сюда не хватает только чепчика и всё, можно хоть сейчас записываться в дуэньи или преподавать в школе для благородных девиц.       Короткая лекция от главы Кертье о том, как стоит приветствовать, что не стоит делать не в коем случае, и что приветствуется в разговоре с их правителем оседает в сознании, испускаемая Раджеком аура действует лучше любого успокоительного. Думаю, если сейчас мимо меня проскачет Жуть на розовом слонике, я только улыбнусь и посоветую перекрасить в голубой.       Я вслушиваясь во вкрадчивый и тихий голос живой молнии практически не замечаю пути до тронного зала. Он подавляет своим величием и мощью. Белый камень стен, толстых колонн стремящихся верх и поддерживающих арочные своды, внушающий трепет купол над троном к корому ведёт красная ковровая дорожка с золотым кантом. Шестиугольные двойные пирамиды голубых кристаллов на по краям пьедестала на котором покоиться трон, вызывают неприятное ощущение, как от нацеленно прямо в лицо ружья.       Женщина в черном, с черным шелком волос и пробирающим до костей взглядом на троне в обилии белого алого и золотого прекрасна и смертоносна, вот только она так же не полна как и тот ноблесс, что привёл меня сюда. И потому моё приветствие, ответы на вопросы, всё звучат сухо, натянуто и предельно коротко.       Аудиенция выматывает.       — Раэль упоминал, что ты обладаешь некими способностями присущими благородным. Так ли это? — наконец озвучивает Лорд витавший в воздухе с самого начала вопрос.       — Я слишком мало знаю о ноблесс, чтобы судить насколько силы моей души схожи с тем, что дано Вашей расе. Будет правильней показать, чем объяснять только словами.       — Покажи.       — Каюки, — зову я, занпакто и оно откликается перетекая из облика канзаши и шелкового шнурка в костяное чудо, мои волосы рассыпаются по плечам согревая и успокаивая, словно отгораживая от подавляющей меня вечности таящейся тут в каждой тени. — Занпакто. Отражение души, духовный клинок. Моё обучение было прервано в самом начале. Так что время когда я могу им пользоваться полноценно неизвестно. Живое тело вносит дополнительные ограничения.       Меня словно Король ведёт за руку и я сажусь на пол и выхожу из физической оболочки, просто и естественно, словно умела это всегда. Ноблесс дернувшись застывают без единого движения широко раскрыв глаза и изучая открывшийся им вид.       Ярко-алая нить жизни размерено пульсирующая в такт сердцебиению связывает меня с телом, цепь судьбы выглядит так словно замкнута на самой себе, странным ожерельем паря над телом. Белая ткань свадебного кимоно, на ощупь как шелк, а на вид что-то среднее между чешуей и перьями, алая каплевидная маска скрывает лицо.       Я снимаю маску делая вздох, наслаждаюсь ощущением… правильности. Будто слон которого на долго утрамбовали в напёрсток, и наконец позволили вылезти.       — В мире из которого пришла моя душа прежде чем получить новое рождение в этом, обладателей занпакто называли шинигами, — мой голос служит толчком к действию для Лорда. Её обжигающе горячие, наполненные жизнью пальцы касаются моего лица, и я с трудом удерживаю себя от того чтобы отшатнуться. Вот только на прикосновении это не останавливается. Энергия материального мира словно наждачкой проходит по духовному телу, и возвращается к Лорду мощным импульсом риацу восполняющем её дух. Нить жизни связывающая с телом тревожно гудит грозясь лопнуть, резко отступаю, скрывая лицо и возвращаясь в тело.       Несколько секунд дезориентации и я плавно принимаю вертикальное положение, осознавая, что на лице где меня касалась ноблесс плоть просто исчезла. Новым испытанием для нервов становиться волна энергии очищения от Короля позволяющее убрать последствия.       — Меня манит живое тепло, но я не желаю, чтобы моя собственная жизнь растаяла, — голос из-за гуляющей внутри энергии более чем странным.       Аудиенция продолжается. Вот только настойчивой потребности быть предельно честной и спокойствия, ватой окутывающего сознание, больше не ощущаю. Я теряюсь во времени. ***       Виктор Франкенштейн определённо пребывал не в лучшем состоянии духа. Он сам не мог определиться злило или успокаивало написанное каллиграфическим подчерком заявление об отпуске от одной крайне проблемной подчинённой, но он так и не расстался с ним. В нескольких сухих канцелярских предложениях содержалась информация о том, что один чрезмерно наглый мальчишка Кертье (видимо не в отца характером пошли, тот был намного более уравновешенным и человеческих девиц точно не воровал) пришел и пригласил на аудиенцию к Лорду. И достаточно было обладать хотя бы зачатками разума в черепной коробке (что уж говорить о самом Викторе), что бы осознать, что младший в подробностях описал встречу с Айрис и именно это стало причиной крайне настойчивого приглашения его сотрудницы в Лукидонию. Лорду стало любопытно вот она и отправила каджу Кертье пригласить вызвавшего любопытство разумного (тут, уж яблоко от яблоньки не далеко упало, хотя когда он видел её в последний раз нынешний Лорд казалась ему вполне адекватной особой).       Прибытие на самолёте (чтобы сесть на остров его пришлось немного разбить и уронить в прибрежных водах) в Лукидонию тоже не прибавило настроение. Местные за время отсутствия Мастера совсем распоясались и посмели скрыть его владения иллюзиями и объявить запретными землями. Ноблесс что встретились на пути в основной своей массе вызвали еще более удручающее впечатление, чем он ожидал. Предательство нескольких каджу не лучшим образом сказалось на силе большинства лукидонцев. Появление троицы модифицированных, на общего бедлама и не после всего произошедшего не вызвал даже раздражения. Он почему-то не сомневался в том, что они найдут способ отправиться в Лукидонию даже в плавь, не смотря на то, что сам лично несколько раз выкидывал из самолёта.       Но…       Тишина ночи. По бокам дороги в дань памяти тянется длинная вереница статуй ушедших в вечный сон благородных. Каменные плиты охраняемые каменными стражами ведут к дверям храма, что возможно открыть только в полнолуние. Храма, в котором может себе позволить забыться во сне и отдохнуть Мастер.       — Мы… случайно ли не в храм отправляемся? — спрашивает Виктор следуя за своим Мастером.       — Вовсе не случайно. Сегодня полнолуние.       — Мастер, Вы собираетесь вскоре снова погрузиться в сон?       — Нет. Сегодня мы здесь по другой причине. Я должен кое-что проверить, — от слов Истинного Ноблесс в душе его верного слуги возникает крайне дурное предчувствие.       — Кое-что поверить? — всё еще на что-то надеется скромный директор школы и крайне добрый и отзывчивый человек.       — В мои планы не входило посещение храма, но… узнав, что эта область стала запретной… я обязан проверить одну гипотезу.       — Мне тоже показалось странным решение прежнего лорда устроить здесь зону отчуждения.       Мастер остановившись перед дверьми являющиеся первым каменным стражем направляет свою силу в камень и тот откликается, застывшие глаза прекраснейшей женщины с распущенными волосами вспыхивают алым. Трещина разделяет на пополам искусный барельеф древней Ноблесс навечно застывшей с разведёнными в стороны, словно бы в тщетной попытке обнять весь мир, руками.       Створки бесшумно распахиваются выпуская наружу скрытую внутри силу.       «Эта энергетика… Никогда раньше я в этом храме подобного не ощущал…» — вглядываясь в первый момент ослепляющее внутренне пространство священного зала.       — Откуда он здесь?! — вырывается из горла Виктора, быстрее чем он успевает до конца осознать что именно видит перед собой. Скромный директор, крайне скромной и тихой школы, в слух описывает сам для себя то, что видит, надеясь, что глаза обманывают его. — Меч, наделённый мощью столь ужасающей, что у перепуганных людей стал ассоциироваться с концом света, — пугающее видение не спешит исчезать, Мастер тоже молчит, Виктору приходиться продолжать говорить дальше. — Духовное оружие… лордов. Рагнарёк.       — Лорд… оставил после себя крайне не простое наследие, — крайне тактично описывает ситуацию Ноблесс.       «Что задумал старый жучара?!»