Передоз по почте

Если после Нового Года что-то должно было измениться, то точно не что-то между Даней и Юликом. Потому что. Ничего. Не. Изменилось. -…Таня, Таня… Объясни, как набраться смелости? — с душой пропел Ермаков. — Знаешь, Таня, не передать словами то, как я люблю тебя! — прыжками на кровати Даня пытался изобразить игру на гитаре, отдавая всю силу этим действиям, — Между нами такая пропасть, Таня, но я так люблю тебя! Март наступил так же незаметно, как и прошёл год с их знакомства. Вон Юлик сидит на кресле Дани, закинув на его стол ноги, смотрит «Бешеных Псов» по телефону с одним наушником, чтобы слышать этого ненаглядного. В колонках заиграла «Улица Сталеваров» и Даня, спрыгнув с кровати, ловко пробрался к Онешко и схватил того за руку, забрав у него телефон, отложил его и закружил в медленном танце, подпевая мелодичному Каплану: — Но, когда спать пора, тени наших душ ходят по дворам: топ-топ-топ… Топ-топ-топ… Юлик улыбнулся, опустив взгляд. Всё же что-то смущающее было после ночи с тридцать первого на первое. Онешко после неё было неловко даже в глаза взглянуть Ермакову, а тот будто и не обратил внимания. Хотя по сути так и было. Пусть Юлик не сразу заметил, но до того момента они уже больше походили на парочку, чем следовало, поэтому Онешко быстро успокоился, считая, что ничего не изменилось. Кроме количества поцелуев и проводимого времени, да и кровать они делят теперь просто так. Онешко никогда ни в чём не будет уверен: ни в продолжительности их отношений, ни в себе самом, зная свой нрав всё испортить или просто внезапно закрыться от всего, даже не заметив этого. Но, кажется, этого не происходило довольно долго, может можно и спокойно выдохнуть? Он не знал наверняка. Пусть. Пусть пока что он побудет под крылом этого журналиста-меланхолика в футболке с надписью «20ХХ век», гавайских шортах по колено и полосатом зелёном халате, напомнившем бывшему студенту раскраску арбуза. То «знакомство без имён» со студентом, у которого взгляд заторможенный и такой же дикий, как у Дани переформировало те самые мысли о «лёгком существовании» в «жизнь для кого-то», хотя у Дани, вроде как, просто появился человек, который знает о нём всё. Тупо всё, пусть он даже не говорил ему об этом. Даже самые глупые прогулки увеличились сначала из-за работы, потом ради закупов продуктов с Онешко — самые глупые примеры, но оказавшие большое влияния. Почему же? Потому что ради другого человека неосознанно меняешься, подстраиваешься — закон природы, приспособление к среде обитания. Ведя парня в танце, мол барышню за талию, Даня чуть посмеивается, потому что вот кто-кто, а Юлик совершенно не слащавый в свои двадцать четыре, вот совершенно. Но и это не меняет того факта, что смущается больше всего именно Онешко, пусть даже это обычное утро, когда Даня как обычно втыкнёт в одну точку, и ею окажется спящий Юлик. Возможно в этом и есть их очарование? Да, всё возможно.

обязательно к прочтению Напоследок об этом всём этом: В моих фильмах нет места морализаторству. Я рассказчик, а не моралист. Квентин Тарантино Я хочу сказать, что я рада, что даже у этого нашлись читатели. Я не выношу морали — я рассказываю историю, которую придумала у себя в голове от корочки до корочки, взяв лишь внешность и кусочек характера реальных людей. Творите, осуждайте реалии, пишите такие простецкие и камерные, не несущие смысла, рассказы. Поверьте, это расслабляет получше алкоголя и наркоты. Как музыка. Или соц.сети. Спасибо, что были со мной.