Искупление

Ира проснулась поздно, впервые за долгое время совершенно выспавшаяся, спокойная и расслабленная. Лениво потянулась, взглянула на часы, но, вопреки обыкновению, не сорвалась с постели, судорожно соображая, успеет ли накраситься и позавтракать, или чем-то придется пожертвовать. Нет, все-таки как иногда хорошо остаться дома одной... И тут же вскинулась, рывком отбрасывая одеяло и привычно нашаривая в тумбочке пистолет.       — Тьфу ты! Ткачев, напугал!       — Доброе утро, — как ни в чем не бывало отозвался Паша, отвлекаясь от сервировки стола и с улыбкой взглянув на растрепанную начальницу, чей домашний образ весьма интересно дополнял снятый с предохранителя пистолет.       — А что, предупредить нельзя было? — не сбавила оборотов Зимина, прошлепав на свое место у стола. — Так, знаешь, и довести можно!.. А если б я тебя пристрелила?       — Да я звонил, у вас телефон был отключен. Ну а потом решил не беспокоить, думал, спите вы еще...       — Заботливый какой! — фыркнула Ирина Сергеевна. И, наконец переведя дух, удивленно уставилась в центр стола. — Паш, это что?       — Ну... это... — как-то смешно замялся Ткачев, потерев рукой подбородок, — торт типа... Ира, недоверчиво оглядевшись, не обнаружила на кухне следов магазинной упаковки и снова пристально уставилась на Пашу — он под ее взглядом даже немного заерзал.       — Что-то не так, Ирин Сергевна? Ира, внимательно разглядывая десерт — завитушки из воздушного крема, орехи, кокосовая стружка и тертый шоколад — наконец решилась задать животрепещущий вопрос, все еще не совсем уверенная в своей догадке:       — Паш, а ты что, сам это все готовил?       — Ну... да. Рецептов в интернете полно, на кухне у вас вон всякие навороченные штуковины стоят, так что дело нехитрое... Типа в честь праздника решил вам... — и осекся, торопливо удержав за талию сорвавшуюся с места начальницу — неуклюже ткнувшись губами в его щеку, Ирина Сергеевна поспешно высвободилась, тут же отступив назад, кажется, сама смущенная своим порывом.       — Прости, Паш... Просто это так... неожиданно, приятно... Мне никогда никто...       — Да ладно, это и несложно вовсе, чего там... У меня все равно день свободный сегодня, — как-то заторможенно отозвался Ткачев. Чуть больше десяти дней. Он не видел ее чуть больше десяти дней — казалось, ведь буквально вчера было это безумие в кабинете, буквально вчера он видел... видел все то, о чем не смел и подумать, не то что мечтать. Видел ее обнаженной. Все плавные, по-особенному женственные линии, какую-то особенную мягкость движений — еще не сопоставляя это все с самым важным. А вот сейчас наткнулся взглядом на округлившийся живот под пижамной футболкой, и снова что-то перевернулось внутри — от простого осознания, что это все точно не странный сон и не какая-то ошибка.       — Паш, ты чего? Все нормально?       — Что? А, да. Извините. Кстати, о празднике! — хлопнул себя по лбу, вспомнив о чем-то, и тут же полез в карман джинсовой куртки. — У меня ж подарок для вас...       — Какая красота! — с истинно женским восторгом выпалила Ира, рассматривая подвеску в небольшой бархатной коробочке. Она всегда питала страсть к милым побрякушкам, но это украшение — камешки разных размеров в обрамлении причудливого плетения — как-то сразу и прочно приковало взгляд: появилась уверенность, что, однажды надев, снимать его она уже не захочет.       — Нравится? — как-то неуверенно улыбнулся Ткачев, встретив сияющий взгляд. — Давайте застегнуть помогу...       — Очень красивое, Паш, спасибо, — тихо сказала Ирина, коснувшись кулона. И, повернувшись, — их глаза оказались совсем рядом — наконец решилась задать мучивший столько времени вопрос. — Ты на меня не злишься?       — Я? На вас? Да за что? — с неподдельным изумлением уставился Ткачев, кажется, искренне не понимая, о чем она вообще говорит.       — Ну, за то что я... что мы с тобой... — по щекам разлился жгучий румянец, — между нами... Ну, там, в кабинете... — Заметив, как в лице Паши что-то дрогнуло, заторопилась, боясь, что сердито и резко перебьет. — Ну ты же понимаешь, эти долбаные гормоны... Я сама не знаю, что мне от себя в следующую минуту ждать... Да и ты тогда... Я ж все вижу, все понимаю... Ты здоровый мужик, тебе нужно... И потом, ты столько для меня делаешь, а я для тебя совсем ничего не могу... — и замолчала на половине фразы, на мгновение испугавшись — таким бешеным стал его моментально потемневший взгляд; лицо будто окаменело. Но ее не оттолкнул, и сам не отстранился тоже — только дернулась щека.       — Так вы что, только из благодарности? — переспросил медленно — голос был тихим и неестественно-ровным, мертвенно-спокойным даже.       — Можно и так сказать. Но если тебе это интересно, — чуть заметно усмехнулась, становясь знакомой, привычной Зиминой, — то мне в тот момент действительно этого хотелось.       — Ну что, спасибо за честность, — у него хватило сил улыбнуться в ответ. Бросил взгляд на часы, радуясь предлогу прервать эту нелепую сцену. — Ирина Сергеевна, я побегу, у меня еще встреча насчет квартиры на сегодня назначена. Вы тут расслабляйтесь, отдыхайте, Измайлову вон в гости позовите, по магазинам походите, я мешать не буду, до вечера походу там застряну... Ну а если что, звоните, в общем... Ира, услышав хлопок входной двери, опустилась обратно на стул, придвинула к себе тарелку с куском торта, налила чаю. И не заметила сама, как следом за первым исчез и второй кусок — очнулась только, когда потянулась за следующим.       — Так, Зимина, стоп! — одернула себя строгим начальственным тоном. — Такими темпами ты скоро ни в какую одежду не влезешь... Вот Ткачев, умеет же удивить... — И, опустив взгляд, с какой-то невероятной осторожностью таким уже давно забытым жестом опустила ладонь на живот. — Замечательный у нас папа, правда же?..

***

      — Хорошо, вам, девчонки, — вздохнула Ира, подливая себе еще сока. — Есть и пить можно что угодно, спать как удобно, пара лишних килограммов прибавилась — согнать не проблема... А мне еще долго в образе бегемотика ходить, — усмехнулась как-то незнакомо-мягко, украдкой снова бросив мимолетный взгляд на живот.       — Ой, Ир, тебе с твоим бараньим весом это точно не грозит, да и похудеть не проблема, — хмыкнула Лена, подбирая ложечкой остатки торта. — Слушай, вкуснотища какая... Где покупала?       — Да в кондитерской здесь у нас заказала, — не моргнув глазом ответила Ира, не желая выслушивать порцию новых подколов подруги и распространяться перед Викой обо всех тонкостях их с Ткачевым отношений. Блин, как же сложно и глупо это все — шифроваться, скрываться, врать. Вроде взрослые люди, официально женатые, а поди ж ты, прятаться приходится будто школьникам. И дело даже не в сплетнях и слухах — на это ей давно уже было плевать — Ира просто не представляла, как охарактеризовать их странные, в чем-то нелепые отношения. Не друзья, не враги, не любовники, не супруги — и в то же время всего понемногу. Хотя "супруги", пожалуй, самое точное — столько всего их уже объединяет, что они, можно сказать, в одной упряжке...       — Ир, ты где витаешь? — Измайлова, разворачивая очередную шуршащую обертку из огромного фирменного пакета, возмущенно посмотрела на зависшую подругу.       — Извини, задумалась, — очнулась Ирина и, подхватив мобильный, направилась из спальни. — Девчонки, вы тут пока покупки разбирайте, мне позвонить надо. — И, не заметив, как Вика с Леной озадаченно переглянулись, прикрыла за собой дверь. Закусив губу, слушала мерные гудки в трубке, от нетерпения барабаня пальцами по столу. — Вот зараза, где его только носит... Ира никогда не верила во всякую муть вроде предвидений, предчувствий, интуиции, хотя последняя спасала не раз, но сейчас внутри медленно разрасталась совершенно необъяснимая и нелогичная тревога, никак не желавшая исчезать. Ему сейчас плохо. Каким-то непонятным острым ощущением укололо в самое сердце — нет, не чувство близкой опасности, что-то иное, на каком-то подсознательном, вернее даже чувственном уровне.       — Да, Ирин Сергевна, слушаю, — голос в трубке был совершенно размякшим, даже немного невнятным — в грудь тут же ударила тугая волна раздражения.       — Ты что, пьяный? — моментально "включила" начальницу, даже тон потяжелел.       — Да не, я в норме... Так, выпил чутка с покупателем, типа сделку обмыли... Да вы не переживайте, я это, у себя пока останусь, тем более вещи там надо собрать, то-се... Давайте я вам завтра с утра позвоню, расскажу все в деталях... А вы это, отдыхайте... После разговора Ира еще с минуту стояла неподвижно, тупо смотря на экран замолчавшего смартфона. Тревога вроде бы утихла, улеглась, но навязчивое чувство "что-то не так" все равно не рассеивалось, не исчезало. Добавилось только смутное понимание — это как-то относится к ней, к ее словам: она сказала что-то не то, ошибочное, неверное, несправедливое, оттолкнув, задев неожиданно сильно и больно. Только вот чем...