С приветом по студентам

— Не ори так, приятель. Не так уж ты плохо выглядишь, — подал голос Теодор Нотт и кинул в Джоан подушку. Женщина хотела увернуться, но упала с кровати. Ожидая насмешки, она закрыла глаза, но, вопреки ожиданиям, стояла тишина. Удивившись, Джоан открыла глаза: Драко Малфой протягивал ей руку с абсолютно серьезным лицом. Еще больше удивившись, она приняла эту небольшую помощь и встала. Присев на край своей кровати, которая сама заправилась, стоило ей только случайно покинуть ее, Роулинг огляделась. Вокруг нее была мебель, схожая с той, что находилась в комнате гриффиндорских девочек. Спустя некоторое время, справившись с шоком, Джоан начала собираться. В голове у нее мелькнула мысль, что неплохо было бы для начала посетить туалет. И тут — женщина могла поклясться, что волосы от этого вывода у нее на голове встали — стало ясно, что это будет непросто, учитывая, какое тело ей досталось. Отогнав все мысли прочь и мысленно убедив себя, что она сможет вытерпеть, Джоан подошла к шкафу. Выбора практически не было: все мантии и рубашки одинакового цвета и оттенка, а брюки отличаются лишь количеством карманов. Немного поискав, в шкафу обнаружилась непонятно как сюда попавшая рубашка малинового цвета, но надеть ее женщина все же не решилась: «Оставлю ее на случай какого-нибудь Бала» Закончив сборы и тщательно оглядев себя в отражении зеркала, Джоан окинула взглядом комнату: Теодор, обнаруживший на своей единственной мантии огромное пятно, битый час старался его убрать, выкрикивая какие-то странные заклинания, больше похожие на проклятия в сторону Гриффиндора, а Малфой — Роулинг чрезвычайно удивилась — скрывал несовершенства своего лица. Нет, он не рисовал стрелки и не красил губы алой помадой. Драко перед зеркалом по очереди называл заклинания: — Augmentium! — на взгляд Джоан ничего не изменилось, но Малфой явно был в восторге и потому продолжил: — Augmentium Maxima! — зря он это сказал: его ресницы начали стремительно расти и достигли в длину примерно четырех дюймов. Теодор захохотал, да и Джоан еле сдержалась: все же родители привили ей чувство такта. — Finite Incantatem! — и все стало на круги своя. А Драко, видимо, решив больше не экспериментировать с ресницами, произнес: — Аlbius, — и Джоан стало ясно, отчего цвет лица аристократа при любых обстоятельствах оставался неизменным. Неизвестные ей чары действовали на волшебника, покрывая всю его кожу аристократической бледностью, но по неизвестным причинам на шею они не действовали, а Малфой об этом и не догадывался. Раздался тихий смешок. Нотт подмигнул женщине и прошептал: — Вibens. Тут уж тактичность Джоан ее не спасла. Стараясь сдержать смех, она отвернулась к стене, но это не помогло. Неудивительно: Драко Люциус Малфой, аристократ всея Британии, стоял у зеркала и с открытым от удивления ртом трогал свой внезапно покрасневший нос, заодно пытаясь восстановить свою прическу, на укладку которой тратилось столько времени. Драко, поняв, откуда здесь растут ноги — точнее нос, — обернулся. Он рассерженно переводил взгляд с Джоан на Нотта, пытаясь понять, кто такое с ним сотворил. Не став дожидаться решения Малфоя, Теодор взмахнул палочкой и снял все лишние чары. Драко с благодарностью посмотрел на него и, повернувшись к Роулинг, сказал: — А ты теперь, ходи и бойся, — и с гордо поднятой головой вышел из комнаты. Джоан возмущенно уставилась на Нотта, но тот лишь пожал плечами и поспешил покинуть комнату вслед за другом. В Большом зале стоял шум. Оглянувшись по сторонам, она заметила заплаканную Лаванду. «Разумеется, я здесь ни при чем. Это она просто ноготь сломала» — попыталась успокоить совесть женщина, но это плохо удалось и она поинтересовалась у Драко, который сидел за столом рядом с ней, стараясь придать голосу безразличие: — А чего эта Браун такая зареванная? Неужели у нее снова кролик умер? Малфой с присущими аристократу манерами аккуратно проглотил свой кусок пирога, предварительно все тщательно пережевав, вытер рот салфеткой и произнес: — Я, конечно, не интересуюсь слухами, но… В общем, вчера в Когтевране была вечеринка, а Браун непонятно с чего вдруг отказалась прийти на нее. Ну, Терри Бут не стал отчаиваться, и вчера его Пэнси застала за поцелуем с Падмой Патил. К утру об этом узнала вся школа, в том числе и Лаванда. «Ой, я же жизнь, похоже, Лаванде испортила» -… а я на стороне Бута. Он не промах, просто аплодирую… Не дослушав Малфоя и схватив сумку, Джоан быстро выбежала из зала и направилась в теплицы. Насколько она помнила, там сейчас был урок у двух факультетов: Когтеврана и Гриффиндора. Да, так и было. В углу тихо всхлипывала Лаванда, Терри перешептывался с Падмой, а бедняжка Парвати не знала кого поддерживать, поэтому она сидела отдельно ото всех и изредка бросала взгляды то на сестру, то на Лаванду. Но, как только Джоан показалась в дверном проеме, все взоры устремились к ней. — Забини, что ты здесь забыл? — спросил кто-то с явным вызовом в голосе. Джоан не повернула голову: она хорошо помнила, кто чаще всего так говорил в ее книгах — Рон Уизли. Проигнорировав его, Джон собралась уйти. Она резко развернулась и столкнулась нос к носу с Гермионой Грейнджер. Девушка от неожиданности выронила учебники, и Роулинг решила помочь ей. Не замечая шокированных взглядов Гермионы и всего Гриффиндора с Когтевраном, она собрала вещи и подала их Грейнджер. До девушки не сразу дошло, что ей подает парень со Слизерина, но взяла их, а Джоан поспешила убраться. Едва успев занять место рядом с Милисентой Булстроуд, Роулинг достала учебники. В класс вошла Минерва МакГонагалл, и шепот в классе моментально стих. От этой волшебницы чувствовалось могущество, которым нельзя было не восхищаться. Взмахнув палочкой, чтобы задернуть шторы, профессор произнесла: — С этого дня мы приступаем к изучению очень важной для вас темы. Трансфигурация человека подробно изучается лишь в университетах Высшей Магии, но основы вам нужно знать, независимо от того, кем вы собираетесь стать. Сегодня мы с вами рассмотрим теоретическую часть… «Слава Всевышнему! Не придется пользоваться палочкой» -… но иметь с собой палочки к следующему уроку, — продолжала Минерва. Джоан закатила глаза, понадеялась, что к следующему уроку она уже отсюда выберется и погрузилась в свои мысли. Тут к ней подошла Дафна Гринграсс и уставилась на нее, широко улыбаясь. Недоуменно подняв бровь, женщина посмотрела на нее, а затем обвела взглядом кабинет: всех распределили по парам, и волшебники уже упражнялись. «Что это значит?», — а вслух спросила: — Но МакГонагалл же сказала, что практика на следующем уроке! Улыбнувшись еще шире, Дафна пояснила: — А это все Драко. Он сказал, что Слизерин — лучший из факультетов, поэтому сможет колдовать и без теории. Ну, тут МакГонагалл нас и разбила на пары и предложила попробовать. А ты что, все прослушал, Блейз? Не удостоив слизеринку ответом, Джоан заметила Минерву, которая исподлобья глядела на них и периодически хмыкала. «И правда, гриффиндорка до мозга костей» От нечего делать Роулинг отправилась в конец кабинета, где практически не было людей, а Дафна хвостиком направилась за ней. По пути Джоан вглядывалась в волшебников, но никак не могла уловить движения палочек или заклинания, которые они произносили. Резко изменив курс на сто восемьдесят градусов, женщина направилась к Минерве МакГонагалл. Гринграсс же осталась стоять посреди класса и лишь смотрела за действиями Забини. Профессор очень удивилась, заметив, что к ней подходит один из слизеринцев. — Профессор, что, если я не хочу калечить себя, а хочу изучить теорию? — Что ж, я удивлена, мистер Забини. 5 очков Слизерину за столь разумное решение. На сегодня Вы свободны. Ведь я все равно я решила все же посвятить следующий урок теории Трансфигурации. Покинув класс и оставшись незамеченной, Джоан поспешила в комнаты. Ей еще предстояло подготовиться к УзМС*. Хагрид встретил их с серьезным лицом. Джоан расстроилась, увидев, его таким. Урок был на удивление скучным — не было ни соплохвостов, ни драконов. Но было заметно, что к уроку лесник готовился абсолютно без вдохновения — конечно, ведь Слизерин все равно бы не оценил его трудов, а может, даже написал бы на него жалобу. Не собираясь наблюдать, как Драко наводит марафет, готовясь к ужину, Джоан решила прогуляться по территории школы. Вокруг было необычайно красиво. Шотландия — поистине прекрасное место. «Это было одно из моих лучших решений — разместить школу именно здесь». За ужином Джоан заметила, что Лаванда вся сияет и болтает с Роном, а Гермиона весьма подавлена. Решив, что Драко знает подробности, женщина повернулась к нему и спросила: — А что теперь с Гермионой? Забыв о манерах, выплюнув остатки отбивной, Драко сказал: — С каких это пор она для тебя Гермиона? Забудь об этом. Я слышал, что ты помог ей сегодня, но то, что ты положил на нее глаз — это новость… Знаешь, я даже рад… Говорят, Лаванда теперь встречается с Роном, забыла уже Бута. А Грейнджер… она лишилась друга. Друга сердца. Жаль, что она предпочла его, а не меня… — и Малфой погрузился в раздумья. Теодор, слышавший этот разговор, сказал: — А он еще и отрицал. Ведь это очевидно всем. Но он не в курсе одной детали: Уизли не разговаривает с Грейнджер, потому что подозревает ее в том, что она крутит романы со слизеринцами. Сначала я вчера на эмоциях раскрыл небольшую тайну Драко, а затем ты со своей помощью… Эхх… Дамблдор сидел за столом, о чем-то переговариваясь с Бертой Джоркинс. Она что-то доказывала, иногда прерываясь на то, чтобы выпить апельсинового сока из стакана. Джоан внимательно присмотрелась к Дамблдору. Тот в свою очередь искал кого-то в зале. Проследив за взглядом директора, женщина заметила счастливую Лаванду. Вдруг она почувствовала, что на и нее кто-то пристально смотрит. Повернувшись, она наткнулась глазами на Альбуса Дамблдора, который в ту же секунду вернулся к беседе с преподавателем Маггловедения. Это уже не могло не удивлять. — Директор, я отказываюсь помогать Вам! — Успокойтесь, Берта. — Нет уж, вы просили о помощи, я временно заменила профессора Маггловедения, но Вы зашли слишком далеко! Прекратите это издевательство над человеком! — Вы правы, все зашло слишком далеко. Проблема в том, что я не могу это остановить…