Лето мажора

      Где я? Складывалось ощущение, будто я ослеп. Все вокруг было в какой-то дымке. Я пару раз моргнул – безрезультатно. В том, что я это сон я ни на секунду не сомневался. Вообще, полезную способность я приобрел – отличать сны от реальности. Хотя, учитывая то, что мои сны и снами по сути не были – достижение весьма сомнительное. Это скорее скачки куда-то в другое измерение, куда-то, где мне определенно стоит искать что-то важное. Что-то, что поможет мне.       Тихо ругнувшись, я пошел вперед. Без особой оглядки на то, что осталось позади меня. Я шел и шел, пока туман не начал слегка развеиваться. В конце концов, я услышал звук колышущихся деревьев. Что ж, хоть что-то. После нескольких минут блужданий в абсолютной тишине и без особого понятия, куда я собственно иду, это было хорошим знаком. Я слегка ускорил темп. Вскоре показался просвет. Это должен был быть выход. Перейдя на бег, я уже представлял себе все возможные варианты дальнейшего развития событий. Вот оно, вот оно…       Я оказался на побережье. Позади – березы, тихий свист кузнечиков и ощущение безмятежности. А впереди… Впереди виднеется лодочная станция «Совенка». Получается, я на острове «Ближнем»? Скорее всего.       – Сема, мальчик мой, ты пришел, – услышал я нежный женский голос.       Я обернулся. Почти рядом со мной стояла женщина. Она улыбалась. Каштановые волосы, ростом чуть ниже меня, карие глаза. А вокруг нее было словно какое-то свечение. Ангельское золотистое свечение. Нетрудно было догадаться, чей именно образ возник сейчас перед моими глазами.       – Мама… – чувствуя наворачивающиеся слезы, я кинулся ее обнимать. Но она была бестелесной. Как воздух. Я беспомощно поводил руками, стараясь все же ухватиться за нее, но все было тщетно. А она все улыбалась. А затем рукой провела по моей голове. В ту же секунду я почувствовал небывалую легкость. Как будто весь мир одарил меня потоками тепла.       – Ты стал таким красивым юношей, Сем, – голос мамы звучал звонко, и в каждом слоге чувствовалась неподдельная нежность и забота.       – Ну, вообще я выгляжу немного постарше, – глупо улыбнулся я.       – Сем, ты сейчас со мной такой, какой ты есть на самом деле. Такой, какой ты уехал из Москвы сюда.       Я ощупал свое лицо. Пальцами я ощутил легкую щетину. Ну да, значит мне снова 27. Семнадцатилетний я еще не был наделен такими изысками.       – Мам… Почему я здесь? – я не знал, что еще спросить. А вопрос «Как дела?» был бы сейчас минимум некорректен.       – Ты ведь хотел этого, – весело ответила она. – И ты сам согласился пойти со мной. А я помогла тебе.       «Ты пойдешь со мной?»       Этот вопрос, который я услышал тогда в клубе, пронзил мою голову. И то видение с воротами… А ведь я тогда был искренне уверен, что мне Серхио в коньяк наркоты подсыпал. Мог ли я только представить…       – Но зачем? Почему именно так? Почему надо было обязательно закидывать меня непонятно куда и оставить меня одного в растерянности и непонимании без каких-либо подсказок? Неужели нельзя было помочь мне с моими желаниями как-то более… Человеческим образом?       – Семен, – хихикнула мама. – Ты ведь помнишь, как в детстве я читала тебе «Янки при дворе короля Артура»? Разве ты не мечтал тогда о путешествиях во времени?       – Да, но…       – Ну вот видишь, – она мило улыбнулась. – И потом – разве сейчас в Москве ты бы был так счастлив? Неужели тебе ни разу за все это время не показалось, что это место, этот мир, куда ты попал, – идеален для тебя?       – Знаешь, закидывать сюда Димона было совершенно не обязательно, – беззлобно хмыкнул я.       – Я не хотела этого, – лицо у мамы на миг стало печальным. – Поэтому и старалась выйти с тобой на связь. Зубной порошок, яблоко… Я пыталась поговорить с тобой. Этот мир, этот лагерь – он проецирует все самые яркие воспоминания, мечты. Как хорошие, так и плохие. Видимо, поэтому тот мальчик и появился здесь вместе с тобой. Он не был частью моего замысла. Он просто был спроецирован твоим самым худшим воспоминанием. Я не должна была этого допустить, Сем, прости меня…       Мне стало стыдно. Я совершенно не хотел, чтоб мама расстраивалась. Тем более сейчас, в такой момент… Когда я впервые увидел ее спустя около двадцати лет. Такой, которой я ее запомнил. Молодой и счастливой.       – Мам, – я старался вложить в свою интонацию как можно больше любви. – Все в порядке. Я не злюсь. В конце концов, меня это даже немного стимулировало.       Мама слегка улыбнулась. Складывалось ощущение, будто ее улыбка озарила не только остров, но и весь «Совенок». Того и гляди сейчас сбегутся пионеры, посмотреть на таинственное свечение с «Ближнего». Но я понимал, что сейчас здесь только мы.       – А те тени? – спросил я, чувствуя легкий холодок. Эти бесформенные тела, которые бесчувственным механическим голосом повторяют одну и ту же фразу. И так же без каких либо эмоций забирают человека в неизвестность…       – Это всего лишь твои альтернативные исходы событий… – мама слегка нахмурилась, будто подбирая нужные слова. – Это трудно объяснить. Я сама не знаю, как это работает. Есть огромное множество альтернативных реальностей и…       – Ладно, проехали, – я уже чувствовал, что полученная информация будет слишком сложна для восприятия. Я и так уже понял, что все мои представления о мире и устройстве Вселенной за последнюю неделю расшатались до состояния нестабильности рубля, так что я был уверен, что обойдусь и без этих подробностей. – Ты мне лучше скажи… Этот лагерь… Он реален?       – Реален ровно настолько, насколько ты позволишь ему таким быть, – задорно сказала мама.       – Я встретил тут девушку… – неуверенно начал я. – Она именно та, которую я искал всю жизнь. Мам… Мне суждено вернуться назад или нет?       – Ты боишься потерять ее? – спросила она.       Я молча кивнул. В голове всплыли все наши моменты. От знакомства. И ее надменное «Челюсть с пола подними». А мне ведь тогда и в голову не могло прийти, что спустя каких-то три дня мы уже будем увлеченно целоваться в медпункте. До нашего вчерашнего вечера. Полного искренней любви, неподдельной страсти и веры в то, что все у нас будет хорошо.       – Мне не столько важен лагерь, сколько она… Мам, я могу вернуться домой с ней?       – Я не могу тебе этого обещать, – грустно ответила она.       – Пожалуйста! – взмолился я.       – Сема, мальчик мой, не разрывай мне сердце, – казалось, что мама сейчас заплачет. Я взял себя в руки. Нельзя допускать такого.       – Она-то хоть реальна? – с надеждой спросил я.       – Ты правда ее любишь? – спросила мама.       – Безумно, – кивнул я.       – Тогда она будет реальна, просто поверь, – ее голос звучал настолько успокаивающе, что буквально не оставлял мне иного выхода.       Некоторое время мы были в тишине, лишь изредка нарушаемой порывами ветра. У меня было столько вопросов… Но я сомневался, что действительно хочу знать на них ответы. Я и так знал уже слишком много. Казалось, что приоткрой я завесу тайны еще хотя бы на миллиметр, то меня засосет туда, откуда уже окончательно не будет выхода. И что мне будет намного легче, если я просто постараюсь насладиться моментом общения с той, которую любил. И на защиту которой, здесь ли, или в XXI веке, я могу рассчитывать всегда.       – Я так рад тебя видеть, – прошептал я, стараясь сохранить самообладание.       – Я тоже этому рада, мой ангел, – засияла мама. – Наконец-то поговорить с тобой, после стольких лет – это настоящее счастье.       – С этим не поспоришь, – улыбнулся я.       – Как там папа? – как бы невзначай спросила она.       – Как-как, – хмыкнул я. – Весь в бизнесе, занятой. Но твоя фотография на его рабочем столе как стояла, так и стоит. Протирает каждый день. Вспоминает.       – А между вами как, все хорошо? – с небольшой ноткой волнения уточнила мама.       – Да, мам, все хорошо, – успокоил ее я. – Может мы с батей и не самые близкие на свете люди, но мы семья, и мы это помним.       – Это все, что я хотела знать, – умиротворенно ответила она. Затем перевела взгляд куда-то в сторону. Я молча смотрел на нее. Мне хотелось сказать что-то, выразить всю ту бурю эмоций, которая кипела во мне. Но я даже не знал с чего начать. Я просто как завороженный смотрел на нее.       Какая же она была красивая! И как можно было просто смириться с той мыслью, что этот мир, этот гребаный мир, забрал ее у меня. Просто так. Ни с того, ни с сего. Онкология никогда никого щадила. Особенно в 90-е годы…       – Мне пора, – грустно сказала она. – И тебе тоже. У тебя все будет хорошо, сынок. Ты главное помни – этот лагерь и эта девочка… Они реальны. Но только если ты им позволишь быть реальными.       Я молча кивнул. Слова были лишними. Мне все стало ясно. И ей. Свет сиял все ярче с каждой секундой, забирая с собой мамин силуэт.       – Я буду скучать по тебе, мам… – я все же нашел в себе силы сказать хоть что-то.       – Я тоже, ангел мой, – в последний раз я увидел ее улыбку.       Мгновение – и мир вокруг погрузился во тьму. И лишь другой голос возвращал меня к реальности:       – Сема! Сема!

***

      – Сема! Проснись, лежебока.       Мягкий голос Алисы наконец-то вывел меня из мира снов. Я сначала не сразу понял, где нахожусь – вокруг было темно, и только из-под двери пробивался тусклый свет.       – Доброе утро, – потягиваясь, улыбнулся я. – А который час?       – Не знаю, но Шурик с Электроником еще не приходили, – ответила Алиса. – Хорошо спалось?       Я вспомнил все, что мне снилось. Это спокойствие, безмятежность… Лучезарная улыбка мамы. И ее слова – Алиса реальна настолько, насколько я позволю ей таковой быть. Это вселяло надежду. Надежду на то, что я ее не потеряю.       – Лучше, чем когда-либо, – ответил я. – Я бы тебя сейчас поцеловал, но я тебя не вижу.       – Ну иди тогда на мой голос, – хмыкнула Алиса.       В темноте я наконец-то нащупал ее губы. Ее поцелуй… такой же прекрасный, как и всегда. Я просто растворялся в ней.       – Надо уже потихоньку уходить, – тихо сказала Алиса, когда мы наконец смогли оторваться друг от друга.       – Зачем? – лично я уходить пока совершенно не собирался. – Можем остаться здесь, напугать кибернетиков, уверен, что они будут в восторге.       – Да я бы с радостью, – как-то грустно ответила Алиса. – Только собираться надо потихоньку.       – Куда? – непонимающе спросил я. – Дмитриевна опять какой-то поход запланировала? Я бы вот, кстати, сходил, а то на прошлый я как-то не попал по очевидным причинам.       – Да нет же, – ответила Алиса. – Сегодня последний день смены, ты разве забыл?       – ЧЕГО? – сказать, что ее слова меня ошарашили, значило бы не сказать ничего. – Как? Почему?       – Сем, ну вожатую тоже иногда надо слушать, а не ворон считать. Попробуй, может много интересного узнаешь, – у Алисы явно было приподнятое настроение.       А вот мое настроение резко упало куда-то ниже дна. То есть, это все? Так резко? Вот так вот просто… И как дальше? Что делать-то? В голове все смешалось, образовав какую-то непонятную чехарду. Так, ладно. Перво-наперво – сохранять спокойствие. Отъезд определенно не сию минуту, так что у меня будет время подумать. Как-то объясниться. Сделать, блин, хоть что-нибудь! Да какое тут спокойствие? Я в который раз оказался в ситуации, где от меня не зависело ровным счетом ничего!       – Алис… – я попытался не выдавать дичайшую панику в моем голосе. – А что нам дальше делать?       – Ты о чем? – переспросила она.       – Ну, я ведь совершенно не готов к жизни за воротами лагеря… Ты же ведь сама знаешь. Я даже не знаю, есть ли у меня тут вообще родственники. Куда я поеду после лагеря? И это далеко не самое страшное…       – А что самое страшное? – настороженно спросила Алиса.       – А вдруг меня выкинет назад в мое время? – в тон моего голоса все-таки вторглось предательское отчаяние. – Я ведь не смогу…Не смогу без тебя! Что если меня закинуло сюда на одну лишь эту смену? Алис, я не выдержу… Ты часть меня, часть моей души! Если я тебя потеряю – я потеряю все!       – Сема… – Алиса до этого момента видимо не понимала всю серьезность ситуации. – Я обещаю тебе, мы что-нибудь придумаем! Я не оставлю тебя просто так. Думаешь, одному тебе будет легко расставаться? Так вот, я тебе скажу, что это нифига не так! Семен, пожалуйста, не бери сейчас в голову дурные мысли, ладно? Мы здесь, мы вместе… Мы справимся!       Чувствуя ее искренность, ее попытку меня успокоить, я вынужден был с ней согласиться.       – Да, ты права, – сглотнув, кивнул я. – Я не для того проделал это путешествие, чтобы так глупо с тобой расстаться. Мы обязательно найдем выход. И мы обязательно посмотрим вторую часть этого долбанного «Терминатора»!       – Вот видишь, – Алиса нежно провела рукой по моей щеке. – Ладно, пора бежать. Я займу тебе место на завтраке.       Стараясь не привлекать особого внимания, мы вышли из клуба кибернетики. Вдалеке я уже заметил мирно идущих в нашу сторону Шурика с Электроником. Вот ведь неймется – с утра пораньше, да еще и в последний день, а они все равно своих роботов идут строить. Непробиваемые парни. Ключ я оставил около входной двери. Если их не поразил недуг слепоты – то они должны были это заметить.       Мы с Алисой быстро попрощались и пошли каждый в сторону своего домика. И, что самое удивительное, мысли мои были уже даже не о том, что мне, возможно, предстоит разлука с любимой, а о том, что от вожатой мне сейчас определенно влетит. Ведь наша ночевка с Алисой в клубе кибернетики была абсолютно спонтанной, мы даже и не ставили никого в известность. И если Ульянке скорее всего было чхать, где пропадала ее соседка, то Ольга Дмитриевна с меня сейчас сдерет три шкуры. Ну, точнее попытается. Со мной ей это будет ох как трудно. Я ведь все-таки еще не растерял до конца свою эту мажорскую боевитость.       Глубоко вздохнув, я без каких либо опасений зашел в домик вожатой. Та уже ждала меня, стоя в максимально внушительной, как ей казалось, позе.       – Явился не запылился! – злобно сказала она. – Знаешь, я могу еще понять твое отсутствие прошлой ночью, но сегодня-то! И есть тебе, что сказать в свое оправдание?       – Мне не в чем оправдываться, – спокойно ответил я.       – То есть, ты считаешь это нормальным? – округлила глаза Ольга Дмитриевна.       – Ну… Да! – непринужденно ответил я, бесцеремонно плюхаясь на кровать.       – Не хами мне! – прикрикнула Ольга Дмитриевна.       – И не собирался даже, – ехидно ответил я.       – В общем, я не желаю дальше вести бессмысленные споры – ты наказан до конца смены! – победно заявила она.       – Наказание меньше чем на сутки? – с неприкрытой издевкой уточнил я. – Да, в суровость Вы как-то совсем не можете.       – Знаешь что, настоящий пионер…       – Настоящий пионер, – перебил ее я. – За время проведенное в этом лагере, спас жизнь двум другим пионерам. И если Шурик был скорее случайностью, то факт того, что чуть не пострадала Алиса – в первую очередь это Ваше халатное отношение к моим просьбам! Если бы Вы сразу потрудились мне сообщить о том, где мне найти Дмитрия Агапова, то ничего бы этого и не случилось! И не смотря на мои чувства к Алисе, не забывайте также о том, что ее спасение – это также и услуга Вашему сиятельству! Потому что не я бы отвечал за мертвую пионерку, а Вы! Сомневаюсь, что комсомол одобрил бы такой послужной список. А я просто хотел побыть вместе с девушкой, которую люблю. И не вижу в этом ничего противоестественного. Не Вы ли говорили, что мы тут как одна большая семья? Так вот, я стал частью этой семьи. Я обрел тут настоящих друзей, таких, о которых за пределами этого лагеря я не смел бы и мечтать. Разве не этого Вы так же от меня хотели?       Ольга Дмитриевна молчала. Она явно не знала что сказать. А я решил поставить уже наконец шах и мат:       – Ну же, Ольга Дмитриевна, неужели Вы действительно накажете из-за такого пустяка гордость вашего отряда?       – Ладно, не знаю уж, что с тобой и делать… – она несколько смягчилась. – Но не думай, что я одобряю твое поведение!       Она развернулась и гордо направилась в сторону выхода. Но, уже выйдя за пределы домика, вдруг остановилась:       – В одном ты прав – ты действительно гордость отряда. Хоть и падок на нарушение правил. Но, да, это действительно мелочи.       Она ушла, оставив меня довольствоваться победой. Что ж, одной проблемой меньше. Создавать себе лишнее напряжение в лице вожатой я не хотел от слова «абсолютно».       Немного повалявшись, я быстренько схватил умывальные принадлежности и пошел приводить себя в порядок. Удивительно, но даже эта вечно ледяная вода казалось какой-то теплой и приятной в этой день. Ну, точно высшие силы работают – даже самые отрицательные аспекты этого лагеря в последний день решили показать все свои плюсы. Сволочи.       Уже на завтраке я быстро нашел в столовой Алису.       – Ну как вожатка, не буянила особо? – сходу спросила она меня.       – Да нет, – хитро ответил я. – Пыталась, конечно, но это все был детский лепет. В моем мире иногда приходилось иметь дело с людьми более, скажем так, своенравными.       Алиса улыбнулась, а потом как-то загадочно отвела взгляд в сторону. Она явно нервничала.       – Ты чего? – спросил я, заметив ее странное поведение.       – Сем, у меня к тебе одна просьба… Давай зайдем после завтрака в музыкальный клуб? Я хочу, чтобы ты сыграл мне одну песню. Ту самую, которую ты играл тогда, на сцене.       Я, признаться, слегка оторопел. Вот уж не думал, что Алиса снова захочет ее услышать. Тем более, учитывая то, что после нее мы, так сказать, слегка повздорили.       – Ты уверена? – уточнил я.       – Абсолютно, – охотно кивнула она.       Ну, если она просит, то я не имею права ей отказать. Тем более, я сам хотел еще раз сыграть ее. Для нее. И не для кого больше.       Мику в клубе не было. Видимо, она уже собиралась домой. Домой… Сейчас от этого слова у меня в горле застывал неприятный комок. А что теперь для меня дом? Говорят, что дом – это то место, где ты счастлив. Но я не был счастлив у себя, там, в XXI веке. Я был счастлив здесь. С Алисой. Неужели теперь «Совенок» – мой дом? Ах, если бы это было так – не было бы сейчас всех этих переживаний. Кажется, что эта аксиома сейчас рухнула с большим треском. Не покидают так дом. Не покидают.       Я взял в руки гитару. Алиса смотрела на меня с такой любовью в глазах, что я даже немного смутился. Пройдясь медиатором по струнам, я снова начал наигрывать знакомые аккорды.       Падший ангел… Была ли такой Алиса до недавнего времени? Скорее всего. За всей этой надменностью скрывалась добрая и любящая девочка. Которой просто нужен был кто-то, кто не даст ей пасть во тьму окончательно. Луч света, луч надежды. И мне буквально сносило голову от того, что этим лучом для нее стал я. Ты навек в моем сердце, Алиса. Навек…       Когда я закончил, то заметил, что из глаз Алисы проступали небольшие слезы. Я подошел и обнял ее:       – Слушай, я верю – все будет хорошо. Я не просто так сюда попал. Ты была права – мы со всем справимся. И я верю – если очень сильно захотеть, нам удастся многое. Этот лагерь соединил нас, и он не имеет никакого права разлучать нас! Я уверен, что наше счастье не закончится сегодня.       А не это ли имела в виду моя мама? Когда сказала, что стоит только поверить. Ведь если я поверю – то может я смогу остаться здесь? Вместе с Алисой…       – Знаешь, в детстве я вечно таскала домой бездомных котят и щенят, а отец меня ругал… – как-то неуверенно начала Алиса.       – Ты это к чему? – я немного перестал улавливать нить разговора.       – Просто я вот думаю – насколько сильно он разозлится, когда я притащу домой парня. Тебе ведь нужна будет какая-то крыша над головой, пока ты не будешь в состоянии снять квартиру.       От удивления я аж привстал. Алиса только что предложила мне жить у нее? Я ничего не перепутал?       – Да, будет непросто, – продолжала Алиса. – Я понимаю, что нельзя вот так, очертя голову, бросаться в омут. Я понимаю, что будет очень много проблем… Но с тобой – плевать я хотела на эти проблемы. Я тебя очень люблю, Сем. И мне так пофиг из какого ты века – XXI, XXXI или XIX, ты от меня так просто не отделаешься, тебе понятно?       Я присел перед ней на одно колено. И аккуратно взял ее за руку:       – Ради тебя я готов на все.       – Помоги мне собраться, – Алиса потрепала меня за волосы.       Не отпуская друг друга, мы направились к ее домику. В голове было стойкое ощущение, что захожу я сюда последний раз.       – А вот и вы! – довольно заметила Ульянка. – Семен, как тебе кино?       – Великолепно, – улыбнулся я, стараясь изобразить восхищение. – Робот как живой. Интересно только, будет ли продолжение.       Алиса хихикнула, оценив всю ироничность ситуации:       – Присядь пока.       Я уселся рядом с Ульянкой. Ребенок явно был воодушевлен.       – Скучать будешь? – спросила она.       – Конечно, – искренне ответил я.       – А по мне? – чуть прищурилась Ульянка.       – Больше всех, – добро рассмеялся я, потрепав ее непослушные волосы.       Ульянка залилась смехом, пытаясь убрать мою руку с ее макушки.       – Я тебе так за жука нормально и не отомстил, малявка, – смеясь, сказал я, слегка при этом надувшись.       – Никакая я не малявка! – завелась Ульянка, стараясь меня ущипнуть. Учитывая мои габариты и ее – отмахнуться было как два пальца. Алиса же со снисходительной улыбкой наблюдала за нашим побоищем.       Странно. Где-то внутри, несмотря ни на что, я чувствовал, что это все. Но почему-то сейчас мне совершенно не хотелось грустить. Было хорошо и свободно. Пока я был здесь – и во мне все еще теплилась надежда. Тем более теперь, когда Алиса была согласна приютить меня на некоторое время. Только если я позволю им быть реальными… Эти слова все никак не выветривались из головы. А что если позволить быть реальными – это значит действительно принять это все? Все же, как ни крути, но мысли о нереальности происходящего частенько закрадывались в мою голову. Но теперь, когда события повернулись таким чередом – не значит ли это, что все происходящее – действительно более чем реально? И как только я полностью приму это – все станет так, как и должно быть. Что ж, я готов. Больше никаких «если» – только вперед, без оглядки назад.       – Вы такие смешные, – Алиса явно пыталась сохранить серьезную мину.       Она поставила сумку с вещами у кровати и села рядом с нами:       – Чем займемся до обеда?       – А давайте смешные истории из жизни рассказывать? – предложила Ульянка. – Потом вернемся и будем друзьям рассказывать, какие люди с нами в лагере отдыхали.       – Это можно, – довольно хмыкнул я. – Я начну, никто не возражает?       Девочки утвердительно закивали.       – Помню, как-то раз на мамин день рождения собралось в нашу квартиру очень много народу. Человек тридцать, не меньше. И случилось одно непредвиденное обстоятельство – сломался унитаз. И вскоре перед дверью немедленно образовался целый консилиум. Очень жарко спорили. Правда, я особо тогда по молодости не понимал, о чем. Так вот, я, пользуясь преимуществом малого роста, проскользнул мимо чьих-то ног к унитазу, поднял тяжелую крышку с бачка и надел проволочку на рычажок. Просто я сам его как-то сломал случайно, вот и приходилось время от времени надевать, чтоб от мамы не влетело. А все собравшиеся на тот момент решили, что перед ними будущий гениальный инженер, чем очень польстили маме с папой, и немедленно отправились дальше выпивать за это дело. А меня оставили наедине с тяжким вопросом: почему они все такие тупые…       Девчонки рассмеялись. А я непроизвольно глянул на часы. Время неумолимо летело вперед. Как будто мне назло, оно в этот раз решило ускориться.       – А теперь я! – живо воскликнула Ульянка. – Так вот, как-то раз…       За всеми этими историями мы и не заметили, как время подошло к обеду. Все так же с шутками и песнями, мы направились к столовой.       Алиса предложила прогуляться после обеда по пляжу. Я особо и не возражал. Собираться мне долго все равно не пришлось бы – вещей у меня было, прямо скажем, немного.       Мы шли в обнимку под приятно ласкающим солнцем. Мы шли молча, лишь изредка поглядывая на суетящихся пионеров и наслаждаясь друг другом. Но все же меня терзали пара вопросов. И мне не терпелось их задать:       – А расскажи про своих родителей?       Алиса как-то замялась. Видимо, это вопрос слегка застал ее врасплох.       – Да нечего особо рассказывать, – немного смущенно ответила она. – Мама – учительница химии, папа на заводе работает. Кстати, я бы посоветовала тебе при знакомстве надеть какой-нибудь цилиндр. И красивый фрак. Ты ведь примерно так одеваешься там… У себя?       – С чего ты так решила? – удивленно спросил я.       – Ну, ты говорил, что ты был очень богат в своем времени, – сконфуженно ответила Алиса. – Вот я и подумала…       – А можно я просто буду мил и приветлив? – улыбнулся я.       – Да, так тоже можно. Но особо при папе интеллектуала из себя не строй. Мама-то у меня от тебя такого в восторге будет, а отец у меня простой, ему очень далеко до хороших манер…       – Не переживай, я могу найти контакт с любым человеком, какой бы социальный статус у него не был, – заверил я Алису.       – Я на это очень надеюсь, – улыбнулась она и крепко обняла меня.       Мы все гуляли и болтали. А время неуклонно клонилось к вечеру. Пионеры стали попадаться на пути все реже, а это значило лишь одно – пора возвращаться.       – Ну, вот и все, – расстроено протянула Алиса, когда мы уже шли по площади.       – Нет, не все, – уверенно сказал я, прижимая ее к себе. – У нас все только начинается. Помни это.       – Да, ты прав… Ну что, увидимся тогда на остановке?       – Да.       Мы страстно поцеловались и разошлись. Алиса к себе, а я… Я также не спеша побрел в сторону домика вожатой. Или можно его назвать моим домиком? Да, скорее всего так оно и есть. Когда я зашел внутрь, то в сердце как-то неприятно защемило. Мне хотелось всеми силами вцепиться в эти половицы, шкафчики, кровати и не отпускать их. Держаться до последнего, что есть сил. Но все-таки реальность, эту реальность, все, что сейчас происходит… Я должен был это принять. Иначе я мог потерять самого дорого человека в моей жизни.       Покидав зимнюю одежду в пакет, я направился к автобусной остановке.       Автобус уже стоял там и ждал пионеров. Тот самый, на котором я сюда приехал. Я чувствовал себя Гарри Поттером, которому предстоит вернуться к ненавистному семейству Дурслей. И вот он стоит на пороге Хогвартс-Экспресса, с тоской оглядывается на стены Школы чародейства и Волшебства и понимает, что частичка его души навечно осталась там, в Хогвартсе. Так и частичка моей души – она навечно осталась тут, в «Совенке».       Через некоторое время на остановке собрался весь лагерь. Вот я увидел Славю. Её доброта и отзывчивость меня просто поражали. Казалось, что она способна согреть весь мир. Вот Лена, о чем-то болтает с ней. Наши взгляды на секунду пересеклись. Она улыбнулась. Я улыбнулся ей в ответ. Как же я был счастлив, что мы уладили все наши проблемы. Вот и Ульянка, скачет как бешеная. Как же я буду скучать по её неуемной энергии! Шурик с Электроником как обычно что-то живо обсуждали. Все-таки их увлеченности можно только позавидовать. Мику что-то мурлыкала себе под нос. Само воплощение наивности и детской доброты. Сердце предательски сжалось. Все эти ребята, все эти пионеры из прошлого, из другой реальности, не важно, – все они за такой промежуток времени стали мне друзьями. Настоящими друзьями. Смогу ли я уже без них? Ответа не было.       А вот наконец на горизонте показалась та, которая навсегда изменила мою жизнь. Я тотчас же протиснулся через толпу к своей Алисе.       – Все здесь? – начала Ольга Дмитриевна. – Сегодня вы покидаете наш лагерь, и на прощание мне хотелось бы вам кое-что сказать.       Она заметно нервничала и никак не могла подобрать нужные слова.       – Надеюсь, что время, проведенное здесь, вам запомнится на всю жизнь, что у вас останутся только приятные воспоминания о «Совенке». Также я надеюсь, что здесь вы стали чуточку лучше, смогли чему-то научиться, познакомились с новыми друзьями… В общем, возвращайтесь в следующем году!       Вожатая отвернулась. Похоже, она пыталась сдержать слезы. Да, не ожидал я от нее такой эмоциональности.       – Вместе сядем? – спросил я у Алисы.       – Спрашиваешь еще? – фыркнула она.       Я бросил последний взгляд на ставшие для меня родными ворота «Совенка». Затем достал кошелек из внутреннего кармана пальто. Там должна была заваляться какая-то мелочь. Достав невесть как сохранившуюся десятирублевую монетку, я отчеканил ей в сторону ворот. Глубоко вздохнул и прошел вслед за Алисой внутрь автобуса.       Он довольно быстро набрал скорость. За окном мелькали поля, леса, линии электропередач. Алиса положила голову мне на плечо. Мы ехали молча – оба понимали, что впереди – неизвестность. А неизвестность – это всегда тяжело. Но мы должны справиться. А эту замечательную неделю ни я, ни она никогда не забудем, что бы ни случилось завтра. Ни при каких обстоятельствах.       Час, два, четыре – я уже сбился со счета, сколько мы ехали. Так что я просто наслаждался поездкой. Алиса, кажется, уснула на моем плече. Думаю, что не стоит ее будить. В любом случае, наше будущее казалось кристально ясным. Все, что требовалось от меня – поверить.       Глаза закрывались сами собой. Я отчаянно боролся со сном, но в какой-то момент сдался. Через мгновение все стихло. Лишь только голова Алисы по-прежнему лежала на моем плече.