Песнь китовых рун

      Лодка приятно покачивалась на волнах, пока Сэм уверенно правил в сторону «Песьей ямы». Я сидел спокойно, подставляя лицо прохладному ветерку, бросающему соленые брызги мне в лицо. Я все еще был одет в смотрительскую форму, но раздражающе тяжелое снаряжение от пояса отцепил — клинок оставил на память, а вот гранаты и пистолет утопил в море. Все равно они мне были ни к чему.       Я был абсолютно спокоен. Я знал, что ждет меня впереди, и хотел только одного: поскорее со всем этим покончить. Я загодя впитал в себя силы всех у меня имеющихся рун и теперь был во всеоружии. Предположительно. Ибо времени, чтобы протестировать новые, появившиеся у меня после этого способности не было времени.       Борт лодки глухо стукнулся о каменный парапет причала перед Песьей Ямой, и я поднял голову. Впереди меня ждала смерть или счастливый шанс ее избежать.       Я толкнул дверь бара и шагнул внутрь, тут же прямо с порога оглушенный шумным гомоном поздравлений. Все Лоялисты вооружились улыбками и сверкающими стаканами с местным виски. А заготовленный для меня яд уже подмигивал водными бликами из ладони держащего стакан Мартина. Я улыбнулся в ответ на нацеленные на меня взгляды, чувствуя себя как под прицелом дюжины оружейных дул, и послушно принял стакан с отравой из рук Верховного смотрителя. — За Корво! — провозгласил тост Мартин, и в его темных зрачках я успел заметить промелькнувшую эмоцию. Что это, сожаление? Что с тобой, преданный работник ножа и слова?..       Я опустил взгляд в свой стакан. Мастянистая поверхность пойла, наполовину состоящего из местного виски и наполовину — из дорогого и редкого тивианского яда, молча взглянула на меня в ответ. Я понял, что даже если старик Самуэль не подвел и впрямь уменьшил дозу яда, даже если я не сдохну, все равно ослабленным выходить на ответственное задание по спасению моей дочурки — последнее дело. Мне этого не хотелось так сильно… Да и напаскудить Лоялистам, ловко избежав отравления, было бы приятно. Удачно вспомнив, что у меня добавилось новых непроверенных способностей, я лихорадочно стал соображать, какую из них применить, чтобы без подозрений со стороны наблюдающих за мной Лоялистов выпить свой виски, не глотая его.       Я потянулся наугад. Холодный край стакана уже коснулся моих губ, когда я отчаянно отпустил свою силу. Примененная способность мигом дала о себе знать — вся комната словно погрузилась в вязкий синий кисель, как при Замедлении, но все, находящиеся рядом со мной люди замерли статуями. Замерли во времени вознесенные со стаканами руки, распахнутые в радостных возгласах рты. Замерли и остановились вдохи и выдохи, биение сердец. Звуки исчезли. Только моя кровь все шумела в ушах, подавая сигналы о взбесившемся от нагрузки и нервов сердце. Я буквально физически, каждой своей клеточкой почувствовал, как стремительно утекает время, которое я еще смогу продержать мироздание остановленным. Нужно было что-то предпринимать и быстро. Я огляделся и вылил половину своего стакана в ведро с грязной водой, так удачно оказавшееся задвинутым за барную стойку. Лидия, видимо, мыла бар перед празднованием, а убрать само ведро забыла или не успела. Как иронично — мою жизнь только что спасло ведро с грязной водой. Нет, разумеется, я мог бы проявить паскудство, и, как последний злопамятный говнюк, махнуться стаканами с самим Мартином или сукой-Хевлоком. Но я решил, что бить врага его же оружием — грязно и достаточно шумно. А я же так люблю все делать по-тихому, из-под полы, так сказать.       Так что я ополовинил свой бокал, так и не продегустировав его чудное содержимое и отпустил время, так и не разомкнув губ на кромке стакана. Все вернулось к привычному ходу, люди задвигались, начали дышать и смеяться счастливо. Мартин по-прежнему напряженно вглядывался в меня. Я отнял стакан от губ, делая вид, что наслаждаюсь и смакую послевкусие. «Яд замечательный, спасибо, чувствуется приятная горчинка предательства и изысканные нотки подлости» — меня так и подмывало сказать нечто подобное, но я титаническими усилиями воли сумел себя сдержать. Вместо этого я сделал вид, что мне крепко шибануло в голову градусами. Чуть пошатнувшись для достоверности, я резко выдохнул и поднял глаза на Мартина, с удивленной улыбкой отдавая ему обратно свой стакан с остатками пойла. — Ох… ну и крепкое же оказалось! Аж в глазах помутилось, наверное, с непривычки… — невинность в моих словах была чистой и неподдельной настолько, что сожаление в глазах стоящего напротив Мартина можно было потрогать руками. «Словно душить котенка, правда?» — мстительно подумал я, наблюдая за внутренней борьбой, которая никак не отображалась на его лице. — Ладно, пойду я прилягу, что ли… Видимо, я уже староват для таких крепких напитков, — пошутил я, прикладывая ладонь к голове и изображая мутное недоумение легкого опьянения. Мартин с ласковой улыбкой кивнул мне в ответ, а я успел заметить, как сжались его пальцы на холодном стекле стакана. Похоже, мужик стремительно пересматривает свои взгляды — меня ему уже жаль. Видать, совесть просыпаться начала.       Я честно пришагал к себе в комнату, и мне даже было вполне себе заебись, пока я целенаправленно шел… ну, а потом потолок с полом вдруг завертелись, как карусель и внезапно поменялись местами. Откат от способности, выжавшей меня досуха, вдарил по мозгам не хуже отравы, и тело, за мгновение лишенное успевшей с ним сродниться энергии Бездны, потеряло опору и бесконтрольно завалилось на бок. Я шумно и больно приложился локтями и коленками, пока мое неуправляемое тело тяжело оседало на пол. Глаза мои все еще были открыты, а вот слух как-то размылся, словно я находился под водой, и голосовые связки отказывались повиноваться и вспоминать, что они у меня есть. Я отстраненно подумал, что наделал много шуму своим падением и громыханием костями по полу. Мысли тоже двигались лениво и вяло, как снулые рыбы. В голове было такое ощущение, будто я не спал неделю, даже глаз не смыкая, и теперь смертельно устал. Тело стремилось восполнить энергию Бездны и потихоньку отключалось. Я успел услышать приглушенный из-за размывшегося восприятия топот на лестнице в мою комнату и подумать: «А стервятники только того и ждали…», а потом благословенная темнота укрыла меня с головой. Спустя, кажется, целую вечность, я тяжело разлепил веки. Глаза открывались неохотно, веки неприятно щипало, словно я не выспался. Моему мутному взгляду предстало грязно-зеленое, укутанное туманами и зловонными парами небо над Затопленным кварталом. Порой по этому белесому полотну медленно проплывали огрызки потертых зданий с разбитыми стеклами и заколоченными оконными проемами. Я не торопился шевелиться. Чувствовал я себя уже гораздо лучше. Не как огурчик, конечно, но по ощущениям резерв «маны» восполнился меньше, чем на половину. Если привести сравнение со стаканом, то сейчас энергии у меня было столько, что едва покрыло бы донышко. При таком объеме доступной магии я ничего не мог, даже Темным зрением оглядеться. Но тело уже ощущалось как обычно, легкая тянущая слабость во всех членах не в счет. Эх, подумалось мне, еще бы пару часиков вздремнуть. Но перед отдыхом для восполнения основного резерва энергии стоило взглянуть в глаза Дауду и выслушать его прочувствованную речь. Я только что ладони не потер — ага, еще один краш юности моей младой! Ну не мечта ли — встретиться с тем, кому симпатизировал, будучи по ту сторону экрана?       Шевелиться не хотелось. Едва накопившее энергию тело отчаянно молило меня о бездействии. Я повиновался. Не будем отходить от канона: Китобои Дауда находят обессиленного лорда-защитника плывущим в лодке по Затопленному Кварталу. А уж от чего обессиленным — от яда ли или от полностью опустошенного резерва — дело десятое. Прошло совсем немного времени, за которое я успел вдоволь налюбоваться на обшарпанные стены домов, слепо провожающих меня осколками оконных стекол, как мое меланхоличное созерцание неба прервали. Рядом раздался характерный для Переноса звук рассекаемого воздуха и в моей лодке появились новые пассажиры. — Лорд-защитник, — глухо постановил один из Китобоев, грубо приподняв мое лицо за подбородок пальцами в плотной кожаной перчатке. — Ослаблен, — коротко подтвердил второй, видя мой затуманенный осоловелый взгляд. — Яд? — повернулся к нему первый, не отпуская, впрочем, моего подбородка. Тот отрицательно качнул головой в ответ. — Взгляни на него. Он пуст. Первый китобой повернулся обратно ко мне, молча разглядывая меня через выпуклые линзы маски. Даже не видя его лица, я мог уверенно сказать, что на нем застыло недоверие. Китобой наконец отпустил мое лицо, хватая меня за левую, меченую руку, и поворачивая ее тыльной стороной к свету. Знак никуда не исчез, и взглядам ассасинов во всей красе предстала метка Чужого, чернильным пауком расползающаяся по коже. — Отмеченный, — неверяще прошептал один из Китобоев. Второй равнодушно пожал плечами. — Надо показать находку Дауду. Его уже ищут.       И я бы даже, наверное, обиделся бы на такое пренебрежение к моей персоне, но сила потихоньку возвращалась, наполняя мое тело приятной прохладой, и я ловил некоторую эйфорию от этого ощущения, мало внимания обращая на происходящее вокруг. Со стороны же, наверное, казалось, что я почти отрубаюсь от истощения.       Ассасины тем временем развили бурную деятельность — надыбали где-то весла и теперь уверенно вели мою лодку в нужном направлении. Когда стало совсем мелко и лодка начала уже скрести днищем о песок и камыши, Китобои бросили весла. Один из них подошел ко мне и взвалил мое неподвижное малореагирующее тельце себе на плечо. Я послушно повис на нем тряпочкой, меланхолично созерцая покачивающийся перед моими глазами на фоне рябящей водной глади упругий зад, обтянутый кожаными штанами. Этих бы Китобоев — да в стриптизеры… Между тем меня уже успели дотащить до подъемника в логово Китобоев. У самой клети меня уже встречали с помпой — не меньше пяти ассасинов следили за моим эпичным появлением на горизонте. Жопой кверху, болтаясь на плече одного из Китобоев. Эпично до слез.       Мою безвольную тушку успешно загрузили в подъемник, где я расслабленно повис на поперечных прутьях клети, совершенно никак не волнуясь насчет своей судьбы. Никогда не пробовал травку, но возвращающаяся сила давала такой расслабляющий эффект, что, наверное, только с ней и был сравним. Мне было так пофигу на все — я больше внимания уделял положительному. Ветерок приятно обдувает, погодка отличная… А то, что меня сейчас доставят прямиком к настороженному и самому известному в Дануолле убийце, прямиком в его полное распоряжение — это не так важно.       Клеть с металлическим скрежетом поднялась до упора вверх и рывком застыла, чуть покачиваясь под моим весом. Но долго прохлаждаться под приятным ветерком, несущим в себе запахи соленой морской воды, мне не дали. Китобои выволокли меня из подъемника и, крепко держа мое расслабленное тело за локти, представили очам самого Дауда.       Рослый и крепкий человек, чья фигура была затянута в красное, обернулся. Моему взгляду открылись широкие плечи, достаточно узкая талия, крепкие ноги, но главное — лицо. Темные пронзительные глаза цепко держали меня в поле своего зрения, как два агата блистая на изборожденном шрамами лице. Как я уже упоминал раньше, шрамы вовсе не портили строгие черты лица убийцы. Напротив, придавали ему некое особое обаяние. Они были как табличка на электрощите — «НЕ ВЛЕЗАТЬ, УБЬЕТ». И оттого меня интриговали лишь сильнее.       Дауд подошел ближе и молча вперился в меня немигающим взглядом острых, как лезвия, глаз. Я спокойно смотрел на него в ответ, никак не выражая эмоции внешне. Внутри же я пищал, как маленькая фанаточка, воочию узревшая какого-нибудь Тома Хиддлстона или Джонни Деппа. — Корво Аттано. Я знаю, что значит знак у тебя на руке — я и сам наделен таким же. У нас с тобой общий черноглазый знакомый, — насмотревшись на мою апатичную тушку, Дауд завел речь о Знаке, прохаживаясь по полуразрушенному помещению и покачивая головой.       Я практически всю его речь пропустил мимо ушей — просто залип на его уверенных движениях, строгой выправке и серьезном лице. Его глаза и шрамы, а также не в меньшей степени его руки, затянутые в стандартные для всех Китобоев кожаные перчатки, действовали на меня, как дудочка факира на змею. Гипнотически. Завораживали.       Дауд только на третьей минуте своих размышлений вслух заметил, что я нахожусь несколько… (в неадеквате) не в состоянии трезво оценивать смысл его спича. На мгновение его зрачки полыхнули изнутри светом, после чего он повернулся в сторону, где мгновение спустя возник один из Китобоев. — Что с ним? — Сэр, похоже на критическую нехватку сил. Он пуст. Брови Дауда приподнялись в удивлении. — Даже так?.. Интересно.       Мужчина подал какой-то знак ассасинам, и один из Китобоев тут же возник рядом с большой шкатулкой в руках. «Мое снаряжение, я так понимаю», — с сарказмом подумал я, даже не пытаясь держать голову прямо. Томная нега не спеша возвращающихся сил переполняла меня, ввергая в ленивую истому. Дауд между тем принял шкатулку из рук ассасина, коротко тому кивнул, отпуская, и вновь развернулся ко мне. — Неплохие у тебя игрушки, лорд-защитник, — убийца демонстративно повертел в руке мой любимый складной клинок, отдавая должное его сбалансированности.       Я вяло моргнул, уже заранее зная, что он сделает. Дауд убрал клинок обратно в шкатулку, но не закрыл ее. Вместо этого он вытащил из нее колбу с эликсиром Пьеро и практически втолкнул ее мне в зубы. Я судорожно сделал глоток, после чего колба была убрана. На мой недоуменный взгляд убийца невозмутимо пояснил, обращаясь даже не ко мне, а словно бы говоря в пустоту: — Такой маленькой дозы достаточно, чтобы лорд-защитник не прибавил нам проблем своей внезапной смертью от опустошения резерва… и достаточно мало, чтобы не смог использовать свои умения. После чего Дауд, действуя по давно известному сценарию, пафосно вышвырнул мое снаряжение на дно зараженного плакальщиками заброшенного завода.       Когда меня весьма нелюбезно зашвырнули в пустующий контейнер из-под ворвани, я не сопротивлялся. Мне даже не перегораживали вход — так, для вида положили сверху какой-то лист железа. Я дождался, пока мои тюремщики покинут меня, отойдя на достаточное расстояние. А потом засмеялся.       О, я был уверен, что Дауд полагал, будто бы забрал у меня все мои приблуды. Клинок, пистолет, арбалет, колбы с эликсирами, боеприпасы, перевязь с амулетами… Только вот карманы мои Китобои обшарили недостаточно старательно. Вообще, в моем пуленепробиваемом плащике имелось великое множество потайных карманов и парочка вшитых сюрпризов, по моей личной просьбе добавленных Пьеро.       И я насмешливо фыркнул, запуская руку себе за пазуху. Спереди на внутренней стороне, под плотной подкладкой прятался неприметный кармашек, в который помещалось аж до трех амулетов. Помимо этого, я обшарил записи Ветоши и Вейверли Бойл и отыскал в них экранирующее колдовство. Все отмеченные или имеющие какую-либо связь с Чужим и Бездной слышали звон, шорохи и шепот, звуки, издаваемые амулетами и рунами. Благодаря специальному зелью и несложному заговору, мой карман экранировал энергию Бездны снаружи и изнутри. Проще говоря, пока амулеты находились в моем специальном кармашке, ни Дауд, ни его Китобои не могли их услышать и почувствовать, словно обычные люди. Я достал один из амулетов, Колодец духа*, и прицепил его к поясу на запасное крепление. Чертовски хорошо быть предусмотрительным. Но это были не все мои припасенные сюрпризы.       Я опустил руки и поднес к глазам полу своего плаща. Чуть надорвать едва заметный шовчик острым куском кирпича, удачно валявшимся рядом, и вуаля — крохотная, с мизинчик, пробирка с ярко-голубым, мерцающим, как ворвань, содержимым падает мне в ладонь.       Я довольно улыбнулся, вспоминая, как уговаривал Пьеро изготовить для меня уникальную версию его эликсира, более концентрированную и сильную. В ответ я выслушал кучу упреков в нездоровой паранойе и десяток комментариев по поводу моей безалаберности. «Это может Вас убить, Корво!» Но в итоге ученый все-таки согласился на этот эксперимент и сделал для меня две таких пробирки, которые я зашил в полы плаща. Стекло у этих маленьких бутылочек было прочным, так что разбить их неосторожным движением я не боялся — плюс, ткань плотно и надежно облегала их.       Я одним глотком осушил бутылочку и зажмурился — горькая и едкая жидкость обожгла гортань, наполняя меня огненным торнадо восполняющихся сил. Изнутри обдало теплом, я довольно размял пальцы, любуясь засветившейся меткой. Что ж, в гостях хорошо, а дома — лучше.       Я легким Порывом снес кусок железа, закрывающий мне выход наружу, и он с протестующим лязгом улетел куда-то в темноту и шлепнулся в воду, судя по плеску. Надеюсь, не произвел слишком много ненужного шума… Хотя Китобои, судя по радару Темного зрения, расположились аж двумя этажами выше — видимо, решили, что ослабленного лорда-защитника не нужно особо сторожить. Железкой прикрыли — и ладно. Я не особо возражал.       Выбравшись из бака, я бегло осмотрел окружающую обстановку и скоммуниздил себе в коллекцию китобойскую «пилочку». Уж очень ассасинские клинки напоминали мне пилку для ногтей — своей клеточной резьбой на широком лезвии. Помимо новой заточки, я прихватил и валяющийся рядом полупустой пузырек с эликсиром Соколова, да и от завалявшейся банки рыбных консервов отказываться не стал — живот уже ощутимо подводило. Организм оправлялся от потрясений и закономерно требовал жрать.       Поразмыслив немного, я постановил, что переть наверх, через двух Китобоев, а потом еще дальше, через толпы других ассасинов — либо самоубийство, либо путь маньяка. Мне лично эти несостоявшиеся звезды стриптиз-клубов ничего не сделали. Подумаешь, людей убивают за деньги. Жить захочешь — не таким займешься. Да и кто из нас без греха?..       Я решил опробовать Вселение на братьях наших меньших, кои сейчас находились в поле моего зрения. Я не был до конца уверен, что у меня уже достаточно объема сил для такого энергоемкого заклинания, но зря я что ли руны горстями собирал? К моей радости и полному восторгу, Вселение работало. Я успешно «поймал такси» в виде неудачливой рыбы-убийцы, проплывающей мимо по затопленному нижнему этажу. Рыбина не была от меня в восторге, ведь я заставил ее плыть через щель в стене наружу, а затем еще и наверх. Воздух не пришелся ей по душе, и меня буквально вышвырнуло наружу. Я с приглушенными матами свалился в воду и ненадолго утоп. Благо, было не очень глубоко. Я вынырнул и поспешил забраться на какой-нибудь выступ — рыб-убийц в Затопленном квартале были целые стаи. Голодные и злобные.       Минуя опасные воды и залитые ворванью подворотни, где в мусоре копошились плакальщики, я достиг заброшенного завода. Внутри я не особенно таился, не гнушаясь применять свои умения и новый клинок, чтобы расчистить себе путь от ходячих трупов. Во мне не было к ним жалости — я словно находился в фильме про зомбиапокалипсис, где ты или охотник — или еда. Я достиг дна завода и, отыскав шкатулку, забрал все свои плюшки назад. Амулеты радостно загудели, когда я вернул перевязь на место и распихал остальное по карманам. — Да-да, и я тоже рад вас снова видеть, негодники, — проворчал я ласково, поглаживая резные кости кончиками пальцев. Амулеты в ответ пульсировали теплом.       Я обвешался своими любимыми приблудами с ног до головы и был безмерно доволен их возвращению. Правда, я недосчитался некоторых приятных мелочей, что насобирал в той же Башне до убийства лорда-регента — в частности, золотого слитка, честно мною спизженной медальки из генеральской спальни и перьевой ручки Берроуза. Я все честно упер по праву нагибателя. Ну, то есть победителя. И сейчас я был не очень рад тому факту, что мою прелесссть у меня, в свою очередь, уперли Китобои. Развитие гильдии убийц, это, конечно, дело полезное, но что-то мне подсказывало, что на ремонт им все равно не хватит. А значит, нехуй мое добро себе присваивать. Решительно кивнув самому себе, я крутанул в ладони свой любимый клинок и отправился в долгий путь по заброшенным кварталам.       Я не стал ломиться через главный вход в убежище Китобоев и незатейливо пошел в обход, тихо выбив доски заколоченного окна соседнего здания. Когда я благополучно ввалился через окно в хранилище ассасинов, то был безумно этому факту рад. Дисциплина в рядах Китобоев была зверская — люди Дауда сновали повсюду, во всех направлениях, как тараканы по темной кухне. Стоило огромных трудов не попасться никому на глаза.       И не успел я облегченно перевести дух, как неподалеку раздался характерный свистящий звук Переноса. Я взвился, как кот от пылесоса, и умудрился — с перепугу, не иначе, — забраться на один из шкафов в библиотеке-хранилище, даже не применяя магию.       Потревоживший мое душевное равновесие ассасин неторопливо зашел в библиотеку и склонился над большим раскладным чемоданом с боеприпасами, что-то в нем высматривая. Я, замыслив коварную маленькую месть за свой испуг, сел на шкафу, тихонько свесил ноги, и, когда ассасин выпрямился, засандалил ему в висок сапогом. Я не хвастаю, но когда Пьеро понакрутил на мои сапоги бесшумность, он чем-то утяжелил их подошву — не критично, но ощутимо. Так что на ногах я носил ни больше ни меньше еще одно неплохое оружие ближнего боя. Правда, не думаю, что они годились в реальной схватке на что-то кроме «въеби по уязвимым местам и беги». Но сам факт. Китобой упал, как былинка под косой — даже не пикнул. Я приподнял его маску, приложил пальцы к сонной артерии — бьется, без сознания. Шишка будет — загляденье, когда очнется. — Никто тебе все равно не поверит, — прошептал я, думая, как Китобой будет объясняться потом. «Но сэр, меня Корво Аттано по голове пнул!» Убрав таким образом лишнюю пару глаз со своего пути, я отправился дальше. Полигон для новичков я проскользил неслышной тенью — тренирующий птенцов опытный наставник меня даже не заметил.       Впереди был кабинет Дауда. В коридоре перед дверьми не было ни души — никто не слонялся взад-вперед, охраняя покой своего Мастера. Дауд отослал их. Зачем? Я нажал незаметный рычажок на виске своей маски. Линза с тихим жужжанием увеличила масштаб. За стеклом изящных двухстворчатых дверей в кабинет я видел фигуру в красном, что сидела у стола, на котором полированным черным боком отсвечивал аудиограф. Дауд записывал. Как ему казалось, последние свои слова.       Я не мог поверить в это. Любопытства ради я заслал в кабинет вперед себя крысу-шпиона. Зверек вернулся ко мне с туманным образом в памяти, в котором, однако, четко отпечатался волевой голос Дауда. «Как бы то ни было, я ни о чем не жалею. Я делал так, как считал нужным».       Я даже разозлился немного. Уже себя хороним, значит. Никакой веры в доброго, милостивого и всепрощающего меня? Ах, придет лорд-защитник и проткнет меня заточкой насмерть, но я принимаю и эту судьбу, ведь я же заслужил это. Я снял маску. Дауда я встречу лицом к лицу.       Двери тихо скрипнули, когда я вошел в кабинет, не таясь и не скрываясь. Мои руки были пусты, лицо открыто — клинок и маску я убрал за пазуху. Вошел я спокойно, ступая тихо и медленно. На лице — нейтральное выражение, ни капли эмоций, руки на виду. Я зашел в клетку с хищником и был полностью готов огребать последствия.       Дауд крепче сжал пальцы на подлокотниках кресла, и все его мышцы напряглись, но он не двигался с места — только следил за мной, не мигая. Будто огромный хищный кот. Я медленно приближался, не говоря не слова и не разрывая зрительный контакт с Даудом. Прямо как по учебнику для дрессировщиков — смотри ему в глаза, двигайся плавно, медленно и осторожно, не показывай агрессию.       Я подошел вплотную и остановился, глядя на убийцу сверху вниз. Дауд в ответ смотрел на меня исподлобья, темные глаза сверкали нечитаемо. Я медленно положил руки на его шею, несильно сжимая. Глава Китобоев не отреагировал, не дернулся, не попытался даже потянуться за оружием и защититься. Только где-то в самой глубине его зрачков блеснуло тусклое смирение. — Такой ты видел нашу встречу, Дауд? — тихо спросил я, глядя, как мужчина настороженно вслушивается в мой голос, не понимая, почему я медлю. Мои пальцы сползли ниже, я вцепился в воротник его красного макинтоша и рванул на себя со всей силы, буквально заставляя убийцу встать с кресла. В полный рост Дауд возвышался надо мной почти на целую голову. — А может, тебе пора перестать решать за других?! — прошипел я прямо в лицо ошарашенному убийце. Мне почти приходилось вставать на носочки — попробуйте подержать такую орясину за грудки. И это жутко меня бесило. У меня пульсировала жилка на виске, а кровь почти бурлила от почуявшей мой гнев силы Бездны. — Как ты меня бесишь!..       И я дернул Дауда на себя. Мои губы столкнулись с тонкими и сухими губами предводителя Китобоев. От неожиданности мужчина открыл рот, позволяя моему языку скользнуть внутрь. Я впервые в этой жизни двух сплетенных сущностей целовал кого-то. Мужчину. Убийцу. Врага. И смотреть в шокировано распахнутые глаза напротив мне понравилось.       Дауд не попытался меня оттолкнуть — наверное, выпал в осадок, окончательно потеряв логическую нить моих действий и слов. Я воспользовался его бездействием, перемещая руки с воротника убийцы на его талию. Мои пальцы крепко сжались на узких тазовых косточках, что отлично чувствовались даже сквозь одежду. Поцелуй длился и длился, я ласкал чужой рот с жаром, призывая включиться в игру и ответить. Ну, или так казалось со стороны.       На самом деле, пока мой язык и губы были заняты чужим ртом, руки мои не бездействовали на приятной талии убийцы. Мои пальцы целенаправленно шарили по чужому поясу, в поисках… Кончики пальцев коснулись холодного металла, чуть звякнуло. Есть. Я молниеносно сомкнул пальцы вокруг искомого, дергая на себя, и одновременно разорвал поцелуй, отпрыгивая назад и исчезая прямо в воздухе.       Перенос, которому не задана конкретная точка приземления, действует по воле Великого Рандома. На куски не распидорасит, конечно, но утрансгрессировать нахуй можешь аж в соседнюю державу. У Бездны свои понятия некоторых вопросов. Таких, как «подальше отсюда» — тем паче. Но мне повезло. Выкинуло меня аккурат на этаж выше оставшегося стоять охуевшей статуей Дауда, прямо в его скромную спальню. Я понял, что действовать надо тихо и быстро. В лидеры банды ассасинов проходят только стрессоустойчивые, так что вряд ли убийца будет стоять там вечно. А уж его ответную реакцию на мой финт ушами я даже угадывать не хочу…       Я подбросил на ладони вожделенный ключик, и быстро двинулся обчищать личный сундук Дауда. В нем обнаружилась и моя пропажа, и личный дневник, который я не преминул умыкнуть, и… О. Мой. Бог. В сундуке я нашел свою мечту. Миниатюрная, сверкающая и смертоносная мечта в виде запасного мини-арбалета Дауда равнодушно взирала на меня в ответ, поблескивая начищенным металлом корпуса. Я пялился на нее влюбленными глазами минуты три, после чего схватил ее, не раздумывая.       Когда раздался разъяренный рык с нижнего этажа, то я сразу сообразил, что пора линять. Спасительное окно в который раз гостеприимно распахнуло свои объятия. * Колодец духа: вы немного быстрее восстанавливаете ману.