***
Джордж всем сердцем ненавидел картину, которую рисовал Билл. Чем хуже себя чувствовал Билл, тем больше жизни было в этой довольно странной картине. Мальчику казалось, что складки тоги девушки на холме меняют свое положение, что на картине меняется даже погода. Да и перспектива менялась - Джордж спрашивал брата, но Билл и сам не знал, когда он нарисовал дополнительные подробности на картине и рисовал ли он их вообще. Все это Джорджи очень тревожило. Особенно в те моменты, когда он наблюдал за братом, уверенным, что его никто не видит. У Билла в глазах было безумие. Пока еще только тень безумия - но Джордж чувствовал ужас, понимая, во что все это может трансформироваться. Сам Джордж не боялся странного вида детёныша Младшего. Наоборот, он даже немного завидовал его пластичности и крючковатым зубам - юный Роберт Грей в глазах Джорджи был едва ли не самым красивым существом на Земле после Младшего. И то, что детёныш был частично томминокером, Джорджа не пугало. Он не считал, что юный Грей обязательно будет охотиться за Оно, когда вырастет, или что он непременно станет злобной Тварью, ненавидящей всех. Младший не был копией Старшего, он был самостоятельной личностью, и Джордж сердился на брата за то, что Билл не воспринимал юного Грея такой же самостоятельной личностью, как юное Оно.***
Старший проснулся первым. Некоторое время Он молча рассматривал своего Младшего - игнорируя даже мучительный Голод, повелевающий немедленно вцепиться в горло своего более слабого сородича и выпить все его Мёртвые Огни. Младший выглядел так же нехорошо, как двадцать семь лет назад. Вспомнив все его сны, Старший засомневался - не положить ли конец мучениям этого человекообразного неудачного образца? Пока Голод не заставил Его загрызть собственного детёныша, Старший принял более привычный для людей вид и отправился на Охоту. Люди в Новом Дерри покорно подчинились Его воле, и Старший вернулся в Логово сытым и улыбающимся. Маленький мальчик, пища для Младшего, полетел в угол. Там он и остался сидеть, весь в крови и глубоких царапинах от когтей, тараща глаза на чудовищного Клоуна. Старший ни разу больше не посмотрел на него. Мальчишка мог бы попробовать сбежать, но Старший знал - не Он удерживает глупого человечка в грязном углу Логова, а страх. Смертельный ужас, который испытывал детёныш человека, лишил его возможности двигаться и с каждой минутой делал его вкуснее. Младший наконец проснулся. Что - то в нём очень не понравилось Старшему, но что именно, Он понять не успел. Младший, даже не распрямившись ещё как следует после Сна, молнией кинулся в угол. Со вкусным мальчиком было быстро покончено. Младший направился было к выходу из Логова, но Старший поймал его за ногу, подтащил к Себе и прижал к стене, пристально рассматривая. Жёлтые глаза не сменили свой цвет на голубой от сытости - но не это заставило Старшего довольно улыбнуться и отпустить Младшего так же внезапно, как Он его схватил. Младший исчез. Старший довольно рассмеялся в темноте, и Его глаза загорелись двумя серебряными звёздами. Ну конечно, детёныш помчался к своим улучшенным человечкам. К копиям ненавистных Денбро, послушно растивших маленькое отродье томминокера, этот позор для любого Охотника. Старшему стало очень интересно дальнейшее развитие событий. Денбро хорошо справлялись со многими задачами, поставленными перед ними Оно и судьбой. А вот как справятся "всемогущие" братья с тем, что их ожидает совсем скоро? Ибо не было во всех Вселенных существа более непредсказуемого и опасного, чем Оно в момент своей первой линьки. Ну и как ты с этим справишься, теряющий разум Билл, рисующий свою Смерть с золотой косой? Человечек его Младшего немного...поломался. Эта мысль заставила Старшего захохотать в голос, да так, что летучие мыши и крысы в смертельном ужасе кинулись прочь от Логова, чуя беду.***
Джордж Денбро думал, что Оно явится сначала к его брату, как было всегда, но Младший явился к нему. Когда знакомые руки сжали его плечи, а длинный холодный язык залил слюной всю шею, половину лица и пол - головы, Джордж почувствовал такое счастье, что едва не задохнулся от радости, обнимая Пеннивайза. Вот только его радость значительно поугасла от того, что Младший бесцеремонно спихнул с дивана юного Роберта Грея, освобождая место для себя, и нашипел на детёныша, когда тот попытался приблизиться к нему. Обычно голубые глаза Пеннивайза были жёлтыми и нехорошо блестели, серебряные круги вокруг зрачков увеличились, и Джордж, рассматривая Младшего, вдруг с болью подумал, что Билл и Пеннивайз выглядят одинаково больными. Физически... и - Джордж признался себе в этом только глубоко - глубоко внутри любящего сердца - и душевно. Но если сумасшествие Билла Джордж ещё мог понять, то состояние иномирной психики просто поставило младшего Денбро в тупик. Джордж уже в который раз пожалел, что стал человеком, а не остался вампиром, читающим мысли Оно и стал выжидать и наблюдать, что будет, невольно копируя этим Старшего.***
"Верни Одру и Джуниора, раз вернул меня," - хотел сказать Билл Пеннивайзу при первой же встрече после этих долгих двадцати семи лет, но слова застряли у него в горле, когда Младший посмотрел Денбро в глаза. Это был не тот, не привычный Роберт Грей с наивной и жуткой улыбкой от уха до уха, косыми глазами и искренней радостью от встречи в своей загадочной инопланетной душе. Оно - хищное, чужое и очень недоброе, косые глаза - жёлтый и голубой с серебряным светом, - смотрело так, что Билл едва не закричал от отчаяния. Все было зря? Все эти годы его отчаянных размышлений и ненависти к самому себе, предателю человечества, полная самоотдача чуждому разуму во имя мира хотя бы в родном городе. Все это разбилось вот об это презрительное выражение на морде монстра, которого следовало добить тогда, спустившись в колодец? Закончив рассматривать Билла, Пеннивайз наконец разжал губы, стиснутые в одну узкую линию, и улыбнулся тенью прежней улыбки. - Одра и Джуниор? Билл вздрогнул. Голос у Оно тоже был чужим - холодным и равнодушным, с нотками трескучего пламени внутри. - П-привет, Младший. - Привеет, Биилл. Хочешь шарик? - Оно засмеялось каким - то совсем уж нехорошим смехом. - Или ты хочешь Одру и Джуниора? - Я хотел бы в-вернуть их. - осторожно сказал Билл. Он не мог понять, правильно поступает, или нет. Словно он разбил зеркало, и падал сейчас в зазеркалье - во тьму, среди острых режущих осколков, туда, где нет ничего. Было... больно. Пеннивайз посмотрел на рисунок Билла - на девушку на холме, потом снова уставился на Денбро, и его голубой глаз пожелтел. - Младший... - Билл попытался удержать (падение стекол) прошлое, протянул к Оно руки и шагнул вперед, но Пеннивайз так же, как томминокер когда - то, положил ладонь Денбро на лицо и оттолкнул его. Не сильно, но не ожидавший этого Билл запнулся о мольберт и полетел на пол, сбивая с подставки краски и кисточки. - Билл?! - Все н-нормально, Джорджи. Билл провел рукой по шраму на лбу, за которым скрывалась титановая пластина, и встал с пола. Голова кружилась, но Денбро улыбнулся брату, чтобы показать, что всё хорошо, и стал собирать с пола рассыпавшиеся кисточки и тюбики с краской. Джорджи недоверчиво приподнял бровь, наблюдая за братом. Ничего не было нормально - конечно, он подсматривал и видел всё, что произошло. Билл как всегда вовремя решил пострадать о своей загубленной молодости и мертвецах. Двадцати семи лет ему не хватило для того, чтобы подумать? Джорджи стиснул зубы так, что заныли скулы. Что он сказал Пеннивайзу? Что хочет видеть Одру и Джуниора? Особенно умно со стороны брата "понимать" то, что он, Билл, мальчишка, и останется мальчишкой едва ли не навечно. А Одра... Джордж представил себе брата и красавицу Одру рядом и скрипнул зубами. Взрослая женщина и мальчик. Ах да, еще Джуниор. Взрослая женщина, мальчик...и мальчик. Как еще сказать брату, что он сходит с ума, что его убивает собственное же творение и собственная несгибаемость? Одни слова об Одре и Джуниоре чего стоили. Джордж резко развернулся и вышел. Билл не слышит его. Что ж, раз ему так хочется мучиться и медленно убивать себя прошлым, пусть мучается и бегает за призраками. Сейчас было настоящее, и в настоящем был Младший, с которым творилось что - то непонятное. Нужно было...спасти его от самого себя. И это сейчас было важнее всего.***
Младший смотрел на кораблики. Кораблики были настоящими, и принадлежали каким - то мальчишкам, с криками и смехом запускающими их плавать в Кендаскиг. Пеннивайз помотал головой и отряхнулся, как зверь, но неприятное чувство не ушло. Почему было так тяжело смотреть на эти куски бумаги, которые Еда ставила на воду? Почему ничего не болело, но хотелось убежать обратно в Логово, забиться там в старые вещи, свернуться клубком и плакать? Звонкий мальчишеский смех заставил жёлтые глаза сузиться, и растянул плотно сжатые губы в кошмарной улыбке. Пеннивайз в последний раз посмотрел на плавающие кораблики и приготовился к прыжку. Любить Билла всегда было вот так...с непонятной болью внутри, когда ничего не болит, но хочется убивать или плакать. Мальчишки были вкусными и очень питательными.***
- Джорджи!!! Джордж еле удержался на ногах, когда Джуниор с разбега кинулся ему на шею, и похолодел от дурного предчувствия - глаза счастливо улыбающегося мальчика светились серебром, а острозубая улыбка мало отличалась от кошмарной улыбки детеныша Младшего. Он осторожно обнял это существо, уже все поняв, и давняя злость и обида на брата вскипела в нем с новой силой. - Привет, Джуниор. А где твоя...мама? Но он уже увидел её, и на один ужасный миг мальчику показалось, что это Беверли. Девушка, еще подросток, подошла к Джорджи и обняла его вместе с сыном. - Здравствуй, Джорджи. Билл у себя? - Папа рисует? - Джуниор повел носом, удивленно рассмеялся и кинулся в дом. Одра (Беверли)виновато улыбнулась Джорджи такой же острозубой улыбкой и поспешила за ним. Джорджи без сил опустился на ступени дома, одинаково мечтая избить до потери сознания и своего старшего брата, и Пеннивайза. Отдать свою силу за вечную юность - для того, чтобы всегда быть рядом с Биллом. Быть взрослым в теле ребенка и не знать детства - чтобы все были счастливы. Наблюдать со стороны, как сознание Билла разрушается. Вечный Билл, не умеющий отпускать от себя невозможное - сколько еще столетий его старший брат будет себя ненавидеть? Джорджи ждал чего угодно - что Билл закричит от ужаса или поубивает тех, кого вызвало с того света его больное сознание. Что он в ужасе выбежит из дома, прогонит этот улыбающийся кошмар или хотя бы сообразит, что вообще произошло. Но время шло, ничего не происходило, и вернувшийся в дом Джорджи застал почти идиллическую картину - Билл обнимал сидящую у него на коленях Одру и слушал Джуниора, рассказывающего что - то длинное и весёлое. Все время от времени смеялись. Мальчик вышел, бесшумно прикрыл за собой дверь и снова уселся на ступени. Увиденного ему было достаточно для того, чтобы принять решение. Он мысленно позвал юного Грея и стал ждать. Когда маленькая серая фигурка вышла из темноты, Джордж взял детеныша Младшего за руку и направился в Логово Оно.***
Старшему было весело. Ненавистный Денбро, это вечное проклятие Оно, мучился и терял рассудок, Младший уже натворил очередные глупости, которые приведут к беде - ну как тут было не радоваться собственному уму и проницательности?! Бестолкового детёныша даже мордой тыкать в собственные ошибки не нужно, да и наказывать тоже - в ближайшее человеческое время произойдет много всего, что и так научит его думать прежде, чем делать. Или не научит, что тоже хорошо. Времени для Оно не существовало - раньше или позже, Младший получит достаточно ударов от жизни для того, чтобы начать думать, а не слушать только свои "хочу". И тем более не станет так трястись над этими человечками. Игрушек во Вселенных много - Старший хорошо знал, что как только Земля будет напитана страхом и сожрана, Младший быстро забудет всё, как забывает сны из Цикла - Земля, человечки и братья Денбро покажутся ему вот таким сном, длинным и неприятным. Детеныш скоро сам вернётся домой, не понимая, что с ним происходит. Успокоить его будет легко...а может быть, и усыпить. И вот тогда можно будет посмотреть интереснейший документальный фильм про разрушающего самого себя Билла Денбро, и сожрать его Огонёк. Древнее Оно замерло в своем Логове, трогая "паутинки", натянутые по всему Дерри, слушало, смотрело и веселилось.***
Джорджи прекрасно ориентировался в туннелях деррийской канализации, но все же сейчас полагался больше на нюх детёныша Младшего. Юный Роберт Грей видел в темноте не хуже чистокровных Оно, да и нюх у него был едва ли не острее. Джорджи так и не смог понять, почему оба Оно считают расу томминокеров грязью под своими ногами - пока юный Грей не уступал Оно ни в чём. Более того, детеныш Младшего казался мальчику более умным, чем его создатель - и при всей любви к Пеннивайзу признавал, что маленький Грей взял от последнего представителя своей расы всё самое лучшее. Возможно, и худшее - но пока Джорджи не заметил в детёныше ничего, напоминающего о странном томминокере "Джоне Смите". Мальчик шел за двумя серебряными звёздами и думал о том, сожрет его древнее Оно, или просто искалечит. Он так устал переживать, что даже не смог заставить себя бояться боли или смерти - хуже уже быть не могло. Джордж задумался, упустил момент, когда серебряные звезды перестали двигаться, и едва не сшиб остановившегося детёныша, серая кожа которого идеально сливалась с темнотой туннеля. Маленький Грей толкнул Джорджи вперед, и мальчик смело вошёл в Логово, рукой отодвигая детёныша себе за спину. Не то, чтобы Джордж боялся, что Старший сожрёт Грея, когда увидит...но судя по реакции Младшего, рисковать все же не стоило. Древнее Оно рассматривало что - то, мерцающее на Его ладони, и даже не посмотрело на мальчика, словно он был случайно забежавшей крысой. Тогда Джорджи подошел к Оно и приподнялся на цыпочки, чтобы лучше видеть. Безумием был его поступок или нет, но Старший отреагировал не менее странно - немного опустил руку и разжал когтистые многосуставчатые пальцы, чтобы Джорджи хорошо рассмотрел то, что пульсировало и сияло между окровавленных когтей. У мальчика даже дыхание перехватило - это была Земля. Крошечная, в голубоватой дымке - она была похожа на голограмму, но Джорджи сразу понял, что древнее Оно держит именно Землю, настоящую и живую, а не чудо внеземных технологий. Земля медленно вращалась на ладони самого ужасного чудовища во всех Вселенных, и на ней горели крошечные огоньки. Огоньки были похожи на блёстки, и это было очень красиво, но Джорджи почувствовал только ужас, глядя на них. Леденящий смертельный ужас. Огоньков - блёсток было много. Очень много. И все они были детёнышами Оно. - Зачем помогать твоему брату, отродье Денбро, - сказал Старший, улыбаясь добрейшей улыбкой веселого дядюшки, к которому пришел в гости любимый племянник, - Твоя планета обречена, и жалкая человеческая вечность будет вашим проклятием. Не лучше ли твоему брату навсегда уйти в свой мир? Он не заметит смерти, и умрёт счастливым. - Никуда Билл не уйдёт. - Джорджи сердито посмотрел прямо в серебряные звезды и невольно выпрямился, словно хотел стать выше и сильнее, чтобы загородить собой всё, что он любил. - Обречена Земля или нет, Билл умрёт не психом. Если вы не можете помочь - так и скажите. - Никогда не задумывался о том, что именно ты причина его безумия? - древнее Оно сжало пальцы, заставив Землю исчезнуть, и аккуратно село на кучу мусора, поставив локоть на колено и подперев голову рукой. - Я?! - вскинулся Джорджи. - Я не просил убивать меня, воскрешать, и делать вампиром! - Не то. - Старший поморщился. - Глупый маленький человечек, пока ты будешь спасать мир и своего младшего брата от всех бед, он так и не вырастет. - Билл мой старший брат, - холодно напомнил Джорджи. - Ты его старший брат. - древнее Оно улыбнулось в лицо ошарашенного мальчика и скрипуче рассмеялось. - Старший брат Джордж Денбро. - Но я не могу... - Джорджи закрыл глаза, чтобы не упасть в обморок. Ему было так плохо, что хотелось по - настоящему умереть. - Я не могу ничего не делать. Биллу плохо, и я должен... - Должен, - перебил его Старший с веселой улыбкой, - Конечно должен, Джорджи. Иди к своему брату и как можно дольше не давай ему взрослеть. Результат меня очень, - Оно снова неприятно рассмеялось, - очень порадует. - Вы...не поможете ему? - мальчик сказал это уже не ожидая ответа, но Старший ответил - правда, совсем не то, что ожидал Джорджи. - Я помогу тебе, отродье. - Голос Старшего стал терять свою человечность и конец фразы прозвучал почти как рычание зверя. - Если справишься.***
Джорджи вдохнул прохладный ночной воздух и с тоской посмотрел на Старый Дерри. Он не помнил, как выбрался из Логова и туннелей. Выпило ли Оно из него несколько лет жизни или только все силы, мальчик не знал, да и не хотел знать. Ему было очень плохо физически, но гораздо мучительнее было понимать, что Оно в общем сказало правду. Джордж первый раз в жизни растерялся, не зная, что делать. Он не мог не помогать Биллу. Но и помогать ему было нельзя. Это было ужасно. Наверное, подумал Джорджи, Билл вот так себя чувствует, когда не может решить проблему. Он сел на траву и наверное впервые в своей долгой не - жизни и жизни почувствовал себя обыкновенным маленьким мальчиком. Измученным, надорвавшимся и очень слабым. Глаза защипало, и Джорджи запрокинул голову вверх, чтобы ветер высушил выступившие слезы. - Что мне делать, Грей? Юный томминокер вздохнул. Его Старший, сильный и могущественный, иногда действительно был таким...маленьким детёнышем. Он, Роберт Грей, завоевал бы все Вселенные для Старшего - но Старшему сейчас была нужна обыкновенная поддержка, поэтому детёныш притушил сияние своих серебряных глаз, сел рядом с мальчиком, погладил его по спине и ответил: - Быть собой, Старший. Джорджи рассмеялся сквозь слезы, решительно встал и пошел домой.***
Билл Денбро провёл рукой по холсту. Они остались вдвоём - он и девушка в розмариновой тоге. Одра и Джуниор гуляли - и Билл старался не думать, зачем его жена и сын ушли в ночь... даже если и знал, зачем. Он был так счастлив, что ничего уже не хотел. Осталось только еще раз увидеть лицо прекрасной девушки с золотой косой, почувствовать сталь в своём сердце, и не будет больше ни слез, ни горя, будет только счастье в покоях Вальгаллы и вечная радость. Билл закрыл глаза. Холст исчез. Сначала Билл ничего не почувствовал - только порыв ветра из другого измерения взъерошил его волосы. А потом его рука перестала чувствовать шероховатость холста и засохших мазков краски. Кончики пальцев замёрзли, будто он дотронулся до льда, Билл шагнул вперед и наступил на траву. Оборачиваться Билл не стал. Его не интересовало, что было за его спиной. Ветер шевелил складки розмариновой тоги девушки на холме, и Билл пошел к ней - от всей души надеясь, что этот прекрасный сон не прервется никогда. Она не обернулась даже тогда, когда Билл забрался на холм и встал за Её спиной. - Ни о чем не пожалеешь? - Не пожалею. - Билл дотронулся до Её золотой косы, и девушка обернулась. Денбро написал множество книг, и умел описывать женскую красоту. Но когда девушка подняла длинные ресницы, и серебряные звезды стали пить его душу, Билл не смог даже назвать Её прекрасной - все земные слова были жалкой тенью того, что творилось в его сердце. Он хотел только одного, и она, нежно улыбнувшись острозубой улыбкой, дала ему это. Её губы прижались к его губам, в сердце вошла сталь - и в последние секунды угасающего сознания Билл понял, кем была его прекрасная Смерть...и пожалел только о том, что этот миг нельзя растянуть навечно.***
Билл Денбро вскрикнул, просыпаясь, и обнаружил себя лежащим на полу. Сон. Всего лишь сон. Он криво усмехнулся - Джорджи оборжётся над братом, грохнувшимся во сне с кровати, и с неприязнью подумал о том, что его простуда, кажется, наградила его кошмарными снами и выпадениями из реальности - мальчик не помнил, как он умудрился заснуть днём, и не помнил ничего, что было до этого. - Д-джорджи! Билл, кашляя, приготовился к топоту ног брата и его заливистому смеху, но Джорджи не появился. Зато появилась мама - перестав играть, она заглянула в комнату. - Билл, милый, что случилось? Почему ты кричишь? - Я звал Д-джорджи, мама. - Билл, наконец, выпутался из упавшего одеяла, поднял его и сел на кровать. - Джордж пошёл запускать твой кораблик. - Какой...к-кораблик?! - Билл побледнел так, что мама встревоженно вошла в комнату и присела рядом с ним. - Г-где Д-джорджи?! - Бумажный кораблик, милый. Почему ты так разволновался? - Я н-не делал ему н-никакой кораблик! - заорал Билл и мучительно закашлялся. - Я пришёл! Внизу хлопнула входная дверь и раздался смех Джорджи. Билл оттолкнул мать, сбежал вниз по лестнице, перепрыгивая сразу через несколько ступенек, и со стоном сжал грудь, задыхаясь от пережитого ужаса и разрывающей его легкие боли. - Билли! А я набрал полные сапоги воды и чуть не утопил кораблик! Джорджи, живой и невредимый, стоял на пороге в своем жёлтом дождевичке и смеялся. В одной руке он держал совершенно размокший кораблик, а в другой - красный воздушный шарик. - Д-джорджи, тебе этот шарик дал К-клоун, да? - холодея от ужаса, спросил Билл. - К-клоун из водостока?! Его младший брат приоткрыл рот от изумления. - Я купил его для тебя, Билли. Если бы ко мне подошёл незнакомый человек, я бы удрал. Я помню, что ты мне говорил: "Ничего не брать у незнакомых и никого к себе не подпускать." Джорджи радостно улыбнулся брату и протянул ему мокрый воздушный шарик. Мать, начиная сердиться, положила руку Биллу на плечо, а второй потрогала его лоб. - Господи, да ты весь горишь, Билл. Немедленно в постель! - П-подожди, мама. Д-жорджи, ты видел К-клоуна? В-видел?! - Билл, или ты немедленно ляжешь в постель, или я зову отца! - Я не видел Клоуна, Билли. Видел только дяденьку, он смешно двигался. Наверное, пьяный. Но он не подходил близко, а то я бы удрал. Билл вздохнул с облегчением и стал подниматься по лестнице в свою комнату. - У него глаза светились. - Ч...что? - Билл схватился за перила лестницы, чтобы не упасть. - У пьяного дяденьки светились глаза. - Джорджи пожал плечами и стал стаскивать с ноги сапог. - Здорово. Я тоже хочу уметь так делать. Сара Денбро едва успела подхватить потерявшего сознание Билла, едва не разбившего голову о лестничные ступени.***
Дети продолжали пропадать. Неудачники угорали над Генри Бауэрсом и его недалекими дружками, устраивая им ловушки, решали сообща свои проблемы, купались, бесились и просто бездельничали - в общем, спешили жить и радовались лету, как все обыкновенные американские дети. Джорджи играл, заводил новых друзей, так же солнечно хохотал над всем, что казалось ему смешным и больше не вспоминал ни тот день, когда он в дождь запускал кораблик, ни случайного прохожего, которого видел. Билл был с ними - и в то же время словно наблюдал со стороны и за собой, и за друзьями. Никому не снился Клоун...или хотя бы парень с дурацкой походкой и со светящимися глазами. Этот кретинский алкаш стал для Билла наваждением. Вместо того, чтобы пялиться на красивых девчонок (или на Беверли, которая улыбалась ему чаще, чем другим Неудачникам), Билл высматривал парней со странной походкой. Ни паскудные шуточки Ричи о нетрадиционной сексуальной ориентации, ни интерес парней, замечающих, что на них во все глаза пялится бледный мальчишка - ничто не могло заставить Билла бросить это занятие и зажить, наконец, нормальной жизнью. Билл не понимал, спит он или бодрствует. Что было сном, а что явью? Он помнил смерть своего брата, который вернулся потом с серебряными глазами и ртом, полным острых зубов. Помнил Клоуна с косыми глазами и это ужасное: - "Хочешь шаарик, Биилли?". Помнил смерти и кровь, помнил путешествия во времени. И беззвучно плакал, заперев дверь своей комнаты, потому что боялся сойти с ума. Или того, что уже сошёл с ума. Почему - то Билл больше всего переживал из - за того, что не помнит имени Клоуна, который в том болезненном кошмаре убил Джорджи. Ему казалось - еще одно усилие, и дурацкое имя вспомнится, плотина забвения прорвётся, и всё станет понятным. Но имя не вспоминалось, и Билл все глубже и глубже уходил в себя - в кошмар, в котором кровь лилась рекой, и однорукий Джорджи с серебряными глазами улыбался жестокой улыбкой, скаля острые зубы.***
Билл Денбро увидел этого человека в городском парке. Сначала он не обратил внимания на парня, сидящего на обшарпанной скамейке. Парень был обыкновенным. Никаких светящихся глаз, никаких кроличьих зубов. Правда, приостановившийся завязать шнурок на ботинке Билл отметил, что парень был красивым - даже болезненно красивым; но был вечер, и шлюхи обоего пола, сидящие в ожидании клиентов на грязных скамейках, были такой же привычной частью пейзажа парка, как нелепые статуи, исписанные похабщиной, или валяющиеся в кустах алкоголики. Завязав шнурок и разогнувшись, мальчик спокойно прошел мимо бледного парня и свернул на боковую аллею, намереваясь пойти домой. Все решил случай. Билл обернулся только затем, чтобы убедиться, что тощий извращенец не идёт за ним. Извращенец не шёл. Но он не успел отвернуться, и мальчик успел заметить кое - что, заставившее его повернуть назад. Билл знал, что рисковал - стемнело, на аллее не было видно ни одного человека, а парень, при всей своей худобе, был высоким и взрослым. Но Билл сознательно задушил в себе панику и подошел к нему - надежда была сильнее чувства самосохранения и ужаса. Никаких светящихся глаз. Глаза молодого человека были даже не жёлтыми. Они были голубыми и ясными, как летнее небо. - П-привет. Можешь б-больше не п-притворяться. Голубые, значит. Билл с горечью подумал, что фонарь слишком далеко от скамьи, чтобы можно было свалить на его свет необычную яркость цвета глаз убийцы детей. - Привеет, Билли. Глаза стали серебряными и засветились, и главный кошмар Билла Денбро печально улыбнулся странно знакомой острозубой улыбкой. - Хочешь шаарик? - одновременно с чудовищем сказал мальчик и взял белую нить с чем - то кровавым наверху раньше, чем договорил последнее слово. - Я т-так не могу. Шарик взорвался, забрызгав Билла кровью, но мальчик даже не вздрогнул. - Я т-так не могу б-больше. Это не жизнь. - Билл взял за плечи самую ужасную Тварь на Земле и во всех мирах, встряхнул, и слезы хлынули из его глаз, прорывая плотину памяти. - Я тебя ненавижу, Р-роберт Грей! - Я не убил твоего брата. - Пеннивайз дотронулся рукой в перчатке до лица Билла и с удивлением посмотрел на ставшие мокрыми пальцы. - Почему ты плачешь? - К-какого хрена! - заорал мальчик, задыхаясь от слез. - К-какого хрена я всё помню, если т-ты не убивал Д-джорджи?! Т-ты стер мне память, или С-старший? - Джорджи не успел тебя спасти. - Пеннивайз приставил ко лбу мальчика палец и "выстрелил". - Ты себя убил, Билли. - У-убил? И вы сунули меня в прошлое? Д-дерьмовая работа. Н-надо было память стирать как с-следует. П-пластина помешала? - Билли, - Младший даже улыбаться перестал. - Будущего еще не было. Ты не живешь больше нигде, только здесь и сейчас. - М-мне плевать. - Билл снова встряхнул Оно. - В-верни меня! Немедленно! - Ты снова себя убьешь? Билл прекратил кричать и внимательно посмотрел на Оно, только сейчас сообразив, что Пеннивайз давно уже не улыбается. Выражение его лица до странности было похоже на выражение лица Джорджи - младший брат вот так же кривил губы перед тем, как разреветься. Как он мог стать таким слабохарактерным дерьмом в будущем?! Пусть это было обещание, данное детёнышу инопланетной хищной Твари - Билл так сильно презирал себя будущего, взрослого и слабого, что весь содрогнулся от отвращения. - Нет. Я н-никогда себя не убью. Обещаю. Исчезать в Мёртвых Огнях было так же сладко, как чувствовать сталь в сердце и поцелуй воительницы с золотой косой, но Билл больше не звал к себе Смерть. Он возвращался, чтобы жить.***
Двадцать семь лет прошло? Билл вздрогнул и выронил кисть и палитру с красками. Он словно проснулся от долгого кошмарного сна, вынырнул из вязкой черноты и мёртвого света - девушка на холме теперь казалась ему зловещей и опасной, а сама картина вызывала только одно желание - сжечь её. Ну и зачем он все это нарисовал?! Безумия больше не было. Биллу стало тошно, когда он вспомнил всё. В одну секунду прошлое, настоящее и будущее слились в нечто невыносимое и мучительное, но Билл расправил плечи, принимая эту ношу - ведь жить так гораздо сложнее, чем искать героической смерти. Он не собирался больше перекладывать даже часть своего груза на кого - то ещё. Билл мысленно простился с Одрой и сыном, оттолкнул мольберт так, что картина сорвалась с подставки и упала, и пошел к Джорджи, с каждым шагом ступая все тверже и решительнее. В конце - концов, он старший брат человека и неземного чудовища. Был, есть и будет им. Пеннивайз уже проснулся, успел залить слюной Джорджи, напугать своего детёныша и уставиться на Билла с непередаваемым выражением на морде. Билл отметил его болезненный вид, не сумевший поменять цвет жёлтый глаз, а так же растерянное выражение лица Джорджи и сделал вывод, что инопланетные и земные дети почти одинаково ведут себя в определенные моменты существования. И у тех, и у других начало подросткового возраста было катастрофой, Концом Света и началом проверки терпения родителей...и старших братьев. - Привеет, Билли. - трескучим и напряженным голосом сказал Пеннивайз, и снова зло зашипел на своего детёныша, который попытался отмереть и отползти подальше от исходящего неконтролируемой яростью создателя. - П-привет, Младший. - Билл оценил ситуацию, дал юному Оно такую затрещину, что чуть не сломал себе пальцы о его огромную башку, и как ни в чем не бывало тут же обнял его, с трудом приподнимая двухметровую ошарашенную тушку. Джорджи сдавленно пискнул, круглыми от изумления глазами уставившись на брата. Это был не тот Билл, которого он видел несколько минут назад. В глазах этого Билла не было безумия, они смотрели спокойно и понимающе. Джордж неуверенно улыбнулся, поймал взрослый и немного печальный взгляд брата и наконец улыбнулся своей прежней солнечной улыбкой. С его плеч словно огромный груз свалился. Мальчик не понимал, что произошло в эти несколько минут, но был счастлив видеть Билла самим собой, а не сдавшимся и потерявшим волю к жизни безумцем. - Я рад, что т-ты проснулся. - Билл ещё крепче обнял явно не ожидавшего от него такой реакции Пеннивайза, и кивнул на маленького Роберта Грея, который уже успел переместиться поближе к Джорджи. - Н-не надо шипеть на него. П-парень не виноват, что у тебя плохое н-настроение. Пеннивайз мрачно посмотрел на него, но откусить голову не попытался, ко всеобщему удивлению. - Джорджи, уведи Роберта, пожалуйста. Джорджи с сочувствием посмотрел на юное Оно, и быстро увёл маленького Роберта Грея на улицу - чтобы не травмировать его хрупкую, как он считал, детскую психику воспитательными методами Билла. Билл сел на пол напротив Младшего, ничего не понимая. Там, в прошлом, Оно действовало и вело себя не как малолетка, а как всё понимающее и даже в чём - то мудрое существо. Так почему у него сейчас было ощущение, что Пеннивайз даже и не подозревает о случившемся? - А с-сейчас мы поговорим о том, что т-тебя беспокоит. Не подозревает - и не надо. Билл решил разбираться с тайнами и проблемами по мере их появления. Сейчас важнее всего было не выяснять, кто же разговаривал с ним в темноте аллеи, а разобраться со странным состоянием Младшего, чем Билл и занялся.***
Билл поднял картину и закрепил её обратно на мольберте. Девушка на холме снова изменила свое положение - теперь одну руку она держала на уровне глаз, словно закрывала глаза от солнечного света, а другая рука её была опущена, и в ней что - то блестело. Билл знал, что это блестит рукоять меча. Но повинуясь внезапному импульсу, он снова развел краски, взял кисть и закрасил рукоять - вместо этого нарисовав на правом предплечье девушки широкий золотой браслет. Картина была закончена. Билл поместил ее в раму со стеклом (чтобы никто не мог провалиться в другой мир, к прекрасной воительнице на холме, ждущей свою добровольную жертву), отнес на чердак и убрал в самый дальний угол. По - хорошему, надо было сжечь картину, но Билл решил, что это будет слабостью - избавляться таким трусливым способом от вещи, которую сам же и создал. И ещё ему было жаль убивать прекрасную Смерть на холме. Билл пожелал девушке в розмариновой тоге счастья в её маленьком спокойном мирке, и забыл про картину, поглощенный проблемами юного Оно.***
Древнее Оно внимательно рассмотрело картину Билла Денбро, не признаваясь себе, что это все же приятно - быть главным действующим лицом в таком вот мирке из другого измерения. Со стороны ненавистного Денбро это был почти комплимент Оно. Старший довольно улыбнулся, отправляя картину в мир людей, в прошлое, и заодно даря Нику Хопуэллу, Главному Лангольеру и его безумному человечку Крейгу Туми небольшой сюрприз в виде возможности изредка посещать будущее. Одно в происходящих событиях не понравилось древнему Оно - Билл нашел в себе силы избавиться от безумия, и Оно никак не могло понять, как он смог так быстро это сделать. Впрочем, наблюдать за человечками все равно было интересно, а успевшего взять себя в руки Денбро ждало еще много проблем в виде линяющего первый раз в жизни Младшего.***
Маленький томминокер Роберт Грей, послушно шёл за Джорджи, внимательно слушал его и думал о том, что почти всегда и все можно исправить, если связать воедино события и выделить в них саму суть, то самое зернышко истины, без которого невозможна вообще никакая жизнь - ни на Земле, ни в других Вселенных. Он очень любил своего Старшего, любил и понимал своего Создателя, и любил весь мир - и Оно, и людей, и тварей земных, морских и небесных. Роберт Грей знал, что можно сделать очень многое для тех, кого любишь. И невозможное тоже можно сделать...если немного потерпеть, приложить усилия и никому ничего не сказать. Пусть Билл считает, что его вернуло Оно. Маленький томминокер посмотрел на Джорджи, с нежностью подумал о Младшем и решил для себя и дальше незаметно все исправлять, чтобы всем было спокойно, и чтобы Джорджи больше никогда так не страдал, в одиночку спасая весь мир. Он был готов на все ради своих сородичей - Оно и людей.